Теперь его очередь. Влад знает боль, которую испытывает теперь Лада, отнюдь не понаслышке. Только отныне они с этой светлой девушкой как бы поменялись ролями, которые распределила для них суровая, безжалостная жизнь. Теперь именно ему – Владу – предстоит проявить всё своё терпение, всё своё понимание и ненавязчивую тактичность, чтобы Ладушка увидела за беспросветным мраком нависших над ней грозовых туч проблеск ласкового солнышка, к которому захочется потянуться и которое способно разбудить, казалось бы, навеки погасшую милую улыбку. Настал черёд Влада сделать для Ладушки то же самое, что она в своё время сделала и всё ещё продолжает делать для него. Подарить ей как можно больше человеческого тепла. Сберечь. Отогреть.

Влад знал, что он способен справиться с данной задачей. Для этого вовсе не требовалось идеальное зрение. Всё, что было необходимо, – это не боящиеся работы руки и чуткое сердце. А уж этого-то у Влада не отнять!

Ну и что, что недавнее плановое обследование в московском офтальмологическом центре в очередной раз показало прогрессирование близорукости на ведущем глазу. Зато чуткость в подушечках пальцев не потерялась, а как будто бы обострилась сильнее, чем когда бы то ни было ещё. А сердце словно бы раскрылось для того, чтобы делиться этой чуткостью, отдавать своё тепло той единственной, которая навеки в нём поселилась и теперь так нуждается в участии и заботе!

Великолепная ласточка, парящая в небесах, которую Влад лепил для Лады из полимерной глины, ещё дождётся своего часа. Непременно дождётся! Влад теперь как никогда в своей жизни почувствовал, что он нужен Ладе, что он – даже несмотря на свою прогрессирующую с каждым днём близорукость – вполне может стать ей опорой. Ведь за время практики в лепке из полимерной глины он многого достиг. Научился лепить вслепую, нарочно закрывая глаза. А значит, в любом случае он сможет обеспечить для Ладушки вполне достойную жизнь – пусть и без лишней роскоши.

Да и ни к чему, в общем-то, роскошь и помпезность. Ладушке сейчас вообще ни до чего. Ей очень и очень плохо. Пневмония оказалась достаточно запущенной и дала ряд осложнений на ослабленный организм. Бедняжку положили в палату интенсивной терапии, поставили капельницу. Но дело не столько в состоянии её здоровья, сколько в том, что творилось внутри этого хрупкого, истощённого тела. А там прочно воцарились кромешный мрак и леденящая, вымораживающая всё сущее пустота. Влад ощущал это омерзительное состояние как никто другой. Он знал это по себе.

Он должен помочь Ладушке, да и самому себе справиться с этим. Сделать всё возможное и невозможное, чтобы они вместе смогли преодолеть эту боль. Да, теперь они делят её на двоих.

А значит, к чёрту всё лишнее. Да, лепка из полимерной глины важна. Ладушка в своё время сумела оживить его сердце именно благодаря незамысловатому, но бесконечно дорогому Владу сувенирному домику-шкатулке, вылепленному из полимерной глины. Ладушка вложила в это изделие всю свою огромную светлую душу. Влад просто обязан сделать нечто такое, что стало бы для этой девушки по-настоящему значимым и сокровенным.

Но пока что полимерная глина подождёт. «Ласточка, парящая в небесах», непроста в исполнении. На это изделие потребуются долгие недели и месяцы. А Ладе нужно тепло Влада сейчас, в эти самые пропитанные нескончаемой болью и горечью мгновения. Поэтому, как это ни тяжело для самого Влада, он должен на время оставить работу над небесной ласточкой. Он ещё к ней вернётся. Непременно вернётся! И когда наконец закончит свою грандиозную работу над этим изделием, разрешит себе сокровенную мысль о том, чтобы осмелиться просить руки Ладушки.

Пока же ей нужно совсем другое. Человеческое тепло, участие, понимание. Ей нужна опора – человек, который будет рядом с ней, что бы ни случилось. А значит, он станет этой опорой и этим человеком. И к чёрту полимерную глину – по крайней мере, на время. Ладушкины имбирные пряники были такими нежными, мягкими и вкусными! Но Влад тогда съел напополам со своей матерью всё, что было аккуратно упаковано и проложено несколькими слоями кальки в Ладушкином контейнере. А Владу вдруг так захотелось, чтобы Ладушка попробовала это сладкое, практически воздушное чудо!

