– Можешь не стараться, не возьму. – В голосе Стаса звучала невольно пробиравшая до дрожи безысходность. – Я больше не смогу носить его до тех пор, пока не перестану о тебе беспокоиться. А этому не бывать, покуда я жив. Так что отдаю его тебе насовсем. Оберег выручал меня неоднократно в самых, казалось бы, безнадёжных ситуациях. Надеюсь, сумеет защитить и тебя.

– Я не могу, – пробормотал Влад, стирающий указательными пальцами рук всё-таки выступившие на глазах предательские слёзы. – Не могу забрать его у тебя. Да ты хоть понимаешь, что сейчас со мной делаешь? Душу наизнанку выворачиваешь!

– Можешь, – тихо, но твёрдо произнёс Стас. – И никогда не вздумай себя за это корить. Я сам так захотел. – Он тяжело вздохнул и добавил: – Да, и вот ещё что. – Стас снова сунул руку в карман ветровки, извлёк оттуда небольшой запечатанный конверт и передал его Владу. – Возьми вот это. Думал отдать тебе позже, когда доберёмся до дома, но что-то мне подсказывает, что лучше сделать это сейчас.

Влад взял конверт и взглянул на короткую, выведенную размашистым почерком надпись:

«Милому братишке».

И чуть ниже:

«От Стаса».

– Что… это? – запинаясь, спросил Влад, держа конверт дрожащей рукой.

– Вскроешь его только в том случае, если в твоей жизни настанет такой момент, когда тебе придётся особенно тяжело, – произнёс Стас, очень серьёзно глядя в глаза брату. – Если будет пересечена та переломная черта, после которой к человеку обычно приходит понимание, что для него в этой жизни ничего уже не важно. Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Стас… С тобой всё в порядке? – Влад приложил дрожащую руку ко лбу брата. – Ты не заболел?

В его вопросе не было ничего хотя бы отдалённо похожего на обыкновенно скрытую за подобными словами язвительную «шпильку». Было лишь невыразимое беспокойство за старшего брата и какой-то растущий с каждым мгновением непостижимый страх.

– Ладно, вставай уже, пора собираться, – тихо вздохнув, произнёс Стас. – Надо успеть упаковать в машину все наши вещи, пока не разразилась гроза.

***

Братья быстро сложили и бегом перетаскали в машину вещи, так как уже начинал накрапывать противный мелкий дождик, грозящий вот-вот перейти в ливень. Сложили палатку и, накрывшись ею как щитом, утрамбовали на задние сиденья, так как багажник «пикапа» был уже переполнен, а затем и сами с ходу заскочили в салон машины.

– Фу-у! – с явным облегчением выдохнул Влад, усевшись на переднее сиденье по левую сторону от старшего брата и громко захлопнув свою дверь. – Кажется, успели!

Едва эти восклицания сорвались с его губ, как по крыше и стеклам машины забарабанил сильнейший дождь с градом, впереди сверкнула ослепительная вспышка молнии, за которой спустя несколько секунд последовал мощнейший раскат грома.

Стас молча завёл машину, проверил, закрыты ли в салоне все окна, и запустил «дворники».

Машину Стас получил в подарок от родителей около трёх лет назад во время летнего каникулярного отпуска в конце второго курса по случаю своего восемнадцатилетия, которое он отмечал весной незадолго до каникул. По такому случаю отец продал свою старую «восьмёрку», родители добавили к вырученным деньгам ещё некоторую сумму, и в назначенный день и час Стаса прямо у подъезда ждала роскошная серебристая «Тойота» с типичным для таких моделей японских машин правосторонним управлением.

– Не совсем привычно тебе, наверное, сынок, что руль расположен справа, – ворковал семенивший рядом довольный отец. – Но уж больно хороша ласточка, да и удобная. «Пикап», сиденья раскладываются вперёд так, что в салоне вполне можно устроиться на ночёвку, даже зимой. Прогрел её хорошенько изнутри – и вуаля! А то, что правосторонний руль – так это практически у всех японских моделей такие. Зато эти машины действительно добротные и качественные. Надеюсь, со временем привыкнешь, ты же у нас пилот.

– Да нормально всё, бать, спасибо огромное! – счастливо улыбнулся «одарённый». – Нет, правда, спасибо – тебе и мамке! Эх, что бы я без вас делал?

