А вот девушки вызывали у Ивана Афанасьевича куда больше беспокойства. Особенно две – Маша Старцева и Галя Дурново. Если первая ярко одевалась, красилась как шлюха и гордо называла себя таковой, то вторая выглядела скромно, мало с кем общалась, но в этом тихом омуте явно водились очень большие черти. У директора с юности был острый нюх, о чем мало кто знал, он не раз ощущал идущие от Гали мускусные запахи, так пахла его жена после брачных игр. Ночью девушка явно была с мужчиной, и, судя по запахам, не с одним. Иван Афанасьевич прекрасно понимал, что это значило, ее, похоже, паскудный Беззубый сумел убедить, но поговорить с Галей никак не получалось, на контакт она не шла.

Три другие десятиклассницы были, к счастью, еще невинны, это опытному человеку было ясно, как божий день. Хотя Валя Семенова, сейчас изучаюшая крой роскошного бального платья, явно станет в будущем роковой женщиной. Пока она была не слишком красива, но уже видно, какой станет через несколько лет. Парни будут у ее ног штабелями лежать. Зина Горяева в наушниках смотрела какой-то приключенческий фильм. Мелкая трещотка и отчаянная балаболка, такой она, похоже, и останется, способна любого заговорить. Влада Коротенко увлеченно читала на каком-то сайте очередной любовный роман, до которых была большая охотница.

Восемь пятиклассников и два третьеклассника сгрудились возле большого игрового монитора и явно во что-то играли, поскольку то и дело слышались азартные возгласы наподобие: «Ну, наподдай ему!», «Налево иди, налево!», «Тут ловушка, обходи!». Иван Афанасьевич с улыбкой посмотрел на них. Пять мальчиков и пять девочек, правда среди последних две, Лариса Субботина

и Аня Кайнеберг, были явными пацанками и носились по улицам с мальчишками.

Зато остальные три, Аня Смирнова,

Ксюша Гартова

и Марина Мироненко,

на первый взгляд казались примерными девочками, хорошо учились и слушались учителей, но у каждой имелась своя червоточинка.

Из мальчиков директору больше всего нравился Ваня Луговой, белокурый и очень симпатичный, когда подрастет, девушки к нему буквально липнуть станут. Страстный любитель фантастики, как и Ефим Наумович, скрывавший свою, как он говорил, пагубную, страсть от коллег. Мальчишка смог вычислить химика по заинтересованным взглядам, которые тот бросал на принесенные в школу новые книги Лукьяненко и Злотникова. После чего зажал учителя в углу и разговорил. С тех пор они не раз обсуждали прочитанное. Иван Афанасьевич наблюдал за этой эпопеей с улыбкой, он про страсть Ефима Наумовича знал и одобрял ее, сам на досуге любил почитать что-нибудь эдакое, про космос.

– Дети, внимание! – заговорил директор, выйдя в центр класса.

Ученики неохотно начали оборачиваться к нему, отрываясь от экранов. Однако рассказать о своих новых способностях Иван Афанасьевич не успел.

Стены класса внезапно стали красными, по ним поплыли какие-то непонятные символы, послышался нарастающий низкий гул, все вокруг затряслось, словно в лихорадке. А затем послышался идущий одновременно со всех сторон нечеловеческий, пугающий голос:

– Внимание, до полного уничтожения школы остался один ларс. Всем приготовиться к переносу!

Дети повскакивали из-за компьютеров, учителя принялись оглядываться, не понимая, что происходит, но больше ничего сделать не успели. По классу пробежала волна света, и он мгновенно опустел.

Весь Сафроновск видел, как стоящая на Лысом холме третья школа внезапно вспучилась, словно ее раздули изнутри, и с диким грохотом обрушилась, превратившись в груду развалин. Зазвучали тревожные сирены, горожане толпами побежали к холму, а добежав, принявшись лихорадочно разбирать завалы в надежде найти хоть кого-то живого. Однако, странное дело, в развалинах не обнаружили ни одного тела, хотя школа пустой точно не была, кто-то видел заходивших туда учителей и учеников. Еще кто-то заметил недавно приехавшую на крошечном мопедике белокурую девушку в кожаной куртке попугайской расцветки. Этот мопедик, кстати, тоже куда-то подевался.

