Виолетта наигранно-радостно закончила вечер, пообещав скорую встречу, и открыла танцы до полуночи.

Ровно в полночь многие из присутствующих превратились в тыкву, резко опьянели и покатились в разные стороны. Кто-то в номера, кто-то в лобби-бар, у кого-то душа требовала продолжения банкета, у кого-то – сна и отдыха.

Рита отдыхать не хотела, но направилась спать. Она подождала Аню (все-таки взяла над ней шефство, и оставить ее в обществе Николая не совсем правильно). Потом выяснилось, что душа Николая требовала продолжения банкета и рвалась в бар, а ноги категорически отказывались идти. Сергей с женой сказочным образом исчезли из зала, бросили своего подчиненного, компаньона и друга и не знали, что ему нужна помощь по передвижению по отелю. И Рите с Аней пришлось вести его в номер.

– Девушки, пойдемте в бар, я вас угощу коктейлем, – заплетающимся языком пел он. – Вы такие хорошие. Я вас так люблю.

– Дожила, – бубнила Рита, пока Николай пел им комплименты и уговаривал поменять направление маршрута, – провожаю мужчину.

Он повис на хрупких девушках, как раненый солдат после боевых действий на поле боя, хотя так и было: воевал с коньяком, но враг одолел его, не победил, но ранил, завтра будет хуже, особенно утром.

Возле кабинки лифта девушки поняли, что не знают, на какой этаж им нужно подняться.

– В каком номере вы живете, Николай? – в сотый раз спросила Рита и в сотый раз, не получив вразумительного ответа, попросила: – Анечка, пожалуйста, сходи к администратору, узнай, в каком номере он живет. Николай, как ваша фамилия?

– Ситников, – с третьего раза смог выговорить Николай.

Аня бросила «раненого» и быстрым шагом направилась в холл, и Рита поняла, какой тяжелый ей достался мужчина. Он, потеряв одну точку опоры, навалился на нее и придавил к стене, обнял и повис. Она пискнула, но мужественно (насколько это возможно для хрупкой девушки) придерживала его за спину. Он приподнял голову с ее плеча и признался:

– Я так тебя люблю.

– Дожить бы до завтра, – бессильно прошептала она и услышала рядом с собой голос Ивана:

– Рита?

Он, заметив, что Риты нет в зале, отправился на ее поиски, вместе с потоком гуляющих заглянул в лобби-бар, убедился в ее отсутствии, продолжил розыск интересующего объекта.

– Рита! – повторил он разочарованно.

Она тон голоса поняла и попыталась реабилитироваться в данной ситуации, но Николай, точнее, его сопящее тело не позволило.

– Иван, помогите мне, – прошептала она.

– Он к вам пристает? – догадавшись о неприличном, грозно кинулся Иван.

– Да нет же, – остановила Рита. – Он слишком пьян для этого. Мы с Анечкой пытаемся довести его до номера.

– С Анечкой? – удивился Иван, пытаясь приподнять Николая и отклеить Риту от стены.

– Да.

– Где же она? – недоверчиво поинтересовался Иван.

– Хотелось бы и мне это знать, – ответила Рита, не собираясь оправдываться и комментировать картину.

Взгляд Ивана говорил об уме и сообразительности. На счастье Риты, Анечка бежала по коридору и приглушенно кричала:

– Рита, третий этаж. Триста два.

– Вызовите, пожалуйста, лифт, – недовольно попросила она Ивана, продолжая придерживать Николая, стала толкать его в сторону кабинки.

Николай оживился, вспомнил о баре, коктейле и комплиментах с признанием в любви. Анечка – боевая подруга – подхватила его с другой стороны и повела.

– Давайте я помогу, – предложил Иван, осознав свою ошибку по поводу подозрения в распущенности Риты.

– Справлялись же как-то без вас, – резко отказалась она.

Но Иван отшиваться не стал, помог погрузить полуживое тело в кабинку, а сам помчался по лестнице. На третьем этаже помог выгрузить Николая и довести до номера. Все это троица спасателей делала молча, недовольно пыхтя и сопя от напряжения.

– Фух, – вздохнула Анечка, когда Николай был брошен на кровать поверх одеяла, – справились.

