– В этом случае у тебя не возникнет желания перейти на другую сторону баррикад.

– Но это твои гарантии, Адриан. А я спрашиваю про свои.

Он смеётся. Интимно и чарующе.

Понимаю, что это игра на публику… но мурашки вдоль позвоночника всё равно пробегают.

– Обожаю твой острый ум, коритсаки. (девочка – перевод с греч. – прим Авт)

Вспыхиваю.

– И что же?

– Как я уже и сказал, я твоя гарантия. Тебе придётся мне поверить, Вера.

– После всего? Поверить тебе? – усмехаюсь, но тут же становлюсь серьёзной.

Адриан тоже злится. Как и тогда…

– Если бы ты позволила объясниться, я бы обязательно это сделал. Два года назад. Сейчас уже неактуально.

– Согласна.

– Поэтому, если хочешь…

– Я согласна, – шиплю сердито.

В конце концов, что я теряю? С Олегом договорюсь.

Макриса месяц перетерплю.

Зато утру нос сразу обоим – Батюшке и его прихвостню Вознесенскому. Просто потираю ручки, представляя их разъярённые лица, когда они обо всём узнают.

– Рад, что ты приняла правильное решение, Вера, – произносит Адриан серьёзно. – В таком случае избавься от своего приятеля и собери вещи на ближайший месяц. Я арендовал дом в пригороде. Там всё готово к твоему переезду.

– У меня будет два условия.

– Мы оба понимаем, что ты не в том положении, чтобы ставить мне условия. Но… я тоже человек, – он разводит руками открыто. – И готов дать тебе такую возможность.

Высокомерный сноб ты, а не человек!

– Мне нужна отдельная комната.

– Без проблем, – безразлично отзывается он.

– Ты не будешь меня контролировать.

Адриан снисходительно подмигивает и переключает внимание на официанта.

– Шампанского, пожалуйста.

– Андрей…

– Отметим, – давит взглядом.

Раздраженно закатываю глаза и сжимаю вилку в руке. Что за невозможный человек?!

Следующие полчаса проходят весьма спокойно. Мы делаем вид, что упиваемся обществом друг друга и действительно наслаждаемся вкусом изысканного шампанского.

– Расскажи мне про Прохорова.

– Я уверена, что ты и так всё знаешь.

– Хочу, чтобы ты рассказала, – мягко улыбается Адриан, незаметно поглядывая всё за тот же столик.

– Хмм…

Упираю подбородок в сложенные в замок ладони и пытаюсь припомнить совершенно разные факты.

– Всеволод Андреевич Прохоров… Что сказать?.. В прошлом году с размахом отметил шестидесятилетие. Весь город гудел. Я тоже была в числе приглашённых. Кстати, на приёме были все начиная от мэра, главного прокурора, и заканчивая криминальными личностями.

Эта информация Макриса ни капли не смущает, поэтому я как можно тише продолжаю:

– Не женат… Но любовниц всегда было много. Обожает пухленьких смазливых девиц.

– Милая, – Адриан снова улыбается слишком тепло, протягивает руку через стол и ласково касается моей ладони. – Ты, кажется, путаешь меня с Опрой Уинфри… Лучше расскажи о его делах и бизнесе.

Устало вздыхая, чувствую себя на сцене. А сцена, как известно, не любит ничего настоящего. Поэтому там всегда стразы вместо бриллиантов и бессодержательная гримаса вместо настоящих слёз.

Морщусь и делаю вид, что прикрываю рот ладонью. Фактически же просто хочу немедленно разорвать физический контакт между нами.

Потому что его наигранная нежность… ранит сразу двумя наконечниками. Один из них воспоминания двухлетней давности, а другой, что без спектакля он со мной никогда больше таким не будет.

– У Прохорова в активах несколько заводов. Самый крупный – металлургический. Пару лет назад ходили слухи, что он связан с подпольным игорным бизнесом и ввозом в Россию контрабанды.

– Контрабанды?

– Да, его партнёра взяли на таможне с партией драгоценных камней. Прохорову тогда удалось откреститься.

Адриан задумчиво постукивает по столу пальцами.

– Что ещё?

– Не знаю, – прищурившись, тяжело вздыхаю. – У него есть дочь.

– Дочь? В документах, подготовленных для меня, нет такой информации.

