– Мирные! – фыркнул Костя. – А негров замочили не меньше десятка!

– Ты предпочитаешь, чтобы было наоборот? – рассердился Вениамин Витальевич. – Или надеешься, что тебя пожалеют? Тогда не надо было бежать с нами, оставался бы на катере.

– Нет, но… просто я по факту… А про лес – очень даже креативно придумали, товарищ майор. Земные леса умеют мыслить, это тоже факт, я изучал работы итальянских и японских учёных…

– Потом побеседуем! – поднял руку Максим, уловив тихий треск за болотцем. – Спрячьтесь!

Костя замешкался, пришлось толчком в спину отправлять его в кусты.

Но тревога оказалась напрасной. Это был Редошкин, специально сломавший ногой сухую трубочку «тростника», чтобы его услышали. Он выглядел разгорячённым, вспотевшим и красным после бега по лесным буеракам, но довольным и весёлым.

– Я вернулся, командир.

– Что-то слишком быстро.

– Загнал их в болото в паре километров отсюда, снял ещё одного негритоса. Остальные, наверно, до сих пор ищут меня вокруг болота. Деревья там интересные, колючие, не «берёзы» и не «секвойи». Я таких не видел.

– Мангры? – жадно спросил Костя.

– Мангры – это такие многоходульники? Нет, деревья высокие и похожи на сростки органных труб. Снизу они опираются на рифлёные толстые рёбра, чистой воды доски. А вместо листьев у них гнутые колючки.

– Может быть, это разновидность таитянского каштана или яруру.

– Чего?

– Яруру – «вёсельное дерево». Растёт в лесах Гвианы и Таити.

– Мы не на Таити и не в Гвиане.

– Сужу по твоему рассказу. Эти «секвойи», – Костя махнул рукой в неопределённом направлении, – тоже не секвойи, но похожи почти идеально. Наши мангры и здешние «мангры» просто родные братья, хотя форма листьев и у них разная. А «сосны»? «Ивы»? Вот эти «берёзы»? Мы попали в какой-то близкородственный земному мир. Даже воздух здесь не отличается от нашего, приятно дышать.

Максим посмотрел на Редошкина.

– Устами младенца, – проговорил лейтенант. – Может быть, это какая-то изначальная база жизни? С неё и к нам семена занесло?

Костя встопорщил брови, сражённый словами лейтенанта.

– Жесть! Спецназ выдаёт одну гениальную идею за другой!

Максим встретил хмурый взгляд Вениамина Витальевича, говоривший: высшее образование не гарантия наличия у человека тактичности.

– Потом обсудим. Главное, что лес на нашей стороне. Дом – давай на периметр! Африканцы могут вернуться, если начнут искать, куда мы подевались.

– Иду! – Редошкин исчез, как привидение, растворившись в зарослях «ракит» и «берёз».

– Вы говорили о метаконтакте с лесом… – начал Костя.

– Что?

– Ну, лес вам внушил какую-то мысль…

Максим вспомнил свои сны.

– Мыслью назвать это нельзя, я просто чувствую его настроение.

Ботаник засмеялся.

– Костя! – сдвинула брови Вероника. – Опять?

– Что Костя? Я как раз верю в ощущения товарища майора. Лес – это вам не просто скопление растений, это, по сути, компьютер с распределённой информационной и чувствительной базой. Деревья не имеют централизованного мозга, но вместе с корнями и другими деревьями образуют интеллектуальную систему. Можете смеяться, если хотите. Я просто подумал, что у товарища майора неожиданно чувствительная душа.

– Молодой человек! – повысил голос Вениамин Витальевич.

– Успокойтесь, профессор, – усмехнулся Максим. – Он уверен, что армия, высокий интеллект и тонкие душевные переживания несовместимы.

– Всегда так было, – не смутился Костя. – Не обижайтесь, вы представляете собой исключение.

Где-то за пределами рощи раздалась очередь.

Все застыли, прислушиваясь.

– Оставайтесь здесь! – Максим нырнул в кусты, направляясь к опушке рощи.

Редошкина он обнаружил в тени «ракиты», вглядывающегося в просветы между колоннами ближайших «секвой» и «фикусов».

– Интересно, по кому стреляют негритосы? – прошептал лейтенант. – Может, набрели на кого-то из наших?

