– Нет, там же остались люди, там же… – она попыталась вырваться, но я обхватил ее за талию, и захлопнул дверь в комнату, не давая ей ворваться внутрь, отмечая, что крики и шум резко прекратились еще даже до того момента, как я закрыл дверь. В голове не укладывалось, как оно смогло проникнуть сюда быстрее нас. А если их две? Одна внутри, а вторая все еще медузит по коридору в нашем направлении. Черт, не хотелось бы оказаться в ловушке, просто элементарно не просчитав такой исход.

– Танька, – раздался тихий мужской голос откуда-то сбоку, и я резко развернулся, все еще удерживая девушку, которую, оказывается, звали Танька, за талию. – Наконец-то, давай скорее ключ, эта дрянь прошла через вентиляцию, странно даже, что раньше не додумалась, – в этот момент свет мигнул и стал тусклым, перейдя в дежурный режим. – Твою мать, – он буквально вырвал у меня из руки ключ и понесся к двери, ведущей на лестницу. Следом за ним из соседней комнаты выскочили еще трое: две девушки и парень. – Танька, шевели копытами!

Она немного пришла в себя, и, вырвавшись, побежала к нему. При этом она так на меня посмотрела, что я сумел разглядеть ее полный ненависти взгляд, даже при скудном освещении.

Когда вот так ненавидят, то вполне могут пойти на глупость, например, запереть меня здесь, несмотря на то, что она уверенно назвала меня по имени, хотя само имя мне ни черта не говорило.

И она совершенно не сомневалась в том, к кому обращалась, так что можно с натяжкой предположить, что Виталий Владимирович – это действительно мое имя. Как-то резануло слух обращение по отчеству, но не настолько, чтобы сразу начинать махать руками и объяснять, что можно и просто по имени обращаться, из чего могу сделать вывод, что я привык к такому обращению.

Я успел обогнать ее, слегка оттолкнув в сторону, и Танька не успела захлопнуть дверь перед моим носом, хотя, вроде бы хотела. Все же, судя по поведению того мужика и его разговорам, можно прийти к выводу, что эта зеленая погань одна, и перемещается она довольно быстро.

Выскочив на лестницу, я первым понесся прямиком к выходу, потому что логично предположил, что на улице будет все-таки безопасней. Хотя бы в плане большего простора для маневра. Да и чем черт не шутит, может быть Танюха окажется права, и в янтаре ради меня кто-нибудь проделает дыру, чтобы я сумел выйти.

На этот раз я не крался, осматриваясь на каждом шагу, и потому мне показалось, что та янтарная стена, через которую я попал в этот оживший кошмар, стала более прозрачной, что ли, или это была просто игра моего воображения.

Добежав до места, остановился, разворачиваясь к бежавшим следом за мною людям.

– Ба, так это же Савельев, – мужик резко затормозил недалеко от меня и сплюнул. – Один и без охраны. Ты где его, Танюха, нашла?

– По коридорам слонялся, как будто что-то искал, – Она прислонилась к янтарной стене спиной и сползла вниз, сев на землю. – Говорит, что случайно здесь оказался. Но, случайно или нет, его обязаны отсюда вытащить.

– Мне плевать! Сегодня та дрянь, которую он напустил на нас, сожрала Костю! Даже, если в стене сумеют проделать достаточный проход, до того, как до всех нас доберется зелень, то вытаскивать отсюда они будут его труп, – и он оскалился, выхватывая нож. Я тут же поднял автомат.

– Не подходи, – спокойно предупредил я мужика, отступая, чтобы видеть и контролировать движения всех пятерых.

– Оставь его, Сань, – тихо проговорила Таня. – Мы же это уже обсуждали. Алдышевы мертвы, и твоей жертвы все равно никто не оценит, а я лично хочу еще пожить, и именно с его появлением у меня где-то вдалеке засветилась надежда. – Остальные только кивнули, соглашаясь с ее словами, но вот мужик только покачал головой.

– Да, как вы не понимаете? Мы не сможем уйти отсюда! Мы все здесь сдохнем! Но прежде, я эту мразь с собой заберу, – последнюю фразу он произнес настолько спокойно, что я рванул предохранитель и приготовился стрелять, но тут прямо из-под ног у мужика начала подниматься зеленая, пахнущая свежестью, масса.

