Собственно, как и всегда! Я взяла журнал и, стараясь не смотреть на разделочный стол, шустрым заклинанием вылетела из аудитории.

– Фух! – выдохнула я, выйдя из мрачного подземелья.

Доковыляв до комнаты, я бросила журнал и попыталась поужинать. Но кусок в горло не лез. Приняв душ, я зевнула. Только –только я улеглась на подушку, как вдруг мой взгляд упал на свернутый лист бумаги.

– Газета! – простонала я, вылезая из-под одеяла. – Я совсем про нее забыла!

Я посмотрела на часы, понимая, что время истекает. И я ничего не успею! Ректор меня убьет!

Глава 15

Развернув лист, я стала вспоминать, о чем были предыдущие газеты.

– Ладно! – зевнула я, доставая волшебную линейку и краски. Кое-как насобирав какого-то бреда про величие магии, я села выводить буквы заголовка.

Если с первыми буквами было попроще, то на третьей букве я застряла надолго. Два часа я выводила эту букву «В», которая получалась то кривая, то смазанная, то обвислая, то корявая.

Я пыталась украсить ее блестками, тщательно в сотый раз обводя по контуру. Время было уже ого-го сколько! А я все еще зевала, но очень старалась!

– Готово! – выдохнула я, глядя на блестящую букву «В». – Ура! У меня получается! Оказывается, все не так сложно!

В дверь постучали, а я дернулась, едва не испачкав огромный лист краской.

– В-в-войдите, – крикнула я, любуясь на свое творение. Нет, ну надо же! Прямо загляденье! И блестит!

На пороге стоял ректор в своем неизменном черном плаще с костяной застежкой. Его красивые волосы лежали поверх плаща, а серые глаза внимательно смотрели за тем, что я делаю.

– Пришел проверить, как успехи, – произнес он, стоя на пороге.

– Вот! – показала я красивую букву «В», зевая и все никак не налюбуясь на нее. – Ну как? По-моему, очень красиво получилось!

– Хорошо, – усмехнулся ректор, пока я стирала лишние блестки. – Только я не могу понять! При чем тут «в» в заголовке «Магия – сила»?

– Что? Ой! – простонала я, понимая, что написала не ту букву.

Наша Академия всегда славилась активной студенческой жизнью. В Академии постоянно проводились конкурсы и соревнования среди факультетов. В которых, разумеется, я почти не участвовала.

– Я не умею рисовать… – заметила я, растирая руку и жалобно глядя на ректора. – Понимаете, у меня руки из … из попы…

– Тогда положи газету ее на стул! Чтобы удобней было! – произнес ректор, взмахнув рукой. На стуле появился огромный лист бумаги, свёрнутый в трубочку.

– Я еще раз повторяю, я – не художник, – заметила я, вздыхая и нервно поглядывая на свернутый лист. – У меня нет таланта!

– А если найду? – прищурился на меня ректор.

– Ну не умею я… – упиралась я, поглядывая с ужасом на лист бумаги.

– Ты же – девушка! Разбуди в себе чувство прекрасного! – послышалось что-то похожее на приказ.

– Я вообще кисточку вообще в первый раз в руках держала! И не умею … рисовать… – я уже понимала, что отвертеться не получится.

– Рисовать стенгазету от «сейчас» до «готово!», – произнес ректор. Его лицо было непроницаемым.

– Хорошо! Но я не знаю, о чем писать! – удивилась я, с ужасом глядя на листок.

– Придумайте какие-нибудь цитаты великих чародеев! Почему я должен вас этому учить! – сверкнул глазами ректор.

– Я не умею рисовать! – сдавалась я. – Может, вы что-нибудь подскажете?

– Это просто! Берешь кисточку, берешь краски. Рисуешь где угодно, но только в центре! Все понятно? – произнес ректор. – Так, чтобы было ярко и скромно! Со вкусом лесных ягод!

Не успела я договорить, как дверь за ним захлопнулась так, что прошелестел весь мой чеснок.

Доковыляв до комнаты, я бросила журнал и попыталась поужинать. Но кусок в горло не лез. Приняв душ, я зевнула. Только –только я улеглась на подушку, как вдруг мой взгляд упал на свернутый лист бумаги.

– Газета! – простонала я, вылезая из-под одеяла. – Я совсем про нее забыла.

