Он подал руку, и Кора приняла ее. Она воображала, будто в дорогом платье торжественно входит в огромный зал, а лицо ее скрывает алая маска, украшенная россыпью драгоценных камней. Так недалеко и до знаменитых маскарадов дюка Баррета! «Именно такой и будет Рубиновая дама, – промелькнуло в голове, – величественной и таинственной. Она ничем не уступит Акониту».

С Джоном Кора рассталась все там же – на перекрестке. Тонкую папку со статьей внутри она прижимала к груди, предвкушая будущий успех.

Родители за ужином с подозрением косились на непривычно веселую дочь, а мама даже попыталась узнать, что могло послужить тому причиной. К счастью, матушка всегда теряла нить ее рассказа уже после третьего предложения, поэтому и теперь легко поверила в историю о выдуманной подруге, которой вот-вот должны были сделать предложение.

Кора старательно поддерживала легенду о подругах из великосветского круга. И эта выдумка давалась ей так же просто – мать, как, впрочем, и отца, беспокоили разве что сама ее жизнь, здоровье и, реже, поведение.

Она старательно играла роль тихой и скромной дочери, а родители подыскивали ей женихов, которые каждый Сезон непременно уходили ни с чем. Матушка волновалась, но пока была слишком увлечена жизнью старшей дочери. Кора понимала, что после рождения племянника или племянницы ей будет трудно отвертеться от серьезного разговора, и надеялась к тому моменту иметь достаточно доводов (желательно в виде солидных отчислений за статьи) в пользу своей независимости.

На следующее утро она стояла у двери в кабинет мистера Гловера, пытаясь скрыть предательское волнение. Однако еще больше сил ей потребовалось, чтобы сидеть напротив и наблюдать за хмурой невозмутимостью лица редактора, пока его глаза скользили по строчкам.

– Лучше, чем ты пишешь обычно, – наконец вынес вердикт мистер Гловер.

– Значит, вы издадите статью? – взволнованно спросила Кора, сжимая в руках сумку.

– Что насчет полиции? Мне не нужны проблемы, девочка, а если твой текст правдив хоть наполовину…

– Мы ведь не раскрываем никаких тайных документов и не называем имен. Все, что есть в статье, – догадки и слухи, подкрепленные некоторыми фактами. И вы не можете не согласиться, что это все еще лучше, чем статьи мистера Фло, при всем моем уважении к его почтенному возрасту, – поспешила добавить Кора и продолжила: – Его криминальные сводки короткие и сухие, а этот текст может стать прорывом для нашей газеты…

– Прорывом или некрологом, – вставил мистер Гловер.

Она с трудом сдержала просившуюся на язык фразу: «Твоя газета и так в гробу!»

– Ладно, Коралин…

– Корнелия, – тихо поправила она.

– В общем, Коралин, я не заплачу тебе за это, – он поднял бумаги со статьей об Аконите, – больше, чем за это, – теперь он постучал пальцем по лежащему на краю листку с заметкой про перчатки.

– Конечно! Я все понимаю, – Кора вежливо улыбнулась, хотя внутри поднималось раздражение.

Видно было, что статья пришлась Гловеру по душе, но он все еще поддерживал в общении с ней прежний пренебрежительный тон. Разумеется, она внештатный автор посредственных заметок, но хотя бы имя он ведь в состоянии запомнить!

– Только подпись, – Кора робко привстала, – там должен быть именно этот псевдоним.

– Рубиновая дама? – Гловер хмыкнул. – Какая глупость!

Она покраснела, едва сдерживая злость и обиду, но гордо поднялась, чуть прикрывая глаза и кривя губы, как сделала однажды сестра, когда горничная случайно уронила ее шубку. Это выражение лица врезалось в память Коры как весьма эффектное.

– Вас должно касаться лишь содержание статьи, мистер Гловер. Мой псевдоним – только мой псевдоним.

Он усмехнулся, оценивая вид своей подчиненной, и примирительно пожал плечами:

– Я всего-то заметил, что это несколько претенциозно, хотя бы и для такой статьи. Рубиновая дама должна быть нечто большим, чем журналисткой, ведь Аконит явно больше, чем убийца.

Кора изумленно моргнула. Гловер будто прочел ее мысли и даже разозлил… Специально ли?

– Предлагаете дополнить? – осторожно произнесла она, опасаясь, что неправильно его поняла.