И он решил, что вполне способен сам выпечь такие пряники и украсить глазурью и росписью. Если это у него получится, он сможет отдать их Ладушке, а через свои труды передать ей всё тепло и заботу, в которых эта милая девушка нуждается на данный момент больше всего на свете.

Владу было не под силу прочесть рецепт приготовления имбирных пряников. И он придумал одну маленькую хитрость, которая позволила ему упростить эту задачу. Влад напряг всё своё зрение, чтобы вбить в поисковую строку подаренного Ладиными родителями на его день рождения нетбука простую фразу: «Имбирные пряники. Рецепт приготовления», открыл одну из выпавших вкладок, скопировал содержимое страницы и перевёл в программу распознавания и озвучивания текста. Затем проделал всё то же самое по запросу «Роспись имбирных пряников».

После того как необходимые материалы были переведены в нужный формат и с помощью коммуникационного кабеля переброшены с нетбука на планшетный персональный компьютер, Влад смог вволю прослушивать тайны приготовления и росписи имбирных пряников. К тому же много полезного можно было почерпнуть, просто зайдя в раздел «Видео» по тем же поисковым запросам. Да, Владу было трудно смотреть видеоуроки. Но он мог прекрасно слушать, анализировать и сопоставлять.

Влад продиктовал матери список продуктов и кулинарных инструментов, с помощью которых готовились и расписывались восхитительные сладкие изделия. В доме Лады и её родителей, где Влад жил со своими матерью и отцом по Ладиному приглашению ещё с тех пор, как Влада выписали из больницы, уже многое имелось. Но Влад хотел, чтобы у него был свой собственный набор формочек и каттеров для вырезания пряников из готового теста, пищевых маркеров и красителей для росписи, а также – специальных кулинарных насадок, с помощью которых на готовые пряники наносятся глазурь и айсинг. Приобрести одноразовые стеки для росписи оказалось делом нехитрым. Таким образом, единственным инструментом, который Влад всё-таки позаимствовал для своих кулинарных трудов на кухне Лады и её родителей, стал компактный, но достаточно удобный в работе миксер.

Когда всё необходимое было благополучно закуплено, Влад просмотрел на планшетном персональном компьютере несколько мастер-классов по приготовлению и росписи имбирных пряников и принялся за работу. Он не стремился поразить Ладу чем-то экстраординарным, тем более что ей, да и ему самому, сейчас было не до того. Но хотел по возможности всё сделать сам, прибегая к материнской помощи только в случае крайней необходимости. Собственно, Марина Сергеевна лишь сделала надлежащие покупки по озвученному сыном списку, а также помогла разжечь духовку и поставить запекаться приготовленное и аккуратно вырезанное с помощью каттеров и формочек имбирное тесто.

Марина Сергеевна вынула противень из духовки, проверила степень готовности выпечки с помощью одноразовой деревянной зубочистки, которая вошла в запечённое тесто, как нож в масло, и не удержалась от восклицания:

– Боже, какие же они мягкие! Словно пушинки, сотканные из невидимых воздушных нитей!

Влад по-мальчишески скромно улыбнулся:

– Так и должно быть. В инструкции об этом говорилось. Остынут – чуть затвердеют. Тогда можно будет покрывать глазурью и расписывать.

Он встретился взглядом с матерью, увидел в её глазах одобрение и негромко добавил:

– Главное, чтобы Ладушке пришлись по вкусу. А больше ничего и не требуется.

Глава 11

Влад с детства обожал небо и самолёты. Он, как и Стас, буквально бредил ими. Всю свою жизнь. С того благословенного летнего денёчка, когда, гуляя с матерью по берегу их любимого озера, братья впервые увидели в безмятежном лазурном небе, озарённом ласковым солнышком, едва различимую движущуюся точку, позади которой прочерчивалась тонкая белая полоса.

Полоса постепенно ширилась, образуя дорожку, убегавшую прямо в лазурную даль небес, словно бы приглашавшую усталых путников пройтись по ней и достигнуть обетованного рая.

