– Милорд, – она поднимает на меня обожающий взгляд. – Я хочу быть не только вашим адъютантов, но и вашей женщиной…Хотя бы сегодня…

И я наконец-то сдаюсь.

Столько десятилетий мы с Сераной провели бок о бок, сражаясь и сметая исчадия бестиморфов, но мои руки никогда не притрагивались к ее соблазнительной плоти. А теперь ее прекрасное светловолосое тело сгинуло, и вынужден признать, что я немного скучаю по той нордической красоте, что всюду сопровождала меня. Скучаю и решаю – пора наверстать упущенное. Ведь, наверное, ни одна женщина не любила меня так сильно, как Серана. Во имя меня она сражалась в тысячах галактических битв, купалась в своей и чужой крови, страдала и, самое главное, смогла развить свой дух настолько, что освоила фантазмы. Только эта женщина под моим началом смогла перейти астральную черту и стать больше, чем человек, больше чем модифицированный Евгениус. Только эта женщина обожала меня настолько, что прорвалась в чертоги Хаоса и овладела жар-эфиром.

И мы разделяем ложе сгинувших правителей Бривената. Стеная и задыхаясь подо мной, Серана неотрывно смотрит мне в глаза. Преодолевая порывы экстаза, пытаясь совладать с подкатывающим штормом чувств.

– Я предана вам…только вам… – стонет девушка. – Вы единственный мужчина, что покроет всю Галактику… всю Вселенную…А-а-а-а!!!!

Не выдержав бури наслаждения, она всё же жмурится. Безупречное лицо оскаливается в мучительном экстазе.

На следующий день мы прибываем в Егенцитус, и я общаюсь с королем Ильдуаро наедине по его же просьбе. Хотя этот жест короля, конечно, был запланирован мной за много дней. Местные политики для меня что дети. Остается только предугадывать их действия и словами создавать направляющие русла для их активности. Хотя есть и некоторые исключения – та же София, например.

С собой на аудиенцию я взял Серану, что явно не обрадовало Ильдуаро. В устном приглашении, переданном вельможей, была недвусмысленная просьба прийти одному. Я решил не заметить это условие.

Мы усаживаемся в плетеные кресла на небольшом балкончике. Вид с него открывается замечательный – яркие тропические сады и изысканные сооружения дворцового комплекса. Горьковато-сладкий запах опавших слив приносит нотку пряности фруктовому чаю, что мне так любезно предложил король.

– Вы что-то хотели обсудить со мной, Ильдуаро? – отпивая чай, я равнодушно смотрю на южноамериканский солнечный пейзаж.

– Да, господин Свар, – мнется король, теребя ручку чашки. Он бросает быстрый взгляд на Серану. – Это касается моей дочери. Вы указали ее партнерским лицом при взаимодействии по литийному контракту, и я бы хотел выяснить причины….

– Ох, Ильдуаро, лучше заткнись, – отмахиваюсь от бразильского правителя как от мухи.

Наступает плотная тишина. Король выпучивает на меня глаза, рука без чашки непроизвольно тянется к столу – там, под столешницей, наверняка, вмонтирована кнопка вызовы безопасников.

– Простите, Свар? – напряженным голосом спрашивает король.

Серана же никак не реагирует, ее лицо спокойно и безучастно. Но стоит мне приказать – и она без промедления отсечет копьем Требураны руку своему отцу.

Я обращаю взгляд на короля, мои глаза наливаются янтарным пламенем Царя-Огня. В воздухе разливаются бушующие магнетические волны.

– Ильдуаро, не делай непоправимых вещей, – спокойно произношу. – Я могу в одиночку перебить до последнего воина весь твой дворец, всю твою столицу, всё твое королевство. Думаешь, почему мне преклонились Рюриковичи и их князи? В нашем мире лишь один закон, и ты его нарушил.

– Нарушил? – угрюмо переспрашивает король, но руку убирает от стола. – О чем это вы, Свар?

– Не нужно мне «выкать», – качаю головой. – В России к Владыке обращаются только на «ты», как в древности к царям и богам. Что же касается твоего вопроса, то я имею в виду твою дочь. Согласно законам Егенцитуса и Закону Силы Мария Пантера одолела всех твоих сыновей, а ты из-за глупой обиды отдал врагам сильнейшую кровь своего рода.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение… – произносит Ильдуаро.

