Вы наверно спросите, а чем же ты сейчас занимаешься, Сергуня? На пенсию в 18 лет вроде бы рано выходить. И я отвечу, что вы правильно догадались про пенсию, тем более, что не заслужил я её ещё, а занимаюсь я тем, что хожу учиться на радиофак политеха, ага. Ты ж ведь его не закончил, кажется, сказали в областной администрации, когда я робко попросил их указать мне поле деятельности в новых исторических условиях, вот и возвращайся в свой политех… да, и с ТСЖ в своём доме разберись, а то коммунальная реформа у нас забуксовала что-то – ты это дело начинал, тебе и карты в руки. Какие карты? Хм… не игральные, это точно, будем считать, что географические, наноси на них свои открытия по коммунальным вопросам.

В опалу, в общем и целом я попал, как эти… Маленков с Кагановичем после участия в Антипартийной группе товарищей – Маленков отправился директорствовать на колхозной электростанции в Экибастузе, а Кагановича на обогатительный комбинат на Урал сослали. Это после Председателя Совмина и первого его зама соответственно. Наверно обидно им было… мне тоже – таки упал я с гималайских высот на грешную землю, ладно ещё, что не совсем расшибся, парашют сработал, а то ведь и куда как покруче могли со мной обойтись, но не обошлись, спасибо вам и на этом, благодетели…

Вы ещё спросите, как это дело перенесла Инна? А я вам отвечу, что на удивление спокойно и философски – ну мало ли, что в жизни бывает. А на мой прямой вопрос, не жалеет ли она, что кинула Спилберга, сейчас бы на побережье Малибу где-нибудь загорала круглый год вместо промозглого Автозаводского района города Горького, она прямо ответила, что нисколько – с нелюбимым человеком и на Малибу тошно станет, а с любимым и в автозаводских ипенях рай… тем более, что загорать она совсем и не любит.

Возвращаясь к родным баранам

Начало марта на дворе, снег местами подтаял, но там, куда его сгребали с дороги, в кучах лежит ещё очень крепко. По ночам мороз, причём иногда крепкий, днем близко к нулю, в воздухе, короче говоря, запахло весной. А я собираюсь и иду… еду то есть на своей копейке на занятия в до боли родной Политехнический институт имени товарища Жданова А.А. Чтоб он сгорел тогда в сентябре…

Инна тоже восстановилась на химфаке и сегодня у неё как раз занятия в четвертом корпусе, рядом с моим пятым, так что едем вместе. Ой, какая встреча мне предстоит, я её три дня предвкушал, пока оформлялись все мои бумажки. Ай, какая тёплая и дружественная, аж скулы заранее ломит. У Инны хотя бы всё попроще ожидается, но тоже в общем хорошего мало.

На меня начали обращать внимание прямо со ступенек пятого корпуса, машину я приткнул на Минина чуть подальше, чтоб лишних разговоров не вызывать, вернулся назад, тут на ступеньках в меня и вперились несколько человек… ну это и понятно, засветился-то я много в каких местах, так что народ пытался вспомнить, где они эту рожу видели. Пара человек видимо вспомнила, потому что они тут же что-то начали объяснять соседям, ну а я тем временем разделся в раздевалке (у нас тут, как я запомнил, не было принято в пальто на лекции приходить) и поднялся на свой четвертый этаж, где судя по расписанию у нас сегодня ожидалась лекция по электронике (аналоговой, упаси бог не цифровой, цифра на следующем курсе должна была пойти), семинар на марксистско-ленинской философии, а на закуску занятия физической культурой и спортом в подтрибунном зале стадиона Локомотив, который располагался в том самом Володарском посёлке, откуда вышел Евгений Евстигнеев.

В аудитории, где нам электронику должны были читать, меня уже ожидала вся наша группа 77-ТК-3 в полном составе, 15 гавриков, семерых таки отчислили по итогам первого года обучения, в том числе обеих Тань, равно маленькую и большую… мне вас будет сильно не хватать. И Саня–колдун безвременно сгинул в перипетиях последнего года. А вот блондин Славик, мой главный ненавистник, уцелел, невзирая на невеликого размера мозг и дурной характер – вот сюрприз, так сюрприз – и теперь он потирал руки в предвкушении встречи.

– Кого мы видим? – начал он, преувеличенно громко артикулируя, – это ж наш гениальный Сергуня вернулся! Что, допрыгался – выгнали тебя отовсюду? – радостно добавил он.

