– Ваши кланы оскорбили меня, тануки. Все, вместе взятые, – медленно процедил я, – Вчера, когда прислали делегацию из своих старейшин к Соранеко-ками вместо того, чтобы представиться новому хозяину этой земли. Но я закрыл глаза на это оскорбление, как закрою глаза на твое поведение…

Мальчишка хотел что-то вякнуть, но я нажал голосом:

– Брать во внимание бескультурное поведение животных – тратить своё время зря. Передай своим сородичам, что мне нет до них дела. Мне не нужна дружба с вами, не нужны ваши травы, растворы и другие ресурсы, не нужна власть над вашими племенами. Живите как жили, хоть до скончания веков. Но если еще хоть одному тануки придёт в голову поразвлечься за мой счет или помешать моим людям, то я вспомню про нанесенные мне и моей жене оскорбления. Камилла, выкини его за ворота.

Мальчишка снова попытался что-то ляпнуть, но вновь не преуспел, скрученный моей горничной в бублик иной формы. Издав на прощание несколько протестующих хрипов, он был вытащен Камиллой с глаз наших долой.

– Ариста, ты обычно прав, – с сомнением протянула Рейко, заглядывая мне в лицо, – Но сейчас…

– Вспомни нашу Якусейсшо, радость моя, – я расслабленно растекся по дивану, – Помнишь кицуне, прибывших с Ирукаи Саем? Умных, хитрых, веселых. Вот его клан с людьми жить умеет, кицуне знают границы… и знают, как и когда их можно переступать. Вчера Дзюбей мне сказал, что с местными тануки я каши не сварю. Их кланы с трудом смирились с фактом, что в долине живут люди. Напомню тебе, что в те времена шла речь про воинствующих сохей, а не про местных земледельцев и кузнецов. Они будут пакостничать, обязательно. Увидишь сама.

– Ты мог бы показать им печать Райдзина! – не сдавалась продолжающая хмуриться жена.

– Мог бы, – соглашался обнимающий её я, – Если бы они, как полагается, прислали бы делегацию ко мне, а не к Дзюбею. Если бы были согласны договариваться. Соранеко они задали единственный вопрос – что сюда привело бога? И рассмеялись, когда он ответил правду.

– И что теперь? – спустя некоторое время молчания спросила Рейко, – Утопишь их деревни в крови?

– Не пролью ни капли, – удивил супругу я, – Но заставлю проклясть тот день, когда они решили нас оскорбить.

На следующее утро я без всякого восторга рассматривал территорию бывших монастырских полигонов, где едва-едва была начато корчевание высаженных там чахлых яблонь. Пара десятков городских рабочих медленно и печально возились, заканчивая выдирать деревца со второго поля, отведенного Региной под казарменный блок. Рядом со мной стоял пузатый Матсубара Казухико, рассматривающий полевые работы с непроницаемым выражением лица.

Это был… провал. Наши с женой надежды на умеренное запугивание местных себя не оправдали. Вместо того, чтобы подчиниться авторитету Праудмур, люди, привыкшие за поколения к вольной и независимой жизни в городе, который никогда и никому не был нужен, предпочитали бегать, прятаться, либо внаглую игнорировать требования, переданные через Матсубару, который также в свою очередь саботировал все процессы. Плохо. Будь у меня свои люди, вооруженные и решительно настроенные, дело бы пошло куда веселее, хотя бы за счет того, что местные видели бы понятный им авторитет. Двое подростков, пусть даже если один из них может мановением руки превратить дом в груду обломков, были совсем не тем, что нужно.

– Здесь должно работать куда больше людей, Матсубара-сан, – вздохнул я, – Примерно шесть сотен, большее количество будет друг другу мешать. Плюс еще по тысяче на фортификацию каждого из перевалов. Но, дайте догадаюсь, вы сейчас скажете, что аккумулировать и организовать подобные ресурсы вне вашей власти?

– Совершенно точно! – импульсивно отреагировал закашлявшийся от названных мной цифр толстяк, – Эмберхарт… доно, вы говорите немыслимые вещи! На оплату работы этих граждан уйдет весь свободный бюджет города! Мы бедная провинция!

