– Мы здесь, можете начинать Женщина в жёлтом, брючном костюме цвета печеной канарейки, миролюбиво улыбаясь, начала громко лекцию о ценностях брака, о том как должно быть мв сейчас счастливы и насколько благое дело совершаем, образовывая новую ячейку общества. Я надменно усмехаясь, отвернулась. Встретившись с бездушным взглядом Каримова, качнула головой, изо всех сил сдерживаясь чтобы не вцепиться ему в волосы. Явно чувствуя мои намерения, он накрыл мою ладонь своей, продвигаясь ближе на стуле к моему стулу.

Убрал за ухо непослушный локон и шепнул

– Выкинешь что-нибудь и я тебя накажу

– Как? Будешь морить голодом или изобьешь? Я итак не ем. А избить не сможешь. Так каким будет наказание?

Я видела по лицу Каримова, как он силится держать себя в руках, но ему это давалось с большим трудом. Он обратился к женщине канарейке

– Закругляйтесь

– А… конечно. Прошу вас ответить невеста, является ли ваше желание вступить в брак добровольным?

Я коротко взглянула на Каримова, шире улыбаясь, прошептала

– Меня заставили…Когда вы уйдёте, он меня застрелит

У женщины перекосило лицо. Канарейка открыла рот и замерла… Каримов нервно усмехнулся

– Все невесты на нервах в день свадьбы. Как видите и моя не исключение…не могли бы вы оставить нас наедине? На пару минут.

Канарейка в сопровождении охраны практически сбежала в столовую, мы с Каримовым остались наедине. Я сидела в кресле. Каримов ходил вдоль и шумно дыша, матерился. Для чего ему весь этот фарс?!

– Зачем всё это, Каримов? Для чего ты женишься на мне? С твоими связями ты и так сможешь отсудить у меня ребёнка. Зачем эта свадьба?

Каримов медленно обернулся. По взгляду его сразу стало понятно, отвечать он не намерен, по крайней мере на мои вопросы. Увы, ответить ему всё равно придётся. Сейчас я у него практически в плену, но…

– Какое тебе дело? Может мне это нужно? Может, ты мой не закрытый гештальт?! Я хотел тебя, как ни одну другую женщину, любил, но ты оказалась жалкой дешевкой и предательницей.

Присел рядом, взял мою ладонь в свои и вложил в пальцы ручку. В гостиную вернулась регистраторша. Под её изумлённый взгляд, Каримов расписался сам и вывел мою подпись своей рукой… Положил перед канарейкой увесистый пакет… Канарейка взяла вознаграждение и сунула в сумочку, улыбнулась

– Ваш брак зарегистрирован, можете поцеловать невесту.

Пожелала мне счастья и торопливо покинула место свадебного происшествия…

Я сидела за столом, зло смотрела в сторону, поджав губы, чтобы не разрыдаться. Каримов был даже рад. Оглядел свидетельство о браке, и убрал его в карман своего белого пиджака, туда же отправился и мой паспорт

– Чтобы не наделала глупостей…

Зачем-то объяснил он, убирая мой паспорт. Мне было абсолютно всё равно. Моя жизнь кончена. А судьба предрешена. Чтобы я не делала, чтобы не произошло и как бы я не страдала искупая вину, брата этим уже не вернёшь. Как и моё прошлое, или планы… Каримов кивнул Яну:

– Отведи её в комнату, под замок.

Я рассмеялась: – А на улицу гулять мне тоже строго по расписанию и под конвоем идти?

– Зачем спрашиваешь если сама знаешь ответ?

Аслан зло бросил: —Иди…

Подошла к Яну. Пожала плечами – А если я в тюрьме, можно мне один телефонный звонок?

