Мне хочется дотронуться до этого шрама. Абсолютно иррациональное чувство, но это желание слишком сильно. Чтобы не поддаться ему, я стискиваю пальцы в кулак. А вторую руку, с ножом, прячу за спину.

Спохватившись, я поднимаю ключи и отдаю ему. Он почти вырывает их свободной рукой, на которой блестит кольцо, грубо отталкивает меня плечом, и я вдруг понимаю, кто он такой. Это тот самый невоспитанный тип, который толкнул меня, а потом показал Стасу средний палец. Вот это встреча. Этот умник живет в моем подъезде? Чудесно.

Чувство вины частично исчезает. И откуда-то появляется злость.

– Наверное, это карма, – говорю я неожиданно насмешливым – чужим – голосом ему в спину. – Из-за тебя упал мой телефон, а потом я ударила тебя дверью. Эффект бумеранга, и всё такое?

Обычно я вежлива и не обращаюсь к незнакомым людям на «ты», да еще и таким тоном. Но тут на меня что-то находит. Что-то, что я не могу контролировать. А может быть, не хочу.

Парень оборачивается – медленно и тяжело. Он вообще производит тягостное, давящее, «темное» впечатление, и меня это немного пугает, но не отталкивает. Я впитываю его тяжелую энергетику, не понимая, что за странное любопытство овладело мной. И думаю, что он скажет мне что-то банальное и грубое: «Не болтай глупости», «не лезь под ноги» или просто как-нибудь обзовет. Но он убирает руку с плеча и прижимает указательный палец к своим губам, безмолвно веля мне молчать. После разворачивается и медленно поднимается по ступеням – ботинки у него тяжелые, но поступь легкая, как у хищника.

Я стою на пороге, придерживая дверь, и смотрю ему вслед. В горле застревают невысказанные насмешки.

Нет, впечатление на меня произвёл не его странный жест, а багровая кровь на его ладони, которой он зажимал плечо. Думаю, он и сам не понял, что я увидела.

Ведь я не могла ударить его дверью… до крови?

Не могла. Я могла поставить синяк, но не нанести рану.

«Или что-то сделать со свежей раной», – счастливым тоном подсказывает Демон. Мне кажется, его будоражит вид крови – лучше всего, чужой, не моей. При виде моей он прячется, будто боится ее или брезгует.

Шум улицы снова наполняет мою голову – тишина отползает, и я глубоко вдыхаю сырой воздух.

Домой я возвращаюсь благополучно, без приключений.

Полночи я работаю над портретом сестры Стаса – впервые за долгое-долгое время. Выходит небрежно – сказывается долгое отсутствие практики, но я знаю, что выложилась на все сто. И я рада, что мои пальцы всё помнят.

Я засыпаю под утро, с улыбкой, под одеялом, с приятной и такой знакомой тяжестью, которая наваливается после бессонной ночи с кистями и карандашами.

Кроме портрета незнакомой мне Эллы у меня есть набросок парня в капюшоне. Я запечатлела его в себе в тот момент, когда он обернулся ко мне, приложив палец к губам.

Мне интересно увидеть его лицо.

Но как же это глупо.

Глава 8

В воскресенье снова ярко сияет солнце – дожди и холод отступили под напором его лучей. Цветов от Поклонника так и нет. Он куда-то пропал – так же внезапно, как и появился. Это из-за того, что я за ним погналась? Из-за того, что не открыла ему дверь в ту ночь? Из-за Стаса? Как знать.

Если бы не Алиса и не медленно увядающие цветы в моей спальне, я думала бы, что сошла с ума и выдумала себе всё. Я ведь действительно странная. Сколько ни убегай, сколько ни ставь преград, но признаться самой себе в этом всё же нужно.

Я не помню своего детства.

У меня есть свой Демон и мания преследования.

Мне снятся странные сны с Монстром.

Мне дарит (или дарил?) цветы странный человек.

Я совершила непростительную ошибку в прошлом.

Но сегодня я не хочу об этом думать – я очень устала от мыслей и стараюсь нагрузить себя по полной. Учеба снова меня спасает, хотя на какое-то мгновение я опять задумываюсь над тем, принесет ли мне удовлетворение моя будущая профессия.

