Когда показался поезд, Ганс опустился на землю и вытащил из рюкзака бинокль.

– Добрались уже, – прошептал он, кивая в ту сторону присевшему рядом с ним Груберу. – Вон, смотри, три бегуна возле второго вагона стоят, качаются. Чувствуют, что в вагоне мясо лежит, а входить почему-то боятся. Наверное, того, кого Анж приговорил, чувствуют, даже дохлого опасаются.

Ганс протянул новичку бинокль, и тот тут же поднес его к глазам. Сначала он хотел воспользоваться прицелом на винтовке, но затем передумал и довольно долго разглядывал существ, очень похожих внешне на людей.

– Точно зомби, – прошептал он. – Такое чувство, что режиссеры фильмов ужасов здесь побывали и умудрились удрать, насмотревшись сценариев на всю жизнь.

Разум все никак не мог смириться с тем, что это уже не люди.

– Есть такое дело, – кивнул Ганс.

– И что, совершенно нет никакого лекарства? – Грубер протянул ему бинокль, потому что смотреть на этих существ, которые еще недавно были обычными людьми, не было никакого желания.

– Есть, вон у тебя на плече висит. Правда, против тварей посильнее вряд ли поможет, но попытаться можно, – жестко ответил Ганс. – Пойми, они уже не люди. Все, изменения произошли, им теперь ничем нельзя помочь. Да, за ствол пока не хватайся. Нечего шуметь, еще привлечем внимание кого покруче. У тебя нож есть? – Грубер кивнул, опустил винтовку на землю и осторожно вытащил из сумки охотничий нож. – Хороший ножик, – одобрительно кивнул Ганс. – Бегуны не слишком опасны, а нам все-таки желательно в поезд попасть так что…

Если Ганс и хотел предложить какой-то план действий, то не успел. Что-то привлекло внимание тварей, возможно, имунные слишком сильно шевелились, а может громко шептались, Грубер не смог бы дать точного ответа на этот вопрос. Головы всех трех бегунов одновременно повернулись в их сторону.

Грубер широко распахнул глаза, потому что скорость, с которой двигались эти существа, поражала: вот только что они стояли, тупо глядя на вагон и раскачиваясь с пяток на носки, и уже несутся в их сторону, быстро сокращая расстояние.

Свистнул арбалет, посылая болт навстречу одному из бегунов. Еще раз выстрелить Ганс не смог, не хватило времени, чтобы перезарядиться, но тот зараженный, в которого он стрелял, нелепо взмахнув руками, рухнул на землю, дергаясь всем телом.

Двое других даже внимания не обратили на то, что их приятель куда-то делся. Они налетели на людей, издавая странные урчащие звуки. Один из них кинулся на Грубера. Это было настолько неожиданно, что Грубер упал на спину, а бегун набросился на него сверху.

Вот тут-то Грубер сумел разглядеть зараженного во всей красе. Он действительно выглядел как зомби, и запах имел соответственный. Нападал бегун без какой-либо системы, просто пытаясь добраться до незащищенной плоти упавшего человека.

Грубера сразу же поразило то, что тварь, а теперь он уже не мог назвать ее человеком, обладала просто фантастической физической силой, совсем не соизмеримой с ее телосложением. Все эти замешательства привели к тому, что бегун, радостно заурчав, сумел вцепиться зубами в его руку чуть выше запястья.

К счастью ему не удалось сразу же перекусить крупные для этой части тела сосуды и нервы. Второго же шанса Грубер ему не дал, вонзая нож в затылок бегуна, где, как он успел заметить, располагался почти такой же на вид кожный нарост, как и у скреббера, который он определил, как аналог нервного узла. Тварь тоненько завизжала и скатилась с него, позволяя Груберу вскочить на ноги и ударить ножом еще несколько раз.

Ганс в это время неторопливо потрошил второго добежавшего до них бегуна.

– С почином. – Произнес он, не глядя на Грубера продолжая ковыряться в том самом наросте на затылке.

– Мог бы помочь, между прочим, – Грубер огляделся по сторонам, в надежде найти хоть что-нибудь, что помогло бы ему очистить нож.