– Попробуй, – бросил он. – Можешь занять пока стол в углу и через сегм покажешь, что у тебя вышло. Тут должен получиться шикарный финал, не уступающий в эффектности тому, о ком ты пишешь. Удиви меня, Коралин.

Теперь на неправильное имя Кора даже не обратила внимания, ведь он предложил ей писать прямо здесь! Да, за пыльным и заваленным столом, но это уже первая победа! Возможно, мистер Гловер немного лучше, чем ей представлялось.

* * *

– «Аконит лишь ядовитый сорняк, который должна извести любая, уважающая свой сад дама», – вслух дочитал Джон. Он опустил газету, тяжело вздохнул и снял очки. – Корнелия, тебе не кажется, что это слишком?

– Мистер Гловер сказал, что из меня может что-то выйти, – горделиво заметила она, – и что это прекрасное окончание для статьи.

– Естественно, ведь за такие слова будет отвечать не какой-то Гловер, а Рубиновая дама.

– И никто, кроме тебя, меня и него не знает, кто она такая!

Джон неодобрительно покачал головой, но снова надел очки, не став спорить. Оно и к лучшему, ведь уверенности не прибавлялось, а Кора сама переживала. За статью, за финал, за то, что она вообще ввязалась в это дело, и за то, что у нее, кажется, впервые в жизни что-то вышло.

Она чувствовала, что способна на большее, и готова была играть до конца, но все равно ощущала тревогу. Не слишком ли стремительно все развивается? Разве в таких делах не требовались большая обстоятельность и время? С другой стороны – времени нет, а «Интивэй» всего лишь газетенка за полдюжины шиллингов с тонкими серыми листами и со смазывающимися при любом касании буквами.

– Еще кое-что, – Кора отставила кружку с остатками кофе. – Есть вероятность, что я не смогу всегда сама относить статьи, так что…

– Я помогу, – кивнул Джон с видом, словно это было само собой разумеющимся.

Она благодарно улыбнулась ему и поднялась – пора идти. Обычно он провожал ее, однако на сей раз Кора вышла одна, чтобы навестить в полиции дядюшку Криса.

В отделе было тихо, как бывает в море перед буйным штормом. По пути к нужной двери Кора, перенимая установившееся вокруг настроение, старалась не шуметь.

У кабинета пришлось остановиться. Во-первых, там стояла такая же тишина, как в коридорах, а оттого становилось неясно, был ли кто-нибудь внутри; во-вторых, неизвестно, видели ли они статью, а самое главное – поняли ли, кто такая Рубиновая дама. Хоть мысль открыться дядюшке Крису и не казалась совсем опасной, но ни Максимилиан, ни тем более жутковатый маг точно не должны были ничего о ней узнать.

Наконец, Кора осторожно постучала.

– Проходите, – ответил Уорд из-за двери. Только переступив порог, она почувствовала на себе искрящийся взгляд молодого инспектора: – Опять?

– Корри! – Кристофер, до того перебиравший бумаги, поднял голову и радостно улыбнулся.

– Нет, Хантмэн, – предостерегающе произнес Максимилиан, – нам не о чем с ней говорить. Тем более после ее статьи.

Кора смущенно опустила взгляд. Значит, уже читали.

– Ты ведь не знаешь наверняка, кто Рубиновая дама, – хмыкнул Кристофер. – Так что оставь подозрения при себе. И вообще, она не к тебе пришла. Никто не запретит мне общаться с родственниками!

Уорд изумленно посмотрел на напарника, а Кора робко улыбнулась. И, чтобы лишний раз не раздражать Уорда, спросила:

– Дядюшка, мы можем поговорить с вами наедине?

– Макс, у меня обед, – Кристофер решительно поднялся, сгребая несколько папок и засовывая их в сейф под столом. Дверца хлопнула, негромко звякнул охранный кристалл.

Напевая какую-то смутно знакомую мелодию, дядюшка Крис ухватил свое пальто и стремительно вышел. Кора остановилась в проходе, обернулась и едва слышно проговорила:

– Всего доброго, мистер Уорд. И… простите за неудобства.

– До свидания, мисс Нортвуд, – устало выдохнул тот в ответ. Похоже, он уже не злился. По крайней мере, недовольства больше не выказывал.