Без слов благодарности Николай захрапел.

– Извините меня, Рита, – раскаянно попросил Иван, когда они проводили Анечку до номера на пятом этаже, – я не хотел вас обидеть.

– Принято.

– Можно, я провожу?

– Нет.

– Вы еще обижаетесь? – догадался Иван.

– Нет, Иван, – честно призналась Рита, – просто не хочу, чтобы вы думали, что со мной получится завести курортный роман.

– Но может, нам по пути? – с надеждой в голосе спросил он.

– А здесь в город одна дорога? – вспомнила она разговор на причале и сжалилась: – Хорошо, только до лифта.

Выяснив, что живут они на разных этажах – он на четвертом, она на втором, – они расстались. Рита спустилась на второй, помахала Ивану в закрывающуюся кабинку и пошла по коридору. Вынужденные скачки по этажам напрягали, но Рита нашла в этом только плюсы, ведь прогулки перед сном способствовали крепкому и здоровому сну. А если пересчитать на потраченную энергию, то можно с уверенностью и радостью кричать, что плотный ужин не отложится на талии. Сплошные плюсы.

Жилая часть отеля утопала в тишине, в коридоре не слышалась музыка, как на площадке возле лифта, стены приглушали звуки веселья, доносившиеся с первого этажа, а мягкий ворс ковра впитывал звук шагов. Приятное общение, бокал выпитого вина, награды участников и их достижения в работе повысили настроение Риты на уровень вершины и осознания успеха статьи, которую она собиралась сесть писать.

Она мысленно обдумывала, с чего начнется ее авторское обозрение. Она решила сначала переслушать запись диктофона. И больше надеялась на электронные мозги, чем на собственные чувства, хотя прекрасно знала, что если статью не разбавить жизнью, то она получится сухой, как параграф в учебнике физики.

Рита прислонила магнитный ключ к замку двери, разделяющей коридор на две зоны, и вошла во вторую половину. Сделав пару шагов, она почувствовала ветерок сквозняка, вырвавшегося из ближайшего номера, дверь в него открылась, и Рита взглянула внутрь. Неестественная поза, в которой застыл человек, обездвижила ее.

Следующую минуту она потеряла. Просто стояла и смотрела. Смотрела и заставляла себя уйти. Заставляла и не могла пошевелиться.

Здравый рассудок требовал бежать, а любопытство толкало в чужую комнату. Она знала, что не сможет уйти отсюда, и, переступив порог, вошла внутрь.

* * *

Рита резко остановилась. Цепким взглядом осмотрела комнату, посередине которой, неестественно раскинув руки в стороны, лежал профессор Курилов. Лицо его было безжизненно-бледным, от этого кожа казалась тонкой и прозрачной, как рисовая бумага. В приоткрытые серые глаза смерть успела запустить пелену. И никогда в них не промелькнет жизнь, осталась только пустота.

– Петр Григорьевич, – шепотом позвала она, зная наверняка, что он не отзовется. Никогда.

Рита медленно подошла к мужчине, опустилась на корточки и пощупала шею, вздрогнула и одернула руку, даже не дожидаясь, чтобы услышать пульс. Страх прикосновения к безжизненному человеку вывел ее из ступора. Она встала и медленно обернулась на посторонний звук. В комнату вошла Мария.

– Рита? – удивилась она и увидела супруга.

Выражение лица изменилось со скоростью света, она забеспокоилась и кинулась к нему.

– Петя, вставай! – закричала она и потянула его с пола.

– Мария, – уговаривающим голосом попросила Рита, – пойдемте отсюда.

– Нет. Петя, поднимайся, простынешь.

– Не простынет.

– Петр Григорьевич, – строго потребовала жена, – прекрати. Это уже не шутки. Совсем не смешно.

– Мария, пойдем. Здесь нельзя ничего трогать. Нужно вызвать полицию.

Мария опустила плечи мужа, он плавно вернулся на пол, она упала на его грудь и всхлипнула.

Рита не могла больше на это смотреть. Нежная, любящая блондинка в платье василькового цвета напоминала цветочек василек, сломавшийся от сильного урагана. Он еще жив, но висит на одной ниточке стебелька и подрагивает на ветру, опустив голову к земле.

