– Даже не знаю с чего начать, – неожиданно смутился Захар Андреевич, чего за ним, на Петиной памяти, не водилось. – Ты не представляешь, сколько раз я прокручивал этот разговор, но так и не мог подобрать нужных слов, которые смягчат текущее положение дела.

– Говори, как есть, – равнодушно произнёс Петя, смотря в сторону. – Ты же всегда был любитель говорить прямо. Вот и сейчас не стесняйся.

Тяжёлый вздох Полозова-старшего свидетельствовал о том, что он предпочёл пропустить явную поддёвке сына мимо ушей.

– Наверняка, ты много думал, почему я тебя отправил в Светлореченск, – осторожно начал князь. – Стоп, это риторический вопрос. То, как ты считаешь, я прекрасно знаю, хотя это ничего общего с действительностью не имеет. Если ты мне скажешь, что я тебя услал сюда потому, что ты мне оказался не нужен – я отвечу, что наоборот.

– Да ну?

– Да. Ты здесь только потому, что я тобой очень дорожу, люблю и не хочу, чтобы ты повторял мою судьбу. Мою, своего деда, прадеда…

– Вот это меня всегда и бесило, – процедил парень. – Даже после того, как ты избавился от меня, отправив к Державиным, ты всё равно всё пытался решать за меня. Петя обязан поступить в колледж, Петя должен дополнительно изучать кучу дисциплин на домашнем обучении, Петя должен стать лучшим фехтовальщиком, Петя должен то, должен это… Или ты считаешь, что я не знаю, с чьей подачи я это всё делаю? Вот только ты наверное забыл, что я уже перешагнул порог первого совершеннолетия. И ключевые решения могу теперь принимать сам. Да, с некоторыми ограничениями, но всё же, Захар Андреевич.

– Рад, что ты так серьёзно относишься к своей жизни, – едко заметил Полозов-старший. – Но ответь мне честно, что из того, что ты только что мне перечислил, пошло тебе во вред? Может фехтование? То самое, чем обязан владеть каждый аристократ. Или учёба в колледже? Или этикет? Риторика? По-моему, в риторике ты очень поднаторел, слова лишнего теперь не скажешь.

– Дело не в этом, – возмутился Пётр. – А в том, что ты даже со мной не посоветовался! Абсолютно не зная, что умеет твой сын, к чему он стремится, что ему нравится…

– Как интересно, – усмехнулся Захар Андреевич, сложив руки в замок. – А чего я именно не знаю? Может того, что ты в девять лет мучился кошмарами, когда почувствовал биение силы в энергетическом каркасе? Или то, что ты по-прежнему продолжаешь проваливаться на верхнем контр-выпаде, в результате чего рискуешь в какой-то дуэли схлопотать дагой в брюхо? Или то, что ты терпеть не можешь овсянку? А может то, что научился ездить на пароцикле в одиннадцать лет? Я даже могу тебе сказать сумму, которую ты истратил за всё время на аренду пароцикла.

– Это только доказывает то, что ты всё стараешься держать под контролем. И собственный сын не является исключением, – стоял на своём Пётр.

– Тогда почему ты продолжал кататься на пароцикле, и тебе никто ничего не сказал, когда ты выдумал совершенно идиотское оправдание тому, каким образом ты сломал себе ногу? Тебе сказать, кто оплатил целителя, который поставил тебя на ноги, и тот ущерб, который ты героически нанёс клумбе и забору достопочтенного горожанина Коромыслова?

Парень шумно выдохнул, непроизвольно сжав кулаки, но крыть было нечем.

– И мне тебе теперь нужно спасибо сказать, наверное?

– Не мешало бы, сын, – кивнул Полозов-старший. – Но лучше отложи своё спасибо до того момента, когда сам будешь готов поблагодарить. Я твоего сарказма не заслужил. Благодарю, – кивнул он официанту, который прибыл с подносом, принявшись выставлять тарелки, исходящие густым ароматным паром.

– Хорошо, пусть так, – хмуро согласился Пётр, непроизвольно сглотнув слюну, глядя на тарелки. Он уже успел пожалеть, что ограничился чаем с выпечкой. – Тогда ответь мне на один вопрос. Зачем ты меня собрался забрать в столицу? Десять лет прошло, от тебя ни слуху ни духу, а сейчас я вдруг понадобилось?