Рисовать мне нравится гораздо больше. Дело не в том, что быть художником лучше, чем помогать детям, работая с их когнитивной и психо-эмоциональной сферами. Дело в том, что мне больше нравится рисовать. И сегодня я отлично это понимаю. Руки сами тянутся к карандашам, я даже пытаюсь изобразить Стаса. Но почему-то не получается – всё не то, а в конце и вовсе ломается карандаш. Зато я присылаю ему фото портрета, и он радуется – говорит, Элла получилась великолепно.

«Сколько стоит твоя работа? – спрашивает он.

«Столько, сколько стоит работа человека, обучающего других кататься на скейте», – отвечаю я.

«Ангелина, я же серьезно».

«И я. Ты обещал меня научить:)»

«Научу. Всегда выполняю свои обещания».

Сегодня встретиться у нас не получается – у Стаса какие-то дела дома, и мне остается лишь порадоваться за него. Мне всегда нравились большие семьи, а у него именно такая. Большая и дружная.

«Давно ли зависть стали называть радостью?» – спрашивает Демон. И я отгоняю его прочь. А еще я начинаю заниматься аутотренингом.

Утро понедельника снова обходится без цветов. Почему-то меня это раздражает. Поклонник решил пропасть или выжидает? В любом случае мне хочется послать его далеко и забыть о нем. Увядших цветов всё больше, новых нет. Ряды моей оранжереи редеют. Мне приходит в голову, что Поклонник обиделся на меня за то, что я отдала те розы из стеклянной коробки девчонкам. Но откуда он об этом узнал? Следит? Или просто ошивается где-то поблизости?

Делая себе завтрак, я неожиданно прихожу к выводу, что привыкла к сладковатому цветочному аромату и больше его не чувствую. Перед тем как покинуть квартиру, я захожу в свою комнату и окидываю цветы долгим взглядом. Как бы я ни старалась, продлить им жизнь у меня не получится.

На учебе всё хорошо, я, как всегда, готова, изнаю, что нужно отвечать. Но снова не чувствую интереса – только этого никто не замечает.

После второй пары, на двадцатиминутной перемене, мы с Алисой сидим в маленькой столовой и болтаем. Она рассказывает мне про парня, с которым была на свидании. Его зовут Игорь, и, по ее словам, он просто потрясающий.

– Целуется как бог, – заявляет довольно Алиса. – А еще у него шикарная машина! Audi TTS. Красного цвета.

– Он тебе нравится? – спрашиваю я.

– Еще бы! Мы полночи катались по городу. Были на Воробьевых горах – оттуда вид просто потрясающий. У Стаса есть тачка? Если есть, пусть отвезет тебя на автомобильное свидание. Эй, только не говори, что у твоего Стаса нет машины.

Когда Стас успел стать моим, я не знаю, но мне смешно.

– Ланская?.. – подозрительно спрашивает подруга. В ней удивительным образом сочетаются меркантильность и искренность.– Алис, понятия не имею, есть ли у него машина или нет, – смеюсь я. – Мы об этом не говорили.

– А о чем вы говорили, позволь узнать?!

– О музыке, фильмах, живописи, книгах, мире, людях. О себе. Обо всем понемногу. Как и я, он любит инди-музыку. В восторге от Эндрю Уайетта и Эдуарда Мане. И ему, представь себе, известно, чем Мане отличается от Моне. А еще он знает, кто такой Кацусика Хокусай и его «Тридцать шесть видов Фудзи», представляешь? – делюсь я. Это мой любимый гравер и любимый азиатский художник.

– Ну, просто вторые половинки! С ума сойти! – кричит Алиса. – Вы столько болтали, и ты не узнала главного?! Машина, квартира, родители – тебе это неинтересно?!

– Его мама – детский психолог, как и я, – отвечаю я.

– Всё понятно, – вздыхает подруга. – Неперспективный. Но ты от него в восторге, да?

– Что-то вроде того, – осторожно отвечаю я.

– Даже несмотря на всё это, я за тебя рада, – вздыхает Алиса. – Тебе нужен парень. Тебе нужна любовь. Так, чтобы внутри всё взрывалось и чтобы эмоции разрывали на части.

Со Стасом ничего не взрывается – чувства к нему похожи на спокойную полноводную реку, которая неспешно куда-то бежит. Но разве это плохо? Это замечательно.