– Мария, – позвала Рита.

– Он умер? Да? – Она посмотрела снизу вверх на Риту, и ее голос молил об опровержении ее догадок.

– Нет. Пойдем. Нужно позвонить. Поднимайся, – Рита тянула Марию, как она только что тянула своего мужа.

– Он умер? – Она через слезы молила Риту. – Ответь!

– Нет. Его убили.

Мария медленно вытащила свою руку из рук Риты, опустила ее на Петра и завыла. Рита схватилась за голову, в виски невидимый молоток забивал ощутимые острые гвозди. Она в последний раз попросила Марию подняться с пола и пойти с ней, но она только выла, каждую секунду повышая уровень звука.

Не дождавшись реакции адекватного человека, Рита потребовала:

– Ничего не трогать, ни к чему не прикасаться, – вышла из комнаты и побежала по коридору к лестнице.

До приезда полиции Рите нужно зафиксировать все до мелочей. Кто, где, когда, с кем, с чем и почему.

Перескакивая через две ступеньки, спустилась на первый этаж, где в лобби-баре участники форума продолжали праздновать и обмывать свои награды. Они не подозревали, что совсем рядом смерть перехитрила жизнь.

* * *

– Зачем вы вошли в чужую комнату? – строго поинтересовался Кузнецов, не скрывая упрека.

Рита удивленно подняла взгляд на полицейского. Ничего особенного в нем не было, только тон недоверия и подозрения – клише полицейского. Хотя приятней разговаривать с целеустремленным, брутальным капитаном полиции и его псом Мухтаром. На худой конец, с лучшим детективом столетия – Эркюлем Пуаро.

Самый главный полицейский, Илья Кириллович Кузнецов, по виду лет сорок, по повадкам – старый старик, Рите не понравился с первого взгляда.

Он осмотрелся на месте преступления, записал данные Риты, строго взглянул на Марию Филипповну и потребовал успокоить рев и поскуливания.

– Не вынуждайте колоть вам успокоительное! – недовольно гаркнул он в сторону Марии. – Решили вызвать цунами?

Рита возмутилась и потребовала не давить на бедную женщину, уважать чужие слезы, связанные с горем, и предоставить супруге убитого отдельный номер.

Кузнецов, в свою очередь, раздраженно потребовал сбавить силу тона и спрятаться с его глаз, сидеть тихо и не разговаривать, пока он не позволит.

Рита, помня, что грубить полиции нельзя, в голос посылать нельзя, жестикулировать тоже нельзя (хотя это нельзя делать по отношению к любому человеку планеты Земля), возмущенно хмыкнула, принципиально отвернулась и ушла к администратору с просьбой переселить Марию в другой номер.

И теперь Кузнецов в грубой форме вел допрос свидетельницы и нагло намекал на ее причастность к убийству.

Рита удивилась неожиданному и глупому вопросу и ответила:

– Подумала, что ему нужна помощь.

– Особо любопытная.

– Почему особа? – возмущенно оскорбилась Рита.

– Я не называл вас особой, – возразил полицейский. – Я констатировал, что вы очень любопытны, то есть особо любопытны. Но если хотите, могу называть вас особо любопытной особой.

– Необязательно, – выдала свое мнение девушка и продолжила прерванную тему: – Мужчина пожилой, мог упасть и подвернуть ногу, руку, шею. Я могла помочь.

– Вы умеете помогать при переломе шеи? – недоверчиво спросил он.

– Это образно, – вздохнула она.

– Откуда вы такие беретесь? Думаете, помогаете, но на самом деле – вредите. – Он пристально смотрел ей в глаза. Попытка сбить ее с толку не увенчалась успехом, который иногда был результатом его философских высказываний. Поучения не подействовали на нее, и он заметил: – Там с коридора видно, что он мертв.

– Может, вам и видно, а мне – нет, – соврала Рита, – у вас-то практика побольше моей.

– Ладно. Вы нам и так хорошо помогли. Подумайте хорошо, вы всех описали, кто в лобби-баре был?

Кузнецов Илья Кириллович оказался человеком с холодным характером, можно считать, ледяным. Его не устраивало все. От слова «все», начиная от места убийства, времени, способа и заканчивая его личным присутствием.