– Чтобы хорьки не лазили. – ответил дед. – Ну, и сквозняков чтоб не было, куры не любят сквозняки.

– Вот они хлопотные. – заметил Пётр.

– Всё живое хлопотное. – усмехнулся дед. – За курами уход, знаешь, какой нужен. Сено надо будет заготавливать, опилки привозить. О, вентиляцию надо обязательно делать.

– Надо бы еще сеткой металлической обшить все щели. Хорьки хитрые и в любую дырочку пролезут. – задумчиво сказал я. – Вот только где ж ее взять, сетку эту?

– Даже не мечтай. – махнул рукой Трофим. – днем с огнем не сыщешь, дефицит страшный. Досками покрепче заделаем, да проверять будем время от времени. Сойдет.

– А как куры зиму пережидают? – поинтересовался я.

– Лампочки включенными оставляют, они воздух греют. В темноте куры не несутся.

– Окно надо, – подсказал Петр. – для света.

– Поспрашать надо, может есть у кого какое старое. – предложил Трофим.

– Поспрашивай, пожалуйста. – попросил я. – И дверь, тогда уж. Обить мы её и сами сможем…

Представив себе объем работ, я немного напрягся.

– Это придётся каждые выходные в деревню ездить, чтоб к лету все сделать успеть. – сказал я Петру. – Никуда не денемся, но это того стоит. Детей лучше деревенскими продуктами кормить. Меньше аллергий всяких будет.

– Инна хотела декрет тут пересидеть. Как чуть потеплеет, так и переберется сюда до родов. – согласно кивнул Петр.

– Хорошая мысль. – поддержал я. – Свежий воздух все же…

Петр кивнул, потом махнул рукой:

– Это я к чему рассказал? Буду на все выходные сюда приезжать на мотоцикле. Вот, будет чем заняться с этим курятником.

– Так и я помогу. – добавил дед. – Что мы? Втроём не справимся?

– Ой, Трофим, – воскликнул я. – Ты нам если с досками, окном и дверью поможешь, уже здорово выручишь.

– Надеюсь, к следующим выходным уже что-то готово будет. – пообещал старый.

– И ещё, такое дело… У кого тут дизельное топливо можно купить? – спросил я его.

– Зачем тебе?

– Машина… – кивнул я на свою «Варшаву». – Движок импортный, дизельный.

– Ну, пошли к Борьке, это зять Михайловский. Только ты ему бутылку не предлагай! А то Шурка нас на тряпки порвет. Денег дай, сколько не жалко.

– Кому, Шурке? – сразу уточнил я.

– Не, можно Борьке. Бабы узнают, сами отберут. Но ему все равно приятно будет, что уважение проявил.

Начало темнеть, Пётр вернулся в дом. А мы вышли с Трофимом из дому и вдруг оказалось, что мы направляемся к соседям, с которыми у нас война была сразу по приезду. Я уже и забыл, как там кого зовут, так что и не понял сразу, куда старый идти предлагает. С тех пор с ними и не общался и, конечно, занервничал, как они нас примут.

Пёс их на нас не отреагировал, знал Трофима. Старый уверенно зашёл на крыльцо и постучал в дверь.

– А бати нет. – открыла нам дверь соседская дочка. Где-то в доме плакал маленький ребенок. Точно, она же беременная летом ходила. Она уже собралась закрыть дверь перед нами, но Трофим остановил её.

– Стой, Ксения! Мужа позови.

Та всё равно захлопнула перед нами дверь, ни слова не сказав. Но очень скоро к нам на крыльцо вышел молодой парень, косая сажень в плечах.

– Здорово. – протянул он нам руку по очереди и тут же закурил.

– Борь, насыпь соляры человеку. – тут же попросил Трофим.

– Сколько? – как о само собой разумеющемся спросил механизатор.

– Сколько? – тут же переадресовал мне вопрос старый.

– Бак под завязку и канистру двадцать литров. – ответил я.

– Дома столько нет. – с удивлением посмотрел он на меня. – Ничего не путаешь? Соляру в «Победу»?

– Экспериментальная… – развёл я руками.

– Надо до гаража доехать. – сказал Борис и скрылся в доме.

– Куда он? – не понял я.

– Может, переодеться, может, за ключами какими. – отмахнулся дед. – Откель я знаю?

