– Том, завтра мы пойдем и купим билеты в Марокко. Договорились?

Она поджала под себя голые ноги, уютно, словно домашний котенок, устроившись на обитой желтым шелком софе, и безмятежно посмотрела на него своими бездонными лавандовыми глазами.

– Д-да… Хорошо. – Ты обещал, напомнил он себе. – Сначала мы полетим в Танжер?

– Oui, chéri^[12], и начнем наше путешествие оттуда. Отправимся в Касабланку, конечно.

– Конечно, – подтвердил Том. – Хорошо, дорогая, мы купим билеты завтра, в Фонтенбло.

Они всегда пользовались услугами одного и того же агентства, с дружелюбным и услужливым персоналом.

Том слегка помялся, но все же решил не скрывать от Элоизы своих опасений:

– Дорогая, помнишь пару, похожую на американцев, на которую мы обратили внимание в Фонтенбло? Они еще шли по тротуару нам навстречу, а позже я сказал тебе, что взгляд мужчины показался мне странным. Такой темноволосый мужчина, в солнечных очках?

– Что-то такое припоминаю. А в чем дело?

Похоже, она действительно их вспомнила.

– Просто мы только что разговаривали с ним в местном баре. – Том расстегнул пиджак и сунул руки в карманы штанов, но садиться не стал. – Малоинтересный субъект.

– Я помню и женщину рядом с ним, с белокурыми волосами. Значит, они американцы?

– Он, по крайней мере. В общем, они сняли дом здесь, в Вильперсе. Помнишь дом, где…

– В Вильперсе? Да неужели?

– Oui, ma chéri!^[13] Помнишь тот дом возле пруда, в котором блики от воды отражаются на потолке одной из комнат, кажется в гостиной?

Однажды они с Элоизой сами любовались игрой света, создающей завораживающую иллюзию движения воды на том белоснежном потолке.

– Да, я помню тот дом. Двухэтажный белый особняк, довольно симпатичный, но камин не очень хорош. Находится неподалеку от дома Грэ, не так ли? Мы заходили туда с каким-то знакомым, который собирался его купить.

– Верно.

Один американец, с которым у Тома с Элоизой были общие друзья, загорелся желанием приобрести загородный дом недалеко от Парижа и уговорил их помочь ему осмотреть пару домов в округе. Он так ничего и не купил, по крайней мере в Вильперсе. С тех пор прошло уже больше года.

– Короче, этот брюнет в очках явно вознамерился установить со мной или с нами обоими добрососедские отношения, чего мне совсем не хочется. Мы, видите ли, тоже говорим по-английски, ха-ха. Вроде бы он как-то связан с INSEAD – той огромной бизнес-школой в Фонтенбло. – Том перевел дыхание и продолжил: – Меня интересуют две вещи. Во-первых, откуда он знает мое имя и, во-вторых, что ему от меня надо.

Чтобы не казаться чересчур озабоченным, Том вальяжно развалился в кресле. Теперь их с Элоизой разделял только кофейный столик, и он мог смотреть ей прямо в глаза.

– Дэвид и Дженис Притчард – так они себя называют. Если им все-таки удастся до нас дозвониться, будь с ними любезна, но тверда: мы очень заняты. Хорошо, дорогая?

– Конечно, Томá.

– И если у них хватит наглости заявиться к нам без приглашения, мы просто не пустим их на порог. Надо будет предупредить мадам Аннет.

Элоиза, обычно невозмутимая, задумчиво нахмурила светлые брови.

– А что с ними не так?

Детское простодушие вопроса заставило Тома улыбнуться.

– Я чувствую… – Том запнулся. Он не любил тревожить Элоизу своими предчувствиями, но, видимо, придется нарушить это правило для ее же безопасности. – Они не кажутся мне обычными. – Том опустил глаза и уставился на ковер. Что было бы обычным? Он не мог ответить на этот вопрос. – Думаю, они не женаты.

– Ну так что же?

Том засмеялся, потянулся к синей пачке «Житан» на кофейном столике, достал сигарету и прикурил, щелкнув Элоизиной зажигалкой.

