Они стоят сверху и глумятся надо мной, обзор мне закрывают жгучие слезы, брызнувшие из глаз. Знаю, они не помогут, не разжалобят этих животных, им всё нипочем, но я не могу остановиться.

– Что с моим братом? – спрашиваю без особой надежды услышать ответ.

Громила приседает на корточки, обманчиво ласковым голосом отвечает:

– Почикали его немного, чтобы посговорчивее был. Не хочет зарабатывать, как все честные люди, сдавать деньги в общак и долг отрабатывать. Расслабился Артёмка на тюремных харчах. Порядки не понял, так ему разъяснили. Не переживай, – видя ужас в моих глазах, дополняет свой страшный рассказ: – Жив он. Пока. Если будет слушаться, даже пальцы ломать не станут, он вроде малюет неплохо, а пахан местный мазню любит. Да что ты дрожишь, дура? Каждый служит по назначению. У твоего брата талант, а у тебя несколько дырок! – хохочет, довольный своей шуткой.

Второй нетерпеливо подгоняет его:

– Сколько мы тут возиться будем? У нас еще пять точек сегодня. Работой завалили – не продохнешь.

– Так-то ж работа, а тут приятное с полезным, – бормочет бандит, – девочка смотри какая ладная. Свеженькая. Так, детка?

– Что? – как дура хлопаю глазами, не в силах понять, куда потекла беседа.

Я еще не отошла от новости, что на моего брата напали в тюрьме из-за долгов отца и он пишет картины для какого-то местного главаря, как меня немедленно вернули в реальность гадкие улыбки и скабрезные намеки. Неужели они хотят…

– Да не бойся ты, совсем мозги работать перестали от страха. У тебя выпить есть? Пожрать? Давайте посидим как приличные люди, ты посговорчивее станешь, – протягивает руку и лапает грудь, за что получает шлепок по крупной ладони, и тут же меня поднимают вверх, заставляя глядеть в глаза и перебирать ногами в воздухе. – А я ведь хотел по-хорошему, вижу же, что неопытная, а ты всё никак не поймешь, кто тут главный, – цедит сквозь зубы, сминая руками мою грудь.

Ужасно больно и противно, я сжимаюсь от первобытного ужаса и покрываюсь липким потом. Дышать не могу. Думать. Я бессильна перед этими мужчинами, которые сейчас меня изнасилуют. На задворках сознания мелькает идея, как можно попытаться спастись. Безумная, отчаянная, но я не вижу иного выхода.

– Пожалуйста, подождите, пожалуйста, – хрипло умоляю.

– Опять ждать? Что, всё надеешься, что не придется платить по счетам? Ждешь добрую фею с крылышками и волшебной палочкой?

– Нет, за меня могут заплатить. Мой жених. У него есть деньги, много денег. Он очень влиятельный человек. Я скоро выйду за него замуж, мы уже день свадьбы назначили. Карим Абашев, он…

Глава 10

Замолкаю, потому что в глазах обоих бандитов рождается испуг. Сама не верю тому, что вижу, но они мгновенно меняются в лицах. Меня отпускают, смотрят теперь другим взглядом, хоть и с ноткой недоверия. Веселость исчезает напрочь.

Неужели я смогла до них достучаться? Неужели Абашев могущественнее всех этих людей, которые выбивают из нашей семьи долги с помощью коллекторов?

– Абашев? Ты уверена?

– Зачем мне врать? – чуть не плачу. – Я же говорила, что недавно приехала, а так я у него жила, сюда вернулась за вещами, потом случился пожар, я задержалась, но скоро свадьба. Правда! Вы же можете ему позвонить, проверить. Назовите мое имя.

Переглядываются. Видимо, они знают Абашева, потому такая реакция. И знают, что невесту такого опасного человека лучше не трогать. Замираю в ожидании, молясь всем богам, чтобы они всё же позвонили Кариму. И чтобы он откликнулся и спас меня.

– Ладно, твоя взяла, – кивает лысый бандит и морщится, – что за жизнь? Столько времени на тебя потеряли, а тебя и трогать нельзя!

– Так вы позвоните Кариму? – немного вылезаю из своей трусливой оболочки, примеряя на себя роль невесты влиятельного человека. – Если сделаете это быстро, я даже могу не рассказывать, что вы тут со мной делали.

