Через один магазин от «Выходной и повседневной одежды» я увидел «Спортивные товары Мейкена», где проводилась «ОСЕННЯЯ РАСПРОДАЖА ОРУЖИЯ». Двое мужчин целились из охотничьих карабинов, а пожилой продавец в галстуке-шнурке (на шее-тростинке) одобрительно на них смотрел. На другой стороне канала теснились бары для рабочего люда, из тех, где можно купить пиво и стопку крепкого за пятьдесят центов, а музыкальные автоматы «Рок-Ола» всегда играют только кантри. Назывались они «Уголок счастья», «Источник желаний» (завсегдатаи, как я потом выяснил, называли его «Ведром крови»), «Два брата», «Золотая стойка» и «Сонный серебряный доллар».

У последнего стояли четверо «синих воротничков», дышали послеполуденным воздухом и смотрели на мой кабриолет. Каждый с кружкой пива и сигаретой. Лица затенены козырьками твидовых кепок. На ногах – большие рабочие ботинки неопределенного цвета, которые мои ученики две тысячи одиннадцатого года называли говнодавами; трое – в подтяжках. Бесстрастные взгляды впились в меня. Я подумал о дворняге, которая бежала за моим автомобилем, лая и пуская слюну, потом пересек улицу.

– Господа, какое тут разливают пиво? – спросил я.

Молчание. Когда я уже отчаялся получить ответ, Бесподтяжечник сподобился разлепить губы.

– «Буд» и «Мик»^[45], какое еще? Ты откуда?

– Висконсин.

– Вот радость-то, – пробурчал другой.

– Поздновато для туристов, – добавил третий.

– Я в городе по делам, но подумал, что могу поискать старого армейского друга, раз уж я здесь. – Нет ответа, если не считать таковым окурок, брошенный одним из мужчин на тротуар и затушенный плевком размером с небольшую мидию. Тем не менее я продолжил: – Его зовут Скип Даннинг. Кто-нибудь из вас, часом, не знает Даннинга?

– Охота целоваться со свиньей? – осведомился Бесподтяжечник.

– Простите?

Он закатил глаза, уголки его рта опустились, выражение лица однозначно говорило, что перед ним тупица, которому уже не суждено поумнеть.

– В Дерри полно Даннингов. Загляни в чертов телефонный справочник. – Он направился к двери бара. Его команда последовала за ним. Бесподтяжечник открыл дверь, пропуская их, повернулся ко мне.

– Что в этом «форде»? Восьмицилиндровый?

– «Уай-блок», – ответил я таким тоном, будто знаю, о чем говорю.

– Едет быстро?

– Вполне.

– Тогда, может, тебе сесть в него и подняться на холм? Там есть отличные кабаки. Эти бары – для рабочих. – Бесподтяжечник говорил со мной холодным тоном, с которым я так и не свыкся, хотя постоянно сталкивался с ним в Дерри. – На тебя тут поглядывают. И возможно, будут не только поглядывать, когда закончится смена на «Страйре» и «Бутильере».

– Спасибо. Вы очень добры.

Холода во взгляде не убавилось.

– Ты вообще не понял, да? – бросил он и скрылся в баре.

Я вернулся к кабриолету. С этой серой улицы, пропитанной промышленной вонью, в начавшем угасать дневном свете центр Дерри казался чуть привлекательнее мертвой шлюхи на церковной скамье. Я сел за руль, выжал сцепление, завел двигатель и ощутил сильное желание уехать отсюда. Вернуться в Лисбон-Фоллс, подняться через «кроличью нору» и предложить Элу Темплтону найти другого парня. Только он бы не смог, верно? Его силы иссякли. Да и время подходило к концу. Так что я для него – последний патрон охотника, как говорят в Новой Англии.

Я поехал вверх по Главной улице, увидел каретные фонари (они зажглись в тот самый момент, когда я их заметил) и свернул на разворотный круг перед отелем «Дерри-таунхаус». Пятью минутами позже получил ключ от номера. Так началось мое пребывание в Дерри.

