Кудрявцев недовольно потряс головой, но выудил из маленьких кучек десяток билетов по червонцу и четвертаку и отдал их в руки Носову.

– Я запишу, сколько взято из партийной кассы, потом возместите, – сказал он, доставая блокнот из-за пазухи.

– Однако, – улыбнулся Носов, – я же за эти деньги как бы шкурой рисковал, неужели не заработал хоть немного без отдачи?

– Нет, Иван Александрович, это теперь партийные деньги и за ними нужен строгий учет и контроль.

– Бай, хоуп ту си ю сун – сказал Носов, переодевшись, и вышел на улицу.

Да и хер с вами, – думал он, огибая запряженные коляски, – обойдусь без ваших денег. Далее путь его лежал к дому, где жила Зиночка Коноплянникова, кликнул первого встреченного извозчика и назвал ее адрес. За полтинник добрался и через каких-то полчаса уже названивал в дверь ее квартиры. Открыли сразу, горничная видимо.

– Что вам угодно, сударь? – надменно спросила похожая на верблюда горничная в белом передничке.

– Угодно, чтобы вы передали Зинаиде Васильевне, что пришел Иван Александрович.

Горничная кивнула, пропустила его в прихожую и удалилась в глубь квартиры. Однако ж небогато они тут живут, подумал Носов, разглядывая ободранное сиденье дивана и отваливающиеся на стенах обои. А тут и Зиночка вышла.

– Ой, – испуганно сказала она, – а я вас и не ждала.

– И совершенно напрасно, Зинаида Михайловна, был здесь по делам фирмы, как же я мог пройти мимо дома такой неотразимой дамы. У меня к вам деловое предложение – давайте сходим на спектакль в Художественный театр, там сегодня «Три сестры» дают, Книппер в заглавной роли, говорят, блистает. Ну и Лужский конечно как всегда неотразим.

Зиночка помялась пару секунд, не зная, что ей делать, но потом видимо внутренний голос сказал ей махнуть рукой и не упускать возможностей, поэтому она потупила глаза и согласилась.

– Но мне же надо переодеться, – добавила она, – не в этом же домашнем на публике появляться.

– Конечно переодевайтесь, а я вас пока подожду в чайной, тут напротив как раз – когда выйдете из подъезда, махните рукой, окей?

– Что такое «окей»? – непонимающе спросила Зина.

– Ну «хорошо», если с американского на русский перевести.

– Тогда значит окей… минут через 15-20 ждите.

Носов вышел из подъезда и пересек улицу наискосок, до чайной под завлекательным названием «Бублик». Там он немного поколебался между водкой и чаем и все-таки заказал стакан индийского чая, нехорошо на даму перегаром дышать, успеется еще выпить. Ну и обещанные на вывески бублики тоже попросил принести. Сел возле окна, чтобы видеть улицу, и стал чай пить, что еще в чайной делать?

Зиночка сдержала слово и вышла почти точно в те сроки, что и сказала, через полчасика, одетая в меховой капор (головной убор, сочетающий в себе черты чепца и шляпы) и английский костюм (прямой удлинённый пиджак и прямая юбка) серого цвета. Обувь видно не было из-за длинной юбки. Ну ничего так конечно, уныло подумал Носов, но юбку можно было бы и покороче. Вслух же он сказал следующее:

– Боже мой, Зинаида Васильевна, более впечатляющего зрелища я не видел со времен… ну короче давно не видел. Вы прямо как богиня, как ее… Афродита, во, сошедшая на землю в пене морской, да.

Зиночка молча взяла Носова под руку и сказала, чтоб он не терял времени на комплименты, а то в театр опоздаем.

– Да, это я маху дал, Зиночка (разрешите вас так называть? хорошо), погнали, значит, в театр, извозчик! – махнул он рукой увиденному вдали экипажу.

Ехать было не сказать, чтобы очень далеко, но и не вот-то рядом, минут двадцать они протряслись до Камергерского переулка.

– А билеты у вас есть? – поинтересовалась по дороге практичная Зина.

– Да что билеты, на месте решим вопрос, – беспечно махнул рукой Носов, – тем более, что это не премьера.

