Но пришел срок, и к родителям сильной, стройной девушки стали присылать сватов. Полковник Вяземский был человеком обеспеченным и мог позволить себе выбирать. Благо приданое у его дочери было весьма солидным, да и семья его никогда не бедствовала. Вяземские всегда были хозяевами рачительными и к службе своей относились весьма серьезно. Так что выбор у Катерины был широкий. Но душа у девушки не лежала к сватавшимся молодым людям. В каждом из них она находила столько изъянов, что при их перечислении полковник хватался за голову и тут же прекращал все разговоры о свадьбе. Язычок у девицы был острый, а врожденное умение подмечать мелочи позволяло ей видеть то, чего другие просто не замечают.

Вначале все эти попытки сватовства забавляли ее, но уже после пятого раза она поняла, что эти пустые хлопоты начинают раздражать. Катерина была девушкой умной и понимала, что с мужчиной слабым жить просто не сможет. И уж тем более не сможет терпеть его самодурство и снобизм. Ей хотелось встретить человека сильного, умного, а главное, умеющего ее слышать и понимать. Как отец. И желательно, чтобы он имел отношение к военной службе. Так что очередного жениха, служившего по гражданской части, она без долгих разговоров зазвала на верховую прогулку и, заставив догонять себя, пустила своего любимого арабского жеребца в галоп. Жених вывалился из седла уже через несколько минут, пытаясь перепрыгнуть невысокий плетень следом за своей избранницей. В итоге его увезли из имения к доктору, а у Катерины состоялся не самый приятный разговор с папенькой. И вот теперь, стоя перед рабочим столом в его кабинете, девушка, упрямо насупившись, твердо отвечала:

– Можете сами на нем жениться, папенька, а мне этот слизняк и даром не нужен. Он же даже верхом ездить толком не умеет. Не говоря уже обо всем остальном. И как, скажите на милость, он станет честь мою защищать, ежели даже сабли в руках никогда не держал? Да бог бы с ней, с саблей. Он даже шпагой не владеет. И стрелять не умеет. Да поймите же, папенька, – надавила она, заметив, что отец, заметно остыв, все больше и больше мрачнеет, слушая ее, – я готова подчиниться вашей воле, но хочу, чтобы дети мои имели серьезного отца, а не размазню какую.

– И где я тебе такого возьму? – не удержавшись, мрачно хмыкнул полковник.

– Ну, вы же, папенька, откуда-то взялись, – тут же нашлась Катерина.

– Значит, предпочитаешь военных? – со странной интонацией уточнил отец.

– А вы разве, папенька, против? – насторожилась Катерина.

– Откровенно признаться, не знаю, как и сказать, – задумчиво протянул полковник. – Современные офицеры, они, так сказать, солдаты мирного времени. Из тех, что крови не лили и пороху не нюхали. Фанфароны, право слово.

– Да как же, папенька! Ведь война ж идет. А какая ж война без офицеров? – растерялась девушка.

– Так в том-то и штука, что толковые на фронте, а те, что здесь, и слова доброго не стоят, – развел полковник руками.

– Ну, не знаю. Намедни Лизанька Тарханова рассказывала, что сестрица ее, Наталья, царствие ей небесное, встретила на Кавказе офицера и влюбилась так, что аж и сказать страшно. Так он после ее смерти год траур держал. А ведь они даже помолвлены не были. Так, изредка виделись только. На приемах, да когда он по делам приезжал. Да и сама она с офицером помолвлена. Майор, граф Рязанов, Михаил Сергеевич. Слышали про такого? – невинно поинтересовалась девчонка, делая вид, что ответ ей вовсе не интересен.

– Рязанов? – задумчиво переспросил полковник. – Не слыхал. А по какому ведомству он там служит?

– Начальник отдела контрразведки города. И Натальи покойницы любый там же служит. Товарищем его. Князь Ростовцев, Руслан Владимирович. Штабс-капитан.

– Ростовцев?! – изумленно переспросил полковник. – Неужто Владимира сын в военные подался? Ну да. Все сходится. Тот Руслан Владимирович, а этот Владимир Иванович.

– Так ты его знаешь? – оживилась Катерина.

– Избави тебя бог, дочка, от такого знакомства, – скривился Вяземский. – Володька Ростовцев, хоть и титул высокий имеет, а все одно мот, бабник и жуир, каких поискать. Все наследство свое промотал да в карты спустил. Всей столице почитай должен. А теперь и вовсе пропал. Говорят, он тоже на Кавказ подался, да там и сгинул. Слухи ходят, горцы его зарезали. А яблочко от яблоньки, сама знаешь, недалеко падает, – с намеком закончил полковник.