3

К тому времени как я распаковал свои новые вещи (часть оставшихся наличных перекочевала в бумажник, остальные – за подкладку чемодана), мне уже захотелось поесть, но прежде чем спуститься в ресторан и пообедать, я заглянул в телефонный справочник. И мое сердце упало. Мистер Бесподтяжечник оказал мне не слишком теплый прием, но насчет Даннингов оказался прав: их хватало с лихвой, что в городе, что в четырех или пяти поселках, тоже включенных в справочник. Набралось почти на целую страницу. Наверное, не следовало этому удивляться, потому что в маленьких городках некоторые фамилии множатся, как одуванчики на июньской лужайке. За пять лет преподавания английского и литературы в ЛСШ мне пришлось иметь дело с двумя десятками Старбердов и Лемке. Среди них встречались родные братья и сестры, а также двоюродные, троюродные и так далее. Они женились друг на друге и плодили новых Старбердов и Лемке.

Прежде чем отправиться в прошлое, мне бы выкроить время, чтобы позвонить Гарри Даннингу и узнать, как звали его отца… Это бы все упростило. Я бы и позвонил, если бы Эл меня не заворожил. «Но, – подумал я, – так ли все сложно?» Не требовалось быть Шерлоком Холмсом, чтобы найти семью с детьми, которых звали Трой, Артур (он же Тагга), Эллен и Гарри.

С этой подбодрившей меня мыслью я отправился в ресторан отеля, заказал обед из морепродуктов и получил моллюсков и лобстера размером с навесной лодочный мотор. От десерта отказался в пользу пива, которое решил выпить в баре. В прочитанных мной детективах бармены зачастую являли собой бесценный источник информации. Хотя, разумеется, если работник «Таунхауса» ничем не отличается от прочих моих знакомцев в этом городе, мне ничего не обломится.

Предчувствия не оправдались. За стойкой полировал стаканы молодой крепкий парень, коротко стриженный, с круглым лицом.

– Что я могу вам предложить, друг?

Слово на букву «д» мне определенно понравилось, и я широко улыбнулся в ответ.

– «Миллер лайт»?

На его лице отразилось недоумение.

– Никогда о таком не слышал, но у меня есть «Хай лайф»^[46].

Разумеется, он не слышал о «Миллер лайт», потому что его еще не изобрели.

– Прекрасно. На секунду забыл, что нахожусь на Восточном побережье.

– Откуда вы? – Он скинул крышку открывалкой и поставил передо мной заиндевелый стакан.

– Из Висконсина, но какое-то время побуду здесь. – Хотя бар пустовал, я понизил голос, чтобы наладить доверительные отношения. – Занимаюсь торговлей недвижимостью. Хочу тут что-нибудь приглядеть.

Он уважительно кивнул и наполнил мой стакан, прежде чем я успел протянуть руку к бутылке.

– Вам повезло. Бог свидетель, здесь много чего продается, и по большей части дешево. Я и сам уезжаю. В конце месяца. Переберусь в город, где поменьше злобы.

– Да, с радушием здесь не очень, но я думал, это обычное для янки дело. В Висконсине мы более дружелюбные, и чтобы это доказать, я угощу вас пивом.

– На работе никакого алкоголя, но я могу выпить колу.

– Валяйте.

– Премного благодарен. В спокойный вечер так приятно пообщаться с джентльменом. – Я наблюдал, как он делает колу: наливает в стакан сироп, добавляет содовой, помешивает. Затем отпивает маленький глоток, чмокает губами. – Люблю сладкое.

Внушительный живот служил наглядным подтверждением.

– Разговоры о том, что янки заносчивые, – чушь собачья, – продолжил он. – Я вырос в Форк-Кенте, и более дружелюбного городка вам не сыскать. Когда туристы из Бостона и той части штата Мэн, что примыкает к Массачусетсу, приезжают к нам, мы их чуть ли не целуем при встрече. Там я закончил школу барменов, потом отправился на юг зарабатывать деньги. Это место мне приглянулось, жалованье предложили неплохое, но… – Он огляделся, никого не увидел, однако все равно понизил голос. – Хотите правду, Джексон? Этот город смердит.

– Я понимаю, о чем вы. Все эти фабрики.

– Если бы только это. Оглянитесь. Что вы видите?

Я выполнил его просьбу. Увидел мужчину, похоже, коммивояжера, сидевшего в углу со стаканом виски с лимонным соком, – и больше ничего.

– Негусто.