– А-а-а-а, – завизжали девушки и бросились бежать по дорожке в неизвестном мне направлении. Парень последовал за ними, а вот я стормозил всего на секунду, но этого хватило, чтобы в мою сторону рванули два зеленых отростка и схватили меня за запястья, подтаскивая к страшно орущему мужику, который уже почти исчез под обволакивающей его зеленью.

У меня потемнело в глазах от невыносимой боли, потому что кожа и мышцы в тех местах, куда прикоснулись зеленые жгуты вздулась волдырями и словно поплыла, растворяясь в зелени, которая словно впитывала в себя мою плоть, становясь плотнее и увеличиваясь в размерах с каждой секундой.

Оно не было жидким или желеобразным, как мне показалось в начале. Жгуты были довольно твердыми, и держали довольно крепко, от чего я не мог сделать ни единого движения в сковывающих меня ветвями руках. Уже через пять секунд я увидел, как в ранах на руках мелькнули белые кости.

Мимо меня пролетела одежда, а зелень немного отползла в сторону, оставив на том месте, где только что находилась, лишь глянцевый, словно покрытый специальным лаком скелет. Зеленая масса растянулась, словно пыталась накрыть меня куполом. Издалека раздался женский визг, и я увидел, сквозь прозрачную зеленую субстанцию, как одну из девушек притянуло ближе ко мне.

Уже практически ничего не соображая от нахлынувшей боли, я почувствовал, как в голове словно что-то щелкнуло, и тут же боль ушла, растворившись в холодном равнодушии. Где-то в глубинах сознания раздавалась одна и та же фраза, словно какой-то код, который еще больше вводил в транс, но мысли, так или иначе, оставались четкими.

Я вода. Все вокруг меня вода. Вода в воздухе. Вода в девушке. Вода в зелени. Я снова и снова слышал эти слова, которые постепенно угасали, пока еле слышимый шепот не прекратился. Я все еще видел раны на руках, но уже четко знал, что скоро они заживут, потому что та девушка, Таня, была права, я – Виталий Савельев. Я состою из воды, как и это странное существо, которое издало булькающий звук, словно понимая, что я сейчас использую эту воду, наполненную весьма питательными субстратами, чтобы залечить свои раны, которые нанесло мне это неразумное существо.

Зелень словно схлопнулась, уменьшаясь в размерах, резко отпустила мои руки, и рванула в сторону. Точнее попыталась. Я выбросил вперед два водных жгута, которые обвились вокруг тех отростков, которые это неразумное существо старалось втянусь в свое булькающее тело, но теперь уже я крепко держал их своими жгутами, которые словно начали растворяться в тех отростках. И я чувствовал, как переполняющая зелень энергия, вместе с водой перетекает в мои жилы, а излишки идут на построение вокруг нас плотного щита из журчащих ручьев. Не хочу, чтобы наш, практически интимный процесс, видели посторонние.

Внезапно на каком-то моменте поглощения, а это было именно оно, потому что я не разрушал существо, а будто растворял в себе, несмотря на его сопротивление, я усилил натиск, под которым эта зеленая масса сдалась, резко теряя объем, словно усыхая. Водные нити, которые уже не таясь проникали в само тело этого существа становились светлее, а их окрас начал меняться на более светлый с каким-то бирюзовым оттенком. Глядя на происходящую с моим даром метаморфозу, не чувствовал отторжения ни на физическом уровне, ни на моральном.

И вот тут я ужаснулся собственным мыслям, холодным, как лед, и таким же безжалостным, каким бывает застывшая вода, которая несется огромными глыбами по рекам или дрейфует в океанах, сметая все на своем пути.

Это осознание было настолько ясным, что я едва не потерял концентрацию, и едва не упустил оставшийся кусок зелени, которая вполне могла улизнуть, чтобы спрятаться где-нибудь в укромном месте, поджидая свою очередную жертву. В очередной раз усилив натиск, я с мрачным удовлетворением наблюдал, как поделка кого-то из шайки моего отца истаивает на глазах, пока не превратилась в грязноватую лужицу, быстро высыхающую под лучами яркого солнца. Выпрямившись, я посмотрел на руки – следов воздействия этой зеленой плесени не наблюдалось, но, щит решил пока не убирать, чтобы спокойно подумать.

