Меня оттащило назад, но я вцепился в ногу морфи и потянул его за собой. Наверное, меня бы сейчас никто не заставил его отпустить. Это был мой единственный шанс на выживание. И не только мой, но и остальных, кто был рядом. Даже самого Годфреда и Богини Смерти.

И тут меня оглушило:

– У-у-у-у-х-х-х-х-х-х-х-ш-ш-ш-ш-ш! У-у-х-х-х-х-ш-ш-ш-ш!

Бог Ночи вырвался из накопителя. Эта тварь всё ещё принадлежала мне, но его надо было вживить в морфи.

Однако даже того, что он тут появился, хватило, чтобы свет вокруг приглушило. Я ощутил это даже через закрытые веки и сразу же приоткрыл глаза, сощурившись на всякий случай.

То, что я разглядел сквозь пелену, выглядело жутко.

Совершенно чёрная, как комок сажи, душа Бога Ночи поглощала свет вокруг себя и будто оттесняла его дальше. Пока не стало поздно, надо было его ухватить, но меня держало неизвестное существо.

Я рванул вперёд, буквально срывая свою спину с когтей. То, что схватило меня сзади, не собиралось отпускать, вонзило в моё тело когти ещё сильнее и опять оттащило назад.

И тут его сшиб Годфред, откинув от меня. Я не видел его, но так рычать мог только он. Позади послышались звуки схватки, звон оружия, а потом я услышал возглас Тхаги:

– Годфред, уйди! Иначе я в тебя попаду! Уйди! Оно слепит меня!

Продолжая щуриться, я опять бросился вперёд, но на этот раз не к морфи, а к душе Бога Ночи. Она увеличивалась в размерах и шипела:

– У-х-х-х-х-ш-ш-ш-ш-ш! У-у-х-х-х-х-ш-ш-ш-ш!

Я набросился на неё сверху и навалился всем телом. Ладони обхватили крупный и холодный чёрный сгусток, я упал набок, перекатился вместе с богом ближе к морфи, а потом поднялся на колени.

Бог Ночи рвался и шипел, а я принялся впечатывать его душу в грудь лежащего передо мной слуги. Это был один из морфи из магазина Хартога. Я помнил его. Высокий блондин восьмого размера. Именно в него когда-то так хотел вселиться Годфред, а теперь по иронии судьбы именно он попался мне под руку, чтобы стать носителем Бога Ночи.

Если я его, конечно, смогу вживить…

Навалившись всем телом на душу бога, я призвал все свои силы, а заодно и силы Годфреда. Меня охватили молнии. Они трещали, блестели разрядами и делали своё дело – давали мне силу бога.

– Прикрой его! – закричал Годфред где-то позади. – Мозарт! Стреляй!

Из-за треска молний я плохо слышал, что происходит вокруг. До меня доносились выкрики Тхаги, приказы Годфреда и свист стрел Мозарта.

Прямо сейчас меня прикрывали сразу три бога, и пока их совместных сил хватало, чтобы отбить атаку Опоры Бога Солнца.

– Тхаги! Копьё! – орал Годфред. – Проткни падлу!

– Не могу! Не вижу его! – в отчаянии кричала Тхаги. – Он слепит меня, как и вас! Тайдер, поторопись!

Я торопился, как мог.

Давил на душу Бога Ночи со всей дури. Думал, у меня глаза вывалятся от натуги или суставы на руках вывернет.

– Давай… давай же… – скрипел я зубами, – лезь туда… сраный филин… давай…

– У-у-х-х-х-х-ш-ш! У-у-х-х-ш-ш! – шипело в ответ, но уже не так громко и густо.

Под моими ладонями трепетала чернота, и я уже не щурился, от напряжения забыв о том, что надо поберечь глаза. Их жгло слепящими лучами, пробивающимися откуда-то сбоку. Что-то яркое и белое металось рядом, но никак не могло до меня достать. Его атаки отбивали Годфред, Тхаги и Мозарт.

– Тайдер! – снова крикнула Тхаги. – Быстрее!

И вот я наконец достиг Рубежа Живого.

Татуировка стрелы коллекционера замерцала оранжевым во всё предплечье, а на второй руке символ четрёхзубой короны стал объёмным и приподнялся на кожей. Такое случилось со мной впервые.

А ещё я почувствовал, что чем больше я напрягаю магические способности, тем сильнее мне прожигает правый бок, ногу и даже руку – всю правую сторону тела. Мутация не заставила себя ждать и, наверняка, покрыла ещё больше моей несчастной кожи рубцами.