– Да, немногословный товарищ. – сказал я. – Но, хотя бы не отказал.

Вскоре сосед вышел одетый в то же самое. Может просто жену предупредил, что отъедет.

Мы пошли к машине, хорошо, ключи от неё в кармане остались лежать, время тратить не пришлось, за ними бегая. Довез соседей до конца деревни. Там, за небольшим лесочком располагался колхозный «гараж», огромная СТО.

– Сейчас налево и вон к той бочке. – показал мне Борис на огромную цистерну.

Мы вышли из машины, откуда-то выскочили собаки и начали нас очень агрессивно облаивать.

– Верный! Мля! Свои! – уверенно рявкнул на самого крупного пса Борис, и все собаки резко утихли, продолжая крутиться неподалеку, повиливая хвостами.

Механизатор по-хозяйски подошел к цистерне, подставил видавшее виды ведро и открыл кран.

Боже. Целая цистерна соляры. И охраняется одними собаками. Первый раз такое вижу. Хотя… СССР все же. Этого добра навалом.

– Воронка есть? – спросил Борис.

– Воронки нет. – с досадой ответил я.

– Ничего, сейчас что-нибудь найдём. – пошарил он возле цистерны. – О, нашёл. Грязная, правда…

– Обмой солярой из бочки. – подсказал Трофим.

Мать моя женщина! Они открыли кран цистерны и сполоснули воронку солярой, которая стекала прямо на землю.

Потом ведром аккуратно наполнили мне канистру, подставив её под включенные фары. Потом также ведром заливали в бак. Всё боялся, что перельют и вся машина будет в соляре, но вроде обошлось.

Приехали обратно, дал Борису трояк за хлопоты. Тот был доволен.

– Спасибо. – протянул я ему руку на прощанье. – Можно я буду обращаться иногда?

– Обращайся. – гораздо приветливей ответил сосед и пожал мою руку.

А мы с Трофимом пошли к нам.

– Слушай, а ничего, что они с нами полаялись в прошлом году? – спросил его. – Не подставят меня никак с этой соляркой?

Трофим аж остановился, так опешил.

– Да ни в жисть! Бабка твоя тут живет, в колхозе работает, так что ты теперь все равно что свой. А своих у нас в деревне нельзя сдавать. Мы ж такому деятелю потом такое устроим, что драпать отсель в одних портках будет, и побоится возвращаться!

Еле руки отмыли от солярки. Нас усадили за стол. Под шикарную закусь позволили себе по тридцать капель фирменной настойки от Никифоровны.

– О, что вспомнил. – поднял указательный палец вверх Трофим. – Под крышей в курятнике нужно сделать сеновал. Сено хранить. Зачем курям такой потолок высокий?

– Всё, хватит о делах. – наехала на него Никифоровна. – Отдыхаем.

И мы отдыхали. Душевно так посидели, песни попели. К ночи пошел дождь, поднялся ветер. На улице было совсем темно.

Вдруг в окно что-то стукнуло, может, ветку дерева ветром принесло. Стоя у окна и всматриваясь в тьму, подумал, что антураж какой-то мистический. Только карканья вороны не хватает…

– А что же ты никогда не говорила, что ты ведьма потомственная? – решил я отвлечь слегка испугавшуюся жену.

– Я?! – ошалелыми глазами уставилась она на меня. – Я не ведьма…

– А зря. – усмехнулся я. – В хозяйстве пригодилось бы.

– Да ну тебя. – в шутку замахнулась она на меня, смекнув, что я ее разыгрываю.

– Ты же комсомолка, экс-помощник секретаря комсомольской организации большого завода. – продолжал я троллить жену. – Как тебе удаётся совмещать в голове комсомол и колдовство?

– Я не совмещаю. – честно глядя мне в глаза, заявила Галия.

– А как тогда тебе удалось меня околдовать? – спросил я хихикнувшую в ответ жену, и приобнял ее.

Под стук капель о металлический отлив под окном уснули очень быстро и проснулись только в десятом часу утра.

Воскресенье провели в доме. Погода испортилась, до обеда шел дождь, и мы сидели дома. Пожалел, что не взял с собой учебники. После обеда легли спать, а проснувшись, начали собираться потихоньку домой.

* * *

Москва. Дом Ивлевых. Квартира Брагина младшего.