– Да, – подтвердил Полозов. – Именно через десять лет. Это тот возраст, когда я, как твой отец и глава рода Полозовых, должен представить тебя государю.

– Ч-чего? – растерялся парень. – К-какому государю?

– Ну конечно же немецкому, – удивился Захар Андреевич. – У нас же в Российской империи, обычно, немецкому представляют?

– Очень смешно! – поморщился Петя.

– Тогда думай, прежде чем задавать глупые вопросы, – последовал спокойный ответ. – Ты же уже совершеннолетний почти, так что и вес твоему слову отныне другой. – Привыкай, раз взрослым себя назвал.

– А зачем меня нужно представлять государю?

– Вот это очень хороший вопрос, сын, – поморщился Захар Андреевич. – Государю это нужно, чтобы принять у тебя клятву на крови на пожизненное служение Романовым. Мне это нужно, чтобы Романов убедился, что ты первый Полозов, который лишён родового дара. А тебе… А тебе это даже не нужно.

– Пожизненное служение? – фыркнул Петя. – Да зачем мне это нужно? Я не хочу никому служить. И что? Я буду, как ты? Как дед? Да и с Тайным приказом я никогда свою будущую жизнь не связывал.

– Ни тебя ни меня никто спрашивать не будет, – слабо улыбнулся князь. – Полозовы всегда служили Романовым. Нам так на роду написано. И если потребуется, я силой доставлю тебя в столицу. Тихо, – негромко хлопнул он рукой по столешнице, видя, как Пётр готов вскинуться после его слов. – Не потому, что мне плевать на тебя, а потому, что я не смогу обойти прямой приказ императора. Клятва на крови, забыл?

– Погоди, а зачем тебе нужно, чтобы у меня не оказалось дара? – растерялся Пётр. – Мне казалось…

– Что казалось? – усмехнулся Полозов-старший. – Что мне нужно, чтобы ты не посрамил род Полозовых и тоже унаследовал родовой дар?

Сконфуженное лицо Петра ответило Захару Андреевичу само за себя.

– Мне нужно, чтобы проверка тебя на родовой дар показала полное его отсутствие! – наклонившись к нему максимально близко, произнёс Полозов-старший. – Я не хочу, чтобы мой сын служил Романовым! Понимаешь?

– Пока нет, – задумался Петя. – Зачем это тебе?

– А вот этого я пока тебе не могу сказать, – отрезал князь. – Просто прошу мне довериться, поскольку если об этом разговоре узнает кто-то, это всё закончится очень скверно и очень быстро.

– Что закончится?

– Твоя спокойная жизнь и моя служба, – мрачно подытожил Полозов-старший. – И это не шутки.

Сказанное отцом было слишком серьёзно, чтобы проигнорировать это. Это Петя прекрасно понимал. Не клеилось только одно.

– Если всё так, как ты мне только что рассказал, тогда зачем ты мне сделал такой подарок в мой день рождения? Ты же соврал, что не знаешь, что именно там находится.

– Не соврал, а не сказал всей правды, – вздохнул Захар Андреевич. – И сейчас у меня только один вопрос: ты откуда знаешь, что я тебе подарил? Сущность прорыва – это тебе не мои следящие конструкты с пароциклов снимать, умник!

На этот вопрос у Петра был давно заготовлен ответ, который было ни проверить, ни опровергнуть.

– Здесь тоже бывают авантюристы из Мертвого, – пожал плечами Пётр.

– Как интересно, – едва не всплеснул руками Захар Андреевич. – Ну хорошо, допустим, что тебе могли сказать, что это такое. Могли описать ощущения, которые сущность вызывает при контакте с энергетическим каркасом одарённого. Это я всё допускаю. Мне непонятно только одно, Петя!

– Что же именно? – насторожился парень.

Полозов отложил ложку, после чего, не спеша протёр руки салфеткой, внимательно смотря на сына.

– Мне непонятно, откуда у тебя информация о том, что я служу в Тайном приказе? – сверкнул глазами Полозов-старший. – Но, думаю, ты мне сейчас всё объяснишь, правда?