– Ты права, дорогая, в этом нет ничего особенного. Но они устроили за мной слежку – и это непреложный факт. Разве я не говорил тебе, что вспомнил этого мужчину: не так давно он наблюдал за мной в одном из аэропортов. Не исключено, что они были там оба.

– Нет, не говорил. – Элоиза недоуменно покачала головой.

Том успокаивающе улыбнулся:

– Не первый раз мы встречаем людей, которые нам не нравятся. Не волнуйся.

Он поднялся, обошел столик, взял Элоизу за руки и притянул к себе. Прикрыв глаза, он с наслаждением вдохнул запах ее волос.

– Я люблю тебя. И не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Она засмеялась и высвободилась из его объятий.

– Бель-Омбр кажется мне довольно безопасным местом.

– Ноги их здесь не будет.

2

На следующий день Том и Элоиза отправились в Фонтенбло за билетами. Оказалось, что лететь им предстоит самолетом «Роял Эйр Марок», а не «Эйр Франс», как они рассчитывали.

– У этих компаний тесные связи, – объяснила молодая служащая, которую Том видел в туристическом агентстве впервые. – Отель «Минза», двухместный номер, три ночи?

– Отель «Минза», совершенно верно, – подтвердил Том по-французски. Они всегда смогут задержаться там на день или два, если им понравится, в этом Том не сомневался. Как-никак «Минза» считалась лучшим отелем в Танжере.

Элоиза решила пройтись к ближайшей парфюмерной лавке за шампунем. Наблюдая, как девушка оформляет билеты, Том вдруг осознал, что все время посматривает на дверь со смутной мыслью о Дэвиде Притчарде. И не то чтобы он опасался, что тот в любой момент может войти в комнату… В конце концов, разве Притчард с подружкой не заняты сейчас обустройством своего нового гнездышка у пруда?

– Вы бывали раньше в Марокко, месье Рипли? – лучезарно улыбаясь, спросила девушка, вкладывая билет в огромный белый конверт.

Будто тебе не наплевать, подумал Том и вежливо улыбнулся в ответ.

– Нет, но жду этой поездки с нетерпением.

– Ваши обратные билеты с открытой датой. На случай, если вы вдруг влюбитесь в эту страну и решите там задержаться. – Она протянула ему конверт со вторым билетом.

Том уже подписал чек.

– Прекрасно. Спасибо, мадмуазель.

– Bon voyage!^[14]

– Merci!^[15]

Том направился к выходу, разглядывая красочные плакаты на стенах: Таити, лазоревый океан, маленький одинокий парусник с белыми парусами. И вот, наконец, постер, который всегда поднимал Тому настроение, – великолепный Пхукет, один из островов Таиланда (Том даже нашел его на карте). На этом постере тоже были синее море, золотой песок, пальма, склонившаяся над водой под напором ветров, но среди всего этого великолепия не было ни одной живой души. «У тебя неудачный день – или год? Пхукет – это наш ответ!» – вот подходящий слоган, подумал Том. Туристы раскупали бы билеты, как горячие пирожки.

Элоиза обещала ждать его в лавке, так что Том, выйдя из агентства, повернул налево. Лавка находилась сразу за церковью Сен-Пьер.

И тут – Том едва сдержался, чтобы не чертыхнуться, – он увидел, как ему навстречу идет Дэвид Притчард под руку со своей, мягко выражаясь, конкубиной. Том заметил их первым, разглядев в плотном людском потоке (середина дня, время ланча), но уже через секунду взгляды «странной парочки» сфокусировались на нем. Он прошел мимо, глядя прямо пред собой и мучительно сожалея, что до сих пор держит конверты с авиабилетами в левой руке. Разглядели ли конверты Притчарды? Будут ли они курсировать взад и вперед по улице мимо Бель-Омбр, чтобы убедиться, что он в отъезде? Или его беспокойство уже граничит с паранойей? Последние метры до позолоченных окон «Мон-Люкс» Том преодолел рысью. Задержавшись у двери магазина, он оглянулся посмотреть, не наблюдает ли за ним эта пара. А может, они и вовсе собираются зайти в туристическое агентство – от них всего можно ожидать, подумал Том. Но даже среди толпы было трудно не заметить широкую спину Притчарда в синем блейзере и его мощный затылок, возвышающийся над головами прохожих. «Странная парочка» прошла мимо агентства, даже не бросив на него взгляда.

