Курлов залез в карман и показал Протопопову небольшой клочок бумаги, на котором был записан адрес Аннушки, министерской же рукой. Александр Дмитриевич смутно припомнил, что записывал адрес, чтобы запомнить, когда разговаривал с девчонкой у себя в кабинете по телефону. И, видимо, впопыхах так и оставил клочок бумаги с адресом на своём рабочем столе.

Теперь понятно… а Александр Дмитриевич было подумал на генерала что-то нехорошее. Ну если все действительно так – другое дело.

– Руки убери, Саша, это тебе в голову кровь ударила, не держак? – обиженно огрызнулся Курлов, а ведь если подумать, то генерал спас министру жизнь.

– Погорячился, – признал Протопопов, подымая руки. – Не прав. Признаю.

– Прав, не прав – уже без разницы. А из-за таких как ты горе-любовников, у этих людей и получается делать свои дела, – Курлов раздраженно одернул задравшийся рукав.

– Сказал же, что не прав, Паша, не нагнетай жути, самому тошно, – Протопопов снова взял чай, от него действительно становилось легче. Сделал внушительный глоток, чувствуя как по телу растекается тепло.

– Ты хоть знаешь, кто это такая? – спросил Курлов, остыв.

Протопопов помассировал глаза свободной рукой.

– Анна… – попытался припомнить он, но фамилию не вспомнил.

– Анна Пигит, – сказал Курлов, видя что министру не вспоминается. – Тебе она представилась под другой фамилией, наверняка. Имён, как и фамилий у неё много.

– Под другой, – согласился Протопопов. – И кто она такая?

– Родственница крупного табачного магната и владельца фабрики «Дукат», ныне покойного Ильи Давидовича.

– Понятно, – Протопопов припомнил пачку «Дуката», вздохнул. Символично то как, поддерживает дамочка семейный бизнес стало быть.

– Ей хорошенечко промыли голову левые эсеры и она решила тебя устранить. Тебе повезло, что ты не был ее главной целью в Петрограде. Ознакомься, это ее личное дело. Законченная рецедевистка.

Курлов протянул Протопопову лист, на котором Анна Пигит была сфотографирована в профиль и анфас. Ниже – краткая ориентировка по этой госпоже, со всем списком ее злодеяний:

Зовут Анна Садуковна Пигит, 1884 года рождения, то есть Протопопов не ошибся предположив, что ей около тридцати. Но учитывая то, что написано ниже – выглядела Аннушка крайне хорошо для своего возраста.

Девчонка действительно ранее судима, причём не единожды. Впервые осуждена в 1902 году за подготовку первомайских демонстраций, с отбыванием наказания в Вятке до 1904 года. Далее выехала из России, а когда вернулась, то сразу в 1907 году оказалась осуждена за подготовку цареубийства. Следующие 7 лет провела на Нерчинской каторге в Мальцевской и Акатуйской тюрьмах. Последние годы жила в Чите, откуда и вернулась.

Филерские клички Аннушки – «Армянка» и «Носатая». Сама Пигит скрывалась под разными именами, включая «Дина», «Нина Георгиевна» и ещё несколько. Все под поддельными документами.

– Теперь вот ещё одно имя прибавить к этому списочку было бы неплохо, – резюмировал Протопопов, ознакомившись с ориентировкой и возвращая ее Курлову. Как то в ближайшее время не хотелось больше видеть взгляд этих грустных глаз девчонки.

Кстати сам Александр Дмитриевич смутно припоминал, что Аннушка была оказывается той самой девицей, которая в 1918 году помогала организовать покушение на Ленина небезызвестной Фанни Каплан… Именно у госпожи Пигит остановится террористка в Москве. А учитывая, что в последнее время сломано много копий на тему, что Каплан в принципе не могла стрелять в «дедушку Ильича» ввиду своей слепоты, то вполне могло оказаться, что сегодняшней ночью Протопопов занимался сексом с девкой, которая организовала покушение на главного большевика страны.

Интересно, стала бы она травить Александра Дмитриевича ядом, знай о его отношение к господам из РКП (б)?