– Зачем? – Ганс так искренне удивился, что даже отвлекся от своего увлекательного занятия и посмотрел на Грубера. – Ты вроде бы справлялся. Бегуны не слишком опасны, а тебе нужно начинать тренироваться, если у тебя, конечно, нет цели сдохнуть в ближайшее время. Мешок споровый вскрой и посмотри, может, что-то ценное обнаружишь.

– А не лучше ли сейчас оглядеться? – Грубер недовольно посмотрел на своего невольного спутника. – Вдруг поблизости кто-нибудь еще вертится?

– Лично я никого больше не вижу, а твари этого уровня настолько тупые, что никогда не догадаются ловушку устроить.

– Ага, если только тварь с более крепкими мозгами не попадется, способная ловушку организовать, – Грубер лег на землю, подтянул к себе винтовку и принялся внимательно осматривать местность через прицел. – Сам же говорил, мы как на ладони.

– Мелочь боится более крутых тварей, – Ганс поднялся и пошел к тому бегуну, которого уложили первым. – Они им вполне на закуску могут пойти. Поэтому я почти уверен, что больше здесь никого нет. Я боялся, что кто-то может с пути сбиться и набрести на этот проклятый кластер. Да оказалось не зря. Вон, эти же набрели. Не любят зараженные это место, понять бы еще почему. Остальные, получается, с другой стороны в тот кластер, куда мы попытаемся проникнуть, прибегают. Но пока перезагрузка не произошла, могут и в степь забрести, так что ты прав, бдительность лишний раз не помешает, но уж до паранойи не надо опускаться.

– Ты думал, что и на заводе никого не будет, – ядовито возразил Грубер, тем не менее, последовавший совету более опытного Ганса и поднявшийся с земли.

– Тут не угадаешь на самом деле, – Ганс опустился перед телом и принялся разрезать споровый мешок. Анж так же называл этот странный нарост, который у каждого бегуна располагался на затылке, но был не слишком крупным.

– А споровые мешки где могут располагаться? – после нескольких минут колебаний спросил Грубер, вскрывая кожистую оболочку, точнее раскрывая свой же собственный разрез, приведший к гибели бегуна.

– У зараженных всегда на затылке. У тех, кого нельзя упоминать всуе, говорят, где угодно.

– Что мы ищем?

– Спораны. Это такие фиговины, чем-то на маленький виноград похожие.

– Вот такие? – Грубер протянул ладонь, на которой лежали три виноградины.

– Ух, ты, целых три? Улей любит новичков, в который раз в этом убеждаюсь, – скупо улыбнулся Ганс и вернулся к своему прерванному занятию.

– А с этим что делать? – Грубер указал на клубок грязно-серых нитей, похожих на свалявшуюся паутину.

– Ничего. Есть, конечно, любители на спеке сидеть, но я нет. Наркота, она и есть наркоты. А от спека вообще, говорят, мозги набекрень съезжают, – Ганс поднялся, одновременно пряча в кармане несколько таких же виноградин, которые уже лежали в сумке Грубера в боковом кармане.

– Все страньше и страньше, – пробормотал Грубер, закидывая винтовку на плечо. – Ганс, а укусы зараженных не заразны?

– А я уже начал бояться, что ты и не спросишь, – хохотнул Ганс. – Это первый вопрос, который новички всегда задают. – Он внимательно посмотрел на Грубера и покачал головой. – Нет, не заразны. Нам теперь многие болезни нипочем. Да и ранения быстро заживают, если они не смертельные, конечно. Но тут без помощи живчика никак не обойтись.

– Хорошо, – Грубер поправил свое оружие, которое существенно оттягивало плечо. – А винтовку где можно будет продать?

– Избавиться хочешь? Отговаривать не буду. Из такой дуры шуметь себе дороже. Если только ты не в военном отряде, отправленном специально добывать спораны.

– А что и такое бывает?

– А как же, – протянул Ганс. – Еще как бывает, особенно на богатых стабах. Спораны в Улье вместо валюты, ими рассчитываться можно.

– Ты мне вчера этого точно не говорил.

– Ты не спрашивал.

– Считай, что спросил.