Сказала и тут же пожалела. Каримов стремительно пересекая комнату, остановился. Нависая надо мной, грозно прошипел

–Пошла в комнату и не испытывай моё терпение снова

Я качнула головой, усмехнулась и прошла мимо него к лестнице. Ян шёл сзади, я тихо плакала. Он не отпустит меня. Даже после того как родится ребёнок… он никогда не оставит меня в покое. Теперь я ясно это понимала. Ребёнок лишь преграда на пути к его цели – истязать меня до конца моих дней… Он никогда не отпустит меня… никогда

––

(Лютый)

В кафе было людно, и шумно. Рядом праздновали чей-то юбилей. Народу тьма…

но своего друга я узнал бы даже среди тысячи других. Сидел за столиком у окошка. В руке кружка кофе. Служили когда-то вместе. Потом я вернулся к Палачу, который дал мне связи, деньги и новое имя. Дружбан поступил на службу в частное охранное агентство. Прошло десять лет, и наконец первая встреча. Всё такой же. Махнул рукой, я кивнул в ответ, приближаясь, присел за столик. Пожал руку Лютый Журавль Ян Вик Журавлёв… отсюда и позывной. Пожал руку боевому товарищу. Тот накрыл стол. Я же вернулся в места обетованные, намереваясь вернуться к Палачу на службу

– Как ты, морской черт? Думал, ты на Палача батрачил

– Так и было, пока не проблемы с тёткой, пришлось спонтанно уехать. Теперь вот, новая проблема, вернулся к Палачу. Он несколько раз проверил меня и снова взял в охрану.

Ян пожал плечами – Что за проблемы? Я смогу помочь?

Я только плечами пожал – Ищу друга, пропал…

Друг лишь усмехнулся, попивая с кружки ароматный кофе

– Красивая?

Достаю телефон, блуждаю по галерее, выискивая фото. Их всего два. Одно наше совместное, второе где она одна, с тортом для моей тёти в кителе, но без колпака – Самая красивая

Ян взял у меня телефон и… подавился кофе, громко закашлялся

– Да… эта красивая

Я обескураженно произнёс

– Ты что её знаешь??!

Ян кивнул

– Конечно знаю. Это жена моего босса!

Глава 12

Он чувствует, остро чувствует только ту, что сердце свое будто вкладывает ему в широкую грудь, где до этого пустота приятно темнела желанием только брать.

И дьявол молчит. Улыбается краем рта. Рисует себе, как творил ее из ребра – и будет беречь. До немеющих пальцев рук. И пальцы холодные ноют, как от тепла у тех, кто из белой стужи приходит вдруг в натопленный дом. Он бредит в порыве ласк единственной уязвимой в его груди. Он слышит ее мелодичный, чуть терпкий стон…

Лада

В эту ночь спать я легла рано – на диване. Решила, что принципиально спать на кровати не буду, кушетка отлично подойдёт. Стащила с себя огрызки платья, переоделась в белую футболку, на пару размеров больше чем требовалось. Она была удобной и просторной. Легла на кушетку, и прикрыв глаза, тихо плакала пока не забылась в бессилии беспокойным сном. Когда я проснулась, было еще темно. Спросонок голова соображала плохо, но я знала, что до утра еще далеко.

Глаза сами собой закрылись, я потянулась и перекатилась на бок. И вдруг поняла, что после такого переката мне следовало бы оказаться на полу. Да и лежать очень уж удобно. Я перевернулась обратно на спину, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Было темно: луна не могла пробиться сквозь толстый слой облаков.

–Не хотел тебя будить

Прошипел Аслан так тихо, что его голос казался частью темноты.

Я напряглась, ожидая вспышки ярости – в себе или в нем, но темнота оставалась тихой и спокойной. Помимо аромата дыхания его мяты в воздухе почти физически чувствовалась горечь предательства: боль имела привкус горечи, который ощущали мы оба В пространстве между нами не ощущалось напряжения – тишина была мирной, как безоблачная ночь, без намека на грозу, а не как затишье перед бурей.

Неожиданно Аслан обнял меня, прижимая к себе. Я попыталась отстраниться, зло прошипела:

– Что ты делаешь?!

Он не отвечал, только навис сверху, провел губами по моему лицу, подбородку…

Мое дыхание стало прерывистым.

– Что ты делаешь?! Пусти меня!

Закричала, когда холодные губы прижались к моей шее. Он так же молча взял меня за локоть, медленно провел ладонью вниз по руке, по ребрам, до талии, вниз по бедру, задержался на колене и обхватил меня за икру. И вдруг поднял мою ногу вверх, забросив ее себе на пояс. Я перестала дышать.

– Я не буду спать с тобой, Каримов. Это неправильно, ненормально!

Губы его шевельнулись у основания моей шеи.