– Так здесь всю неделю. Жалованье хорошее, потому что нет чаевых. Пивные в центре города процветают, а к нам кто-то заглядывает по пятницам и субботам, в остальные же дни – пустота. Те, кто мог бы позволить себе прийти сюда, пьют дома. – Он еще понизил голос и теперь почти шептал: – Лето выдалось плохим, друг мой. Местные стараются все замять… В газете об этом особо не писали… Но здесь творилось что-то ужасное. Убийства. Минимум полдесятка. Дети. Недавно одного нашли на Пустоши. Патрика Хокстеттера, так его звали. Совсем разложившегося.

– На Пустоши?

– Это болотистая низина, что тянется через центр города. Вы, вероятно, видели ее, когда подлетали.

Я приехал на автомобиле, но все равно понял, о чем он.

Бармен округлил глаза.

– Так вас интересует эта недвижимость?

– Не могу ответить на этот вопрос. Если пойдут разговоры, мне придется искать новую работу.

– Понимаю, понимаю. – Он выпил половину стакана, потом подавил отрыжку, прикрыв рот рукой. – Но я надеюсь, что все сложится. Ее должны засыпать. Там только болотная жижа да комары. Вы окажете городу услугу. Вдохнете в него новую жизнь.

– Других детей тоже там нашли? – спросил я. Мрачное настроение горожан, которое я почувствовал по приезде, могло объясняться шныряющим по Дерри серийным убийцей детей.

– Насколько я знаю, нет. Говорят, некоторые из пропавших лазили туда, потому что там находятся большие насосные станции, перекачивающие сточные воды. Я слышал, что под Дерри много канализационных коллекторов, большинство построили во время Великой депрессии, и никто в точности не знает, где они проходят. Сами знаете, какие они, дети.

– Любители приключений.

Он энергично кивнул:

– Верно, Эвершарп^[47]. Некоторые говорят, что это бродяга, который перебрался в другое место. Другие утверждают, что убийца – местный, переодевавшийся клоуном, чтобы его не узнали. Первую из жертв – в прошлом году, до моего приезда сюда – нашли на пересечении Уитчем и Джексон. Без руки. Его звали Денбро. Джордж Денбро. Бедный малый. – Бармен многозначительно посмотрел на меня. – Нашли рядом с одним из водостоков, через которые вода сбрасывается в Пустошь.

– Господи.

– Вот именно.

– Однако, как я заметил, вы использовали прошедшее время.

Я уже собрался объяснить, о чем речь, но, вероятно, этот парень на уроках английского языка слушал так же внимательно, как и в школе барменов.

– Вроде бы убийства прекратились, постучим по дереву. – Он постучал по стойке. – Может, тот, кто это делал, собрал манатки и убрался. А может, этот сукин сын покончил с собой, иногда они так поступают. И это хорошо. Но маленького Коркорэна убил не маньяк в наряде клоуна. Клоуном, совершившим это убийство, оказался, не поверите, его отец.

И я приехал в Дерри, чтобы предотвратить аналогичное преступление. Выходило, что это скорее судьба, чем совпадение. Я глотнул пива.

– Неужели?

– Будьте уверены. Дорси Коркорэн, так звали мальчонку. И знаете, что отец сделал с четырехлетним малышом? Забил насмерть безоткатным молотком.

Молотком. Он сделал это молотком. Я старался изображать вежливый интерес – во всяком случае, надеялся, что на моем лице читается вежливый интерес, – но чувствовал, как по коже бегут мурашки.

– Это ужасно.

– Да, и это еще не… – Бармен замолчал, посмотрел за мое плечо. – Налить вам еще, сэр?

Он обращался к мужчине, прежде сидевшему в углу.

– Мне нет. – Тот протянул долларовую бумажку. – Сейчас пойду спать, а завтра отсюда свалю. Надеюсь, в Уотервилле или Огасте помнят, как заказывать скобяные товары. Сдачу оставь, купишь себе «десото»^[48]. – Он вышел с опущенной головой.

– Видите? Идеальный пример того, что мы имеем в этом оазисе. Один стаканчик, потом в постель, еще увидимся, до скорого. Если так пойдет и дальше, в этом городишке останутся одни призраки. – Бармен выпрямился в полный рост и попытался расправить плечи, круглые, как и все остальное. – Но мне-то что? Первого октября я уйду. Пока-пока. Счастливо оставаться, до новой встречи.

– Отец этого мальчонки, Дорси… Других он не убивал?