– Ну смотрите, я на вас рассчитываю, – ответила ему Зина, – а то выйдет, что зря я переодевалась.

Билетов в кассе и правда не было ни одного. Там даже кассира не было, его заменяла унылая табличка «Все билеты проданы». Ну что же, будем изыскивать другие способы, буркнул себе под нос Иван и пошел искать спекулянтов.

Искать их собственно и надо было, как сразу же выяснилось, они сами нашли Ивана, наперебой предлагая билетики по сходной цене, оставалось только выбрать получше и подешевле. Иван взял два билета на пятый ряд партера по центру, обошлось это ему ни много ни мало в два червонца… однако, однако, подумал он, это ж на деньги 21 века тысяч 20, если не 25… но усилием воли задавил в себе свое скаредное начало и вернулся к Зиночке с сияющей улыбкой:

– Вот, пятый ряд партера, почти в центре – устраивает, Зинаида Васильевна?

– Да, вполне, – ответила она, – но мы же кажется на Зину с Ваней условились, какая еще Васильевна?

– Виноват, сэр, больше это не повторится, сэр! – вытянулся в струнку Иван. – Сэр это почтительное обращение в англоязычных странах, – на всякий случай добавил он.

– Уж это-то я знаю, – смеясь, ответила Зина и потащила его ко входу, – первый звонок уже был, нехорошо опаздывать.

Первое действие Носов отсмотрел с немалым интересом, в свое время он видел этот спектакль в интерпретации Современника и Таганки, сравнить чеховские трактовки Станиславского, Любимова и Ефремова было весьма любопытно. Позже, сидя в антракте в буфете театра (бутылка шампанского плюс дюжина пирожных), он позволил себе пару высказываний:

– Нет, что ни говорите, но все-таки игра Книппер это шедевр актерского мастерства, чего к сожалению нельзя сказать о других сестрах, эээ… о Савицкой и Андреевой, не дотягивают они, к сожалению до высокой чеховской драматургии, да…

Зиночка, к его удивлению, разговор о театре поддерживать не стала, а спросила прямо в лоб совсем про другое:

– Ну как сегодня все прошло?

– В каком смысле? – деланно удивился Носов.

– Бросьте Ваньку валять, знаете вы, о чем я…

– А, вы про это дело… а допуск у вас, я извиняюсь, есть? Хотя что это я говорю, вы же в ЦК входите… ну слушайте, – и он рассказал о сегодняшнем эксе, без лишних подробностей.

– Деньги значит Кудрявцев забрал?

– Точно так. Ну не все, часть мне досталась.

– На них, значит, мы и гуляем сейчас… а и ладно, так даже интереснее. А вот скажите-ка (можно на ты, вставил свою фразу Иван), скажи-ка Ваня, это страшно, когда человека убиваешь?

– Когда первого, очень страшно, да, со вторым уже проще, а дальше эмоции уже притупляются, работа и работа, не страшнее других.

– Значит сегодняшние казаки не первые у вас были?

– Конечно нет.

– Про первого тогда расскажите, – попросила Зина.

Носов закрыл на минутку глаза – перед его внутренним взором проплыло Аргунское ущелье недалеко от Шатоя и снесенный череп боевика, совсем молодого парнишки, у которого даже борода еще не росла, и как он битый час блевал потом между камнями… нет, про это он явно рассказывать не будет.

– Тяжелая слишком тема, Зиночка, может про что-то другое поговорим?

– Хорошо, – согласилась она, – расскажите тогда, что лично вы… ты то есть будешь делать после нашей победы. Мы ведь победим царский режим, верно?

– Ну натурально победим, – задумчиво ответил Иван, – царский режим слаб и обречен, а вот что потом будет… рассказать ей что ли все, как на самом-то деле там будет… реки крови и океаны горя… миллионы эмигрантов, 4 года гражданской войны, а сразу вслед за ней вас, ребятушки-эсеры, по тюрьмам рассуют, и это только для начала… нет, пожалуй рановато.

– Я буду президентом новой России… хотя нет, лучше премьер-министром, царя мы сохраним как декорацию – в Англии примерно так, а ты будешь супругой премьер-министра, а по совместительству начальником департамента культуры…

– Это что, предложение? – удивленно спросила Зина.