– Эти же слова вы скажете китайцам, когда они беспрепятственно займут Камикочи? – язвительно спросил я, – Хотя нет, не думаю, что в ближайшем будущем армия вторжения сюда доберется… в отличие от представителей сегуната.

– Эмберхарт-доно, – тон толстяка стал куда суше и серьезнее, – Я хорошо представляю, что если владетельный лорд ютится в почти пещере по ночам, а днем вместе с женой бегает по городу, заставляя людей работать… то все серьезно. Очень серьезно. Но посмотрите на происходящее с точки зрения наших жителей, ни разу не выбиравшихся из долины! Император мертв! Слухи о волшебниках в городах! Прилетают два чужестранца и бывшая Иеками, утверждающие, что теперь они тут всем заправляют! Они не знают, что думать и во что верить!

– Почему они не верят вам?

– Верят. Но… не очень… – смутился толстяк. Фальшиво, очень фальшиво.

Это было предсказуемо. Вот ты живешь на земле, где еще твой прадед спокойно встретил старость, а вот раз – и внезапно кто-то хочет изменить все порядки, устоявшуюся схему жизни. Разумеется, ты будешь сопротивляться, хотя бы по инерции, хотя, чаще всего просто потому, что можешь. Несмотря на все старания Рейко, запугать до икоты местное население у нее не вышло, что было воспринято мной с полным пониманием…и досадой. Хотя нет ничего непоправимого, что меня, что её учили действовать в ситуациях, когда даже провал можно обратить в выигрыш.

– Хочу заметить, что мой приказ о постройке дополнительных бараков в хабитатах выполняют с куда большим тщанием и скоростью, – намекнул я волосатому заместителю мэра, – Хотите узнать, почему, Матсубара-сан?

– Окажите честь, Эмберхарт-доно.

– Я сказал фермерам, что они делают новые дома для жителей Хагонэ. Бывших.

Оседлав свою бледную зловещую клячу, я выехал в город. Не сколько по делам, сколько проветрить голову и оценить местные красоты, столь упорно сопротивляющиеся неумолимо наступающим переменам.

Ступени «пирамиды», в виде которой был построен бывший монастырь, были достаточно широкими, чтобы расположить на каждой несколько улиц, идущих перпендикулярно вырезанным в камне лестницам, изрядно уже побитым временем. Местные даже организовали нечто вроде системы фуникулеров, чтобы спускать-поднимать грузы или немощных сограждан, которых тут было не так уж и много. Здоровый климат, множество ступенек, отсутствие необходимости перенапрягаться… да за такую жизнь любой из лондонских рабочих, не раздумывая бы убил. Не удивительно, что они здесь все такие расслабленные и независимые.

Зелень, свежий воздух, тишь да благодать. Лишь издалека доносятся звонкие металлические звуки – то работает кузницы, обеспечивающая изделиями из железа сам город и хабитаты. Хагонэ ничего не экспортирует, кроме сборов трав, поставляемых кланами тануки в обмен на молоко и мясо из хабитатов. Экономическая и политическая ценность города равны… нулю. Он даже на транспортный узел не тянет, являясь одной из тупиковых ветвей железной дороги. Надо бы разобраться с местной экономикой, что тут за травы такие, раз за счет них живет такая куча народа?!

Двигающиеся по основной дороге-лестнице вверх и вниз жители косились на меня с неприкрытой враждебностью.

То ли еще будет.

Прогулявшись и подышав свежим воздухом, я заглянул в пункт связи, который подмяла под себя рыжая Праудмур. Сама Регина радовала окружающих видом смертельно не выспавшегося человека, из-за чего мной в приказном порядке была отправлена отдыхать… после доклада. Последний оказался короток и перенасыщен эмоциями, но общую картину происходящего в империи показал.

