Мальчик убежал, а Эван покачал головой. Лорд Мейфезер, уже старик, жил в обветшалом имении примерно в двух часах езды, славился дурным нравом и плохо обращался со своими слугами. Ничего удивительного, что бедный парнишка так боится увольнения.

Эван опять посмотрел на скакуна. Великолепный жеребец тряхнул гривой и взвился на дыбы, оторвав красивые копыта от утрамбованной земли.

Он нужен Филиппу. Эван не мог подвести друга. В конце концов, он обязан ему жизнью.

Глава 3

Теодора, расправив плечи, глубоко вздохнула и села за письменный стол. Она не особенно любила писать письма, но, если возникала такая необходимость, все-таки писала. На сей раз ей придется хорошенько подумать и сочинить что-то вроде истории. Нет, не лгать, конечно, но ведь ничего страшного не случится, если слегка исказить правду, раз уж это совершенно необходимо? Нет, ну в самом деле?

Она уже успела зачеркнуть несколько строчек на очередном листе веленевой бумаги и собиралась начать заново. Тея откашлялась и приступила к делу, повторяя написанное вслух:

– «Уважаемый лорд Клейтон, мой брат сообщил, что на аукционе вы выиграли арабского скакуна, ранее принадлежавшего герцогу Харлоу. Я хотела бы узнать, не желаете ли вы продать эту лошадь мне».

Черт побери! Нет. Это слишком банально. Тея зачеркнула написанное.

– «Уважаемый лорд Клейтон, похоже, у нас с вами есть что-то общее – любовь к хорошим лошадям. Не продадите ли вы мне арабского скакуна? Я буду вам вечно благодарна».

Нет. Нет! Слишком безысходно. Тея зачеркнула написанное.

– «Уважаемый лорд Клейтон, позвольте вам представиться. Меня зовут леди Теодора Баллард. Я дочь графа Блэкстоуна, и мы с вами соседи. Я хочу купить вашу лошадь».

Фу-ты! Слишком прямолинейно.

– «Уважаемый лорд Клейтон, возможно, вам это неизвестно, но Алабастер, арабский скакун, будучи жеребенком, принадлежал мне. Я люблю его с самого детства. На прошлой неделе мой брат попытался выкупить его для меня, но, похоже, ваше желание обладать этим конем так же велико, как наше, даже сильнее, раз уж вы выиграли этот аукцион. Я обращаюсь к вам как к владельцу и любителю лошадей. Не могли бы вы рассмотреть мое предложение выкупить у вас этого коня за полную цену, которую вы заплатили? Я была бы вам вечно благодарна. Кроме того, вы, возможно, уже жалеете о том, что потратили на него столь непомерно высокую сумму.

Теодора Баллард».

Она перечитала написанное несколько раз и вычеркнула строчку насчет сожалений о непомерной сумме: это может его рассердить.

– Что думаешь, Мэг? – спросила Тея у камеристки, занятой мелким ремонтом одежды.

– Почему вы не упомянули, что ваш отец продал Алабастера, даже не поставив вас в известность?

Тея немного подумала.

– Вряд ли ему это было бы интересно. Возможно, он просто хочет получить назад свои деньги, и я намерена их ему отдать.

Мэгги покачала головой.

– Надеюсь, вы хорошо все обдумали и в один прекрасный день не пожалеете о принятом решении.

Тея поджала губы.

– Я могу сожалеть лишь о том, что этот пронырливый старикашка виконт Клейтон вынудил меня потратить так много, чтобы получить то, что я хочу.

– Но ведь есть же и другие лошади, – осторожно заметила Мэгги.

– Даже не вздумай меня отговаривать! – воскликнула Тея, закрыв ладонями уши, давая понять, что не желает об этом слушать. – Алабастер один, и другого не будет никогда.

– Господи, как же вы упрямы! – буркнула Мэгги, возведя глаза к потолку. – Отлично, отправляй свое письмо. Но я и вправду не представляю, как ты раздобудешь такую уйму денег.

Тея пожала плечами. С тех пор, как услышала, за какую цену ушел Алабастер, она только об этом и думала.

– Я решила написать дядюшке Тедди. Он богат, как Крез, и любил мою маму до безумия.

– И вы думаете, он даст вам столько денег? – с сомнением уточнила Мэгги.