Глаза короля вдруг вспыхивают догадкой.

– Да, Ильдуаро, – не скрываю. – Мария – моя любовница. И за обиду своей женщины я буду карать нещадно, – на этих словах хладнокровие Сераны трескается в пыль, и она одаривает меня пылким обожающим взглядом. – А еще, твоя дочь – наследница короны по твоим же законам. Чти их, Ильдуаро.

– Я – король, – заявляет бразилец. – И могу менять законы подвластного мне королевства!

– Думаешь, мне есть дело до твоих глупых хотелок, – холодно произношу, и янтарный лед в моих словах заставляет Ильдуаро заткнуться и опустить плечи. – Контракт по добыче лития – вот то единственное, что меня волнует в Бразилии. Больше ничего. Он может стать для Егенцитуса небывалым благом или же роковым проклятьем. Потому что если вы не будете справляться с поставками, я введу сюда войска. Я сокрушу твой дворец, прикончу тебя и умоюсь кровью твоих жен.

Тихо, очень тихо, лишь переговариваются вдалеке попугаи на ветвях фруктовых деревьев. Король бледен, его руки поражает тремор, пальцы трясутся вместе с чашкой.

– Но я милостив, Ильдуаро, – чуть улыбаюсь, так что эта улыбка напоминает оскал смерти. – Я добр и благодушен. У меня не только золотые глаза, но и золотое сердце. Поэтому, чтобы не произошло страшного исхода, чтобы твой прекрасный дворец остался целым, я назначаю своего наместника, – указываю рукой на Серану. – Твоя дочь проследит за соблюдением контракта. Дай ей полномочия по модернизации промышленных мощностей и не трогай ее. Дай фактическую абсолютную власть, номинальную оставь себе. Вот всё, что от тебя требуется, король Егенцитуса. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Бледный король молчит. Он быстро зыркает на Серану. В его глазах пылает лютая ненависть к собственной дочери. Бессильная злоба кипит в бразильце. Мне омерзителен этот человек, ненавидящий собственное дитя. Если он заупрямится, без зазрения совести пущу его в расход. Только жалко, что этого не случится.

Не знаю, кто убил принцессу Марию и тем самым дал доступ к ее телу душе Сераны. По слухам, это был один из ее братьев. Тот самый Родриго, любимец короля. Говорят, что принц возжелал родную сестру как женщину, а когда она, придя в ужас от его греховного признания, отказала ему, он сбросил девушку с балкона. Я перевожу взгляд поверх перил на персиковые деревья вдалеке. Возможно, что с этого самого балкона и сбросил. Жизнь полна иронии.

Король не глупец. Конечно, Ильдуаро понимает, что в случае его несогласия я просто вскрою ему гортань и посажу на трон Марию. Пантера – законная наследница короны, которая доказала свое право в смертельных поединках. Народ Егенцитуса поддержит брюнетку, ибо правда на ее стороне. Да и у других законных претендентов на трон намного слабее основания.

– Хорошо, – сдается Ильдуаро после нескольких минут размышлений. – Мария будет главным представительским лицо в вопросах по контракту. А также я поручу ей модернизацию ведущих добывающих компаний в королевстве.

– Поздравляю, дорогая, – улыбаюсь я Серане. – Теперь у тебя целых два высших поста в государстве.

– Благодарю, милорд,– с пламенным обожанием смотрит на меня принцесса Пантера. – Обещаю не разочаровать вас. Литий будет поставлен в нужном объеме.

В страстном хрипловатом голосе в то же время сквозит нотка печали. Хм, и правда. Ведь нам придется расстаться.

Думаю, полгода перенастройка заводов точно займет. Эх, жалко отдалять Серану, но никого другого поставить не могу. У нее и право крови, и талант руководителя.

Раз так, то эту ночь нужно оторваться по полной. Так, чтобы во всем дворце слышали нас, а на утро всё королевство Егенцитус уже знало, чьей любовницей является принцесса Мария Нуньес по прозвищу Пантера. Это даст дополнительную защиту Серане. Владыка Свар уже сыскал себе в Бразилии чудовищную репутацию. Залитый кровью дворец Кастро в Бривенате тому доказательство.

***

– Бабушка, ну как? – с тревогой спрашивает Анфиса, только войдя в палату. – Как себя ощущаешь?

