Я поднимаю глаза. Ректор всё так же стоит между мной и императором словно неприступная скала. Белая рубашка отражает проникающие в оранжерею блики, отчего кажется, будто он сам излучает свет. А может, всё дело в том, что я ещё не пришла в себя после случившегося.

– Ты понял меня, Алистар? – с нажимом давит император.

– Да, – спокойно отвечает ректор.

– Славно. Такой редкий и темпераментный цветочек нужно облагородить. Слышишь, сладкая? Я готов дать тебе ещё один шанс.

“Ой, вручите его кому-нибудь ещё”, – хочется ответить мне, но я прикусываю язык.

– Девушек я отпустил, – меняет тему ректор. – Вы задержитесь?

– Нет, – император одёргивает тунику. – Эта дрянь меня испачкала, так что приведу себя в порядок и поеду дальше по делам. Ты уж построже с ней, дикая совсем.

Ректор никак не комментирует происходящее. Только когда тяжёлые шаги императорских стражей стихают в коридоре, он оборачивается и смотрит мне в глаза.

По спине разбегаются мурашки. Злится на меня? За то, что получил выговор? За то, что меня на него повесили?

– Бестолочь, – выносит он вердикт и протягивает руку. – Идти сможешь?

Я киваю. На мгновение задумываюсь, а если бы я сказала, что нет, он бы что, понёс меня? Нет… конечно нет. Это было бы слишком странно.

Вкладываю ледяные пальцы в его горячую ладонь. Пытаюсь подняться и одновременно удержать камзол. Он помогает и в том, и в другом деле. После кладёт руку, на плечо, как бы приобнимая меня и ведёт к выходу.

– Осторожно. Тут тарелки разбитые, не порежься.

Во мне кипят эмоции, но я пока не могу осмыслить их, так что они гудят в голове роем диких пчёл. Академия пуста, все, должно быть, на занятиях, так что до моей комнаты добираемся без происшествий. На миг меня накрывает тревогой, нет ли там Саймона, но потом думаю, что ему тоже есть чем заняться.

– Спасибо, что проводил, – огрызаюсь я, резко сбрасывая с плеча его руку. – Дальше я как-нибудь сама. Не смею больше задерживать столь занятого и преданного империи и императору гражданина.

Может, и не стоило сейчас грубить. В конце концов, ректор мне помог, но… С другой стороны, из-за него я здесь, из-за него на меня нацепили этот ужасный наряд и заставили пройти через унижение. В первый, но явно не последний раз!

– Уймись, – холодно бросает он. – Тебе нужно успокоиться. От занятий я тебя на сегодня освобождаю. Прими душ и отдохни. Ты потратила много сил, возможно будет головокружение, боль в костях, это нормально. Раньше подобного не случалось, я верно понимаю?

– О, не пытайся делать вид, что тебе не всё равно, – взрываюсь я, сдёргивая с себя его камзол. – Вот, забирай! А меня оставь в покое!

Швыряю в него одеждой и запираюсь в ванной. Оказавшись в одиночестве, падаю на колени и, обняв себя за плечи, кричу.

Громко, не сдерживаясь и не заботясь о том, кто и что подумает. Я слишком долго держала себя в состоянии контроля и больше не могу. Не могу! У всего этого должен быть предел.

Когда горло начинает ныть от боли, я замолкаю и некоторое время просто сижу, обхватив голову руками.

Боги, как же мне теперь… Я не представляю, что делать, не справлюсь с этим. Кажется, сегодня я растратила свой годовой запас удачи, потому как ректор появился настолько кстати, что я готова была в любви признаться. Пока не вспомнила, что он одно из главных звеньев этой цепи.

Удивительно, но это ранит сильнее, чем вся та грязь, которую выдал мне император, все его липкие взгляды, мерзкие намёки…

Больнее всего понимать, что единственный, кто заступился, помог и… проклятье, симпатичен, да, в любой момент отдаст меня этому извращенцу.

Личный надзиратель, надо же. Как и обещал. Не ожидал наверно, что сам им станет. Я в ловушке. Мне не спастись.

Как же я злюсь. На императора, ректора, родителей, за то, что продали меня, а главное – на саму себя. За то, что я такая.

