Глава 7. Всего лишь мусор

Закончив с завтраком, друзья продолжили путь. Макс несколько раз пытался прикинуть, куда уместился тут объем продуктов, которые впихнул в себя Хамки, но внятного ответа так и не придумал. И когда хомяк снова забрался к нему на плечо, спецназовец отметил, что количество съеденной пищи ничуть не отразилось на проворстве фиолетового. Но отразилось на весе, к неудовольствию Макса, которого саланганец окончательно определил в ездовое животное.

– Лика, когда будешь выбирать дорогу, не забывай, что лучше нам встречать поменьше местных, – на всякий случай предупредил Макс. – Не шибко они тут дружелюбные, а я хоть и солдат, но убивать не люблю.

– Конечно, Макс! Мы пойдем самой безопасной дорогой! – уверила девушка.

У спецназовца не было причин не верить намерениям своей спутницы, но тот факт, что они шли по тропинке, пусть и едва заметной, слегка беспокоил его. Раз есть тропа – есть и те, кто ее протоптал. Выкинув из головы эти мысли и решив довериться Лике, он расслабился и просто брел вперед, прислушиваясь к своим ощущениям. Вчерашняя слабость полностью исчезла – длительный сон и сытный завтрак в буквальном смысле поставили его на ноги.

О завтраке у него сейчас и возникли вопросы.

– Лика, а что это за мисюк такой, которого ты приготовила? И если мы съели только окорочка, то где остальная туша?

– Мисюк – это круглое восьмилапое создание, – пустилась в объяснения Лика. – Они очень быстро бегают, так что в основном на них охотятся умари; зелирийцам поймать или подстрелить их чаще всего не под силу. Мисюка можно съесть и целиком, но для нас это не имеет смысла, ведь самое вкусное у них – именно ноги.

– Не боишься, что наш путь смогут отследить по брошенной туше или костру? – нахмурился Макс, вспомнив, что Лика просто оставила остатки мяса на земле, а где она разводила костер, он так и не увидел. – Да и вообще, как ты, охотница, можешь разбрасываться добычей?! Меня бы жаба задавила! – усмехнулся он.

– Мне охота дается легко, так что я не экономлю мясо и обычно не беру с собой остатки, – пожала плечами девушка. – И ты напрасно волнуешься о следах – стоит нам отойти, как тушу сгрызут налетевшие попечатки. Да и костром в этих местах никого не удивишь – приматы разводят их где ни попадя, отчего в лесу случаются пожары. К счастью, огонь всегда очень быстро тухнет.

Макс и Хамки удивленно переглянулись, и фиолетовый пожал плечами. Слова про быстро гаснущий лесной пожар звучали по меньшей мере странно. Впрочем, Хамки активного интереса к вопросу не проявил, а Макс просто решил не забивать себе голову. Если будешь всему удивляться в новом мире, то челюсть устанет отвешиваться.

– Хм… А попечатки – это кто? – спросил он, вспомнив про «поедателей отходов».

– Крупные плотоядные бабочки. Они чуют кровь, так что, если немного замешкаешься при разделке, то придется их палкой от добычи отгонять. Но это вряд ли поможет, и что не успел забрать, уже им и достанется, – хмуро проворчала она. Видимо, не раз страдала от них таким образом. – Но не переживай, – тут же вновь заулыбалась девушка. – У нас всегда будет свежее мясо! Ведь я одна из лучших охотниц Теократии умари! – она осеклась. – Ну, мне так кажется… Ведь поохотиться я могу только во время вылазок на Зелирию – на окраинах Теократии мисюки давно перевелись. А каждая вылазка – риск, чтобы устраивать их слишком часто.

Под конец она помрачнела, будто вспомнила что-то неприятное, и Макс заметил это.

– Что-то не так? – спросил он.

– Н-нет, все в порядке, – быстро замотала головой Лика.

– Брось! Я же вижу, что ты расстроилась, когда сказала об этом.

– Все в порядке, Макс. Мои проблемы недостойны твоего внимания, – быстро затараторила Лика, пряча глаза.

Хамки не проявлял к беседе никакого интереса, но Макс не хотел менять тему. Лика проявила неподдельную заботу о нем, и парень не хотел просто пользоваться этим, ничего не давая взамен.