– Не в этот раз, папенька, – решительно мотнула Катерина роскошной, смоляной косой. Масть эта досталась ей от прапрабабки, имевшей корни ажно из половецких степей. Так что и высокие скулы, и смоляная коса, и брови вразлет, и ярко-синие глаза делали девушку настоящей экзотической красавицей.

– Уж простите, папенька, но князь Тарханов не тот человек, который дочку за кого попало отдаст, – с напором продолжила она. – Да и Лизанька про того Ростовцева весьма хорошо отзывалась. А ей это никоим образом не интересно. У нее свой жених имеется.

– А ведь права ты, Катюша, – подумав, удивленно кивнул полковник. – Странно, что я про ту историю не слышал.

– Так ведь он из контрразведки, – быстро напомнила Катерина, которой история эта сразу запала в душу. Было в ней что-то, что заставляло девичье сердечко трепетать и сладко ныть от мечты о чем-то подобном. Но только, чтобы все живы были.

– А тебе что за дело до всей этой истории? – вдруг спросил полковник, лукаво прищурившись.

– Так ведь к слову пришлось, что есть еще в империи настоящие офицеры, – моментально выкрутилась Катерина.

– К слову, значит. Ну-ну, – ехидно хмыкнул Вяземский, решив про себя как следует все выяснить про эту историю.

Уже на следующий день его старый друг и сослуживец, генерал-поручик Еремин, рассказал, как оно все было на самом деле, и кто таков был тот самый штабс-капитан Ростовцев. Выслушав его рассказ внимательно, полковник удивленно покачал головой и от избытка чувств, пристукнув ладонью по столу, азартно спросил:

– Выходит, есть еще настоящие офицеры в государстве нашем?

– И уж тем более это удивительно услышать про такую фамилию, – кивнул в ответ Еремин. – Вот не поверишь, Павел Лукич, я глазам своим не верил, когда депеши те читал. Хотя, пожалуй, удивляться тут нечему. Вьюнош тот не отцом воспитывался.

– А кем же? – насторожился полковник.

– Неизвестно. Вся штука тут в том, что о нем вообще мало чего известно. Знаю только, что он долгое время за границей жил, а после, когда вернулся, был папашей своим признан как законный княжич и наследник рода. Там контрразведка с этим делом суетилась.

– А им-то оно зачем? – не понял Вяземский.

– Не знаю, – снова качнул генерал головой. – Но, похоже, нужно им так было. Для дела. А самое главное, его из-за границы сразу на Кавказ отправили. Там он и объявился, уже офицером в звании поручика.

– Это что ж такое получается? – принялся рассуждать Павел Лукич. – Службу он начал рано и под другим именем, а после, когда надобность возникла, ему все полагающиеся регалии выписали и официально обществу представили? Уже серьезным офицером?

– Так и есть, – в который уже раз кивнул генерал.

– Странная история, – задумался полковник.

– И тем более странная, что контрразведка все бумаги о нем в огромном секрете держит, – добавил Еремин. – Уж не знаю, что там у него было и чем он занимался, но только на Кавказе он объявился поручиком и весь в шрамах. А это, сам понимаешь, о чем-то да говорит.

– Знать бы еще, о чем, – задумчиво хмыкнул полковник.

– Бывают дела, Павел Лукич, о которых нам лучше бы и не знать, – помолчав, высказался генерал. – Целее будем.

– Выходит, и от гнилой ветви можно добрый плод получить, – неожиданно выдал полковник.

– Выходит, можно. А теперь, дорогой мой друг, объясни, с чего вдруг у тебя такой интерес к этому княжичу возник? – решительно потребовал генерал объяснений.

– Откровенно сказать, я и сам толком не знаю, – смутился Вяземский. – Просто Катерина моя очередного жениха так отделала, что и сказать страшно. Ты ж знаешь, она у меня в седле, что тот улан держится. А тут новый жених выискался. Ну, она его на верховую прогулку и потащила. А тот в седле, как собака на заборе. В общем, расшибся.

– Ох, уморил! – сквозь смех простонал Еремин. – Это ж надо. Девица парня обскакала. Тоже мне жених. И чего? А кавказцы те тут при чем?