Мужчина оценивающе прищуривается, но никак не комментирует мои слова. Они оба уходят из коридора и кому-то звонят. Я не слышу ничего. Не разбираю ни звука. В голове непрекращающийся гул, словно кто-то включил пылесос и заодно забил мне ватой уши. Обнимаю себя руками и пялюсь в пол. Везде снова бардак. Гораздо хуже, чем раньше. Но я точно знаю, что больше не прикоснусь к уборке.

В этом доме мне небезопасно, здесь мне нельзя оставаться. Папа довел нас с братом до предела, его грязные делишки привели нас к катастрофе. Я не знаю, чем всё это закончится, но именно в эту минуту я заливаюсь слезами и рисую в голове страшные сценарии – один хуже другого…

– В общем, так…

Вздрагиваю, понимая, что мужчины вернулись в кухню. От них разит решимостью и собранностью. Что они будут делать?

– Можешь быть свободна. В следующий раз сразу называй имя покровителя. У нас оплата не почасовая, заплатят за количество адресов. А ты времени нам потратила уйму. Эх, бедовая, живи пока, смотри хорошо отблагодари Абашева, тебе повезло с женихом.

Громкие шаги, хлопок двери, и меня оставляют одну.

Что теперь? Мне самой позвонить Абашеву? Поблагодарить? Что они ему сказали и что он ответил? Я с ума сойду от стыда, когда придется держать перед ним ответ. Пусть сейчас я спаслась от насилия, причиненного двумя страшными бандитами, впереди меня будет ждать расплата в постели Абашева. Думать об этом невыносимо, не помогает уверенность, что выбора не было. Возвращается липкий стыд, отвращение. Я продала себя. Продала!

Ведь он сразу мне дал четкий расклад, что я должна для него сделать, и вряд ли он оступится. Нет, я не смогу, не смогу взять и позвонить ему. От напряжения меня разбирает истерический смех. Так и с ума сойти недолго. Надо как-то взять себя в руки, умыться, позвонить в СИЗО. Мне нужно немедленно знать, что сделали с Артёмом! Его Абашев должен тоже защитить, если я пойду на его условия.

А вдруг они станут другими? Вдруг он потребует от меня чего-то похуже? Впрочем, что может быть хуже, чем лечь в постель с тем, кого презираешь, и стать инкубатором для его ребенка?

Дрожащей рукой беру телефон и набираю номер Абашева. Ведь перед смертью не надышишься. Куда мне тянуть? Может быть, я не доживу до завтрашнего дня, если не пойду на его условия. Или мой брат…

Звучат гудки. Они иглами колют мне прямо в мозг. Напряжение запредельное.

– Да? – слышу на том конце стальной голос Карима и тут же кидаюсь в омут с головой.

– Я согласна.

– Кто это?

В смысле? Язык тут же прилипает к нёбу, а в голове сумбур. Но не успеваю среагировать, как звучит грубоватый смех в трубке.

– Расслабься, Софья. Я тебя узнал. Что ты хотела? Передумала? – его голос звучит так, словно он ни капли не сомневался в этом исходе. Ненависть к нему вспыхивает с новой силой. Как же я смогу? Как выполню то, что сейчас должна пообещать?

– Я согласна стать вашей женой в обмен на защиту, – выдавливаю из себя, сцепив зубы.

– Интересно, – медленно тянет звуки, – и с чего ты вдруг переменила мнение?

– Мне сказали, что брат ранен! Вы должны ему помочь, и немедленно! Или… вы это и без меня знаете, – добавляю сдавленно. Силы покидают меня. Рассказать про визит бандитов не хватает уже решимости. Артем важнее. Его жизнь в опасности!

– Собирайся, за тобой приедет водитель.

– В доме сломана дверь, я не могу так всё оставить, – господи, что я несу? О чем беспокоюсь? Это уже видимо нервное. Теряю разум, цепляясь за мелочи, в попытке хоть немного отстрочить расплату.

– Почему дверь сломана? – безразлично интересуется Карим.

– Здесь были бандиты, – подавляю нервный смешок. – Надеюсь, это не вы их прислали.

Короткое ругательство. Не понятно, на кого злится Карим. На меня, на ситуацию, на бандитов?

– Починят твою дверь, никто не попадет в ваш жалкий домишко, если ты так об этом переживаешь. Водителя я уже отправил, жди.

– Мне нужно собрать вещи…

– Тебе вряд ли они понадобятся.