Следственный комитет без промедления возбудил уголовное дело о теракте, на дыбы от возмущения встала вся страна – давно в России не взрывали школ. Поэтому виновных отыскали на удивление быстро. Как выяснилось, местные мафиози очень не хотели, чтобы наступивший им на хвост директор добрался до Москвы, однако сами себе подгадили. Столичные следователи, а резонансное дело о взрыве школы у местных, скупленных на корню правоохранителей уже на второй день отобрала столица, быстро выяснили в чем тут дело, и подпольные бордели Сафроновска были все до единого закрыты, а их держатели и сутенеры отправились до конца жизни валить лес. Посадили даже мэра с помощниками. Однако куда подевались тела погибших, так и осталось загадкой.

Глава 2

Ивана Афанасьевича вертело, как на карусели, вокруг то вспыхивало, то гасло разноцветное сияние. Воздуха не хватало, легкие уже начинали гореть, когда его вышвырнуло куда-то. Старый учитель покатился по пыльному металлическому полу в мелких нарезках. Остановился он, только ударившись об какой-то тоже металлический ящик. С кряхтеньем встав, директор потер болящую поясницу и с недоумением огляделся.

Он находился где угодно, но только не в компьютерном классе родной школы. Огромный, непредставимо огромный зал, стены которого терялись в темноте. Весь его вид говорил о разрухе и запущенности, над головой слабо светились разрозненные то ли панели, то ли сегменты. На полу виднелись бесчисленные каббалистические фигуры, пентаграммы и прочая магическая муть. Там и тут попадались ящики, об один из которых и ударился Иван Афанасьевич.

– Ох, мамочки… – с трудом встала, держась за ушибленный бок, Мария Степановна. – Это что же такое было?

– Понятия не имею, – недовольно пробурчал Константин Петрович, выпутывая из бороды какой-то странной формы стержень.

– Думаю, теракт, – холодно заявил настороженно оглядывающийся по сторонам Николай Иванович. – Вы слышали слова о переносе? Похоже, сработала какая-то автоматическая система безопасности. Это что же при постройке наш дорогой меценат туда заложил? Впервые про такое слышу. Вопрос в другом. Где мы? И как выбраться наружу? А выяснение того, как мы тут оказались, можно отложить на потом.

Директор покивал. Бывший офицер все разложил по полочкам. Действительно, нужно поскорее выбраться из этого давно заброшенного помещения и вызвать помощь. А может прямо отсюда позвонить? Он вытащил телефон и обнаружил, что нет сигнала.

Раздался детский плач. Плакала самая маленькая из девочек, Аня Кайнеберг, тоже убедившаяся, что домой не позвонить. Завуч кинулась к ней, обняла и принялась утешать, хотя у нее самой тряслись руки. Остальные ученики растерянно оглядывались.

– Где это мы? – хмуро спросил Сережа Хрущ.

– Никто не знает, – подошел к нему Иван Афанасьевич. – Будем искать выход. Нужна твоя помощь, Сережа. Последи за порядком, пожалуйста, особенно среди малышей, чтобы никто не отходил далеко от остальных.

– Хорошо, – кивнул парень. – Так, народ, от меня не отходить!

Внезапно неподалеку от них сантиметрах в двадцати над полом засветился воздух, и оттуда посыпались разные вещи. Портфели, сумки, одежда, несколько ноутбуков. Последним вывалился маленький мопед.

– Ой, мой мопедик! – всплеснула руками Маша Старцева.

– Моя сумка! – вторила ей Валя Семенова.

– Мой планшет! – обрадовался Ваня Луговой. – Здорово, у меня там куча фантастики!

Остальные тоже обнаружили и разобрали свои вещи, которые кто-то неизвестный переместил сюда. Вот только способ перемещения вызывал немало вопросов. Это что, фантастическая телепортация? Или что-то другое? Никто не знал, но все, даже дети, понимали, что дома случилось что-то очень плохое. Их кто-то спас. Но как теперь вернуться в родной город? Ведь у многих остались там родители, братья и сестры.

