– Ну, во-первых, я кое-что нашёл, – произнёс он, достав бутылку с жидкостью насыщенного коричневого оттенка. – Ты должен это попробовать.

– Я не об этом, – буркнул друг, взяв протянутую бутылку. – Что с силовыми линиями? Какого хрена я не чувствую пояса земли?

– А это ты «Герою» спасибо скажи. Он Барлиоза такой магией бил, что я думал реально небо на землю рухнет.

– Что за магия такая, что… – произнес Фил и осекся. – Да нет… не может быть.

– Угу, я тоже думал, что они такого в руки «Героя» не дадут, но факт остается фактом. Ему дали «Длань господню». Ну этот придурок ей и жахнул. С тех пор все пошло в разнос. Пояс земли распался на осколки. Роза ветров вывернулась, а вечный огонь разлился на севере и юге.

– Гребаный мудак, – буркнул Фил. – Я надеюсь, его по голове за это не погладили.

– Ну, может быть, и не погладили бы, но этот кретин испарился вместе с высшим. Может быть тупой был, а может его не предупредили, – вздохнул Карл. – А нам теперь с этим жить.

– И как теперь маги?

– Ну, последний раз, когда я ими интересовался – вырождались. Силы меньше, тянуть её из первостихии они разучились, да и…

– Что?

– В общем, тебе надо поглядеть самому. Последний раз, когда я вникал – это было жалкое зрелище.

– Давай начистоту, – мрачно буркнул старый друг. – Они хотя бы друг друга жрать не начали, как звери?

– Ну, нет конечно! Но прецеденты были. Голод пару раз хорошо прошёлся. Кстати, попробуй это, – кивнул Карл на бутылку. – Поверь, оно того стоит.

Фил недоверчиво взглянул на бутылку, а затем откупорил пробку. Принюхавшись к жидкости, он нахмурился и произнёс:

– Что-то знакомое…

Он сделал один глоток и замер. Он просидел так не меньше минуты, прежде чем вздрогнул от голоса ученика.

– А с медведем что делать-то?

Карл оглянулся на мальчишку с перемазанными кровью руками, что стоял у кучи мяса, в которой из-за клочков бурой шерсти угадывались останки медведя.

– Освежуй! – ответил толстячок, не особо вникая в подробности.

– Карл, – тихо произнес Фил. – Это же… это же «виски»…

Последнее слово маг пробормотал на русском языке.

– Ага, – довольно кивнул толстячок. – Не скажу, что мне понравилось, но это… это оно.

Фил растерянно оглядел бутылку, посмотрел через неё на закат солнца, а затем снова пригубил. На его лице появилась счастливая улыбка.

– Гадость редкостная, но это оно…

– Я нашёл еще одно слово, – сказал Карл, наблюдая за счастливой улыбкой друга. – Скорее даже два.

– Что? – вскинулся на него друг. – Где? Как они звучат?

– Ну, в общем… тут был один гном. Странный мелкий коротышка. Говорят, у него было безумие, но не в этом суть, – толстячок забрал бутылку у Фила и припал к горлышку. – Я наткнулся на него, когда он заканчивал свою очередную поделку.

– Что за поделку?

– Этот гном насмотрелся на птиц, что-то долго считал, а затем собрал большую штуковину, по форме похожую на крылья птицы.

– Что? Зачем?

Карл взглянул на костер, затем вытащил из него небольшую обгоревшую веточку и принялся рисовать ею на земле.

– В общем, форма была вот такая. Это если сверху смотреть. А снизу была вот такая штука, чтобы держаться. Вот и с этой штуковиной он залез на гору, ну и сиганул с неё. В надежде, что он полетит.

– Погоди… погоди… – забегал глазами Фил. – Это… это же…

– «Дельтаплан», – кивнул Карл и снова расплылся в улыбке от физиономии друга. – Черт побери, это сраный «Дельтаплан».

– «Дельтаплан», – пробормотал друг русское слово, после чего замер и прошептал: – «Полёт»…

– Да, – кивнул Карл. – Это и есть второе слово. Было ещё «Идиот», но я не понял его значения. Само всплыло, когда этот гном, вроде бы, полетел, испугался и спрыгнул. В пропасть.

– «Идиот», – покатал на языке Фил. – Самоубийца, значит?

