– Вы попали не в то место, Боб, – она резко отпрянула от него, задевая тележку с напитками. Зная свой характер, одному богу известно, как она не влепила ему пощечину. Она не знала, как вести себя в таком случае, но была уверена в одном – полет начался не очень гладко. Надо было взять себя в руки и поставить извращенца на место.

Звонок телефона, висевшего рядом с выходом, спас ее. Она оставила тележку на стюарда Луи, подозвав его рукой, и схватила трубку в ожидании шелкового голоса.

– Я слушаю, – прошептала она.

– Вообще-то есть еще два пилота, которые не отказались бы от чашечки кофе.

Она была благодарна Даниэлю. Да хоть сто чашечек. Лишь бы не подходить ближе к тому парню.

– Сейчас принесу, Даниэль.

Его экипаж – двадцать четыре бортпроводника, из них двадцать женщин. И только один голос, прошептавший его имя, из всех он с легкостью мог узнать.

Через пару минут Оливия вошла с подносом в руках в кабину к пилотам, чувствуя на себе их взгляды.

– Привет, как ты? – поинтересовался Марк, беря с подноса чашку с кофе. – Надеюсь, пассажиры тихие?

Девушка поднесла поднос капитану, встречаясь с его глазами цвета эспрессо, и тут же солнце коснулось их, делая светлее. Он пристально наблюдал за ней.

– Выглядишь ужасно, – произнес наконец Даниэль, забирая кофе.

Оливию позабавили его слова, и она улыбнулась. Там, в салоне, мужчина сказал, что она красивая. А этот нахал опять грубит. Но ее это не расстроило, скорее заставило сильнее улыбнуться.

– Ты тоже.

– Все мы сегодня неважно выглядим, – произнес Марк, делая глоток и явно им наслаждаясь. Оливия позавидовала ему.

Даже несмотря на хамство, ей захотелось находиться в кабине до конца полета. Здесь тихо и спокойно. Они, счастливчики, не представляют, как им повезло. Но работа не ждет. Еще раз улыбнувшись Марку, девушка вернулась в салон. Впереди ждал обед. Но не для нее – для пассажиров. Она чувствовала нутром, что Боб не откажется от задуманного. Она слышала о таких людях – если они настроены на что-то, переубедить в обратном их можно, лишь применив физическую силу. Эта сила была только в лице стюарда Луи, который помогал ей в первом салоне.

Глава 22

Пройдя в середину самолета к Нине, Оливия зашла на кухню и налила себе воды. Нина убирала посуду, напевая веселую мелодию, и девушка рассмеялась, когда зазвучали слова: «Я люблю тебя, мой пилот, ты любишь небо, а я тебя».

Оливия выглянула из кухни, убеждаясь, что их никто не слышит.

– Это ты про Арчера?

Нина уставилась на подругу:

– Даже не думала о нем, просто получилось бессознательно. Он не стоит моих мыслей.

– Ты пела про пилота, – улыбнулась Оливия, – про пилота Джека Арчера.

– Там не было слов «Джек Арчер», – испугалась девушка, решив, что она могла и не заметить их.

– В твоей голове эти слова, – Оливия пальцем ткнула в голову подруги, – вот здесь.

Нина задумалась, вспоминая сегодняшнюю ночь. Как так могло получиться, что она переспала с Арчером? Сколько же она выпила перед этим?..

– Ненавижу пилотов, – все еще хмурясь, недовольно произнесла она, – они строят из себя приличных джентльменов, а на деле оказываются обычными подзаборными кобелями.

От столь неожиданного высказывания Оливия прикрыла рот рукой, чтобы заглушить смех. Она не понимала, откуда у Нины такая неприязнь к пилотам, но ее слова попали прямо в точку. Про Джека Арчера именно так и можно было сказать.

– Так зачем ты с ним связалась?

– Я была пьяная.

– Жаль, я думала, у вас любовь.

Нина удивленно уставилась на нее:

– Ты что! Какая любовь? Пилоты вообще лишены этого чувства, у них срабатывает только инстинкт выживания и размножения.

Если бы Оливия не стояла, прислонившись к стенке, непременно упала бы.

– Но Шон и Дженнет…

Она не договорила, потому что Нина тут же вставила свой комментарий:

– Она держит его на цепи, как настоящего кобеля.