Но понимая, что ищет зацепку, чтобы оправдать Аннушку, Протопопов выбросил из головы эти мысли. Это уже слабость, а слабым он сегодня побыл достаточно, пора и честь знать.

– Истинная цель визита «Армянки» в Петроград заключалась в том, чтобы заполучить себе векселя, – продолжил Курлов и улыбнувшись, добавил. – Этот старик нотариус был таким же законченным извращюгой, как и ты, только постарше. Поэтому сблизиться с ним ей не составило труда. Ну а потом, как и тебя отравить. Скажи Спасибо, что у «Армянки» была только одна доза яда, которую она поделила на вас двоих. Старику и того хватило, а ты выжил.

– Так он все таки мёртв, она не сорвала? – осведомился министр, вспоминая легенду о смерти старика, которая со всеми имеющимися вводными, могла оказаться неправдой.

– Тело обнаружили в соседней комнате под кроватью. Так что если вы с ней спали на той кровати, то стало быть кувыркались над «могилой» несчастного дедушки.

Протопопов поежился, а ведь у него была мысль во второй раз заняться любовью с Аннушкой в спальной комнате.

– А! Вижу по лицу, Саша, что у тебя с ней было? Колись!

Протопопов не ответил, однако припомнил, что у него с Аннушкой не только «было», но они ко всему прочему не предохранились. Значит весь свой заряд, скоплённый за дни пребывания в новом теле без близости с женщиной, он спустил прямо в Анну Пигит. Интересно, что она теперь собиралась с этим делать…

– Я правильно понимаю, что вы прорабатывали ее и были в курсе всех ее намерений в Петрограде? – Александр Дмитриевич приподнял бровь, избавляясь от мыслей о близости с Аннушкой и ее последствий.

– Правильно. Агенты вели ее с самого вокзала, как она приехала из Читы несколько дней назад. Там с этими векселями – черт ногу сломишь, если честно. Отмывание денег, прости что скажешь, для Великого князя Михаила Александровича. По крайней мере, его имя фигурирует в этом деле.

Протопопов, конечно, был немало удивлён тем, что со всей этой мутноватой историей связано имя Великого князя, но сейчас интересовало министра другое.

– Если вы знали, то почему не предупредили меня?

– Кто же знал, что ты попрешься к ней посередине ночи, мы ведь договорились, что ты будешь в кабинете… да тем более ты после физической нагрузки был, только в зале отпахал за троих… да и не юноша вроде, чтобы вот так бежать за юбкой? – Курлов развёл руками.

Ну, легко сказать, посмотрел бы Александр Дмитриевич на самого генерала Курлова, вернись к нему спустя годы мужская сила. Наверняка ещё бы не туда побежал. Но поступок безрассудный, что правда, то правда. И чертовка тоже хороша, сама невинность, а последние полтора десятилетия считай безвылазно на каторге провела.

– Ещё раз, это выходит нотариус никакой ей не дедушка был? – голова варила так себе и Александру Дмитриевичу было необходимо все устаканить и по полочкам разложить.

– Дедушка, такое скажешь… это съёмная квартира, Саша, а этот старый паршивец семейный человек и у него была своя бабушка в Питере, а твоя «Аннушка» его сюда заволокла без зазрения совести!

– Ясно. И что она намеревалась сделать с этими векселями? Это известно?

– Знал бы, если бы ты дал довести начатое до конца, – всплеснул руками Курлов. – Вон видишь тех ребят, – он кивнул на двоих сотрудников в гражданском. – На завтра они планировали задержание «Армянки» с поличным и вместе с векселями, кстати. А теперь ты из оставил их без «Армянки» и без премии.

Протопопов закрыл глаза.

От сумы и до тюрьмы не зарекайся, но сколько раз убеждался, что все от баб, вернее от похоти.

Но раз сам кашу заварил, то теперь самому и разгребать.

– Слушай, ну ладно я повелся, а твои ребята где были, почему слежку круглосуточную не поставили?

– Ну так легко сказать, я всех людей под сегодняшние ночные события стянул, – объяснился Курлов.

– Так, Паша, на вокзалах поставить караул, она никак по другому из города не выедет, кроме как на железной дороге, там ее и задержим, – распорядился министр.