Но сейчас мне было не до неё.

Душа Бога Ночи почти уместилась внутри морфи, осталось совсем чуть-чуть, буквально пара сантиметров.

– Вдолби этого засранца ногой!!! – рявкнул Годфред.

Он сказал это от злости. Нога бы тут не помогла. Только руки.

А они ныли так, будто я вдавливал в бетон чугунную сваю. Бог Ночи больше не шипел, но сопротивлялся изо всех сил. В глазах рябило от мельтешения световых лучей, в ушах звенело.

– Тайдер!!! – отчаянно завопила Тхаги.

Руки наконец сдвинулись ещё немного. Душа бога начала сдаваться под моим напором, а ещё через несколько секунд ладони легли на грудь морфи, заточив Бога Ночи полностью.

Матерь Божья… давненько я так не напрягался.

Продолжая давить на живот слуги коленом, я посмотрел на его лицо. Глаза морфи открылись, и их заполнила такая темень, в которой наверное можно было ослепнуть точно так же, как от солнечных лучей.

– Нокто, – твёрдо произнёс я, глядя Богу Ночи в глаза, чтобы он не почувствовал ни капли сомнений в моём приказе. – Уничтожь Опору Бога Солнца. Погаси его свет. Прямо сейчас.

Морфи нахмурил белёсые брови, посмотрел на меня и ответил грубым басом:

– Нокто сделает.

Книга 4. Эпизод 6.

Бог Ночи поднялся на ноги и размял шею, привыкая к телу морфи.

Вспышки света нисколько не слепили его, как остальных богов. Солнечные лучи меркли рядом с ним, а его космические глаза смотрели спокойно и смело.

Я же до сих пор щурился.

Свет вокруг хоть и померк, но всё равно сильно резал глаза. Я никак не мог увидеть Опору Бога Солнца и прицелиться в него. Вдалеке металось лишь светящееся нечто, большое, аморфное, источающее слепящую белизну и лучи.

– Разойдись! – утробным басом рявкнул Нокто и бросился в сторону убийственного света.

Я успел увидеть, как в руках Бога Ночи появились два гигантских чёрных серпа. От их клинков шлейфом пронеслась рваная тень. Такая же тень покрыла тело Нокто, будто доспехом из чёрного дыма.

Бог резанул серпами по белым лучам, протаранил их и переломал, как танк, а потом принялся рубить свет. Никогда бы не подумал, что свет можно рубить, но он делал это!

Лучи крошились под его напором, как стеклянные, падали, хрустели, бились на мириады осколков, звенели и растворялись в воздухе.

Слепящий свет вокруг меня померк, и вот наконец я смог хоть что-то разглядеть.

Всё заполонили грувимы Бога Солнца, их было много, очень много – сотни. Твари, похожие на высоких и истощённых людей, с белой, как снег, кожей. Только вместо рук у них имелись лапы с когтями. Из их ладоней вырывались лучи, которые не просто слепили, но и резали, как бритва, всё, что попадалось им на пути.

Опора Бога Солнца сражался чуть дальше, у дороги возле перелеска. Теперь я мог немного разглядеть его. Он был похож на своих грувимов, такой же худой и высокий, с вытянутым телом, только раз в пять крупнее.

В длинных когтистых руках он держал двуручный меч, сверкающий так ярко, что на него невозможно было смотреть.

Опору постоянно атаковали мои боги и не давали прорваться ко мне.

Основной бой вёл Годфред. Он махал косой, как бешеный, и атаковал Опору, не давая тому даже отвлечься. Мозарт успевал хлестать стрелами не только в Опору, но и в грувимов, прикрывая меня. Тхаги метала чёрные копья в тварей вокруг, а заодно пыталась попасть в Опору, но боялась случайно пронзить Годфреда, поэтому постоянно промахивалась.

К ним присоединился Нокто, прорубив себе путь к основному врагу.

На платформе я разглядел груду переломанных коробок. В кучах сублиматов лежали несколько морфи, а некоторые из них были изрезаны на мелкие куски, будто исполосованные лазерным резаком.

Пока Годфред и Нокто отвлекали на себя Опору, я собрался совсем в другую сторону. Надо было проверить Кайлу и госпожу Сише, пока не стало поздно. Эти двое изрядно рискнули, чтобы мне помочь, и я не имел права бросить их на растерзание монстров.