– Ага, выгнали, – в тон ему ответил я, – кроме политеха, сказали, ты больше никуда не годишься, так что отправляйся ты назад, в самый низ социальной лестницы.

Славик некоторое время переваривал услышанное, потом продолжил:

– Ну конечно, мы тут все лаптем щи хлебаем и со свиными рылами ходим, куда уж нам до великих…

Но я решил перехватить у него инициативу, чего он тут одеяло на себя тянет:

– Ребята, в честь своего возвращения накрываю сегодня поляну для всех, приходите-приезжайте вечером ко мне домой, квартира большая и пустая, все поместимся. Заодно и перетрём все наболевшие темы, а?

Народ заволновался и загудел, ото всех решила высказаться Светочка (она еще больше похорошела и расцвела, а на ногах у неё были все те же бананы, новое поколение фабрики Маяк):

– Ну а чо, мы не против, когда и куда ехать?

Я объяснил куда и когда, даже на бумажке нарисовал, согласились почти все, только гордый Слава заявил, что он остаётся при своём частном мнении, а также, что он в гробу видел все угощения и выпивки вместе взятые. Ну и не жалко.

А дальше, значит, была лекция по электронике, а между ней и семинаром по философии меня отловил в коридоре доцент Кондрашов и сказал «пойдём поговорим». Да ради бога, поговорить я всегда готов, особенно если с хорошим человеком.

– Ну и как ты докатился до такой жизни? – грустно спросил он у себя в кабинете, закурив беломорину.

– Сам не знаю, Вячеслав Петрович, – честно ответил я, – как колобок наверно, катился-катился, пока лисе на глаза не попался, а потом сразу перестал, потому что дальше некуда уже…

– Как дальше жить думаешь?

– Учиться буду, что тут еще придумаешь-то… да плюсом к тому мне настоятельно предложили заняться коммунальными проблемами по месту жительства – так что заодно и ТСЖ там запущу и настрою, как надо. Дело хотя и малоуважаемое в народе, но очень нужное.

– В управдомы значит переквалифицируешься, как этот… Остап Бендер?

– Да, графа Монте-Кристо из меня не вышло, так хотя бы управдом наверно выйдет…

– В работе нашей лаборатории-то будешь участвовать? Ребята про тебя хорошо вспоминают…

– Конечно, хоть какое-то разнообразие будет, с удовольствием пару новых направлений подскажу. А что мы всё про меня да про меня – у вас-то как жизнь?

– Всё хорошо, спасибо… женился вот недавно на Марине… Сергеевне.

– А Света?

– Она теперь отдельно живёт, со своим парнем. Большой человек, говорят, военный лётчик.

Вот так новость, подумал я, а Светочка-то обскакала мою Инну в исполнении желаний.

– Да, и в комитет комсомола тебя просили зайти, ты уж зайди, у них дело какое-то к тебе есть.

– Обязательно зайду, в следующем перерыве и зайду, – пообещал я и поскакал на философию.

Конспекта у меня не было, но препод, довольно молодой и интеллигентный парень с фамилией Прудов, не придирался, я же первый раз после восстановления пришёл. Отвечали другие, кстати Славика вызвали, он через эканье и меканье все же смог донести основополагающие идеи воззрений Соловьева и Бердяева и получил заслуженный трояк. А в перерыве я к комсомольцам зашёл, всё в тот же второй аппендикс. И сидел там тот же товарищ Козлов, встретивший меня со смешанными чувствами. Видимо до него дошли слухи о моей опале, но конкретных указаний не было, поэтому он взял инициативу на себя и сходу предложил продолжить мою деятельность, коя завершилась с уходом в НПО.

– Ну а что конкретно-то надо делать? – решил уточнить я.

– Институтский ансамбль без тебя загибается, это раз, секции ритмической и оздоровительной гимнастики влачат жалкое существование, это два. Ну и вообще… может какие-то новые идеи у тебя появятся, так я… то есть комитет тебя с удовольствием выслушает. Это три.

– Договорились, – сказал я, – и раз, и два, и три будет в полном объеме прямо с завтрашнего дня, сегодня, боюсь, не получится.