– Она внебрачная. Там странная история. Я о ней знаю только благодаря тому, что Луиза несколько лет училась со мной в одном классе.

– У неё другая фамилия?

– Да, Корнева. – Киваю. – Но они с Прохоровым поддерживают связь.

Отвлекаюсь на внезапно возникшую в помещении мелодию саксофона. Передёргиваю плечами, когда ловлю на себе пристальный взгляд мужчины за соседним столиком.

Адриан, заметив это, поднимается и, застегнув верхнюю пуговицу пиджака, протягивает ко мне ладонь:

– Потанцуем, Вера?

Мои пальцы доверчиво ныряют в его руку. В эту же секунду от ладони по телу распускаются микротоки.

Вспоминается вдруг люкс и вид из окна…

Быстро собираюсь и вежливо улыбаюсь сидящим справа от нас знакомым женщинам. Кажется, сотрудницы администрации. Переставляю ноги за Адрианом, пытаюсь поспеть за широким шагом.

На танцполе пусто.

Естественно, мы сразу же привлекаем внимание. Боже. Естественно, этого он и добивался.

Чёрт бы его побрал!

Стискиваю зубы за мгновение до того, как мужская рука ложится чуть ниже талии. Не пошло или вульгарно, совсем нет. Но и не так, будто на танец меня позвал незнакомец из-за соседнего столика, а моё согласие – просто дань вежливости.

В лёгкие проникает аромат знакомой туалетной воды. В живот упирается привычная твёрдость. Это льстит, ей-богу.

Думаю… даже на расстоянии в нашей паре чувствуется близость. А может, мне бы хотелось так думать?..

Но однозначно то, как по-хозяйски Макрис припирает мою грудь к своей, должно о многом сообщить посетителям ресторана и заинтересованно наблюдающим за нами мужчинам.

И только я единственный человек в этом зале, который ни хрена не понимает.

Зачем всё это надо?

Тот факт, что он не будет делиться со мной своими мыслями – больно бьёт по щекам. Сложновато, знаете ли, управлять мужчиной, которого не видела два года.

Прикрываю глаза и, не прекращая медленно покачиваться, окунаюсь в воспоминания…

Мы познакомились в Салониках.

Мой неспешный, первый за три года двухнедельный отпуск протекал на Кипре. Гид предложил трёхдневный тур в солнечную Грецию, я тут же согласилась, так как по глупости выбрала семейный отель и с утра до вечера лежала у бассейна под обстрелом детских водяных пистолетов.

Прибыв в аэропорт, заказала такси. А усевшись, обнаружила на заднем сидении ещё одного пассажира.

Мужчина. Взрослый и представительный.

Он был раздражён, я тоже. Завязалась лёгкая перепалка на английском.

В итоге водитель разозлился на нас ещё больше. Так сильно, что высадил обоих, даже не отъехав от здания терминала.

Не рассчитывая на знание русского языка у иностранца с явным греческим акцентом, я смачно выругалась.

Оппонент в сером деловом костюме с интересом на меня посмотрел и… расхохотался.

– Леди так не выражаются… – ответил он, отсмеявшись. Мазнул взглядом по моей правой ладони. – Мисс…

– Вера, – отозвалась я уныло и уселась на чемодан, вытянув длинные ноги. – Откуда вы знаете русский?

Состоялся небольшой разговор, который вылился в совместный ужин в симпатичном кафе на площади Аристотеля.

Понравился ли он мне сразу?..

Не знаю.

Внешне – пожалуй, да. Но весь его строгий облик говорил, что мой новый знакомый – Адриан Макрис – человек довольно сложный и неоднозначный.

А потом я подумала – что я теряю? В конце концов, в Салониках у меня три дня.

Всего три.

Почему бы и нет, Вер?

Так банально завязался наш курортный роман. Днём я была предоставлена сама себе, а вечера и ночи мы проводили вместе в гостинице.

Затем я вернулась на Кипр. Адриан остался в Греции.

Тот факт, что он довольно сухо попрощался и неохотно отвечал на немногочисленные сообщения, отчего-то отдавал горьким разочарованием.

Отсюда и удивление, когда он в предпоследний день моего отпуска прилетел в Ларнаку. А ещё спустя месяц, Макрис прибыл в Россию.