– Да я в сердцах принялся шашкой махать, вот Катерина мне и рассказала, что княжна Тарханова ей поведала, что за офицеры на том Кавказе служат. Вот я и заинтересовался. Уж больно история та странной выглядела. Тем более что и фамилия известная.

– Угу, еще как, – помрачнев, усмехнулся генерал. – Не приведи господи такой шлейф за собой тянуть.

– Погоди, так ведь если старший Ростовцев сгинул, то заимодавцы те теперь кинутся с наследника долги требовать, – вдруг сообразил полковник.

– Ага, как же. Для того придется на Кавказ ехать. К тому же в наследование княжич не вступал. Да и нечего там наследовать. Регалии семейные ему через контрразведку отправили, вот и все наследство. А все имущество, что в столице было, теперь на торги выставлено.

– Выходит, у парня, кроме титула да личных печатей, и нет ничего? – изумился Вяземский. – Как же тогда князь Тарханов хотел за него дочку отдать? Уж он-то обо всем этом давно знать должен.

– А он и знал, – пожал генерал плечами. – Да только молодой княжич решил все с чистого листа начать. От семьи – только титул да фамилия. А все остальное – сам. Уже и землю под имение выслужил. Дом ставит.

– Все там же, на Кавказе? – быстро уточнил полковник.

– А где ж еще? – удивился генерал. – Это там он в почете, а здесь ему от кредиторов житья не будет. Да и не поверят тут, что он совсем не старший Ростовцев.

* * *

Приезд в Пятигорск князя Тарханова в очередной раз встряхнул местное общество, заставив всех чиновников и карьеристов насторожиться. Но к всеобщему возмущению, первым делом князь нанес визит не городскому голове, как это было принято, а лично какому-то штабс-капитану. Хотя говорить «какому-то» могли себе позволить только особо отчаянные. Что это за штабс-капитан и что он может сделать, было известно всем и каждому в городе. Для самого Руслана, а также для графа Рязанова и всех домочадцев появление столь высокопоставленной особы оказалось полной неожиданностью. Сам Шатун, уже немного придя в себя после контузии, кое-как ползал по дому, проклиная все на свете и тихо ненавидя это состояние отчаянной беспомощности. И хотя это ранение для него было далеко не первым, от этого было не легче. Так что, увидев входящего в кабинет князя, парень принялся тяжело подниматься из-за стола, на что князь, истово замахав руками, приказал:

– Даже и не думай вскакивать. Не на плацу.

– Вот уж не ожидал вас тут снова увидеть, Петр Иванович, – выбравшись из-за стола, обнял несостоявшегося тестя Руслан. – Рад. Весьма рад. Прошу, – указал он на кресло у стола. – Чаю, или прикажете покрепче чего?

– Рано для крепкого, – отмахнулся Тарханов. – Прикажи чаю подать.

– Васятка! – негромко окликнул Руслан своего маленького посыльного.

Мальчишка возник в кабинете словно из воздуха. Поклонившись князю, Васятка вопросительно посмотрел на парня, продолжая краем глаза следить за гостем.

– Не окосей от любопытства, – не удержавшись, поддел его Руслан. – Сбегай на кухню, скажи, пусть чаю спроворят. Ну, и к чаю чего.

– Мишка уже самовар поставил, – кивнул мальчишка и, ехидно усмехнувшись, поинтересовался: – Может, еще чего?

– Это что у тебя за сорванец? – иронично поинтересовался князь.

– Сирота. На посылках у меня служит, – хмыкнул в ответ Руслан.

– Тогда сбегай-ка ты, Васятка, к майору Рязанову и передай, что его желает князь Тарханов у него дома видеть. Сумеешь? – пряча усмешку, уточнил Петр Иванович.

– А чего там уметь? – не понял мальчишка. – Я к Михал Сергеичу уж сколько раз бегал, – пожал он плечами и, заметив показанный Русланом кулак, выскользнул за дверь.

– Дерзкий, – одобрительно усмехнулся князь. – Учишь его чему?

– Пока только грамоте и атлетике. Пусть слегка мяса нарастит, – отмахнулся Руслан. – Случилось опять чего, Петр Иванович? – осторожно уточнил он на всякий случай.

– Слава богу, нет, – широко перекрестился князь. – В этот раз я тут с добрыми вестями. Вот сейчас друга твоего дождемся и приступим, помолясь, – загадочно усмехнулся он.