– Не вижу, почему бы и нет. Кроме того, это будет всего лишь ссуда.

– Ссуда? – Мэгги наморщила лоб.

– Ну да. Я пообещаю когда-нибудь вернуть ему эти деньги. Может, конечно, мне придется всю жизнь откладывать мои деньги «на булавки», но я их ему верну.

Мэгги понизила голос, взгляд ее смягчился.

– Тея, вернув этого коня… вы же не вернете леди…

– Не смей! – не дала ей договорить хозяйка, чувствуя, как от подступающих слез щиплет глаза. – Я получу Алабастера обратно, чего бы это ни стоило.

Мэгги отвела взгляд, кивнула и склонилась над шитьем.

* * *

Тея жила в напряженном ожидании целых два мучительных дня, пока не получила наконец ответ от виконта Клейтона. Сама она отправила лакея со своим письмом прямо в имение виконта, а его ответ пришел по обычной почте. Он даже не потрудился подумать, насколько этот ответ для нее важен.

Едва дворецкий протянул письмо, она сломала печать и, задержав дыхание, быстро просмотрела написанное. Сердце в груди отчаянно колотилось.

«Уважаемая леди Теодора, я тронут вашей историей и сочувствую вашей утрате, но расстаться с арабским жеребцом не могу. У меня тоже есть для этого причины. Это прекрасный конь.

Лорд Эван Ферчайлд, виконт Клейтон».

Теодора перечитала письмо, перевернула листок: пусто. Но должно же быть еще хоть что-нибудь!

– И все? Это все, что он может мне сказать?! У него есть «причины»? Он даже не потрудился написать какие!

Мэгги наморщила носик.

– Он и не обязан ничего вам говорить.

Тея с трудом сдержалась, чтобы не стукнуть кулаком по столу.

– Ты права, но все равно с его стороны это не по-джентльменски. Я же написала, как сильно люблю Алабастера.

Она вытащила лист веленевой бумаги, чтобы ответить бессердечному старику.

«Уважаемый лорд Клейтон, я понимаю, что у вас могут быть свои причины желать Алабастера, хотя вы их и не назвали, но вы даже представить не можете, что для меня означает его утрата. Пожалуйста, назовите свою цену. С нетерпением жду вашего ответа.

Леди Теодора Баллард».

Достаточно кратко и ясно, верно? Он никак не сможет принять это за какую-нибудь хитрую тактику переговоров. Она хочет вернуть эту лошадь и ни перед чем не остановится, чтобы получить ее.

На этот раз ответа пришлось дожидаться еще дольше, и Тея несколько раз порывалась отправиться прямиком в его имение. Мэгги, разумеется, ее отговаривала. Наконец, спустя неделю, ответ пришел.

«Уважаемая леди Теодора, с глубоким сожалением вынужден сообщить, что ничто в мире и никакие деньги не заставят меня расстаться с Алабастером. Как вы, вне всякого сомнения, знаете сами, с этим конем никакой другой не сравнится. Я высоко оценил ваши познания: вы прекрасно разбираетесь в лошадях».

Взор Теодоры застлало красной пеленой. Она смяла письмо в кулаке, лицо ее запылало от гнева. Да как он смеет мало того что отказывать ей, да еще и таким покровительственным тоном!

В комнату торопливо вошла Мэгги.

– Что он написал на этот раз?

– Отказался от моего предложения, – зло процедила Тея.

Мэгги склонила голову набок.

– Не понимаю. Вы просили его назвать цену?

– Просила! – с негодованием ответила Тея.

Лицо Мэг вытянулось.

– Мне ужасно жаль! Если он отказался от твоего предложения, значит, твердо намерен не продавать коня.

Тея с ненавистью посмотрела на гнусное письмо, которое бросила на стол. Она больше не будет ему писать. Этот мерзкий человечишка не оставил ей выбора. Если она посмотрит ему в глаза, он не сможет так запросто отказать ей. Делать нечего: придется нанести ему визит.

Глава 4

Эван и мистер Форрестер сидели за письменным столом в кабинете виконта, увлеченные разговором, и угощались виски.