Глава 5

– А что здесь объяснять? – удивился Петя. – По-моему, здесь всё и так очевидно. Факты, указывающие на это, косвенные, конечно, но в совокупности они меня натолкнули именно на это умозаключение. Другого варианта я просто здесь не вижу.

– Мне было бы интересно услышать, сын, – подозрительность из глаз Полозова старшего никуда не делась.

Откинувшись на спинку стула, князь даже не обратил внимания на то, что официант принес второе блюдо, ловко заменив тарелки и использованные приборы на новые.

– Ну смотри, – принялся перечислять Петя, тщательно следя за каждым своим словом. – Ты в курсе всей обстановки в городе, иначе бы не принёс мне мою трость сразу после того происшествия. Из этого следует, что ты сотрудничаешь с полицией или жандармерией. Точно не знаю с кем, но и неважно. Подозреваю, что и с теми и с теми. Ты прибыл из столицы, но имеешь здесь какой-то вес, иначе бы тебя не слушались городовые. По сути, ты, вроде как, чужой в Светлореченске, поэтому твоя осведомлённость, как минимум, выглядит странно.

По мере того, как Пётр педантично излагал факты, князь сидел с непроницаемым лицом, и парень не понимал, насколько убедительны его доводы.

Парню оставалось надеяться только на своё красноречие и на то, что родитель не станет рыть носом, придираясь к каждой мелочи. Хоть парень и старался контролировать слова, риск «засыпаться» на неосторожно сказанном слове был довольно велик.

– Ну и самое главное – присяга государю. Вряд ли император стал принимать клятву на крови у какого-либо простого канцелярского служащего, правда? – Пётр помешал ложечкой чай, попробовал, после чего добавил ещё ложку сахара. – Так что, выводы напрашиваются сами собой. Это может быть только Тайный приказ.

– Неплохо, – покивал Полозов-старший. – Думать немного умеешь. Только, на будущее, советую свои выводы оставлять при себе. Сама принадлежность к Тайному приказу не бог весть какая тайна, но и трепать об этом тоже не стоит.

– Я и не собирался, – пробурчал Петя. – Да и кому?

– Теперь с сущностью, которую я тебе дал, – посерьёзнел князь. – Обстоятельства немного поменялись, так что нам придётся задержаться в Светлореченске. На какой срок – пока точно сказать не могу, но максимум неделя. Так что, если у тебя возникли мысли использовать сущность, в чём я конечно сомневаюсь, то пока не стоит. В идеале – сущность стоит поглотить дня за два до поездки. И хочешь ты или не хочешь, но нам придётся это сделать, поэтому я очень тебя прошу – послушай и сделай так, как я говорю.

– Ты так просто говоришь об этом? – задохнулся от возмущения Пётр. – А тебя не смущает смертность использующих такой путь прорыва? Всё в порядке? Или для тебя это допустимые потери?

– Петя, Петя, – укоризненно попенял князь. – Ну вот скажи, неужели я в здравом уме могу дать собственному сыну то, что может его убить или как-то навредить? Ты серьёзно так считаешь?

– Есть куча слухов, записей в книгах о подобных случаях. Да в любую библиотеку зайди, хоть даже в нашу учебную. Наверняка найдётся что-то. Не зря же сущности объявлены вне закона.

– Закон, – вздохнул Полозов-старший. – Да, сын, тебе ещё предстоит много чудных открытий. А вообще, меньше слушай байки. Ты ведь не знаешь, что такое сущность, верно? – дождавшись ответа, князь продолжил. – Так вот, сущность – это ни что иное, как магический материал для построения энергетического каркаса одарённого. Ни больше ни меньше – чистейший «инсорий», так его ещё называют.

– Но ты же не отрицаешь того, что поглощение может навредить одарённому и привести к летальному исходу?

– Не отрицаю, конечно. Ты же не можешь отрицать того, что попытавшись поднять шесть пудов рывком, не накачивая силой энергетический каркас, ты можешь сорвать себе спину. Или сломать, в худшем случае. Правда ведь? Аналогия примерна, но суть ты понял.

В таком ключе разговор и протекал.

Петя на какое-то время забыл, что он общается с человеком, на которого был сильно обижен. Более того, ему казалось, что он его глубоко презирал за то, что тот его бросил, просто-напросто вышвырнув на окраину империи, как ненужную вещь.