Принимаю душ, тщательно смывая с себя косметику. Из отражения в зеркале на меня смотрит явно не «прекрасный цветок». Опухшие и красные от слёз глаза, искусанные губы. Мокрые волосы кажутся тёмными. Почти такими же, как и должны быть. Какими я их помню. Это потом оказалось, что они лиловые. Что за цвет вообще дурацкий?!

Закутавшись в халат, я выхожу в комнату и замираю.

– Ты ещё здесь? – щёки обжигает краской.

Грёбаный ректор слышал мою истерику. А впрочем, пёс с ним.

Ректор сидит у окна. Пока меня не было, он выволок стол и поставил перед окном, два стула. Один так, чтобы видеть сад, на втором уселся с краю сам. Перед свободным несколько тарелок, наполнивших комнату такими ароматами, что мой живот тут же сводит от голода.

– Должен был убедиться, что не случится нового всплеска. Это опасно, ты можешь погибнуть, если не помочь.

– А может, я и хотела погибнуть?! – вскидываю подбородок.

Ректор не удостаивает меня ответом и кивает на свободный стул. Или скорее на еду.

– Что это? – пытаюсь не подать вида и незаметно проглотить слюну. – Нам же запрещено есть в комнатах.

– Молодец, – без тени улыбки кивает. – Часть правил ты запомнила. А теперь садись и ешь. Я разрешил.

Как бы ни хотелось послать его в направлении, которое приличные девушки не должны знать, поесть мне надо. И, раз не придётся шарахаться по замку в поисках правильной столовой, глупо отказываться.

Хмыкнув, я сажусь и хватаюсь за приборы. Ректор сидит, подперев подбородок, и наблюдает за мной. Как же он бесит!

– Что?! – не выдерживаю я.

– Думаю, что с тобой делать, – отвечает он.

– Ты можешь думать где-то ещё? Мешаешь!

– Слишком громко? – хмыкает он и со звуком, похожим на рычание и откидывается на спинку стула, прикрывая глаза.

Расслабиться это не помогает.

– Можешь отпустить, – без надежды предлагаю я.

Ректор снова смотрит на меня, а после указывает взглядом на моё запястье.

– Пока у тебя метка, он найдёт тебя где угодно. К тому же силы в тебе много, ей нужно учиться пользоваться. А значит, ты останешься здесь.

– А может, и не надо, – я поджимаю губы, в глазах снова собираются слёзы. – Зря ты вмешался. Это же неизбежно. Я всё равно однажды… Я… не знаю, что с собой сделаю.

– Инга, прекращай.

– Не стану! – вспыхиваю я. – Ничего! Ты привозишь нас сюда, учишь быть ему идеальными игрушками, а потом просто набираешь новых! Я видела этих девочек! Они как одержимые! Делают разные мерзости! Как это происходит?! Им мозги промывают или что?!

– Они ведут себя так, чтобы не привлечь внимание.

Я даже воздухом давлюсь.

– Чего?

– Не привлекать внимание, – повторяет ректор. – Шпилька, ты правда думаешь, что он не может найти себе женщину? Или жену? Являясь самым богатым человеком империи? Головой подумай.

Я сжимаю кулаки.

– А я, значит, привлекла?

– И сильно. То, что тебя оставили с ним наедине, делает тебя практически фавориткой.

Я роняю приборы на стол и сжимаю виски.

– Я ничего не делала! Просто стояла, ответила, как зовут. Я правда ничего не делала.

– Ты дерзишь, даже если ничего не делаешь, – он качает головой. – И этим ты выделяешься.

– И что мне теперь, пальцы ему лизать, когда прикажет?!

– Да, – морщится ректор. – Улыбаться, быть милой, скучной. У него было много женщин. Он собирает необычных, тех, что выделяются. Подходишь по внешним параметрам, но ты пока что в цветнике. Вы все необычные, и это делает вас обычными на фоне друг друга. Характер тебя сдаёт.

Я сглатываю. Выходит… взгляды других девочек, были… Ох, они не понимали, что я вытворяю и зачем привлекаю внимание? Выходит, они вовсе не были расстроены тем, что я «отбила кавалера», их испугало то, что со мной будет. Случилось…

Вспоминаю, как Магда быстро смешалась с толпой. Она знала, что делает, сразу стала «своей». Мне нужно было поступить так же.