Я призвал косу, восстановил защиту и бросился на грувимов. Ворвался в толпу белых тел и режущих лучей, принявшись рубить косой вокруг себя. Грувимы Бога Солнца не погибали с первого удара и приходилось задействовать всё больше сил.

Коса пылала пламенем Инквизиции, трещала молниями и несла смерть, заодно поглощая души убитых тварей. Но их было слишком много, а мне надо было прорубить себе путь к платформе.

В мельтешении белых тел я сумел разглядеть, что Кайла и её мать лежат у билетной кассы без сознания… или мёртвые. Отсюда нельзя было понять наверняка.

Я снова решил использовать Лавину Хаоса.

Теперь я видел точно, куда надо бить, поэтому раскрутил косу и опять сработал по кругу. Лавина синих молний отшвырнула от меня грувимов, кого-то убила сразу, кого-то ранила. Я не стал ждать, когда её действие закончится, а бросил все силы на добивание.

– Вот вам Весёлый бумеранг, твари, – процедил я, отводя руку с косой назад и наводя взгляд на десятки целей сразу. – Обхохочетесь.

Оружие метнулось вперёд, раскрутившись, как циркулярная пила, и полетев параллельно земле, а заодно полыхая огнём Инквизиции.

Такого я ещё не делал.

После повышения ранга сразу до шестого во мне серьёзно повысились силы, и теперь то, что казалось невозможным, получалось почти сразу. Да и тренировки с Годфредом не прошли зря. Он научил меня некоторым приёмчикам Жатвы, о которых раньше не рассказывал.

Коса пронеслась по воздуху и жадно врезалась в толпу грувимов, добивая раненых, калеча и кромсая всё на своём пути. Пламя на верхнем и нижнем клинках прожигало насмерть. Сами грувимы атаковали в ответ, правда, до меня добралось всего несколько лучей, они резанули по защите, достав до тела и оставив небольшие порезы, но энергетический слой неплохо отражал удары.

Пока коса продолжала свою Жатву без меня, я достал меч коллекционера, когда-то подаренный мне госпожой Сише. Он был уже заряжен, а на шестом ярусе мастерства это было грозное оружие. Маг с таким ярусом мог брать под управление сразу пятьдесят душ.

Значит, у меня было пятьдесят дальнобойных ударов мечом.

И все эти удары стали намного мощнее, чем раньше.

Я всё ещё не достиг того же уровня мастерства, какой был у кириоса Кэйнича, зато уже переплюнул по силе госпожу Сише, до тела которой надо было ещё добраться.

Этим я и занялся.

Коса делала своё дело, бумерангом рубя грувимов, а я с мечом наперевес рванул в сторону платформы. Теперь можно было не экономить удары, и они сразу пошли в дело. Белые волны энергии отделялись от моего клинка и резали грувимов сразу десятками. А те монстры, что успевали уйти от атаки, кидались на меня и вступали в ближний бой.

Я чувствовал, как их лучи режут мою защиту шестого ранга, как синие молнии берут на себя основной удар, но грувимы были настолько сильны, что даже такая защита начала истончаться под их напором.

Лучи жгли, слепили и резали моё тело. Грувимы шипели и хрипели от ударов моего меча. Одновременно с этим мне приходилось отдавать немало сил на Весёлый бумеранг. Коса убивала без моего участия, однако контролировать её всё равно приходилось.

Но всё было не зря.

Толпа грувимов заметно поредела.

Их белые изуродованные тела ковром лежали вокруг, а я шёл прямо по ним, продолжая рубить и добивать тварей, пока не добрался до платформы. Когда коса вернулась ко мне, я перерубил последнего грувима практически пополам, после чего бросился к Кайле – она лежала ближе ко мне.

Быстро проверил пульс на шее.

Жива.

Но всё её тело пестрело мелкими порезами: лицо, руки, ноги, будто особо изощрённый маньяк поработал опасной бритвой. Девушка истекала кровью, а её розовое платье было искромсано на лоскуты.

– Тхаги! – позвал я громко. – Тхаги! Сюда!

От моего крика Кайла приоткрыла глаза и посмотрела на меня.

– Тай… Тайдер… – её окровавленные губы задрожали. – Где мама?..

Я глянул на госпожу Сише, что лежала дальше.

Она тоже была изрезана, но не так сильно, как её дочь. Женщина даже тихо покашливала, пытаясь подняться. И кого спасать первым, у меня не осталось сомнений.