Девушки рассмеялись. Оливия и забыла, что в ее салоне сидит пассажир, который, по-видимому, тоже относился к числу таких мужчин, хотя и не был пилотом.

– Не все пилоты похотливые кобели, Нина. Я знала человека, который оставался предан семье всю жизнь, несмотря на то что был капитаном и очень видным мужчиной, – Оливия резко перестала смеяться, опустив глаза. – Просто тебе попадались не те мужчины, – продолжила девушка, – не те.

– Не знаю, – пожала плечами подруга, – возможно. Вот что ты думаешь про наших пилотов? Про Даниэля и Марка.

Старалась не думать.

– Я их мало знаю, Нина, но думаю, они больше любят свою работу. И мне кажется, даже если мы с тобой войдем к ним в одном нижнем белье, они не заметят. Даниэль точно.

Нет, он, может, и заметит, но выставит вон, чтобы не мешала работать.

– Давай проведем эксперимент! – воскликнула Нина. – Ты расстегнешь блузку, – она поправила свою немаленькую грудь руками, – принесешь им кофе и посмотришь на реакцию Даниэля. Если его взгляд скользнет в твой шикарный вырез, то ты, дорогая, должна будешь пригласить меня на ужин.

Оливия вновь засмеялась, представив эту картину. Безумие. Почему она должна идти к нему и показывать свой «шикарный вырез»? Хотя… Если она так сделает, то выиграет, и ужин ей должна будет Нина. Даниэль никогда не поведется на такое, она была уверена – сегодня он особенно зол на нее. Она уверена в выигрыше на сто процентов.

– Я согласна, – хохоча, произнесла Оливия, – начинай готовить ужин.

– Я выиграю, – кивнула Нина, – вот увидишь, все пилоты кобели, и ты сейчас это докажешь.

Они прошли через салон Оливии, и она вновь ощутила на себе пристальный взгляд Боба. Она не стала оборачиваться. Зайдя в туалет, находящийся возле кабины пилотов, Оливия посмотрела на себя в зеркало, пальцами растягивая верхнюю пуговицу на белой блузке.

– Ты что! – воскликнула Нина.

Слишком открыто? Она вновь посмотрела на себя в зеркало, понимая, что практически ничего не видно.

Нина закатила глаза, хмурясь и качая головой:

– Ты монашка? – Она пальцами расстегнула целых четыре пуговицы на блузке подруги, и Оливия побледнела, увидев себя в зеркале. Если бы ее видели преподаватели в колледже «Arabia Airlines», они бы ослепли. И уволили. Теперь грудь была едва скрыта. Она красиво поднималась, стянутая белым бюстгальтером, кружева которого виднелись из расстегнутой блузки.

– Я так не пойду. – Было уже не смешно. – Это вульгарно.

– Ты же говоришь, что есть мужики не кобели и Даниэль один из них. Докажи. Кажется, ты вообще говорила о том, чтобы зайти к ним в нижнем белье.

Да, она так говорила, но сейчас готова была забрать свои слова обратно. Только гордость не позволяла отступить. Гордость и уверенность в том, что Даниэль даже не посмотрит в ее сторону.

– Стой здесь, – Нина ушла, и, оставшись одна, Оливия вновь посмотрела на отражение. Было красиво, эротично, сексуально. Но не в самолете. Не в авиакомпании «Arabia Airlines». Не в кабине пилотов.

Она провела рукой по коже, медленно спускаясь к левой груди, и, слегка отодвинув бюстгальтер, коснулась светлого шрама. Он портил всю красоту. Как хорошо, что он скрыт. Никому не приятно смотреть на дефекты тела. Этот шрам на теле стал символом шрама на душе.

– Вот и я, – Нина держала поднос с кофе, – улыбайся и неси.

– Я же им только что носила кофе.

– Ничего. Сегодня тяжелый полет. Пусть много пьют.

Оливия вышла из туалета, и Нина сунула ей в руки поднос, затем поправила вырез, еще больше открывая его.

– Что ты делаешь? Я и так почти голая. Если кто увидит, меня уволят.

Нина подтолкнула девушку к двери в кабину пилотов и нажала код:

– Никто не увидит. Улыбайся, Оливия.

Марк заполнял бортовой журнал, Даниэль, переговорив с диспетчером, смотрел на показания датчиков.