– Я не могу остановиться

Зажал мое лицо в ладонях, повернув его вверх так, чтобы дотянуться губами до шеи.

– Я не буду спать вместе с тобой – У тебя нет выбора

Повернул мое лицо вниз, и наши губы встретились. Навис надо мной сверху, старательно держась на весу, чтобы не придавить меня. Сердце заколотилось так сильно, что я с трудом расслышала, как Аслан усмехнулся Ее руки жадно заскользили по животу и ниже, я ударила его по лицу, он с шипением вздрогнул, жестко перехватывая мою руку за запястье и уводя в сторону.

– Не надо

Пылающий диким неуправляемым огнем взгляд околдовывал и напрочь лишил последних крупиц здравого смысла. И это темное чувственное обещание в голосе…

– Лучше не зли меня

Резко сдернул с меня трусики и откинул их в сторону. Быстрыми кусающими поцелуями он проследовал по ключицам и выше, лаская и покусывая чувствительную кожу шеи, тут же обдавая влажные следы поцелуев горячим дыханием, вызывающим волны мурашек по всему телу. Я нашла в себе силы снова ударить его по лицу, но он словно внимания не обратил.

– Я же предупреждал

Выдохнул мне в рот, снова привлекая к себе, обхватив лицо ладонями, и провел кончиками пальцев по приоткрывшимся губам. Он тяжело дышал, в полумраке его тело поблескивало от испарины, а широкие ладони сильно сжимали мои ягодицы Неожиданно приподнял мои бедра над кроватью, и сразу же погрузился на всю длину, так что мы оба слабо застонали.

От мощного и резкого толчка спинка кровати стукнулась об стену. Он проникал глубоко, на всю длину, и полностью выскальзывал из меня, влажной головкой задевая клитор. Прильнул к шее, слегка всосав нежную кожу, и наверняка оставив след. Все тело было охвачено огнем, распалявшимся с каждым убыстряющимся движением твердой, пульсирующей плоти. Я крепко обхватила его за ягодицы, и часто-часто задышала, срываясь на стоны. Его член сильнее отвердел и запульсировал, врезаясь в меня в диком темпе.

По телу прошла первая сладостная дрожь, я пронзительно вскрикнула и он тут же зажал мне рот рукой, прижав к кровати, сделал глубокий рывок, еще один и еще, и облегченно застонал. Его тело почти рухнуло на моё, но в последний момент Каримов сумел тяжело упасть рядом.

– Предупреждал же, не выводи меня из себя…

Сухо процедил он… вскочил с кровати и стремительно вышел на балкон…

Глава 13

«И это самое страшное: любить кого-то очень сильно и знать, что он тебя так никогда не полюбит.»

Лада

Говорят: «…нет ничего в этом мире страшнее мести женщины, чью любовь отвергли.» – ложь. Вся злость и ненависть рассерженной женщины не сравнима с обидой отвергнутого, и преданного мужчины. Вот где истинная жестокость. Месть за отказ, в разы сильнее отмщения за пролитую кровь семьи. Аслан Каримов искусный манипулятор, и хладнокровный лгун. Он никогда не собирался убивать меня. Даже ребёнок ему не нужен, он лишь прикрытие на пути к главной цели – заставить меня страдать, не отпуская…

Наказание – интимные отношения? Не идиотская ли философия? Философия человека, которому нечем угрожать. Я не дышу рядом с ним, он лишает меня кислорода. Каждый его взгляд – острое лезвие, которым он намерено проводит по моим венам. Каждое его прикосновение – удар кнута по фарфору кожи.

Душа надломлена, а сердце окутала тьма ночного ореола. Во мраке ночи… и нет спасения из вечного ада. Мне суждено пройти девять кругов мытарств.

Искалеченное сознание надтреснутой веры…

Я стояла у камина. Держа над пламенем ладони, пыталась согреться. Но, не телу было холодно, а душе. Тепло иссякло, а внутри всё озябло. Верить в лучшее… Вы серьёзно? Увы, такого преимущества я лишена. Был только один человек, который мог защитить меня, но я испугалась его и так же, как и Каримова когда-то жестоко отвергла. Вик даже не знает где я и что мной. Перед тем как ему уехать, мы поругались, и навряд ли он узнает в ближайшее время о том, что я пропала. Вернее, меня похитили Аслан

– Не спишь?