Развернув лист, я стала вспоминать, о чем были предыдущие газеты.

– Ладно! – зевнула я, доставая волшебную линейку и краски. Кое-как насобирав какого-то бреда про величие магии, я села выводить буквы заголовка.

Если с первыми буквами было попроще, то на третьей букве я застряла надолго. Два часа я выводила эту букву «В», которая получалась то кривая, то смазанная, то обвислая, то корявая.

Я пыталась украсить ее блестками, тщательно в сотый раз обводя по контуру. Время было уже ого-го сколько! А я все еще зевала, но очень старалась!

– Готово! – выдохнула я, глядя на блестящую букву «В». – Ура! У меня получается! Оказывается, все не так сложно!

В дверь постучали, а я дернулась, едва не испачкав огромный лист краской.

– В-в-войдите, – крикнула я, любуясь на свое творение. Нет, ну надо же! Прямо загляденье! И блестит!

На пороге стоял ректор в своем неизменном черном плаще с костяной застежкой. Его красивые волосы лежали поверх плаща, а серые глаза внимательно смотрели за тем, что я делаю.

– Пришел проверить, как успехи, – произнес он, стоя на пороге.

– Вот! – показала я красивую букву «В», зевая и все никак не налюбуясь на нее. – Ну как? По-моему, очень красиво получилось!

– Хорошо, – усмехнулся ректор, пока я стирала лишние блестки. – Только я не могу понять! При чем тут «в» в заголовке «Магия – сила»?

– Что? Ой! – простонала я, понимая, что написала не ту букву. Неужели все переделывать?

– А в целом газета как? – с надеждой спросила я, показывая рисунки и корявые статьи, восхваляющие магическое искусство и справа, и слева, и сверху, и снизу.

– Не хватает вдоль и поперек! – вынес вердикт ректор, пристально глядя на рисунок. – Дракон какой-то! Единорог, наверное!

– А в целом? – снова с надеждой спросила я, затаив дыхание. И даже губу закусила от нервов!

– Замечательно, изумительно, красиво, волшебно, – повернул голову на бок ректор. – Но хрень. Переделывать! Я не знаю, как должно быть, но вы делаете неправильно!

Глава 16

Что? Переделывать? Это как? «Уууууу!», – негодовало что-то в моей душе, когда я смотрела на красивое лицо ректора.

– Единорог слишком грустный. Сделать веселее. Кучка дерьма – слишком веселая. Сделать грустнее, – постановил ректор, глядя на мой шедевр. – Перед тем, как повеситься, покажешь ее мне!

Я не поняла, о чем это он. Не помню, чтобы я рисовала единорога и кучку! У меня рука с волшебной палочкой и магическая шляпа!

Волшебными палочками уже не пользуются.

Это – прошлый век.

Все давно перешли на беспалочковую магию. Только старики до сих пор ходят с палочками, потому что руки дрожат и прицелиться толком они уже не могут! Однажды, и я буду ходить с палочкой. Но я надеюсь, что это будет нескоро!

Пока я пыталась найти грустного единорога и веселую кучку, только подняла голову, чтобы спросить, как дверь закрылась.

– Нет, а чем ему не понравилась коричневая шляпа? И рука с палочкой? – возмущалась я, переделывая и исправляя газету. – Ууууу! Ненавижу! Мало того, что я весь день, вместо того, чтобы спать, провожусь с этой газетой, так еще и все не так! И то не так, и это не так!

Я старалась держаться подальше от окна. Где-то по академии рыскает страшное чудовище! Оно умеет лазить по стенам и крушить камни. А еще у него светятся глаза, и выглядит оно жутко!

Развернувшись вместе газетой в сторону окна, я сидела и пыталась исправить заголовок.

– И так сойдет! – скривилась я, ненавидя ректора до глубины души. Это ж надо! Заставил рисовать газету!

Когда в окне забрезжила полоска рассвета, я свернула газету, вытряхнула краски и оправилась сдавать ее на ректору. Дойдя до его кабинета, я постучала, ожидая ответа. Но никто мне не ответил. Я осмелела и постучала громче. Опять тишина. Посидев немного возле кабинета и душераздирающе позевав, я понесла газету «вешаться».