И я убежал на физическую культуру и спорт. Ехать до этого самого стадиона Локомотив (здесь будет играть одноимённая нижегородская команда все 90-е годы, причем тренером у нас будет такой колоритный товарищ по фамилии Овчинников и по кличке Борман) надо было через полгорода, благо проблем с парковкой сейчас нет. С собой в машину взял Светочку и ещё трех однокурсников, не замеченных в нехороших высказываниях против меня.

Ну а на занятиях ничего особенного не случилось, после разминки бегали стометровку на время, потом прыгали в высоту на постеленные маты. Я и там, и там был не самым первым, но в первой тройке точно – сто метров за 11,5 секунд, высота 160 см, по-моему неплохо. Ещё тренер посулил километр на время, но это когда снег растает и мы на другой стадион переберёмся. Длинные дистанции у меня всегда уныние вызывали, не любил я их… и блевать всегда тянуло после сдачи норм на этот километр, не говоря уже о трехкилометровке.

А дальше я забрал Инну и мы начали накрывать поляну для однокурсников – всё же не в последнюю очередь благодаря моим усилиям в магазинах сейчас гораздо богаче выбор стал, а очереди сошли на нет практически, так что купили мы наполнение праздничного стола за какой-то час с небольшим. Из напитков себе я по традиции купил «Белого аиста», а кроме этого пару бутылок Арзамасской и пару Каберне для дам, так сказать. Ну и Советское шампанское, полусладкое, которое все любят.

Гости начали съезжаться где-то в шесть вечера…

Первой прибыла Светочка в своих неизменных бананах и с армейским человеком под ручку. Поздоровались, представились – армейский человек оказался Василием, капитаном Военно-воздушных сил с аэродрома Саваслейка… да-да, того самого, мимо которого мы в Арзамас-16 ездили. Лицом рябоват он правда оказался, но это компенсировалось красивой формой (эх, с тоской вспомнил я, а всего месяц назад и у меня такая же была). И ростом он был невелик, ну да это и понятно, в лётчики же и не берут двухметровых бугаёв, там каждый килограмм на счету. Украдкой за его спиной показал большой палец Свете, та довольно заулыбалась.

А дальше и все остальные подкатили, все 13 оставшихся членов группы 77-ТК-3, за минусом озлобленного, но гордого Славика конечно. Возникла проблема со стульями, наша мебель не была рассчитана на такое количество гостей, пришлось подняться к Андрюхе и взять взаймы несколько штук. Он у меня сразу же спросил, для чего – честно рассказал ему, он хмыкнул и заткнулся.

Ну а мы начали веселиться и гулять… нет, сначала народ по квартире прошёлся и поудивлялся.

– Это чо, всё твоё что ли? – спросил Витёк.

– Ну да, а что, нельзя?

– А не жирно на одного… на двоих, – поправился он, глядя на Инну.

– В самый раз, Витя, в самый раз – соседи съехали, эти комнаты на меня переписали. За ударный труд на благо родины, ага…

– А это что? – спросил уже Алик, – показывая на китайский кораблик.

– Это китайская джонка, боевое средневековое судно… сделано из слоновой кости, – ответил я, и предвосхищая следующий вопрос, добавил, – подарили, когда в Китае был.

Нечего им мельчайшие подробности знать, правильно?

– А это вот тот самый скутер? – это уже Жорик-грек поинтересовался, увидел лежащий в кладовке спортинвентарь.

– Ага, тот самый… можешь прокатиться по коридору, он у нас длинный.

Жора немедленно вытащил скутер, я показал ему, как включать, и он тут же кувыркнулся через голову, ладно ,что аккуратно.

– Не расстраивайся, тут хотя бы пару часов пообучаться надо… могу подарить кстати, у меня такого добра много ещё со времен НПО осталось.

Жорик с радостью согласился, ну а мы сели за стол. Первый тост я на себя взял, куда ж деваться-то.

– Друзья, соратники и сокурсники, – сказал я сидя, вставать вроде не к месту показалось, – в жизни каждого человека случаются тяжёлые моменты, без них не бывает… так я что хочу сказать-то? Трудности на то нам и даны природой и… хм… обществом, чтобы укреплять боевой дух и закалять характер. Через тернии, так сказать, к звездам, как сказал один древнегреческий товарищ. Я рад вернуться в ваш дружный коллектив и надеюсь, что вместе мы сможем сделать больше, – закончил я и немедленно выпил добрых сто грамм «Белого аиста»… неплохой напиток.