– Лика, расскажи все как есть, пожалуйста. Без этого я не смогу никак помочь тебе.

Девушка едва заметно втянула голову в плечи и несколько секунд шла молча, опустив взгляд на землю. Макс хотел сказать еще что-то, но Лика его опередила.

– Раз тебе это в самом деле интересно, я расскажу. Мама говорила, что мой отец – один из сильнейших представителей умари. К тому же, он имел волосы божественного розового цвета. Я, как и большинство внебрачных детей умари, никогда не видела своего отца, но мои волосы – лучшее доказательство правдивости маминых слов.

– Я люблю розовый, поэтому выбрал его для фона стереограммы и ее постамента, – влез в разговор Хамки. – Видимо, поэтому они и обожествляют его.

– Доставшаяся от папы сила и волосы божественного цвета стали моим проклятьем, – голос Лики чуть дрогнул. – Мама говорила, что все завидовали мне из-за цвета волос, ведь для умари родиться розоволосой – признак Благословения Салангана. Но верховная жрица не узнала обо мне. Завистливые стражницы под угрозой расправы выгнали нас с мамой из города. Со мной на руках ей нигде не были рады, пристанище она нашла лишь на самой окраине Теократии, в глухой расщелине, где я и выросла. Мамы не стало восемь лет назад, Проклятье не обошло и ее. Я же осталась жить в нашей пещере. Мне и впрямь не стоило лишний раз соваться в столицу: всегда, когда я там появляюсь, ловлю косые взгляды и шипение в спину. Но с тобой, Макс, и с Саланганом Хамки я смогу вернуться в свой… в мамин дом в городе на правах хозяйки! – блеснувшие на ее глазах слезы сменились радостной улыбкой.

– Я не понимаю, – Макс был в растерянности от ее слов. – Ты говоришь о Благословении и Проклятии – что ты имеешь в виду?

– Благословение – родиться с розовыми волосами, – пояснила Лика. – Это почти гарантированное замужество и должность при Храме! Но мне не повезло: чужая зависть сгубила нас с мамой. Возможно, потому что в то же время родилась розоволосая дочь у наложницы моего папы, которая уже была послушницей при Храме. Я не знаю точно, это было лишь маминым предположением. Но это не так важно, все равно получилось, что благословение стало вторым проклятьем. Когда я выросла, меня уже не приняли как Благословенную, ведь я изгнанница, остальное уже не имело значения. Для всех в Теократии я – просто существо второго сорта, никому не нужный мусор., – снова дрожь в голосе и опущенный в землю взгляд.

– Подожди, а то проклятье, о котором ты сказала первым, что оно значит? – переспросил Макс.

– Смерть, – вздохнула Лика. – Умари живут не больше тридцати лет, после чего умирают в самом расцвете сил. Мы не знаем причины, видимо, так хотел Саланган. Мы не смеем роптать – раз он наслал это Проклятье, значит, мы его заслужили. Но мы верим, что, когда Саланган Хамки вернется, он снимет Проклятье, и наша жизнь станет длиннее, – она снова улыбнулась. – И сейчас, когда ты здесь, я уверена, что все именно так и будет!

Макс вспомнил слова Хамки про некорректный жизненный цикл умари. Видимо, речь шла именно об этом. Лика замолчала, а парень мысленно метался, пытаясь сказать хоть что-то успокаивающее. Оратор из него всегда был никудышный, и сейчас он и предположить не мог, как сумеет помочь ей. К счастью, неловкое молчание прервала сама Лика.

Глава 8. Наследница Павличенко

– Макс, прости, что позволяю себе такое любопытство, но что это за штука у тебя на поясе?

Судя по направлению ее взгляда, вопрос касался пистолета.

– Я видела ее в руках мертвого примата, – задумалась Лика. – Его смерть связана с этим предметом?

– Да, эта ситуация называется «обезьяна с гранатой», – усмехнулся Макс.

Он вынул пистолет из кобуры, но не стал снимать с предохранителя. Краем глаза заметив, что хомяк с любопытством вытянул шею, наблюдая за ним, Макс мысленно сказал ему:

– Смотри тоже, познакомлю с нашим земным оружием.

– И по какому принципу он работает? – прищурился Хамки.