– Мамка, смотри, что это?! – выкрикнул Стас, вскинув голову к небу и заворожённо вглядываясь в открывшееся его взору маленькое чудо.

– Это самолёт летит, сынок, – пояснила мать.

– Самолёт? – живо переспросил Стас. – А что, он сам вот так прям и летит? И как, интересно, это у него получается?

– Не сам, – Марина Сергеевна оторвала заворожённый взгляд от отдаляющейся с каждым мгновением светящейся точки и серьёзно посмотрела на старшего сына, – им управляет человек, который сидит внутри, в самолёте.

– А что это за человек? – допытывался любознательный Стас.

– Лётчик.

– Я хочу стать лётчиком! – убеждённо заявил Стас.

– И я! – неожиданно в разговор прорвался задумчивый голосок Влада. Высоко задрав голову, он с нескрываемым восхищением следил за непостижимым небесным таинством. Совершенно новым для него. Манящим. Можно сказать – сакральным. – Я тозе хотю стать лёт-ти-ком!

Потом были бесконечные игры братьев в пилотов с поочерёдным запуском бумажных самолётиков, сооружаемых Стасом, накрепко западавшие в открытые ко всему новому и необычному мальчишеские души рассказы родителей о жизни и суровых, но интересных и бесконечно заманчивых буднях лётчиков, о видах гражданских и военных самолётов и их назначении.

Параллельно с этим шло серьёзнейшее обучение обоих братьев графическому рисунку и черчению. Занятия проводила мать Лады и Лиды, которая была подругой Марины Сергеевны ещё с того знаменательного дня, когда одна из них благополучно разрешилась старшим сыном, другая произвела на свет очаровательных сестёр-близняшек, чья внешность различалась лишь местом расположения характерной родинки. У Лиды эта милая природная пикантность украшала левую щёку, у Лады – правую.

Успехи Влада в области графического рисунка стали быстро заметны его первой и главной наставнице – матери сестёр-близняшек, и это сыграло определяющую роль в выборе профессии. Вернее – в выборе профессии для Влада, сделанном его родителями. Сам Влад всегда был иного мнения – особенно после того, как его старший брат успешно начал учиться на военного лётчика.

Влад мечтал пойти по стопам брата и даже сделал не увенчавшуюся успехом попытку по окончании девяти классов средней школы поступить на учебу по специальности, связанной с гражданской авиацией. Как он проклинал потом врачебно-лётную экспертную комиссию, которая безжалостно «срезала» его, прикопавшись к какой-то жалкой полдиоптрии близорукости, которая разбила в прах все его надежды и чаяния!

Владу пришлось доучиваться в школе, чтобы затем пойти по загодя намеченной для него родителями и мудрой наставницей стезе архитектора. Теперь Влад был завален бесконечным потоком чертежей и графических рисунков, на которые уходили всё его время и силы. Благословенные времена, когда они с братом с увлечением по очереди выпускали самолётик, а мать брала на руки то одного, то другого, кружила по комнате, приговаривая: «Ну что, пилот, полетели?» – остались в далёком прошлом.

Но и здесь, что называется, «не прокатило». Безапелляционная, не считающаяся ни с чем судьба в очередной раз посмеялась над Владом. Проклятая автокатастрофа, безжалостно оборвавшая жизнь старшего брата и – пусть и на время – приковавшая к больничной постели младшего, отняв у него безмятежную уверенность и душевный покой уже навсегда, поставила жирную точку в не успевшей начаться архитектурной карьере Влада. Тот несчастный случай словно сметающим всё сущее на своём пути чёрным смерчем прошёлся по Владу, оставив после себя лишь непоправимо повреждённые глаза, пошатнувшееся физическое и психическое здоровье и пронзённое пропитанной желчью и растравливающим ядом стрелой любящее братское сердце.

Теперь остался только эскиз дома на берегу озера, который Стас мечтал построить для их с Владом родителей, чтобы обеспечить им достойную старость в комфортабельных условиях, и который Влад клятвенно пообещал себе спроектировать, полимерная глина и Ладушка-Ласточка. Нет, не так. Ладушка всё-таки на первом месте.