– Почему? – почти выкрикиваю нервно.

– Софья, успокойся. Я уже думаю, что надо бы и врача прислать. Ты в порядке?

От того что мой враг проявил сочувствие, пусть и минимальное, глаза начинает жечь от слез.

– Со мной все нормально. Главное узнать, как Артем. Умоляю… Я только ради него согласилась.

– Я уже понял, как важен тебе статус мученицы, – перебивает резко. Я уже дал распоряжение, в СИЗО едет адвокат. Собери минимум самого необходимого, водитель будет через двадцать минут. Отвезет тебя в мою квартиру в центре. Я приеду, когда освобожусь.

Что на это ответить? Да, хозяин. Я буду ждать, терпеливо и покорно? Но я совсем не такая!

– Тебе обязательно меня постоянно унижать и подчеркивать, какая моя жизнь жалкая по сравнению с твоей?! – вырывается у меня. Даже на «ты» внезапно перехожу, хотя предпочитаю держать дистанцию с Абашевым.

– Упаси боже унижать тебя, мне это неинтересно, – в тон отвечает Карим. – Я просто говорю, как есть. Хочешь поспорить и потратить мое время?

– Значит, ты будешь указывать мне, что говорить, а что – нет? Я думала, что стану женой, а не рабыней!

– Молодец. Верно уловила. Я буду говорить, как вести себя моей жене. Дерзить мне точно не смей. Это ясно? Иначе никакого договора не будет. Ты и так тянула слишком долго.

Карим отбивается, телефон едва не выскальзывает из моих рук, а я даю наконец волю слезам. Их очень много, меня накрывает сильная истерика. Только за пару минут до приезда водителя успеваю чуть прийти в себя, умыться. Вещи собрать не успеваю. Ношусь по дому, осознавая, что Карим прав. Красть у нас нечего, так что мое замечание по поводу неисправной двери было более чем глупым. Отец продал все ценное, что было. Особенно когда Артема забрали.

Бросаю в сумку несколько платьев, белье, косметические принадлежности, старенький ноутбук, пару книг. Все очень хаотично. Фотоальбом, где еще можно увидеть другую семью. Счастливую. Любящую.

Не знаю зачем беру его. Словно сюда уже не вернусь. Я ведь не в рабство продаюсь, это все временно. Да, мне придется сделать то, что противоречит моим убеждениям. Но это не означает клеймо на всю жизнь, не так ли?

Не знаю, может быть успокаиваю саму себя.

Пока собираюсь, водитель Була решает вопрос с дверью, вызывает бригаду, очень быстро привозят новую, очень красивую и добротную дверь. Она будет глупо смотреться на нашей халупе, думаю с грустью.

Через полтора часа, оставив рабочих заниматься установкой, мы с водителем Карима уезжаем. Неразговорчивый громила буркает, что новые ключи передаст мне завтра утром.

Я благодарю рассеянно, думая о том, что отца еще как минимум неделю собираются продержать в больнице, но он ведь и сбежать может, и не попадет в дом.

– Хорошо, решим, – кивает Була.

– Каким образом?

– Твоему папаше лечиться давно пора, от алкоголизма.

– Мы давно пытались, но ничего не получается, – вздыхаю.

– Я знаю место, где получится.

– Не понимаю… Это вам зачем?

– Чище город будет. Ты же за решение проблем продалась? – холодно бросает водитель. – Это твоя проблема. Ее решат. Папаша придет в норму. Так что не парься, что домой не попадет. Он как минимум два месяца будет в клинике. Сейчас отвезу тебя, им займусь.

– Он не поймет… Не захочет.

– Он либо пройдет лечение, либо сдохнет от своей пагубной привычки. Ты же сама это понимаешь.

Ничего не отвечаю. Может и правда все к лучшему? Правда расплата мне предстоит жестокая. Лечь под нелюбимого мужчину.

Даже в этом есть доля лицемерия. Потому что год назад я была очарована Каримом. Влюблена. Тайно.

Глава 11

Стыдно вспоминать о своих глупых наивных фантазиях. Карим был знаком с моим братом давно, иногда заезжал к нему. Я смотрела тогда на высокого темноволосого мужчину, всегда дорого и стильно одетого, как на прекрасного принца. Совсем девчонкой была, вот и броди в голове романтичные мысли. Глупые и наивные.