Вообще нас к Галине Константиновне заявилась целая делегация. Князь Волконский, его жены, Люда, как подруга внучки, ну и я заодно, как ни странно. Дел-то у меня полно. На днях мы должны объявить войну Трансильвании. А то там хаоситы, говорят, засели среди высшей знати. Надо бы вычистить монстров из румын, провести евгенику с помощью точечных бомбардировок и ракетных обстрелов.

Но бабушку Анфисы я не мог не поведать. Ведь это было именно мое предложение сделать ей…

– Вижу! – восклицает княгиня Волконская. – Вижу, внучка! Вас всех вижу!

…визуальный протез.

– Бабушка! – восклицает Анфиса, кидаясь обнимать Галину Константиновну.

– Мама! – вопит и князь Аркадий. – Неужели это правда?!

– Сама в шоке, дорогой!– княгиня кружит головой поверх прижавшейся к ней внучки, жадно обозревая всех нас. – Аркаша, Свароже! У тебя что, седина в висках? Так ты ж молодой совсем. Это точно от работы, а я сто раз говорила тебе не упахиваться.

– Ма, ну не начинай, – князь смаргивает радостные слезы как ребенок.

– Людочка, а ты личиком всё такая же милашка прямо как помню тебя в детстве! – переводит Галина Константиновна взгляд на девушку. – Только телом уже настоящая женщина!

– Спасибо, Ваше Сиятельство, – юная боярыня делает книксен.

Анфиса наконец отрывается от княгини, и та округлив глаза осматривает девушку:

– Ой, Анфиса, чудо мое! Ты тоже вылитая невеста, как и Людаша! Прекрасная, цветущая, и фигурка уже совсем спелая! Округлости будто наполнены сметаной!

– Бабушка! – смущаясь и краснея, лепечет княжна.

Взгляд же Галины Константиновны падет на меня, и тут же бионические глаза княгини округляются, а в карих зрачках начинают бегать суматошные искорки.

– Ох, Свароже! – хватается она за сердце. – К такому меня жизнь не готовила! Вот это стать! Вот это глаза – будто два солнышка взглянули! Сейчас еще, грешным делом, влюблюсь, как в молодости, – она резко опомнилась. – Ой, прости, Владыка Свар! От красоты твоей рассудок помутнился аж!

– Галина Константиновна, ну какой еще Свар, – улыбаюсь. – Для вас всё такой же Сеня. И извиняться вам нечего. Мне ваши комплименты только в радость.

– Ну и слава…тебе…Да, слава Свару, конечно! – облегченно выдыхает княгиня и вдруг бросается мне в ноги. – Сеня, Сенечка! Спасибо за глаза, родненький! А еще спасибо, что в нашей жизни появился! Ты нашему роду принес только доброе, только хорошее!

С улыбкой опускаю руку на седую голову княгини и нежно глажу белые пряди.

– Я рад, Галина Константиновна. Вы мне тоже очень помогли. Ведь во мне пробудился бог в том числе и благодаря вам.

Еще какое-то время обнимаю престарелую княгиню, а затем уступаю очередь ее семье. Сам я отхожу в угол и с улыбкой наблюдают восторженное счастье на лицах семьи Волконских.

Новый генетер оказался не промах. За пару недель техножрец освоился с предоставленными ему клиниками рода Беловых, лучших Целителей в стране, и начал нести прогресс в земную биоимплантологию и евгенику. Главная его задача – вывести трансмутагенные сыворотки для превращения землян в Евгениусов, но по пути он занимается и другими полезными вещами, такими, как, например, визуальные протезы или бионические руки. Импланты разрабатываются с целью повысить возможный мобилизационный ресурс для рекрутского набора в последующие захватнические войны. И, как я вижу на примере Галины Константиновны, результаты уже существенные.

Много позже, ко мне в кремлевскую резиденцию приезжает Анфиса. Одна, без сопровождения, что вызывает у меня некоторые вопросы. У дворян так не принято, мягко говоря. С улыбками мы усаживаемся в гостиной. Слуги приносят чай и уходят, прикрыв двери.

– Фис, ты не боишься, что могут пойти слухи? – спрашиваю напрямую. – Я же теперь не в глухомани живу, и отныне моя жизнь течет на глазах у миллионов людей.