– Да вряд ли кто-то сделает лучше! – заметила я, поглядывая на свое творение. – Главное что? Не победа, а участие!

Круглосуточная приемная комиссия из привидений сидела и играла в карты.

– Вот! – вручила я им газету, видя, как они рисуют галочку напротив герба нашего факультета. Отряхнув руки и оттерев остатки краски с рукава, я отправилась спать. «А что если нужно было подождать ректора?», – зевнула совесть, показывая острые клыки. «Пофигу!», – отмахнулась я. «А вдруг мы хуже всех?», – снова зевнула совесть, когда я открывала двери комнаты, и бессильно падая на кровать.

Если вдруг то страшное чудовище, ожившее той жуткой ночью, когда над Академией разыгралась буря, приползет меня есть, пусть начинает с головы.

Проснувшись от тяжелых шагов, я вздрогнула. Изнеможденные будильники валялись по всей комнате. Несколько валялось на полу. Один на столе, второй возле двери, а третий стекал с пыльного подоконника и хрипел.

Дверь распахнулась, а я накрылась согретым за ночь одеялом.

– Ты опять опоздала на занятия! – послышался строгий голос ректора.

Мне так не хотелось променять уютный кокон одеяла на утренний озноб «Ты-ды-ды-ты-ды!» и пляски вокруг стула с расческой.

– Это просто они начались раньше, – проворчала я тихо-тихо, силясь разлепить глаза.

«Пойдем, возвращайся, нам без тебя скучно!», – манили меня розовые дракончики с конфетами и волшебными яблоками. «Ну куда же ты от меня?», – протягивал ко мне руку прекрасный принц, приснившийся мне сегодня ночью. «Мы остановились на самом интересном! У нас первая брачная ночь! А потом мы с тобой полетаем на розовом драконе!», – убеждал принц из сна, таща меня в сторону кровати.

– Вставай! – строго произнес голос ректора, пытаясь разорвать оковы сладкого сна.

– Ложись! – нежным голосом умолял принц из сна, бровями намекая на то, что сон – не сказка. Свадьбой не заканчивается!

– Вставай! – слышался суровый голос ректора.

– Ложись! – задыхался от страсти принц, в страстной спешке стягивая с себя сорочку.

Его голос становился тише. Принц возился со штанами, требуя потушить пожар страсти.

– Вставай! – внезапно выдал принц голосом ректора, глядя на свои расстегнутые штаны. – А ну быстро вставай! Я кому говорю! Вставай! Да что ты будешь делать!

В этот момент я дернулась, немного просыпаясь. Принц испарился, зато вместо него появился суровый ректор, который стоял в центре комнаты.

– Не люблю опоздунов! – произнес ректор.

– А я … – зевнула я, видя, как убивается принц из сна. – … Не опоздун… Я – опоздушечка…

– Мне что? Будить тебя каждое утро? – послышался голос ректора, когда принц из сна предпринял еще одну отчаянную попытку жениться на мне окончательно, беря меня за руку и утаскивая в сон. Я сопротивлялась, убеждая принца, что мне еще диплом нужен. Но принц говорил, что любит меня и без диплома!

В комнате царила тишина. Видимо, ректор сдался и ушел!

–Будить каждое утро! – пробурчала я, с трудом разлепляя глаза. – Поцелуем, если можно! Каждое утро. Нежным поцелуем. И кофе в постель!

Ой! Неужели я сказала это вслух!

Я запомню, опоздушечка! – послышался голос, от которого я подпрыгнула вместе с подушкой и одеялом.

Что?!! Ректор еще в комнате?!! Мамочки!!!

Глава 17

Мне стало вдруг так стыдно, что я поклялась себе больше никогда на него не смотреть. Экстренно сгребая содержимое стула, топчась на охрипших магических будильниках, я дрожащими руками одевалась на пары. Пуговица не попадала в петельку, щеки горели, а я изредка бросала короткие взгляды на ректора, стоящего в дверном проеме!

Схватив журнал, я собиралась выйти из комнаты, как вдруг поняла, что не могу обойти ректора ни справа, ни слева.

– П-п-простите! – пролепетала я, пытаясь найти дырочку, сквозь которую можно выскользнуть.

– Что это за разврат – шатание! – послышался голос ректора, когда я поняла, что разговор не окончен. И мне не выпустят. – Комната – это лицо студента!