Макс оторопел – не такого вопроса он ожидал от представителя «древней высокоразвитой цивилизации»! Но быстро взял себя в руки и пустился в объяснения.

– Сейчас все покажу и расскажу вам обоим, – вслух сказал Макс. – Лика, Хамки тоже будет слушать мой рассказ. Итак. Это – пистолет. Стреляет металлическими шариками – пулями – на большое расстояние. Пока не уверен, но, скорее всего, пуля сможет пробить любую броню, которая есть на Зелирии. А тот парень… примат, он направил пистолет себе в голову и выстрелил. Последствия вы видели.

Войдя во вкус и воодушевившись, что наконец-то сможет утереть нос «всемогущему саланганцу», Макс вытащил из пистолета магазин и, показывая то на него, то на оружие, провел друзьям небольшой ликбез, рассказав принцип действия пороха, отдачу и способы ведения прицельной стрельбы. Затем уже наглядно показал процесс смены магазина и использования предохранителя.

Лика слушала, боясь вздохнуть, а Хамки… Макс обернулся к нему. И чего он ждал?! Фиолетовый зверь сидел, приложив лапу к морде и медленно качая головой.

– Макс, я так похож на идиота, который не знает принцип действия огнестрельного оружия? – проворчал хомяк.

– Ну, ты ведь спросил про принцип, – пробормотал Макс.

– Именно! Я спросил, какой принцип оно использует? Холодная плазма, биобластерный накал, термоионный пучок, классический разгон частиц или что-то подобное. Я хоть вчера немного и поковырялся у тебя в голове, но не слишком плотно – мне неизвестно, какие образцы оружия вы используете. Я мысли не допускал, что ты можешь быть вооружен огнестрелом!

– Я даже слов не понял, которые ты произнес! – проворчал Макс.

– Вижу. И это очень странно. Все перечисленное мной – древнейшие виды оружия. Даже первый АПОСТОЛ использовал для ведения огня нейтринный аннигилятор – более слабое воздействие просто не пробьет хоть какое-то силовое поле. Тебя все же сумели телепортировать на Саланган, исходя из этого я и сделал выводы. В моем представлении даже такой убогий телепорт не вяжется с огнестрельным оружием.

– Эм?! – Макс не до конца понимал, к чему клонит Хамки, но то, о чем он говорил, очень заинтересовало спецназовца. Лика же, заметив, что Макс уже привычно «подвис», сильно замедлив шаг, сложила руки за спиной и молча брела за ним.

– Дисбаланс технологий, – пожал плечами хомяк. – Ты хочешь сказать, что ваши ученые смогли изготовить простейший телепорт, работающий, на минутку, на квантовой дезинтеграции, но не захотели давать тебе оружие, использующее ровно тот же физический принцип? Не поверю. Сколотить квантовую пушку в разы проще, чем открыть пространственный разрыв. Даже наша развитая цивилизация прошла путь от пороха до квантового дезинтегратора за три с лишним тысячи лет.

– И? Что ты хочешь этим сказать? – Максу пришлось несколько раз мотнуть головой, чтобы привести в порядок ту кашу, в которую превратила его мысли речь саланганца.

– Все же очевидно, – закатил глаза фиолетовый. – Вооружали тебя в путь люди, а вот телепорт построили не они.

– Что?! – вскрикнул Макс, едва не подпрыгнув от удивления.

– Глухомань. Я сказал, что использованный тобой телепорт, хоть он и крайне примитивный, не человеческое изобретение.

– Но…

Хамки пожал плечами и мотнул головой, явно намекая, что больше он ничего не знает.

Сделав еще несколько шагов, Макс остановился. Фраза хомяка набатом звучала в его мозгу. Как это все возможно? Телепорт создан не людьми? Но кем тогда? Спецназовец не знал ничего о местонахождении телепорта. На так называемый секретный «Объект-69» его везли около полусуток с завязанными глазами и громко играющей в наушниках музыкой. Он не видел лабораторию, где проводился эксперимент, со стороны, не представлял, где она находится. Единственное, что он мог предполагать, что возведена она на скорую руку, – висящие на проводах лампы, идущие прямо по полу силовые кабели. Большое круглое кольцо из коричневого металла с какими-то иероглифами на нем смотрелось там и в самом деле слегка неуместно.