Наши слезы и мольбы не помогали – отец заперся в кабинете, отказываясь слушать, а мама твердила одно и то же: «Тебе повезло, Виола. Ты сразу станешь королевой. И не придется двадцать лет ждать, пока коронуют твоего мужа, как пришлось мне». И добавляла, что король в любом случае лучше сына советника.

Тем более что тот, узнав о разрыве помолвки, сразу же уехал из дворца в семейное поместье, вроде как к заболевшей матери. Но на самом деле просто струсил.

Виола решила бежать. Я помогала ей как могла. Отдала свои драгоценности, утащила из кухни платье служанки, устроила переполох, притворившись, что упала с лестницы и сломала ногу. Но это не помогло – ее нашли через неделю, когда сестренка попыталась продать ожерелье в глухом селе у границы. Притащили домой, заперли в комнате, приставив двух надсмотрщиц-фрейлин. Мне запретили с ней видеться.

А потом случилось странное. Слуги начали шептаться, что Виола собиралась то ли выброситься из окна, то ли утопиться в ванной, то ли порезать вены. Я не находила покоя. До безумия хотелось увидеться с сестрой. И однажды ночью пробралась на ее балкон по карнизу. Фрейлины спали, а Виола, увидев меня, вскочила с кровати и выбежала наружу. Хорошо, что на дворе стояла ранняя осень и снег еще не выпал.

– Ты с ума сошла, Лия, третий этаж! – Плакала она, обнимая меня тонкими руками. Я увидела, что за эти месяцы Виола подурнела и похудела. Неужели она действительно хотела лишить себя жизни?.. Нет, не может быть.

– Я должна была тебя увидеть, – шептала я торопливо. – Давай вместе сбежим? Ты же знаешь, я буду только счастлива избавиться от Куртана. У меня есть немного драгоценностей.

Я вытащила из-за пазухи жемчужное ожерелье и кольцо.

– Нет, – Виола тяжело вздохнула, – я не могу подвергать тебя такой опасности. Тебе всего десять. Да и куда мы пойдем? Через перевал по горным тропам? Нужен проводник, теплая одежда и много денег.

– Отправимся в Альтею, – вдруг пришла в голову умная мысль, – я читала, что там хорошо. Там есть волшебники. Проводнику заплатим драгоценностями.

– Глупышка, – сквозь слезы улыбнулась Виола, – Альтея очень далеко, мы не дойдем. В горах уже лежит снег, проход закрыт… Да и как мы найдем верного человека?

Девушка всхлипнула и обняла меня крепче. Я начала бурчать, что нам все по силам, было бы желание. Что притворимся отставшими от каравана дочерями ария. Я читала, в Альтее это самый высокий титул. В крайнем случае, пойдем одни. А Виола возражала, что нас быстро поймают. Что мы погибнем, сорвемся со скалы или замерзнем насмерть.

Вдруг мы услышали шум в комнате. Одна из фрейлин проснулась и начала кричать. Нас сразу же разъединили. Меня отругали, отвели в комнату, строго-настрого приказав служанке следить за мной даже ночью.

В следующий раз я увидела Виолу только на свадьбе. Король Зейнар Седьмой приехал за невестой. Привез кучу подарков, золота, драгоценностей. Я наблюдала из окон своей комнаты, как выгружали многочисленные тюки во дворе замка.

Наверное, в десять лет я была еще слишком наивной и доверчивой. Потому что еще надеялась на людское благородство и порядочность. В храме, перед обрядом, я подошла к королю Кальмии, стоящему на возвышении, и произнесла торжественно:

– Ваше величество! Я вас очень прошу, откажитесь от свадьбы с моей сестрой.

Я думала, что если все объясню мужчине, то он откажется жениться, ведь он ни разу не видел Виолы, только ее портрет. Значит, ему все равно, кто будет его женой. Он же взрослый, умный, опытный. Он – король!

Все вокруг впали в ступор. Ко мне бросилась мама, но я отскочила в сторону и торопливо зачастила, умоляюще протягивая руки:

– Виола не любит вас, и вы ее не любите. Найдите себе другую жену, по возрасту. Ей всего четырнадцать. Ваше величество, пожалуйста, откажитесь от свадьбы!