Стоп, но там была вторая девушка? Он не посмотрел на неё из-за полноты? Или слишком зациклился на мне?

Когда ты яркая, спрятаться можно только среди ярких…

Голова разболелась.

– И… что мне теперь делать? – поднимаю взгляд на ректора.

– Учиться. Ублажать императора в том числе.

Глава 10. Новый день, новые проблемы

Учиться что?! Я роняю вилку, которая со звоном падает на тарелку.

– Ты сейчас серьёзно? И кто же будет главным учителем? Ты?

Уголок его рта поднимается. Ему явно нравится моя реакция… Или моя идея?!

– Ты слышала императора, – ухмыляется он. – Я несу за тебя личную ответственность.

– Да неси что угодно! Но подальше от меня, – вырывается у меня, и я окончательно теряю аппетит.

Просто все те картинки, которые внезапно вспыхивают в моей голове и отражают слова: я, император и ублажать, совсем не способствуют желанию поесть. Даже подташнивать начинает.

– Увы, шпилька, – он сочувственно пожимает плечами, но, по-моему, ему совсем не жаль. – Но приказ правителя не оспаривается.

Закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула. Я просто обязана найти способ вот этого вот всего избежать.

– А насчёт императора, – продолжает мой личный надзиратель. – Вместе с правилами, от зубрёжки которых я тебя, кстати, освобождаю только на сегодня, ты должна знать, что он любит. Чтобы твоё поведение не делало тебя мишенью для охотника. Хотя… Да, ты уже опоздала.

Он встаёт из-за стола и окидывает взглядом комнату. Принюхивается, а затем морщится.

– Я не люблю кошачьих, поэтому настоятельно советую держаться от них подальше.

Я замираю. Проклятье… Неужели почуял? Может он тоже какой-то оборотень? Надеюсь, не поймёт, что это не просто кошка… То есть кот.

– А, по-моему, они лучше, чем многие другие животные, – язвительно отвечаю я, сама не зная с какой целью пытаясь его задеть. – А тем более люди.

И неважно, что Саймон не человек. Но как кот он очень… мягкий.

Получаю в ответ ещё одну ухмылку в стиле «я тебя предупредил», и наконец-то остаюсь в одиночестве.

Ненавижу. Всех их ненавижу. Всю академию. Эти лиловые волосы. С усилием тру метку на руке – а вдруг её можно стереть? В голове мелькает мысль: а если выжечь? Вырезать? Зарисовать? Можно ли так избавиться от метки?

Потом сама же себе даю ответ на эти вопросы: было бы всё так просто, цветника бы не было. Ложусь на кровать, отворачиваюсь к стенке и подтягиваю колени к груди.

Я обязательно разберусь со всем этим. И с ректором, с его глазами, в которых можно себя потерять. И с его запахом кофе и пряности, которые до сих пор наполняют комнату. И с иррациональным ощущением спокойствия и уверенности, которые пропадают сразу же, как он отдаляется от меня.

Лежу так долго без движения, что в определённый момент проваливаюсь в беспокойный сон, который затягивает как паутина, но не полностью, а будто бы оставляя на грани сознания. Он заставляет вспомнить и в полной мере прочувствовать все последние события, переплетает их в замысловатых кошмарных вариантах, делая всё ещё хуже и удушливей.

Я умудряюсь выплыть на поверхность, чтобы сделать глоток реальности, дважды: когда кто-то приходит и забирает еду, и когда вваливается соседка, ни капли не беспокоясь о том, чтобы быть потише.

Утро оказывается действительно добрым. Потому что наконец-то заканчивает череду сновидений и даёт надежду на то, что новый день будет хоть чем-то, но лучше. По крайней мере, императора в нём точно не будет.

Ёжась от утренней прохлады, я принимаю душ, забираю свои волосы в высокий хвост и, решая не будить соседку, отправляюсь искать столовую «для избранных». Благо дело в этот раз долго блуждать не приходится, потому что практически сразу встречаю ту самую блондинку, до которой император так вчера и не дошёл.

– Привет! – она обеспокоенно смотрит на меня. – Ты… как?

Так, судя по всему, особо сильно о последствиях моего «общения» с императором никто не распространялся. Это и к лучшему. Что там надо? Мимикрировать?