Воздух снова засветился, и на пол выпал завхоз, трясущий какого-то грязного бомжа. Вслед за ними в зале оказались две собаки и три кошки, жившие при школе. Егор Кузьмич, похоже, не заметил переноса, он продолжал трясти несчастного бомжа, кроя его такими матами, что Мария Степановна и несколько девочек покраснели.

– Немедленно прекратить! – приказал Иван Афанасьевич. – Егор Кузьмич, это что такое?

– Ой, а как вы тут оказались? – удивился тот. – Стоп, а где это я? Это ж не подвал, где я этого козла поймал!

– Понятия не имею, – вздохнул директор. – Стены в классе внезапно стали красными, затем чей-то голос сказал, что школа вот-вот будет уничтожена, и велел готовиться к переносу. Потом нас сюда и перенесло. Видимо, это автоматическая система, которая спасает всех живых существ, иначе не объяснить появление животных. Я…

Ему не дал договорить грохот свалившегося из воздуха на завхоза большого ящика с инструментами, принадлежавшего ему. Егор Кузьмич схватился за голову, которую тот вскользь задел, и снова цветисто выматерился. Потер здоровенную шишку, и в который раз помянул по матушке того, кто все это устроил. Потом спохватился, что здесь женщины и смущенно умолк. С угрозой посмотрел на бомжа, с недоумением оглядывающегося по сторонам.

– Успокойтесь, – положил ему руку на плечо Иван Афанасьевич. – Мы сейчас все в одной лодке. Вы кто, уважаемый?

– Булыгин, Леонид Михайлович, – отозвался бомж, с кряхтеньем вставая. – Но все зовут попросту Булыгой. В прошлом – профессор физики в Омском университете. Но… честно признаюсь, спился. Жена выгнала. С тех пор бомжую.

– Так вы физик?

– Был когда-то.

– Способ переноса, это что по-вашему? – спросил директор.

– А черт его знает! – пожал плечами Булыга. – Не будь я уверен, что телепортация невозможна, сказал бы, что это она. Только как отсюда выбираться?

– Надо искать выход, – вздохнул Иван Афанасьевич.

– Пошли вон в ту сторону, – коснулся его плеча Николай Иванович, он сейчас походил на охотящегося кота, словно перетекая с места на место. – Там что-то другое виднеется, не мистические фигуры на полу и бесчисленные ящики. Может, это выход.

Директор кивнул, и они направились в указанную сторону, обходя ящики, некоторые из которых были попросту огромны, в несколько человеческих ростов. Остальные, немного помедлив, поспешили за ними, никому не хотелось оставаться в этом странном месте, оно чем-то подсознательно пугало. Маша Старцева тащила с собой мопедик, напрочь отказавшись бросать его.

Идти пришлось чуть ли не километр, по словам Ефима Наумовича, имевшего при себе счетчик шагов. Наконец Иван Афанасьевич и Николай Иванович оказались перед странными, непривычной формы, покрытыми слоем пыли шкафами и тумбами, на которых кое-где перемигивались огоньки. Немного в стороне и в самом деле виднелся проход. Куда он вел? Трудно сказать, в нем царила темнота. Пахло пылью и затхлостью, сунувшийся туда физрук даже расчихался.

– Похоже, это какие-то пульты, – уронил Булыга. – Может, мы на заброшенной, еще советской подземной военной базе?

– Надписи на незнакомом языке, – возразила Мария Степановна, смахнув пыль с поверхности одной тумбы.

На ней действительно виднелись словно стелящиеся надписи, немного напоминающие арабские, но более угловатые.

– Дети, на пультах ничего не нажимать! – завуч повернулась к школьникам, с интересом изучавшим бесчисленные переключатели, шкалы и огоньки на тумбах. – Еще запустим что-нибудь не то.

– Я прослежу, – пообещал Сережа, схватив за ухо уже протянувшего руку к переключателям девятилетнего Кольку Дугаря. – Сдурел? Хочешь, чтобы рвануло?

– Не… – испуганно выдохнул тот. – Отпусти, больно!

– Думай сперва, не дурак же вроде, – отпустил его культурист. – Ребят, вы чего? Нельзя ж трогать ничо. Кто знает, что оно такое?