Почти у самого выхода из полицейского отдела Кристофер затормозил так резко, что Кора врезалась ему в спину. Причиной стал уже знакомый маг, вставший посреди прохода. Он буравил взглядом черных глаз насквозь, подмечая, кажется, всякую деталь.

– И снова вы, мисс, – Мортимер поморщился, вынуждая Кору спрятаться за внушительной фигурой дядюшки.

– А, детектив Чейз, позвольте выразить восхищение вашей мимикой! – воскликнул Кристофер. – А как идеально подбит ваш плащ, умопомрачительно!

– Вы опять за свое, инспектор? – маг скривился еще сильнее. – Прошу, избавьте меня от ваших идиотских комментариев. Лучше ответьте, куда это вы собрались среди рабочего дня?

– Детектив Чейз, если бы вы меньше внимания уделяли своей внешности, а больше хронометру, то знали бы, что уже наступил сегм обедов. Так что прошу, избавьте меня от необходимости отпускать идиотские комментарии и дайте пройти, обед не резиновый.

Мортимер, к вящему удивлению Коры, нисколько не разозлился, напротив, добродушно усмехнулся, оценив ответ, и отошел в сторону:

– Не смею задерживать, инспектор Хантмэн. Однако, мисс Нортвуд, позвольте-ка вам кое-что заметить.

Кора сглотнула, покосилась на непроницаемое лицо дядюшки и кивнула.

– Попросите Рубиновую даму держать язык за зубами, а автоперо в ящике.

– С чего вы…

– О, молю, мы ведь не дураки. И я говорю без угрозы, мисс. Лишь для вашей безопасности, – Мортимер Чейз оскалился и вместе с взметнувшимся в воздухе плащом направился в глубь отдела.

– Он ничего, но бывает резковат, – заметил Кристофер, подталкивая Кору к выходу. – Кое в чем он прав. Рубиновая дама бросила Акониту вызов, а это небезопасно.

– Мало кто читал ту статью, – пробормотала она, – еще меньше знают Рубиновую даму.

– Пока. А когда случится очередное убийство, люди вспомнят, что в одной дешевой газетенке о дате написали заранее. Ладно. Я, Макс и Морт знаем. Кто еще?

– Главный редактор, мистер Гловер, – вздохнула Кора, опираясь на предложенную руку дядюшки.

– Кто-то из штата?

– Вряд ли. Они ведь в курсе, что я пишу про гардероб. Едва ли решат, что я Рубиновая дама.

– Предположим. Твои родители?

– Первый упаси! Нет, конечно!

– Зря ты так, – усмехнулся Кристофер, – может, они бы смягчились, увидев твои статьи. А что? Мне нравится. Особенно та про шляпки, с юморком.

– Дядя! Вы читали? – ужаснулась Кора, замедляя шаг.

– Разумеется. Покупаю каждый выпуск с твоими заметками. Должен признаться, моя вина, что Макс разнюхал. Я, как всегда, купил «Интивэй», а там такое про Аконита…

– Все нормально. Не думаю, что инспектор Уорд выдаст меня.

– Да, теперь уж вряд ли…

– А вот детектив Чейз вполне способен открыть родителям глаза на их непутевую дочь.

– Тебя пугает гнев матушки больше, чем знакомство с ножом убийцы? – Кристофер негромко засмеялся.

– По крайней мере, Аконит просто перережет мне горло, а вот матушка будет наслаждаться пытками, – фыркнула Кора.

Они оставили позади много мелких кафе, когда показалась любимая кондитерская. Раньше здесь был бар, где часто сидели полицейские, а особенно Кристофер Хантмэн и его напарник Чарльз Нортвуд. Позже бар закрылся, а на его месте появилась кондитерская, куда Хантмэн и Нортвуд все так же заглядывали, только уже с детьми. Сменились название кондитерской, персонал, мебель и меню, но уют прибежища оставался неизменным.

Бариста приветливо улыбнулся Коре и важно кивнул Кристоферу. Сделав заказ, они уселись за дальним столиком у окна.

– Что такое, Бельчонок? – спросил дядюшка, заметив беспокойство племянницы.

– Да нет, ничего… Просто… Вы спрашивали, кто еще в курсе. Ну…

– Присядь, Корри, и скажи спокойно. Ты же знаешь, дряхлый пьяница не способен осудить тебя.