– Так ведь не деньгами же расплачиваться. Здесь они что, просто фантики. А от споранов наши жизни зависят…

– И все равно – это неправильно, – сжал губы Грубер. – Какими бы не были зараженные, они, мало того, что людьми были, так они еще и живые существа…

– Которые сожрут тебя с превеликим удовольствием, стоит только зазеваться. Чудной ты, Грубер, – Ганс подошел к нему и кивнул на поезд. – Идем, и так времени столько потеряли.

Свою карьеру мародера Грубер начал с электровоза. Ганс оказался прав, никого они больше не заметили, и не нарвались на хитроумную ловушку. Мертвый поезд, где никого, кроме мертвецов не было, отдавал сверхъестественной жутью, флюиды которой чувствовали, похоже, даже зараженные. И только самые тупые не впечатлились и решили посмотреть поближе.

Машинистов было двое. Они лежали на полу большой кабины, второй сидел в кресле за пультом управления, именно на этих местах их настигли пули команды Анжа. Грубер недоуменно посмотрел на тела. Он даже присел рядом с ними на корточки, чтобы лучше рассмотреть. Выглядели мертвецы так, словно они погибли не день назад, а как минимум лежат здесь пару лет, в виде мумий.

– Это так и должно быть? – Грубер повернулся и посмотрел на нахмурившегося Ганса.

– Нет. Вот так быть точно не должно. Плохое место. Слишком чудное, даже для Улья. Давай уже быстренько сделаем дела и уберемся отсюда. У меня от этого места все волосы дыбом встали, даже в самых интересных и загадочных местах.

Из электровоза они перебрались в первый вагон. Анж, похоже, подходил к своему делу очень ответственно: в каждом купе обнаруживались трупы, так же, как и машинисты похожие на высохшие мумии.

Стараясь не слишком коситься на мертвецов, Грубер вместе с Гансом вытаскивал с багажных полок чемоданы и быстро просматривал содержимое. Ничего нового для себя Грубер не открыл: в чемоданах обнаружились именно те вещи, которые он подсознательно ожидал увидеть: деньги, которые здесь в Стиксе не котировались; документы, которые были никому не нужны; и все те вещи, которые люди берут с собой в недолгое путешествие, вроде зубных щеток и пачек с одноразовыми салфетками.

– Что конкретно мы ищем? – после того как они дошли до конца вагона, спросил Грубер.

– Еду, – коротко ответил Ганс. – По идее, когда тот кластер перезагрузится, еды будет навалом, но когда это будет? А мы, в отличие от зараженных, твари нежные и привередливые, нас просто мясцо, которое бродит по улицам, не устроит. И может еще что интересное найдем.

В первом вагоне ничего интересного найти не удалось, и они перешли в тот, в котором ехал домой Алексей, еще не обретший прозвища, там, в прошлой жизни. Вот тут-то Грубер долго стоял с отпавшей челюстью и рассматривал открывшуюся картину. Все убитые пассажиры были мумифицированы, а вот погибшие от лап, или что у него заменяет лапы, скреббера, парни из команды Анжа выглядели так, словно ненадолго прилегли вздремнуть.

– А вот это совсем-совсем ненормально, – Грубер присел перед одним из них и перевернул тело с живота на спину.

Глаза парня были закрыты, лицо бледновато и только. Если бы не дыра в груди и отсутствие дыхания, Грубер ни за что не смог бы сразу навскидку сказать, что парень мертв. Не было даже трупного окоченения, да и трупные пятна не тронули кожу.

Чисто автоматически Грубер приложил пальцы к шее, чтобы уж наверняка убедиться. Пульса не было, и Грубер принялся проверять многочисленные карманы камуфляжной формы, надетой на парня. По тому, как резво Ганс начал шмонать тела именно этих ребят, стало понятно, что не только ради еды он так стремился попасть в этот поезд.

В одном из карманов, Грубер нашел небольшую фляжку. Отвинтив крышку, он принюхался: пахло спиртом и несвежими носками.

– Живчик, – опознал содержимое фляжки Грубер и, не колеблясь, сделал маленький глоток. Качество напитка было почти такое же, как у Ганса, может только спирта чуть побольше.

В другом кармане он обнаружил небольшой мешочек. Заглянув внутрь, Грубер обнаружил с десяток споранов. Одобрительно кивнув головой, он ссыпал к ним те, которые получил с убитого бегуна, и спрятал мешочек теперь уже в нагрудный карман своей куртки.