Итак, память вернулась в момент полного слияния со стихией, которая опять едва не одержала надо мной верх. Но сейчас было гораздо легче подчинить ее себе, заставить подчиняться и выставить на передний план свое собственное «Я».

Почему память дала сбой, после того гнусного ранения, которое мне нанесла Софья, я не знал, и, если честно, вот прямо сейчас выяснять не был намерен. Мне хватало того, что, находясь в этом пограничном состоянии, я совершил кучу глупостей и едва в итоге не погиб.

Полагаю, что произошли какие-то сдвиги в организме на генетическом уровне, про незавершенность которых, говорил мне Павел. Сейчас же я чувствую себя прекрасно. Поведя рукой, отметил, что последствия ранения вроде бы прошли. С другой стороны, если бы я не натворил столько глупостей, то не узнал бы, что несколько людей из клана, который, на минуточку, влился в клан Савельевых, как зелень влилась в меня, остались в живых. А вот почему наши приборы их не засекли, и как они выживали, я сейчас и узнаю.

Иллюзий я не питал, поэтому поднял с земли автомат, взмахом руки опустил щит, который неожиданно практически взорвался на множество мелких каплей, резко рванувших в разную сторону. Подождав, пока эта водяная крошка полностью осядет на землю, я вышел вперед к застывшим с выпученными глазами людям, направив на них дуло автомата.

– Ну, а вот сейчас мы с вами поговорим, – я направился к ним, и они, не двигаясь с места, стояли и ждали, когда я приближусь, переводя взгляды с меня на то, что осталось от зелени.

Глава 6

– Этот организм был один, или он сумел каким-то образом размножиться? – спросил я резко, подходя к жавшимся друг другу девушкам и парню.

– Мы не знаем, – отвечать за всех решили Татьяна. – Вроде бы оно нападало всегда в одном месте в одиночку, но после вашего появления оно вдруг изменило свою тактику и стало умнее, использовав вентиляцию. – И она повернулась ко мне спиной, обращаясь к подруге. – Покажи.

Девушка, тихо поскуливая, протянула руки и продемонстрировала запястья. В том месте, где ее схватили зеленые жгуты, были видны глубокие язвы, мне даже показалось, что на правой руке в ране мелькнула кость. Скорее всего, боль была просто адской. И не совсем понятно, как в этой ситуации девчонка все еще держалась на ногах, не заваливаясь в обморок.

Я повел плечами, разминая их. Никакого чувства самосохранения у воинственной половины отряда Алдышева я не заметил. К тому, кто сильнее тебя, выше тебя по социальному статусу, да и просто к единственному человеку, который даже чисто теоретически в состоянии вытащить из этого ада, нужно обращаться хоть с толикой уважения.

Я, конечно, не думал их здесь оставлять, но не из элементарного человеколюбия, просто они были бы полезны в плане сбора необходимой информации не только для меня, но и для Алдышева и Егорова, которые впервые провели свой эксперимент в боевых реальных условиях.

А что касается этой убогой штуки, точного определения которой я до сих пор не смог подобрать, то чувствуется мне, с ней не так все просто. То, как неожиданно она появилась во внутреннем дворе, наводит на определенные неприятные мысли, но думать о том, что она умеет телепортироваться или как-то иначе проникать через пространство не хотелось, ведь если хоть кусочек этого желе отпочковался и свалил в неизвестном направлении, то янтарный купол зелень остановить не сможет.

– У нас есть, чем перевязать? – тихо спросил парень, выводя меня из раздумий в отношении убийства своих долбанутых ученых, которые творят невиданную дичь, да еще и пользоваться ею не умеют. – Или хотя бы обезболить?

– В корпусе должно быть, – Татьяна очень осторожно рассмотрела ранения на руках закусившей губу девушки. – Оль, тебе сильно больно? До аптечки потерпишь? – она только кивнула, и уже хотела опустить руки, но тут я подошел, наконец, к ним вплотную, и перехватил ее, причиняя тем самым страшную боль, но не обращая на ее дискомфорт внимания. Все-таки все они хотели меня убить, выполняя приказ Аркашки Алдышева, чьи кости лежат сейчас посреди коридора, и к которым я намереваюсь вернуться, чтобы как следует обшмонать его карманы. Его и братца.