– Если бы это случилось, стрельбы было бы больше, а это одиночная очередь. Кто-то из чёрных парней решил пострелять ради профилактики. Судя по звуку, они пошли назад, в лагерь, возвращаясь по своим следам.

– А давай устроим заваруху? По моим расчётам, негритосы потеряли уже человек десять, учитывая и лётчиков, их осталось не больше десятка комбатантов. Из тех, что пришли за нами, осталось не больше пяти бойцов, значит, в лагере осталось всего трое-четверо. Можем оседлать иноземный байк и навестить лагерь до подхода основных сил. Им шагать не меньше часа, мы долетим на байке за пять минут. Перебьём охрану и освободим пленников.

Максим заколебался. Идея была авантюрная, рисковая, но вполне осуществимая, учитывая опыт участия группы в намного более сложных условиях. Однако опять-таки рисковать пришлось бы спутниками, оставляя их без защиты, и Максим отказался от предложения лейтенанта:

– Мы не одни, Жора.

– Да это я в качестве экстрим-варианта. Всё равно проблему нейтрализации кодлы придётся рано или поздно решать.

– Придётся, но не сегодня.

С минуту не разговаривали.

– Отсутствие птиц действует мне на нервы, – признался Редошкин.

Максим кивнул. По шуму и птичьему гвалту было легко ориентироваться в лесу, мгновенно узнавая, зверь или человек прячется в зарослях. Но в этом заповедном лесу птицы не водились.

– А отсутствие хищников не напрягает?

– Было поначалу. Всё казалось – сидит в засаде какая-нибудь пятнистая кошка или крокодил. До сих пор не верится, что…

Речь лейтенанта прервал гулкий удар, напоминающий звук лопнувшего воздушного шара. Это был не взрыв, а именно объёмный хлопок, сопровождаемый треском ветвей. Вслед за ним послышались тихие человеческие вскрики.

Не сговариваясь, оба метнулись к центру рощи, не понимая, что произошло. Максим даже подумал мимолётно, не взорвался ли взятый напрокат инопланетный аэробайк.

Картина, представшая перед его глазами в месте, где он оставил спутников, запомнилась Максиму надолго.

Перед кустами, прятавшими аппарат, стоял бледный ботаник, держа на вытянутых руках сиреневого цвета метлу. Именно это сравнение первым пришло в голову: метла.

Сзади из-за кустов выглядывали растерянные Вероника и Вениамин Витальевич.

Перед Костей в лесу образовался вывал длиной около двадцати метров и шириной в пять-шесть. Все деревья и кустарник в этом месте были срезаны как гигантской бритвой и вдавлены в лесную почву на метровую глубину. Не уцелел ни один кустик, ни один пучок травы.

– Офигеть! – обронил поражённый Редошкин.

Костя наконец опомнился, бросил метлу на землю, бледно улыбнулся.

– Ничего себе бахнуло, да?!

Максим приблизился к ботанику, поднял из травы метлу.

Это был один из «фаустпатронов», обнаруженных Редошкиным в ракете. Только вместо навершия, создающего геометрическую фигуру, напоминавшую голову фаустпатрона, имелась членистая штанга с пучком развёрнутых прутьев, похожих на раструб метлы.

– Я хотел проверить… – пробормотал Костя, постепенно оживая. – Нажал на красную кнопку… оно бахнуло… наверно, это какое-то силовое поле.

– Умереть, не встать! – мотнул головой Редошкин. – А если бы ты попал по своим коллегам?

– Не попал же? Я целился в «берёзу»…

Лес вокруг внезапно загудел, прерывая ботаника.

Максим вздрогнул, вслушиваясь в этот гул и волевым усилием выходя мыслью за пределы рощи.

– Африканцы! Идут сюда!

– Услышали взрыв, – ощерился Редошкин. – Спасибо, пацан, нам только стычки с негритосами не хватало!

– Дом, на периметр! Действуем по обстановке! Гранат не жалеть!

– Понял! – Лейтенант растворился в глубине рощи.

– Вика, стрелять умеешь?

– Н-нет…

– Вениамин Витальевич?

– Служил когда-то, лет тридцать пять назад.

– Держите. – Майор сунул ему свою «беретту». – Вот предохранитель, сдвигайте и стреляйте, если что.