– Без понятия. Это как с теми словами, как их?

– «Дерьмо» и «Писец»?

– Ага, точно. Что-то негативное, но конкретных ассоциаций нет.

– Мда. Ну, тоже неплохо. Я, кстати, в астрале тоже пару слов нашёл.

– М-м-м-м?

– Была одна душа… Знаешь, там нет формы и тела, но… мне почему-то эта душа казалась лысой, и словно… словно она картавила.

– Что за бред?

– Согласен, бред, но ощущения не выкинешь.

– И что за слово?

– Ге… Нет, погоди… Ре… Да. «Революция». Еще она несла какую-то чушь про «Пролетариат».

Карл с хмурым лицом замер и покатал на языке слова.

– «Революция»… «Пролетариат»… нет. Знаешь, никаких откликов. Да, понимаю, что знаю, но ощущений никаких.

– Вот и я про тоже. Мне почему-то вспомнился красный платок на шее и всё.

– Да, есть что-то такое, – кивнул Карл.

– Учитель! А как медведя-то свежевать? – раздался голос Рэя.

Двое магов обернулись и недовольно уставились на мальчишку.

– Ты не можешь освежевать медведя?

– Такого нет, – растерянно покачал голов Рэй, подняв одной рукой половину головы медведя, а второй его лапу.

* * *

Фил задумчиво уставился на деревянное строение, попавшееся им на третий день пути. Два дня они шли по лесам и вот, наконец, вышли на вполне приличную каменную дорогу.

Строение было сложено из бревен довольно ровно и представляло из себя большой прямоугольник с односкатной крышей. Окна были обычные, застекленные, что говорило о том, что о бойницах тут не слышали или, по крайней мере, давно забыли, как об архаизме.

Дом стоял посреди поля, но удивление Фила вызвал не сам дом, а небольшая будка и тонкая жердина, что перекрывала дорогу.

– Это что вообще такое? – хмурясь, спросил он, разглядывая зрелище с высоты холма.

– Ну, отец рассказывал о таможне, – пожал плечами Рэй. – Тут плату за провоз товаров берут.

– А какой смысл платить, если можно по вон тому полю объехать эту палку?

– Так, на таможне ярлык дают. Без него у тебя ни один уважающий себя купец не купит твой товар.

– По-другому продать. Тем, кто не особо стеснительный, – пожал плечами учитель.

– Так те и цены нормальной не дадут. Вроде как, контрабанда получается, – пожал плечами мальчишка.

– Понятно, что ни черта не понятно, – буркнул Фил и кивнул в сторону дома. – Пойдем. Возможно мы сегодня переночуем не под открытым небом.

Рэй кивнул и направился за мужчиной, на ходу спросив:

– А почему вы меня не учите? Вы вроде бы сказали, что я теперь ваш ученик.

– Потому что надо сначала решить несколько насущных проблем. Нам нужно где-то жить, что-то есть и, если повезет, кого-то трахать. В идеале, чтобы все сразу, в одном месте и без всякой волокиты. А уж потом мы будем разбираться с твоей стихией.

Рэй почесал голову и спросил, прибавив шагу и пристроившись по правую руку от учителя.

– А просто рассказать о магии? Почему у меня нет основной стихии? И по-другому можно как-то колдовать?

– Колдовать, – хмыкнул Фил. – Не вздумай так болтать при порядочных магах. А рассказать…

Тут мужчина пожал плечами и буркнул:

– Почему бы и нет. Всё-таки теорию тебе тоже придётся давать. Не читать же при этом лекции специально?

Они прошли пару десяток метров вперед, после чего Фил начал:

– В первую очередь, наверное, стоит сказать о мироздании. Своего рода стержне всего мира.

– Это те черепахи, на спинах которых держится земля?

Учитель тяжело вздохнул и произнес:

– Видимо, будет действительно сложно… Нет никаких черепах. И нет никакого бескрайнего моря, по которому они плавают.

– Как нет? А почему с гор тогда край земли видно?

– Потому что это не край земли. Это горизонт. Земля на самом деле напоминает шар. И если ты пойдёшь на запад или восток, то рано или поздно придёшь в то же место, откуда ушёл.

– Вы врёте. Такого не может быть и…

Тут Фил остановился, взглянул на ученика тяжелым взглядом, затем открыл было рот, но затем выдохнул и просто влепил леща мальчишке.