Том вошел в лавку, и его обдало густым парфюмерным духом. Элоиза болтала с приятельницей, чье имя совершенно вылетело у него из головы.

– О, Тома! Это Франсуаза, tu te rappelles?^[16] Подруга Бертелинов.

Том притворился, что вспомнил. Какая, в конце концов, разница?

Элоиза оплатила покупки, и, распрощавшись с Франсуазой, они вышли на улицу. По словам Элоизы, Франсуаза училась в Париже и была приятельницей Антуана и Аньес Грэ, их старых друзей и соседей, обосновавшихся в северной части Вильперса.

– Ты выглядишь обеспокоенным, mon cher, – заметила Элоиза. – С билетами никаких проблем?

– Полагаю, с ними все в порядке. Да и отель забронировал. – Том похлопал по левому карману куртки, из которого торчали билеты. – Пообедаем в «Черном орле»?

– О да! – заулыбалась Элоиза. – Охота!

Вообще-то, так они и планировали. Просто Тому нравилось, как Элоиза, с ее неподражаемым французским акцентом, произносит слово «охота», и он давно оставил попытки исправить его на грамматически правильное «охотно».

Обед им подали на террасе, ярко освещенной солнцем. Официанты и метрдотель обслуживали их не в первый раз и помнили, что предпочитает Элоиза: шампанское «Блан де Блан», филе камбалы, салат из цикория и много солнечного света. Супруги болтали о всяких милых пустяках: предстоящем лете, марокканских дамских сумочках из тонко выделанной кожи. А не присмотреться ли к латунным или медным кувшинам? Почему бы и нет? А как насчет катания на верблюдах? От этого предложения у Тома слегка закружилась голова. Он вспомнил, как участвовал в подобном аттракционе. Или это был слон в зоопарке? Ты качаешься в седле в нескольких ярдах от земли (на которую наверняка и рухнешь, если не удержишь равновесие) – нет, это не пришлось ему по вкусу. Но женщинам нравится. Может, женщины по природе мазохистки? Должна же быть причина? Роды, стоическое перенесение боли… Может, там-то и зарыта собака? Том закусил губу.

– Ты немного нервный, Тома. – Элоиза произнесла «нервный» с французским прононсом.

– Ничуть! – категорично возразил Том.

Он принял подчеркнуто беззаботный вид и старался сохранять его до конца обеда и всю дорогу домой.

Они собирались отправиться в Танжер через две недели. Парень по имени Паскаль, приятель садовника Анри, должен был отвезти их в аэропорт на их же машине, а потом отогнать ее обратно в Вильперс. Как-то раз они уже пользовались его услугами, и это всех устроило.

Том спустился в сад, прихватив с собой лопату, и принялся выпалывать сорняки, помогая, где надо, руками. Он успел переодеться и теперь был в джинсах и любимых кожаных ботинках, не пропускающих воду. Запихав пучок сорной травы в пластиковый мешок для компоста, он как раз приготовился ее утрамбовать, когда мадам Аннет позвала его через французское окно^[17], которое использовалось как дверь на выходящую в сад террасу.

– Месье Тома! Телефон, s’il vous plaît!^[18]

– Merci! – Он на ходу защелкнул секатор, оставил его на террасе и прошел в холл к телефону. – Алло!

– Алло! Я… Это Том? – спросил неизвестный мужчина, судя по голосу – довольно молодой.

– Да.

– Я звоню из Вашингтона… – В трубке что-то заурчало, заглушая голос, словно бы ее держали под водой. – Я…

– Кто говорит? – Том безуспешно пытался разобрать слова. – Подождите, не кладите трубку. Я подойду к другому аппарату.

Мадам Аннет пылесосила гостиную. Обычно это не мешало телефонным разговорам, но сейчас даже монотонный гул пылесоса казался помехой.

Том взял трубку в своей комнате, наверху.

– Алло, это снова я.

– Это Дикки Гринлиф, – произнес молодой мужской голос. – Помнишь меня?

Тому захотелось немедленно бросить трубку, но он сдержался.

– Конечно. Где ты сейчас?