– Дай лучше мне, – заикнулся Костя.

– Ты уже отстрелялся. Прячьтесь во мху под «ракитами», зайдите в болотце поглубже, там мох толще.

– Вы думаете, они…

– Они уже близко! Быстрее, мать вашу!

Трое участников экспедиции ЮНЕСКО кинулись к кустам, окружавшим болотце.

Максим прыгнул к аэробайку между шарами «ракит». Сбросил на траву поклажу, сунул поглубже в кусты связку «фаустпатронов», но задумался на секунду и один «фаустпатрон» взял с собой.

Аппарат бесшумно поднялся в воздух.

С окраин рощи послышались крики, раздалась автоматная очередь. Затем громыхнул взрыв: Редошкин использовал гранату.

Максим поднял аэробайк вровень с кронами «ракит», направил его левее того места, где разгорелся бой между лейтенантом и боевиками.

Прозвучали ещё две очереди, треснул выстрел из карабина, кто-то истошно завопил. Второй карабинный выстрел оборвал этот вопль.

Иноземный байк обогнул густую крону «берёзы», и Максим увидел под собой двух африканцев, крадущихся к «раките», под которой что-то двигалось, раскачивая её кривоватый ствол. Разбирать, кто прячется под деревом (если Редошкин, то он сделал непростительную ошибку!), было некогда, и Максим спикировал прямо на боевиков, умудрившись сделать выстрел.

«Шёпот смерти» выполнил свою задачу, поражая первого верзилу в камуфляже.

Его напарник шарахнулся в сторону, поднимая голову, и аэробайк сшиб его передним «колесом».

Максим прыгнул с седла, как барс на добычу, отбил ногой ствол автомата и вогнал в переносицу чернолицего африканца, между широко открытыми чёрными глазами, лезвие ножа. Не теряя ни одного мгновения, вернулся к аппарату, ввинтил его в воздух.

В полусотне метров заработали автоматы.

«Не увлекайся, Жора! – мысленно попросил лейтенанта Максим. – Я рядом!»

Аэробайк мотнуло: краем левого диска он задел верхушку «берёзы». Максима едва не скинуло с седла! Удержался он чудом. И увидел, как по прогалине между стволами исполинских «фикусов» ползёт, извиваясь в траве, как ящерица, Редошкин (маскер его «Хамелеона» почему-то не работал), а к нему бегут с трёх сторон четверо жёлто-коричневых комбезов, поливая кусты автоматными очередями.

Руки включились в дело, не дожидаясь приказа сознания. «Фаустпатрон» удобно лёг на тумбу перед рулём, палец вдавил красный грибок на торце «ручки метлы»… и Максим едва не слетел с седла второй раз!

«Ракета» «фаустпатрона» развернулась хвостом прутиков (чистой воды метла!), и вниз понёсся сгусток прозрачно-голубого вихрения. Мгновенно расширяясь, он снёс часть кроны «ракиты», крепь кустарника, ствол «берёзы» и раскатал в неглубокую ложбину всё, что росло на земле, а также трёх африканцев, не успевших ни отреагировать на нападение, ни сообразить, что происходит.

Четвёртый боевик уцелел. Его только отбросило в сторону на несколько метров. Это был всё тот же великан, предводитель группы, везению которого не было границ. Не ввязываясь в схватку, он метнулся в глубь зарослей подлеска и ломанулся прочь из рощи, спасая свою жизнь.

Из травы в десятке метров поднялся Редошкин с измазанным зеленью и грязью лицом. Глаза лейтенанта горели восхищением.

– Вот это базука, командир!

Максим прислушался к вернувшейся в лес тишине. Мелькнула мысль догнать босса «борцов за свободу Африки» и добить, но тот уже скрылся в лесу, и тратить время на его поиски не хотелось.

– Это не базука.

– Как-то же надо называть этот излучатель? Похоже, он действительно стреляет силовым полем, как сказал наш учёный-ботаник. Жаль, что он одноразовый, как наша «семёрка»^[6].

– Сколько их осталось?

– Негритосов? Только этот чёрный зверь и уцелел. Чуйка у него отменная. Гул слышал?

– Лес помогает нам. Возвращаемся.

Через пару минут Вероника, выбравшаяся из-под «ракиты», бросилась Максиму на шею.