– А у тебя взрывается душа от Игоря? – спрашиваю я, заранее зная ответ.

– У меня взрывается душа от его машины, – смеется Алиса. – Кстати, а как там Поклонник?

– Без понятия. Пропал, – пожимаю плечами я.

– Подозрительно это всё.

Я соглашаюсь. Подозрительно.

Следующие дни проходят относительно хорошо. Я еще раз встречаюсь со Стасом, отдаю ему портрет сестры, а он учит меня кататься на скейте в парке, как и обещал. У него это получается отлично – и не скажешь, что долгое время он не стоял на доске. Скейтов Стас приносит два – один свой, с глубоким конкейвом и яркой фиолетово-черной графикой, второй, как он сказал, для новичков, а еще шлем, который надевает мне на голову и ремешок которого застегивает под подбородком.

Стас учит меня стоять, держать равновесие и балансировать, объясняет, какую ногу использовать в качестве опорной. Наверное, я должна чувствовать радость и предвкушение, но моя единственная мысль: как бы не упасть. И, разумеется, в самом конце я падаю и до крови царапаю ногу. Но это пустяки – Стас заклеивает царапины пластырем. Именно в этот момент мимо проходит друг детства, живущий в соседнем доме. Он давно катается на скейте.

– О, Геля, привет! – радостно улыбается он мне. – Осваиваешь доску? И как, нравится?

– Привет, Олег! Нравится, – отвечаю я. – Только не нравится падать.

– Без боевого крещения никак, – подмигивает он мне. Мы перекидываемся еще несколькими фразами, и Олег уходит.

– Кто это? – спрашивает Стас, глядя ему вслед.

– Ревнуешь? – смеюсь я. На самом деле я не знаю, встречаемся мы или нет. Это наше третье свидание, и всё как-то не совсем понятно.

– Может быть. Он тебя просто раздевал глазами.

– Это Олег, – смеюсь я. – И поверь, ему на меня плевать – вокруг него уйма девчонок.

Встреча вновь заканчивается около моего подъезда.

***

В этот день Стас целуется так умело, что мне начинает казаться, будто я ему не соответствую. И не могу подарить ему столько же удовольствия, сколько хочет подарить мне он.

Я не могу расслабиться, и это приводит Демона в восторг. Он хлопает, звенит обрывками своих цепей, будто Кентервильское привидение, и даже ухает. Стас понимает, что со мной что-то не так. Он так чуток ко мне, что больше не лезет с поцелуями. Просто обнимает.

И я ему благодарна.

Поклонника всё нет и нет, и меня это злит. Он так хотел, чтобы я впустила его в свои мысли, а теперь взял и пропал! Мог хотя бы объяснить свое поведение. Или это его новый метод заставить думать о себе?

Я решаю, что больше не буду о нем вспоминать, хотя это то же самое, что не думать о розовом слоне: поклонник просто прописался в моей голове. Зато цветов становится всё меньше и меньше. А поводов для шуток у Демона – всё больше.

Рисовать тоже не получается – портрет Стаса так и не выходит, да и времени у меня мало.

Во вторник у Алисы День рождения, и она собирается отпраздновать его в клубе с друзьями и Игорем. А на выходных – с родными. Алиса заранее бронирует столик в модном клубе и говорит, чтобы я обязательно позвала Стаса. Честно сказать, я не хочу идти в клуб – терпеть их не могу, теряюсь в оглушительной музыке и неуютно чувствую себя в толпе незнакомых людей, но это же День рождения лучшей подруги. Я не могу не пойти. Правда, и Стаса не зову – он неожиданно заболевает. Алиса огорчается – ей очень хотелось с ним пообщаться, но ничего не поделаешь.

Я была в ночных клубах несколько раз, и они казались мне абсолютно одинаковыми. Этот приятным исключением не стал.

У входа выстроилась огромная очередь желающих попасть внутрь, но Игорь легко проводит нас внутрь. Мы бы и так, конечно, прошли, раз уже заказан столик, но Игорю очень хочется казаться крутым в глазах Алисы: этот клуб принадлежит какому-то его знакомому. У него получается – нам вслед завистливо смотрят и даже возмущаются.