Стас с невыразимой благодарностью по очереди обнял своих родителей и братишку. Заметив, что Влад, хоть искренне за него рад и неустанно нахваливает машину, всё же как-то поник, старший брат, заглянув ему в глаза и положив загоревшую сильную руку на угловатое плечо, ободряюще подмигнул:

– Эй, братишка, отставить вешать нос! Будет тебе восемнадцать – ещё лучше машину тебе сообразим!

Влад знал, что это не просто слова утешения. Если старший брат что-то ему обещал, то всегда выполнял свои обещания. Помешать этому могли только, как это называется в сводках новостей и юридических договорах, «обстоятельства непреодолимой силы». Поэтому Влад моментально выпрямил спину и широко улыбнулся:

– Честное офицерское?

Стас легонько потрепал его по плечу и улыбнулся в ответ:

– Не офицер я ещё. Так что давай-ка мы пока что с тобой обойдёмся «честным курсантским».

В тот день Стас от души покатал родителей и братишку по всему их скромному, но бесконечно красивому городку с его величественными соснами и постепенно просыпающимися после зимней стужи лиственными деревьями.

Стас слегка дал задний ход, собираясь вырулить на узкую трассу.

– Может, стоит переждать? – тихо спросил Влад, с опаской оглядываясь по сторонам. – Льёт как из ведра и ничего не видно.

– Бессмысленно, – ответил Стас. – Я знаю небо. Тучи собирались ещё со вчерашнего вечера, а сегодня с утра стало понятно, что гроза обещает быть грандиозной. Эта напасть на несколько суток. Не меньше.

Влад кинул на брата встревоженный взгляд.

– Поэтому я и надеялся успеть до того, как зарядит ливень, – пояснил Стас. В его голосе послышалась горечь и безысходность – состояния, настолько нетипичные для старшего Озерова, что напугали его брата ещё сильнее.

– Это я виноват, – тихо промолвил Влад. – Надо было меньше дрыхнуть.

Он снова оглянулся на старшего брата и, к своему немалому изумлению, увидел, что тот словно мгновенно очнулся от своих невесёлых мыслей и неожиданно мягко улыбнулся:

– Ну, сон младшего братишки – это святое. Ради этого можно и потерпеть. Ну что, по коням?

Стас снова взялся за руль, но вдруг отпустил его, повернулся к брату и впился тревожным взглядом в его лицо:

– Где оберег? – тихо спросил он.

Влад порылся в кармане джинсовой куртки и извлёк кулон на серебряной цепочке.

– Надень его, – не терпящим возражения тоном потребовал Стас.

– Не могу, – решительно ответил Влад. – Он твой.

– Надень. И без разговоров. Иначе не сдвинемся с места.

Влад обречённо вздохнул, поняв, что спорить бесполезно:

– Ну хорошо. Но только сегодня. Чтобы ты успокоился.

Он нацепил кулон на шею, застегнул замок цепочки и накрыл воротом куртки.

– Так. Теперь пристегни ремень безопасности, – продолжал напутствовать его Стас.

На этот раз Влад подчинился беспрекословно, хотя и попытался вывести брата из какого-то особого подчёркнуто-тревожного состояния и перевести всё в шутку:

– Эй, ты чего? Это всего лишь машина. Не самолёт.

– На самолёте я в своей стихии, – неохотно признался Стас. – Там мне как-то спокойнее. Небо – мой друг и союзник. Здесь, на земле, всё иначе.

– Боишься? – неожиданно даже для самого себя подколол его Влад. – Тоже мне, пилот!

Это был первый и последний раз, когда он позволил себе подобную дерзость в отношении старшего брата. Такие шутки были, скорее, в духе Стаса. Влад успел привыкнуть к ним и почти уже не обижался на брата, зная, что за грубоватыми язвительными манерами скрывается чуткое любящее сердце. Но на этот раз Влад, видя тревогу брата, которая словно тянула из того все жилы, нарочно попытался задеть его побольнее, чтобы вывести из этого по-настоящему страшного состояния любой ценой.