– Чистая правда, милорд, – с энтузиазмом проговорил Форрестер. – Я много лет подробно изучал этот вопрос. Существуют даже научно доказанные методы лечения некоторых заболеваний, включая душевные недуги, при помощи общения с животными. Это улучшает психическое состояние и уменьшает тревогу и беспокойство. Подобная практика была зафиксирована еще во времена римлян. Все это подробно описано.

– Именно поэтому я и пригласил вас к себе, Форрестер, – сказал Эван, откидываясь на спинку кресла.

– Спасибо за доверие. Мне приходилось работать с людьми, пережившими сильнейшее нервное потрясение, очень похожее на состояние вашего друга.

– Боюсь, будет непросто убедить его начать лечение, – отозвался Эван. – Филипп не сказал ни единого слова с тех пор, как приехал сюда прошлым летом.

– К сожалению, это довольно распространенное явление, милорд.

– Этот конь – моя последняя надежда. Я очень рассчитываю, что Филипп отреагирует на него.

– Араб – великолепное животное, милорд. Кто бы за ним ни ухаживал по возвращении из Португалии, он делал это превосходно.

– Рад слышать. Думаю, начать…

Стук в дверь не дал Эвану договорить. На пороге стоял Хамболт, его дворецкий.

– Прошу прощения, что прервал вас, милорд, но к вам пришли с визитом.

Эван нахмурился.

– С визитом? Странно. В деревню мало кто приезжает осенью, разве что по приглашению на охоту… Кто это, мистер Хамболт?

Дворецкий пожал плечами и опустил взгляд.

– Это… э-э-э… леди, милорд, молодая.

– Леди? – удивился Эван. – Что, одна?

– Одна, милорд, – кивнул Хамболт и украдкой взглянул на мистера Форрестера, словно сожалел, что вынужден сообщать такие новости при постороннем.

Эван задумался: кто бы это мог быть? Он знал всего нескольких молодых леди в этих краях, но вряд ли хоть одна из них могла явиться к нему с визитом, да еще без сопровождения. Кроме того, он не заводил здесь интрижек и не имел любовниц. Все известные ему леди жили в Лондоне, в том числе его нареченная Лидия. Но она не приехала бы так далеко и уж точно не явилась бы одна.

Форрестер приподнялся.

– Мне уйти, милорд?

– Нет-нет, – возразил Эван. – Мне хотелось бы продолжить наш разговор. – Леди назвала свое имя, мистер Хамболт? – повернулся он к дворецкому.

Дворецкий бросил на мистера Форрестера еще один обеспокоенный взгляд.

– Да, милорд. Это леди Теодора Баллард.

Баллард. Ну конечно. Эван уже получил несколько писем от этой женщины. Она пыталась уговорить его продать арабского жеребца. Он ей отказал, но, очевидно, она не из тех, кто готов смириться. Однако ее появления он никак не ожидал. Это раздражает.

– Вы сказали, она явилась одна, Хамболт? – уточнил Эван.

Дворецкий откашлялся.

– Ее сопровождает камеристка, милорд, но она осталась в карете.

Как любопытно. Эван поскреб подбородок. Он уже наводил справки о леди: младшая сестра лорда Энтони Балларда, не замужем, но не просто не замужем, а уже никому не интересна, если то, что он слышал, правда. Надо полагать, дамочка считает, что, явившись сюда, заставит его передумать. Во-первых, она глубоко заблуждается: он не изменит своего решения, а во-вторых, у него нет времени на бессмысленные разговоры со взбалмошной старой девой, не способной понимать очевидное. Эван почувствовал раздражение и, вздохнув, приказал:

– Хамболт, скажите леди, что я занят и принять ее не могу.

– Вы уверены, милорд? – спросил дворецкий, выгнув седую бровь.

– С каких это пор вы стали сомневаться в моих решениях? – повысил голос Эван.

Не выполнить его приказ немедленно? Не похоже на Хамболта.

Лицо дворецкого вспыхнуло.

– Вовсе нет, милорд. Просто… – Он запнулся, явно подбирая слова. – Просто она вряд ли согласится так легко уйти.

На этот раз бровь изогнул Эван.

– В таком случае немедленно мне сообщите: я сам ее выпровожу.

– Как скажете, милорд. – Хамболт поклонился и вышел.

Эван снова повернулся к тренеру.

– Прошу прощения, Форрестер. На чем мы остановились?