Царили хаос и отрицание. Знатные рода в своем большинстве отказывались признавать новый правящий режим, требуя найти наследников Таканобу. Города на севере страны успешно притворялись мертвыми, не реагируя на вызовы из столицы. Юг начинал тлеть под ударами вторгнувшихся войск. Сами южане были готовы принести присягу хоть демонам, лишь бы им направили помощь. Потоки беженцев шли к центру империи, частенько двигаясь по железнодорожным путям и парализуя снабжение еле-еле удерживаемого фронта. И это еще было не самым страшным.

Вся затея китайцев не стоила бы и выеденного яйца, если бы не одно «но». Люди, прожившие десятки поколений под жадными до эфира Небесами, полностью утратили сопротивление к Бурям и, по всей логике развития событий, должны были бы отправиться на тот свет если не от эфирной Бури, так от десятка-другого «Гекат» с инквизиторских «Торов», однако имело место именно это проклятое «но».

Индокитай разгадал загадку создания серенита – металла, напрочь блокирующего эфирные волны!

Китайцы всюду с собой таскали свернутые в рулоны серенитовые сетки и кольчуги, которыми накрывали окопы, в которых предпочитали спать, совещаться и воевать. Более того, эти сетки, индивидуального и общего использования, вторженцы очень ловко использовали для борьбы с боевыми техниками японских аристократов, оказывающих им сопротивление по мере сил. Огненные шары, водяные ядра, призрачные удары – всё это теряло львиную долю эффективности, сталкиваясь с тонкой, но очень прочной сетью, которая была достаточно тяжела, чтобы солдат мог уверенно бросить её навстречу удару.

– Это – задница, – несдержанно резюмировал я, массируя себе виски.

– Еще какая, – Регина, блуждая предобморочным взглядом, шарила руками по моему сюртуку не слишком уверенными движениями.

– Я женат, – на всякий случай сообщил я девушке.

– Курить хочу – умираю, – пояснила она свои домогательства, нервно выуживая портсигар, – А что задница, так это вы правы, ваше сиятельство. Аборигены, молившиеся на свои техники, просто в панике.

– Да причем тут Япония, – вяло отмахнулся я, – Серенит!

На серените держится весь технический прогресс мира и… могущество Великобритании, единственного поставщика этого уникального сплава. Во многом благодаря аккуратной английской дистрибуции серенита и сформировалась текущая миролюбивая цивилизация – любой потенциальный агрессор видел перед собой угрозу лишения поставок металла. Без него остановится эфирное производство, обогрев домов, связь, водопровод, канализация, воздушные и железнодорожные сообщения.

А теперь его умеют выплавлять индокитайцы. Голова просто кругом идёт в попытках понять и просчитать хоть какие-то реалистичные варианты развития будущего.

– Я думала, что лечу сюда спасать мир от злых магов, – устало выдохнула рыжая злючка, втянув в себя едва ли не полсигареты за затяжку, – А теперь жалею, что не стала проституткой в Дублине.

– Проституткой? – вяло удивился я, витая в собственных мыслях.

– А кем еще? – иронично хмыкнула Регина, пренебрежительным жестом руки обводя собственные скромные стати, – С такой внешностью чем не занимайся, все равно через койку получится, так зачем вообще работать, если можно просто лежать, раздвинув ноги, и сладко охать?

И не поспоришь. Красивая и маленькая, как, впрочем, и большинство окружающих меня девушек. Только если у Рейко огромная для её габаритов грудь, а Момо похожа на чахлого дистрофика, то Регина скорее напоминает выточенную из кости куколку… весьма стервозную и по уши влюбленную в некоего русского (который от нее еле избавился). Близняшек-горничных я в пример вообще не беру, так как они одновременно противоестественны и идеальны.

Возле телеграфного отделения меня и нашел Накаяма Минору, он же Дарион Вайз, с сообщением о том, что некий бывший генерал, а ныне глава правительства, отчаянно жаждет со мной общения… через зеркало. Посетовав на то, что мир стремительно катится в пропасть, я почти силком оттащил Праудмур в койку, выдав охраняющей её Эдне приказ проследить за тем, чтобы рыжая отдохнула.

Вскочив в седло своего жутковатого бледного скакуна, пришпорил его, торопясь домой.