Он ожидал, что Стас, который никогда и никому не позволял по отношению к себе подобного поведения, вскинется на него и, может быть, прибьёт на месте, зато очнётся наконец от своих мрачных мыслей и вернётся к привычному рациональному настрою. Но тот, вопреки его ожиданию, казалось, погрузился в них ещё сильнее и ответил на полном серьёзе:

– Нет. Не боюсь. Просто как никогда в жизни чувствую свою ответственность. За тебя.

– Хочешь, я сам сяду за руль? – примирительно улыбнулся Влад. – Домчу нас с тобой до дома. С ветерком.

И только вот эта, на сей раз больше серьёзная, нежели шутливая реплика, возымела наконец тот самый эффект, на который так надеялся Влад.

– Ещё чего! – Напряжённое и сосредоточенное лицо Стаса озарила привычная покровительственно-снисходительная улыбка. – Да у тебя и прав-то нету. Поехали!

Он с неожиданной лёгкостью вырулил на узкую трассу, постепенно прибавляя скорость.

– Ремень-то пристегнуть не забудь! – назидательно проговорил мгновенно повеселевший Влад.

– Непременно! – отозвался Стас, чьё лицо уже обрело прежнюю серьёзность и сосредоточенность. – Когда посчитаю нужным.

Дождь, перемежавшийся с градом, продолжал нещадно молотить по крыше, стекая по лобовому стеклу сплошными потоками, мгновенно мутнеющими и размывающими изображение от работы «дворников». Бесконечные вспышки молний слепили глаза молодого водителя, но серебристая «Тойота» продолжала вопреки всем погодным катаклизмам упрямо и целенаправленно мчаться по узкой трассе.

Глава 7

– Как всё-таки здорово, когда вся семья в сборе!

Вячеслав сидел на высоком стуле за кухонным столом и читал газету, время от времени прихлёбывая жасминовый чай из большой фарфоровой кружки, оживлённой изображением роз. Окно было распахнуто настежь, и в кухню врывался терпкий запах недавно распустившихся цветов шиповника с дикого кустарника, разросшегося возле самого подъезда.

Марина на корточках сидела возле духовки, только-только отправив в её разверстую утробу большой противень с картошкой, порезанной мелкой соломкой. На ней был лёгкий домашний халат, поверх которого она повязала накрахмаленный белоснежный фартук, а на ногах красовались изящные бирюзовые туфли-лодочки.

В отличие от большинства домохозяек, Марина не признавала мягкие тапки и всегда ходила по дому в специально подобранной для этого летней обуви. Она часто говорила, что женщине нельзя распускаться и превращаться в «домашнюю клушу-наседку», и старалась держать себя в форме во всём, что касалось её внешнего вида. Причём делала она это не только и не столько ради мужа, сколько из-за сыновей. Не было случая, чтобы кто-то из них видел её больной и подавленной, какой она была много лет назад, когда лежала в тубдиспансере.

– Да, – ответила Марина на реплику мужа. – У меня прямо сердце разрывалось, глядя на Влада: он так скучал по старшему брату!

Покончив с картошкой, Марина взялась разделывать рыбу.

– Хочу сделать приятный сюрприз для сыновей, – пояснила она. – Подготовить к их приезду любимое блюдо обоих – треску под маринадом.

Она стала ловко орудовать ножом, вычищая внутренности трески, затем как следует помыла нож и принялась нарезать филе на тоненькие кусочки.

– И поэтому встала ни свет ни заря? – спросил тихим голосом Вячеслав. – Боюсь, когда-нибудь ты просто загонишь себя. Ты очень мало спишь и слишком много работаешь по дому. Мариш, так нельзя. Надо и о себе подумать.

– О себе ещё успеется, – улыбнулась Марина. – Как-никак пенсия не за горами.

– Очень молодая и симпатичная пенсионерка, – ввернул изящный комплимент Вячеслав.

– Дай бог, скоро и бабушкой стану, – поддержала его шутливый тон Марина. – Стас вот-вот женится, да и Влад, я думаю, не отстанет.

– Да, шустрая эта девица… Как бишь её?

– Светлана, – подсказала Марина.

– Вот я и говорю. Светлана. Вчера, когда ты уходила забирать свадебный костюм для Стаса, она явилась сюда во всеоружии – одетая с иголочки, при «боевой раскраске» – и долго требовала позвать к ней Владислава. Еле выпроводил настырную. Хорошо, что Влада на самом деле не было дома, иначе бы так легко не отделались.