Генерал Брагин второй час один сидел в пустой квартире, что купил сыну. Привёз ему кожаный диван, немного потертый, но в прекрасном состоянии. Представлял, как сын обрадуется, а его дома не оказалось.

Хорошо, что у генерала имелся с собой свой ключ от этой квартиры. Диван в лифт не влез. Подчинённые замучились тащить его на девятый этаж. Вот был бы конфуз, если бы у генерала ключа от квартиры не было!

Отогнав дурные мысли, Брагин-старший взял с раскладушки подушку, пристроился на диване и решил вздремнуть, дожидаясь сына. Очень ему хотелось посмотреть, в каком тот явится состоянии. Беспокоился он за него…

Константин пришёл не то чтобы очень поздно, но отец уже успел уснуть, проснуться и начать нервничать.

– О, папа! – включил свет в комнате Константин. – Ого! Диван… Давно ты тут?

– Давно. Выспаться успел. – генерал встал и подошёл к сыну, принюхиваясь. Алкоголем не пахло. Но глаза… зрачки по пять копеек… – Ты где был?

– Наташку провожал. – бесхитростно выложил сын.

– Что за Наташка? – внутренне напрягся генерал и устроил сыну форменный допрос с пристрастием.

Возвращался домой Брагин-старший в расстроенных чувствах. Только Наташки из Подольска не хватало. А они со старинным другом Томилиным уже мечтали, как детей познакомят, потом женят и будут общих внучат нянчить… Женечка такая девушка очаровательная, в Историко-архивном учится. Генерал уверен был, что стоит только сыну её показать, как он сразу влюбится и тут же женится.

Единственная дочь районного прокурора, – думал генерал, – всё лучше какой-то Наташки из Подольска. Надо срочно их знакомить, пока у сына там не зашло все слишком далеко.

* * *

На улице было сыро, грязно и ветрено. Укладывая вещи в машину, порадовался, что не придётся грязь месить сейчас до автобусной остановки.

Попрощались с бабушками. Они настроились на то, что Инна ещё до майских переедет к ним.

* * *

Москва. Дом Ивлевых, однокомнатная квартира на шестом этаже.

Лина сидела дома одна и пыталась читать книгу. Прочитав страницу, она поняла, что ничего не помнит из прочитанного.

Возьми себя в руки. Хватит ныть. Всё плохое уже произошло. Надо просто жить дальше. – сказала она сама себе и принялась читать страницу заново.

Не успела она дочитать её до конца, как в дверь требовательно постучали, и Лина, чертыхнувшись, пошла открывать.

На пороге стоял пожилой человек в сильном волнении. Отодвинув Лину в сторону, он решительно прошел в прихожую.

– Знаете что, дамочка! – без каких либо предисловий начал он. – Если у моего сына будут на службе проблемы из-за вас, я этого так не оставлю!

– Вы отец Гриши? – догадалась Лина.

– Да! Я отец Григория! И я не позволю!.. – старому не хватило воздуха, и он задохнулся от возмущения.

Давление поднялось. – на автомате отметила Лина, заметив, что дед сильно покраснел.

– Не волнуйтесь так. – проговорила она.

– А вы мне не указывайте! – очухался немного дед. – Я вам не позволю ломать жизнь достойному человеку! Боевому офицеру! У него награды!.. – опять не хватило воздуха ему. Лина молчала, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди.

Пусть проорется. – подумала она.

– Я вас предупреждаю! – немного отдышался дед. – Если у моего сына будут проблемы, я молчать не стану! Я вам на работу напишу! Да! Дамочка. А вы думали, как? Крутите хвостом перед мужчинами, а потом им жизнь ломаете?! Все знают, какая вы! Я от имени общественности напишу! Я подписи у всех в подъезде соберу!

Андрей Егорович высказал всё, что собирался. Переполняемый праведным гневом прошёл мимо опешившей Лины и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

– Да за что мне всё это?! – взвыла Лина и начала сползать по стене на пол в рыданиях.

Какой стыд! – думала она. – Придётся увольняться! Завлабораторией, начальство, четырнадцать подчиненных… Что они все будут болтать у неё за спиной после такого «сигнала общественности»?! И зачем мама то злополучное письмо отправила? Вот помогла, так помогла!