– За недоверие к словам учителя. Привыкай, что я прав в любой ситуации, и мои слова – правда в последней инстанции, – пояснил он и продолжил путь. – Так вот. Мироздание – это основа… своего рода… Как бы это сказать попроще… Это шаблон, с которого всё происходит в этом мире. Если в мироздание записать… Допустим… Допустим, у тебя хватит сил и мозгов, чтобы вписать в мироздание цвет кошек – зеленый. Все коты в мире приобретут зеленый окрас. Понимаешь?

– Нет.

Фил тяжело вздохнул.

– Что непонятно?

– Что такое инстанция?

Учитель помассировал виски и буркнул:

– Не важно. Потом как-нибудь объясню. Еще что-то непонятно?

– Ну-у-у-у… – протянул Рэй. – А почему кошки не зелёные?

– Потому, что в мироздании записано, что они белые, черные или рыжие. Сможешь изменить на зеленые – будешь называть себя богом.

– Тогда получается, что писать в мироздании… Могут только боги?

– Можно и так сказать, но есть нюанс. Мелкие локальные штрихи могут добавлять и одаренные. Такие, как мы с тобой.

Рэй поджал губы и шагов двадцать шёл молча, о чём-то думая.

– А как же… Как же маги, что призывают огонь или заставляют ветер дуть в паруса? Батя рассказывал, что такие есть.

– Тут другой принцип, – кивнул Фил. – Они берут магию из первостихии или используют ту силу, что есть вокруг них.

– Это как?

– Ну, вот пришёл слабенький маг огня на поле с другим магом воды сразиться. Призывать первостихию он не умеет. Не знаю, как раньше, но слабые маги в мои времена всегда ходили с посохом. И вот они в этот посох вставляли камни специальные, чтобы силу копить. Совали их в печи или в горн ложили к кузнецам. И на поле, где ничего не горит, они этим посохом что-нибудь поджигали. Да хоть ту же траву. А уже из этого пламени они создавали огненные стрелы или ещё какую-нибудь чушь слабую.

– А сильные? – задумчиво спросил Рэй.

– Сильные бы пришли без посоха, призвали бы первостихию и прямо бы ударили магией огня. Тут уже можно не стесняться и влепить «Драконье дыхание» или вообще «Пепел преисподней». Хотя… тут уже больше от навыков мага будет зависеть.

Мальчишка с умным видом покачал головой, а затем спросил:

– А ты бы как сделал?

– Я бы вообще на поле не пришел, но если бы так столкнулся, то использовал бы закладку. Есть у меня несколько заготовок в мироздании. Взял бы да отделил бы голову мага на несколько метров. И все дела.

– А если у него защитный артефакт?

– А когда артефакты мироздание могли остановить? – хмыкнул учитель.

– Получается, если я на этом мироздании записывать научусь, то любого вот так – вжух и победил?

– Ты сначала хоть одну стихию освой, – покачал головой Фил. – Мироздание не терпит идиотов, не смыслящих в круговороте сил и балансе сторон. Пока достойно не начнешь владеть хотя бы тремя – даже не суйся к нему. Откатит так, что нежитью до скончания времен бегать будешь. Понял?

Рэй вжал голову в плечи и кивнул.

Дом приближался. Уже виднелась мелкая ограда у дома из лозы, а также куры, что бегали в ней и занимались своими, несомненно важными куриными делами. Петух, вожак стаи пернатых наседок, уселся на ограде и с важным видом поглядывал вокруг.

– А как стихию осваивают? – спросил ученик, всё ещё не в силах успокоиться.

– Сначала формируют основу. Она у нормальных одаренных состоит из одной стихии. Они учатся с ней обращаться, а потом с помощью неё строят в теле основу.

– В смысле «строят»?

– Человеческое тело – довольно… сложная штука, – задумчиво произнёс Фил. – С одной стороны, наше тело способно накапливать стихию. Да, не все, но всё же. Это принципиальное отличие от всяких там гномов или эльфов.

– Кого?

– Не сбивай, – влепил леща учитель мальчишке. – Так вот… человек в этом плане уникален и среди нас находятся те, кто способен к накоплению. Почему, по-твоему, гномы пользуются рунами?