– Мальчики, мы принесли вам кофе.

Голос Нины заставил Марка оторваться от своего занятия. Но внимание Даниэля было полностью занято работой.

Нина подтолкнула Оливию, и та, улыбаясь, видя на себе ошарашенный взгляд второго пилота, подошла с подносом к Даниэлю.

– Ты только что приносила нам его, – произнес он, крутя кнопку на панели управления.

Она молилась, чтобы он так и дальше продолжал не обращать на нее внимание. Хоть бы диспетчер вышел на связь.

Она наклонилась чуть ближе, и в это время он повернулся к ней, встречаясь с ней взглядом.

Она так испуганно на него смотрела, можно подумать, что она не ожидала, что он вообще посмотрит в ее сторону. Улыбки на губах уже не было. Зато на них была помада, которую ему всегда хотелось стереть. Она портила настоящий цвет ее розовых губ. Девушка стояла так близко, наклонившись к нему, что это привело его в замешательство. Что она задумала?

– Ну раз не хочешь, тогда ладно.

Оливия уже готова была уйти, радуясь победе, но капитан остановил ее:

– Хочу.

Оторваться от ее губ оказалось сложнее, чем он думал, а после того, как она закусила нижнюю, с мольбой смотря на него, это стало уже невыносимо. Он опустил взгляд… Боже, лучше бы он смотрел на ее губы. Вырез блузки был настолько глубоким, что он отчетливо видел кружева бюстгальтера, скрывающего красивую грудь.

– Оливия, с тебя ужин, я пошла, – Нина открыла дверь и вышла.

Даниэль тут же оторвался от этого шикарного зрелища, злясь про себя. Он схватил с подноса чашку с кофе и отвел взгляд.

Злость Оливии просто зашкалила, она выпрямилась, передавая Марку кофе. Тот сидел, подперев подбородок, и молча наблюдал за происходящим. Увидев недовольный взгляд Даниэля, он, улыбаясь, взял чашку с подноса, коснувшись взглядом выреза девушки.

Они все кобели, Нина права. Оливия выскочила из кабины и зашла в туалет, чтобы наконец застегнуться. Но чьи-то руки не дали этого сделать, хватая ее за грудь и больно сжимая.

– Похотливая стюардесса – моя мечта, – грубый голос возле уха и отражение в зеркале Боба… – Я заплачу, Оливия, сколько ты хочешь?

От неожиданности дыхание перехватило и сердце начало биться в разы сильнее. Она вцепилась в его руки, пытаясь отцепить их от себя, но Боб лишь сильнее сжимал, причиняя новую боль.

– Отпусти!

– Для пилотов все, а для пассажиров ничего?

Его слова еще сильнее напугали ее. В голове крутилась только одна мысль – надо кричать. Но кричать – это напугать пассажиров, создать панику на самолете. Она не могла себе этого позволить. Она не могла позвать никого на помощь, но у нее была надежда на то, что кто-нибудь из своих пойдет сюда. Дверь была приоткрыта – он так торопился справить свои потребности, что забыл об этом. Или не успел, хватая девушку.

Спасением стал шелковый голос:

– Убери от нее руки и сядь на свое место.

Даниэль вышел почти сразу за Оливией, высказать ей все, что думает про ее игры, но шорох в туалете, граничившем с кабиной пилотов, заставил заглянуть туда.

Шок? Нет.

Безумие? Нет.

Злость? Нет.

Ярость!

Он увидел, как руки какого-то мужчины касаются того, чего он только что касался глазами, и это произвело в его мозгу настоящий взрыв. И может, дело было не в вырезе, не в ее теле вовсе. Она была беспомощной, хотя и глупой, стюардессой его экипажа.

Даниэль впервые столкнулся с подобным на борту. Он бы вмазал этому мерзавцу или ударил головой об унитаз. Так бы он сделал раньше. Сейчас он капитан и должен думать головой, а не сердцем. Эмоциям не место в кабине пилота. Он прошел отличную подготовку, его учили действовать обдуманно.

– Капитан? – Парень не был напуган. Он слегка ослабил хватку. – Что будет, если я не подчинюсь?

Испуганные глаза цвета неба с мольбой смотрели на Даниэля. Оливии просто повезло.