В Салониках и Афинах у него остался успешный финансовый бизнес. Управлять им дистанционно было нелегко, но он правда старался. Раз в месяц улетал на выходные, чтобы проконтролировать.

И вообще, Адриан довольно быстро просочился в жизнь города. Оказывается, греки – самая дружная нация. Местная диаспора приняла его как родного, а чуть позже даже выяснились реальные родственные связи с одной уважаемой семьёй.

Чем быстрее мой мужчина обрастал новыми знакомствами, тем больше я начинала ревновать. Слишком привыкла, что первое время он был только мой.

Нет, я не хотела, чтобы Андрей преданным псом сидел возле моей юбки, но и ежедневные встречи с греками, честно говоря, раздражали.

А потом… наши едва зародившиеся чувства стали обрастать претензиями, недомолвками и… подлостью.

Да и расстались мы… мягко говоря, не лучшими друзьями.

– Ты там медитируешь, что ли? – слышу над собой хриплый голос.

Открываю глаза, уставляюсь на широкий подбородок и резко вдыхаю, чувствуя некоторую тяжесть внутри.

Его так много, что мне воздуха не хватает!

– Можно так меня не сжимать? – скриплю сквозь зубы, пытаясь незаметно отлипнуть от широких плеч. – Мне больно.

Смягчаю свои слова приторной улыбкой для зрителей, купивших билеты в первый ряд.

– Боюсь, что ты тогда совсем расклеишься? – смотрит он на меня сверху вниз, но его руки становятся более нежными.

– Не дождёшься, Андрей.

Зелёные глаза опускаются к моим губам, а ноздри раздуваются. Мужские ладони медленно ведут вдоль позвоночника, настойчиво ложатся на бёдра и замирают, слава богу.

– Расскажи мне про Умарова, – хрипит он, склоняясь над моим ухом.

Пф-ф. Медленно облизываю губы, пытаясь сконцентрироваться.

– А ты с ним лично не знаком?

– Отличная попытка, – усмехается Адриан.

Качаю головой. Не верит мне и, кстати, прав.

– В отличие от Прохорова Умаров никогда не имел проблем с законом. Вполне адекватный дяденька, – пожимаю плечами, озираясь по сторонам. – Камиль Рустамович всегда относится к делу с душой, много занимается благотворительностью. Я знакома с сыном Умарова довольно близко. Феликс – художник.

– Близко? – выгибает брови.

– Некоторое время мы… были в одной компании.

– Спала с ним?

– О, боже. Замолчи, пожалуйста, – морщусь. – И вообще, – смелею, когда начинаю злиться, – почему наш город?

– В смысле?

– Приисков в России много. Но ты выбрал именно этот.

– Понимаю, что тебе везде нужно найти романтический след, но тут всё просто. Продаётся именно этот – во-первых. Во-вторых, здесь у меня есть полезные знакомства. В том числе, с тобой.

«В том числе, с тобой».

Будь я проклята, если это не щелчок по носу.

– Ты…

Резко замолкаю.

В противоположном конце зала неожиданно раздаётся треск. Сильные руки на бёдрах становятся тяжёлыми, Адриан обнимает и резко разворачивается вместе со мной, как бы прикрывая.

Пульс разгоняется, словно на американских горках, от страха ноги становятся ватными.

– Приборы упали, – говорю выглядывая. Наблюдаю, как официант собирает с пола ложки с вилками. – Всё хорошо.

Незаметно даже для себя поглаживаю массивные плечи успокаивая. Тело дрожит от подскочившего адреналина. Когда он спадает, стыдливо убираю руки.

Всё-таки все эти шпионские страсти – не моё. В работе ещё куда ни шло, но подкреплённые личными эмоциями – невыносимы.

Вернувшись за столик, мы спокойно продолжаем ужин. Пьём шампанское. Я заказываю десерт и кофе.

Перевожу взгляд на панорамное окно и замечаю подъезжающий к ресторану черный внедорожник. Чуть позже мужчины, наблюдающие за нами, уезжают.

А я вдруг устало опускаю плечи. Как после длительного спектакля.

– Посажу тебя в такси, – говорит Адриан равнодушно поднимаясь.

– Ты… отдельно поедешь?

– Хотела, чтобы я тебя проводил? – с насмешкой отбивает.

Вспыхиваю.