Лицо короля перекосило. Он и так был некрасивым, грузным, обрюзгшим, с двойным подбородком и толстыми щеками, а после моих слов и вовсе стал похож на раздувшуюся жабу.

– Извините ее, ваше величество, – мама больно схватила меня за руку и задвинула себе за спину, – Лия еще ребенок и очень впечатлительна. Она не хотела вас оскорбить.

– Ее нужно выпороть кнутом, – рявкнул король, скривившись, – я могу сам заняться этим, если у вас некому.

Мама тащила меня за собой, пытаясь исчезнуть с его глаз, затеряться среди гостей, а я с ужасом понимала, что сделала еще хуже. Виоле придется ответить за мои слова.

У меня в первый и последний раз в жизни случилась истерика. Я кричала, что ненавижу родителей, ненавижу своего жениха, что лучше спрыгну с башни, чем выйду замуж за Куртана. На три месяца меня посадили на хлеб и воду. Не разрешали выходить из комнаты, приставили служанок, скорее тюремщиц, и Фенистру, которая с большим удовольствием учила меня этикету, иногда не совсем приемлемыми в аристократическом обществе методами.

Виола, уезжая в Кальмию, забрала с собой не только мое сердце, но и нашу общую няню, последнего доброго человека в моем окружении.

После того, как я вышла из заточения, я стала послушной и тихой. Со всем соглашалась, никому не перечила, встречала язвительные уколы и кровавые развлечения своего жениха с ледяным спокойствием и невозмутимостью. И стала еще более яростно учить этикет. Оказывается, он очень полезен. Полезнее географии, математики, истории. Потому что этикет – это броня, неприступная и непробиваемая. Под ней можно спрятать все что угодно – боль, ненависть, тоску, печаль. И никто ничего не заметит.

– Ледышка! Замороженная рыба! Уродливая уродина! – обзывал меня Куртан, не зная, как вывести на эмоции и слезы. Даже после того, как он подставил подножку и я упала, больно ударившись локтем, ни одной слезинки не выкатилось из глаз. Я медленно встала, расправила платье и произнесла степенно:

– Ваше высочество. Вам нужно взять несколько уроков по литературе. Словосочетание «уродливая уродина» – это тавтология. Оно не применимо в обществе.

Все время я просиживала в библиотеке, чтобы чужими словами наполнить голову до отказа, чтобы не думать, не вспоминать глаза Виолы, когда она прощалась со мной.

И была безумно счастлива, что ко мне посватался король Альтеи. Даже больше, чем папа. Кто угодно лучше, чем глупый вредный мальчишка, оскорблявший меня, щипавший фрейлин за мягкие места и отправлявший в полет с высоких этажей кошек и собак, чтобы посмотреть на кровавые кляксы внизу на каменных плитах, которые они оставляли.

Куртана они завораживали.

Глава 3

Альтея была огромной страной и занимала почти половину континента. Остальные страны, поменьше, ютились по краям, на востоке и западе. А наше королевство и вовсе на севере в неприступных горах, среди таких же отщепенцев.

Религия здесь была странной. Зачем столько богов? Мне казалось, большинство жителей страны даже не знало их имен и точного количества. То ли тридцать, то ли сорок. Поинтересовавшись у профессора, учившего меня альтеранскому языку, сколько богов на самом деле, он озвучил цифру – тридцать два. Их имена совпадают с алфавитом магического языка и, вот удивительно, с названиями всех родов ариев. Настоящих и исчезнувших из истории.

В нашем же королевстве была одна богиня – Великая Мать. Мы молимся ей, чтобы она послала нам чуть больше тепла и солнца. Летом богиня бодрствует, а зимой спит. Зима приходит в наказание за людские грехи. Они олицетворяют одеяло, которым укрывается Великая Мать. И чем дольше длится зима, чем она холоднее и ненасытнее, тем больше людских грехов давят на богиню тяжелым грузом, не давая ей проснуться.

Как-то по моей просьбе профессор рассказал мне притчу, которую изучают во всех государственных школах.