– Я то поставлю, если ты скажешь куда именно. Боюсь, что в Петрограде ее уже нет, а с вокзала поезда ходят в разных направлениях. Тем более как ты успел убедиться, что у неё в каждом месте новые документы и имена.

– А где векселя? – спросил Александр Дмитриевич, хотя ответ на вопрос уже знал. Но вдруг повезёт?

– Она их с собой унесла, – пожал плечами Курлов.

Понятно.

Протопопов промолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию. А ведь сразу заподозрил, что с Аннушкой «что-то» не так. Покушение, как и сказал Курлов, было спланировано хаотично, а сам план вырос у Анны совершенно сумбурно. Потому как в первоначальном смысле, Протопопова в планах у Анны не было. Только завидев Протопопова, и по всей видимости узнав министра сразу, «внучка» решила отработать новый сценарий, закинув крючок.

Это что ж выходит, вас посчитали господин министр?

Аннушка знала, что Александр Дмитриевич позвонит? Если так, то стало быть это нотариус снимал квартиру… и стало быть, раз телефон сий дыры был распечатан на его визитке, то старичок прекрасно понимал, что происходит и к чему ведёт? Ну и вероятно, что сам принадлежал к левым эсерам, а потом, как это часто бывает, старика решили устранить…

В общем не хотелось гадать на пальцах.

В остальном проще простого – Аннушка увидела, как Протопопов голодным взглядом пялится на ее груди и дальше пошло поехало по накатанной. Наверняка рецидивистка не раз отрабатывала схожий сценарий и у неё получалось не раз. И ведь груди она себе визуально увеличила пушапами – на деле они вполне помещались в ладошку. Профессиональный подход по части женского пикапа.

Вот так спасай людей…

Хотя справедливости ради, ввиду сумбурности и спешки в действиях Анны, ее план можно было вполне раскусить, шевели Александр Дмитриевич мозгами, а не другим местом. Достаточно трезвым взглядом посмотреть на место, в котором у них состоялась встреча, чтобы понять – это никакой не кабинет нотариуса, пусть даже съёмный. А вот для притона и для стихийных собраний радикалов – место в самый раз. Вон все закурено перекурено, кружки, пепельницы…

– Проверьте, кому принадлежит квартира? – предложил Протопопов, хотя и понимал, что вряд ли эта информация даст что-то существенное.

– Макарову, – откликнулся Курлов. – мы уже проверили. – Вернее Макаров ее снимал.

Понять бы ещё какое эти все «Макаровы» имели отношение друг к другу.

Протопопов взглянул на эсерскую газету, которую Аннушка использовала накануне вместо скатерти, и допил свой остывший чай. На газете до сих пор можно было разглядеть следы яда, белые кристаллики, большая часть которых оказалась подсыпана в шампанское после секса. Как пацан, повелся на грустные глаза.

Чем траванули то, кстати, интересно знать. Протопопов взял несколько кристалликов вещества, растер между пальцами. Достаточно отчётливые такие кристаллики, как соль мелкого помола.

Понюхал, но запах не распознал.

Потянул кристаллики ко рту, чтобы попробовать на вкус, но врач, который наблюдал за Протопоповым со стороны, вмешался.

– Вы, я смотрю Александр Дмитриевич, так и проситесь на тот свет? Боюсь, что во второй раз не выдержит «душа поэта»… Но если вы хотите узнать чем вас отравили, то это стало быть разновидность синильной кислоты. Могу сказать, что немцы сейчас активно разрабатывают препарат и профессор Фриц Габер дал ему название «Циклон». Если доза, как в вашем случае, несмертельная, то через несколько часов после соприкосновения с ядом вы снова будете как огурец. Берегите себя.

Доктор развернулся и пошёл к выходу, считая свой долг исполненным. Протопопову действительно становилось лучше с каждой минутой. По крайней мере пропало головокружение и горечь.

А ещё Александр Дмитриевич припомнил, что ходила весьма распространённая информация, будто старца Распутина отравили тоже цианистым калием. Тем более любопытно, что на векселях фигурировала фамилия ЕГО секретаря.

Случайность?

Потом разберёмся.