– Догадайся с двух раз, – туманно ответил Носов.

– Боюсь не угадаю, так что давай уж прямо выражай свои мысли, – сказала Зина.

– Ну да, это оно самое…

Зина внимательно посмотрела в глаза Ивана, потом не спеша доела пирожное, потом ответила:

– Уж больно ты быстрый, Ваня, может это в Североамериканских штатах так принято, а у нас такие дела немного по-другому делаются.

– Ну научи как у вас тут они делаются, а то так и умру неучем, – пошутил Носов, допивая свой бокал с шампанским.

Зиночка попыталась что-то ответить, но не успела – Иван вдруг обратил ее внимание на осанистого, довольно молодого, но уже с солидной проседью в волосах господина.

– А это не Константин ли Сергеич? Руководитель этого театра в смысле?

– Я его не очень хорошо знаю, но судя по газетным снимкам вроде он, – ответила Зина.

– Режь меня на куски и скармливай койотам, но такой шанс упустить нельзя, – быстро сказал Иван и встал из-за стола.

– Константин Сергеич? – спросил он, подойдя к соседнему столу.

– Да, – удивленно ответил тот.

– Позвольте засвидетельствовать вам свое искреннее почтение и восхищение сегодняшним спектаклем!

– Позвольте узнать, с кем имею честь? – небрежно ответил Станиславский

– Охотно, охотно, – зачастил Ваня, – меня зовут Иван Александрович Носов, я предприниматель из Нижнего Новгорода, а это моя невеста Зиночка.

Зина покраснела, но отпираться не стала и сделала реверанс.

– Ну тогда присаживайтесь за мой стол, молодые люди, расскажите старику, как там в провинции идут дела.

– Ой-ой, – немедленно возразил Носов, – ну какой же вы старик, Константин Сергеич (ему на тот момент было 42 года), вам до старика как мне до балерины Ксешиньской. А в провинции-то у всех по-разному, кто-то черную икру ложками ест, кто-то зубы на полку кладет.

– А что вы скажете относительно сегодняшнего спектакля? – заинтересованно спросил Станиславский, – мне правда интересно мнение провинции, не часто с ней встречаешься.

– Что скажем, что скажем… – пробормотал Носов, собираясь с мыслями, – давайте шампанского сначала выпьем, а потом уж относительно спектакля, а?

Он быстро принес со своего стола бутылку и пирожные, разлил.

– За российский театр! – сказал он стоя и немедленно выпил, а вслед за этим продолжил:

– Игра Книппер бесподобна, Лужский выше всяких похвал, сценическая драматургия крепко сколочена и стоит, не падает, декорации заслуживают отдельного упоминания – классные декорации, однако…

– Что однако, вы говорите как есть, я критики не боюсь, – уточнил Константин Сергеич.

– Однако, если бы я например был режиссером, я бы ввел например в игру ведущих актеров элемент импровизации– пусть они говорят, что думают, а не то, что в тексте написано, тогда каждый спектакль будет уникальным и на них народ будет билеты из рук рвать…

– Интересно, – протянул Станиславский, разглядывая свой бокал на просвет, – налейте что ли немного… еще что-то скажете критического?

– А как же, Тузенбах у вас к примеру не очень сильно отличается от Соленого, ну по внешним признакам, вот лично я бы усилил их отличительные особенности… ну хоть акцент какой дал бы им, Тузенбаху прибалтийский, пусть гласные тянет, а Соленому малороссийский с хеканьем и характерными словечками, вот тогда никто не перепутает. Давайте еще одну бутылку возьму, Константин Сергеич, а то это закончилась, а сказать еще много хочется.

Носов сходил за бутылкой, налил полные бокалы, сказал «За российскую интеллигенцию» и немедленно выпил.

– Еще что? Есть и еще –ну что они у вас все одеты в одежды прошлого века, так уже в столицах давно не ходят, вот посмотрите на Зиночку, английский стиль, это сейчас самый писк моды. Пусть одеваются красиво и стильно, модного модельера можно какого-нибудь пригласить, чтоб вообще что-то уникальное сделал, по-моему это будет правильно.