– Ты ее услышишь на лекциях более детально, – добавил он. Профессор когда-то сам преподавал в Королевской школе, но пять лет назад ушел по возрасту. А меня согласился обучать по просьбе его величества.

Давным-давно, тысячу лет назад, на территории тогда небольшого королевства приземлилась небесная колесница с богами. Богов было ровно тридцать два. Они долго жили среди людей, учили их, показывали, как плавить металл, обрабатывать камень, приручать животных. Потом, спустя несколько поколений, они улетели, оставив своих потомков – ариев. Тридцать две семьи, владеющие тридцатью двумя видами магии.

Королем выбрали самого сильного, могущественного и самого сурового мага, носившего имя Рем. Он подчинил себе всех ариев и стал править. Альтея расширялась все больше, захватывая новые территории, порабощая соседние королевства, пока не стала размерами такой, как сейчас. С каждым поколением в семьях ариев рождалось все меньше магов, магия исчезала, и никто не знал, как ее вернуть. И в конце концов на сегодняшний день осталось всего четыре магический рода – Зорги, Фархи, Турги и Креи.

Мне хотелось узнать больше, но в детском крыле дворца библиотека была скудной. В ней находились лишь сказки, буквари и приключенческая литература. Да и Фенистра постоянно лезла со своим советами, отбирая вечерами очередной интересный томик, мотивируя тем, что нужно беречь глаза. В конце концов я стала прятать книги под матрац и читать, когда она уберется в свою комнату.

Большую часть своего времени я находилась в детском крыле. Меня вытаскивали на светлы очи жениха и двора лишь по праздникам, это было не чаще одного раза в месяц. Наряжали в ненавидимый мной белоснежный наряд, который всегда подбирала Фенистра, заплетали по-ученически две косы и укладывали их корзинкой на затылке. Из украшений фрейлина разрешала мне носить лишь жемчуг, который тоже предназначался для детей. Вот и выглядела я как малолетнее убожество, максимум на десять лет.

Но я не роптала. Меня давно отучили роптать. Может быть, после свадьбы я посмею обратиться к Эдварду с просьбой выгнать ненавистную Фенистру. А потом попрошу отправить посланников в Кальмию к сестре. С подарками и письмом. Дома я ей писала каждую неделю, а в ответ дождалась лишь приписку в одну строчку к письму матери с сухим: «Лия, поздравляю с новой помолвкой. Будь счастлива. Твоя Виола».

Надеюсь, Эдвард мне не откажет. Король не производит впечатление бессмысленно жестокого человека. Скорее, он кажется равнодушным. На совместных обедах сухо интересуется погодой, словно ее не видно в окне. На балах стоит рядом и не замечает, даже если смотрит в упор. Молча танцует положенный первый танец, а потом весь вечер разговаривает о делах с советниками, словно не наговорился в другие дни.

Дарит странные подарки. Например, гарнитур из розового жемчуга или белоснежного пони. Неужели я выгляжу на пять лет? Именно в этом возрасте принцессы учатся ездить верхом на пони. Хотя и лошадь мне ни к чему, удобнее и привычнее гулять пешком. Тем более что королевский сад безумно красив. Он огромным полукругом огибает весь дворцовый комплекс. В нем даже можно заблудиться, что иногда со мной и происходило.

Я сбежала в очередной раз от Фенистры, та отошла в туалетную комнату. Радуясь, что хоть ненадолго лишилась пристального внимания надзирательницы, пробежала насквозь пару скверов и вышла на широкую аллею со странными растениями вдоль – низкими деревьями с круглой кроной и багрового цвета листьями. Они были похожи на торчащие в земле пылающие факелы. Таких диковинных я даже в учебниках не видела. Скорее всего, привезли из далеких южных стран. И вдруг заметила впереди толпу придворных. Точнее, короля со свитой – стайкой красавиц и парочкой молодых мужчин в мундирах королевской гвардии.

Удивительно, но король смеялся. Я впервые увидела его улыбку и немного опешила от изумления. На его лице она была исключительной редкостью, достойной быть запечатленной на холсте и вывешенной в тронном зале рядом с портретами предков.

А он не совсем ледяная глыба, как мне думалось.