Я перебросил ногу через мотоцикл, посмотрел на нее и отрицательно покачал головой. Завел байк и поехал.

Я не показал эмоций, которые переполняли меня в эту секунду. Просто потому, что посторонним людям совершенно не обязательно знать, что сегодня я в последний раз выходил на охоту. Совсем не обязательно быть в курсе того, что вот-вот я наконец-то увижу свою дочь, которую потерял почти десять лет назад. Они все равно не порадуются за меня или за нее. Просто потому, что ни один невольный никогда не порадуется за другого. За то, что тому удалось покинуть тюрьму после долгого заточения.

Выехать из города невольных можно было только через один из четырех пропускных пунктов. Северный, западный, южный и восточный. Я выехал через западный и как только на телефоне появилась сеть сразу позвонил своей подруге.

– Женя! – одной рукой я прижимал свой «кирпич» к уху, а второй держал руль мотоцикла и пытался перекричать ветер. – Федорыч давал тебе сегодня патроны?

– Что?

Мне пришлось остановиться на обочине и повторить вопрос.

– Патроны? – удивилась Муха.

Муха – ее прозвище среди охотников.

– Да. Дал, – продолжила она. – Как и всем, кто сегодня взял заказ.

– Посмотри на них внимательно. Прямо сейчас. Видишь?

Долгое молчание в трубке.

Я собирался сразу отправиться к аристократу, который обещал ме вернуть дочь. Но после того, как тот человек, который был всем охотникам в своем роде отцом, дал мне испорченные патроны, я понял, что Федорыч больше не тот Федорыч, которого мы все хорошо знали. Теперь жизнь всех охотников, которые отправились сегодня на дело, висела на волоске.

– Увидела?

– Сука, – процедила моя подруга. Она всегда любила бросить крепкое словцо. – Душегуб.

– Угу, – согласился я.

– Но как? Мы ведь защищены от одержимости.

– Не знаю. Научились обходить защиту. Обманули. Сейчас это не важно. Нужно предупредить всех охотников, которые брали сегодня заказы. Я думаю, никто не стал смотреть на патроны. Как и мы с тобой.

– Я напишу в чат.

– Скорее. А после этого можно будет заняться поисками Федорыча. Быстро мы его все равно не найдем.

Я положил трубку. Буквально через пару секунд в чат охотников пришло сообщение от Мухи. Выдохнул.

Демоны давно смекнули то, что охотники являются их главными врагами. Постоянно перерождаясь после того, как очередной одаренный убьет одного из них, демоны стали искать способ истребить, как можно больше наших. В отличие от них, мы не можем переродиться и если охотник умирает, то умирает навсегда.

Ночью Душегуб завладел телом нашего лидера. Да, это единственная и самая поганая способность этого вида. Федорыч раздал заказы и вместе с ними испорченные патроны. В надежде на то, что, приехав на охоту, мы попадем в засады. Так и получилось. Буду надеяться, что многим удалось выжить. По крайней мере, я сделал все, что от меня зависело.

После того, как большинство охотников отписалось в чат о том, что предупреждение пришло как раз вовремя, я позвонил Венедиктову. Аристократу, который обещал найти мою дочь, если я заплачу достаточно. Он пригласил меня к себе на следующий день.

– Она уже будет у вас? – проговорил я взволнованным голосом.

– Да, – ответил Венцеслав Никитич.

– Я увижу ее?

Никто не ответил. Я посмотрел на экран телефона и увидел, что аристократ уже положил трубку.

Глава 4. Деньги или жизнь?

Всю ночь я не мог заснуть. В своей комнате в коммуналке ворочался четыре часа, а когда понял, что все бесполезно вышел на улицу и пробежал несколько километров по набережной Невы. Вернулся домой, принял душ и постучал в комнату соседей.

– Валентина Ивановна, доброе утро! – я поздоровался, глядя в помятое лицо полной женщины с пилоткой из газеты на голове. – Вы уже за ремонт принялись?

– Уже, Виктор, уже. Никто другой за нас обои не поклеит, – ответила добродушная соседка и безцеремонно спросила: – А тебе чего?

– Утюг хотел попросить.

– Утюг? – удивилась женщина. – Ты здоров, Зубов?

– Здоров, – замялся я.

– Петя! – крикнула Валентина Ивановна, раскрыв дверь пошире. – Иди-ка сюда! И утюг захвати.

– Привет, Виктор! – худощавый мужичек, тоже в бумажной пилотке, протянул мне руку. – Как оно?

– Как оно? Не видишь сам что ли? Гляди какой счастливый, – соседка уткнула руки в бока, не дав мне ответить. – Утюг просит и не признается, по какому поводу.

Моему соседу хватило одного взгляда, чтобы все понять. Я прямо видел, как короткое замыкание в мозгу отразилось на его лице.

– Накопил? – спросил он, раскрыв шире глаза.

– Накопил, – кивнул я. – Так утюг дадите или нет?

– Держи.

Я взял самую необходимую вещицу для себя этим утром и удалился в свою комнату под звуки голосов своих соседей, обсуждающих меня.

Петр Аркадьевич и Валентина Ивановна знали, что я коплю деньги на то, чтобы найти свою дочь. Ее забрали из города невольных незадолго до того, как я пришел в себя в день Великого Переплетения миров. Кто ее забрал, куда и зачем знали только аристократы. Никто не собирался делиться со мной этой информацией, поэтому мне пришлось пойти на сделку с главой одного влиятельного рода в городе. Он пообещал найти Алису, если я достану для него нужную сумму денег. И вчера вечером мне, наконец, удалось сделать последний вклад в освобождение своей дочери.

Что касается моих соседей, то они позволили мне жить у себя все эти годы совершенно бесплатно. Но, конечно, я всегда покупал продукты и платил по счетам. И сегодня Петр Аркадьевич понял, что только одно могло снять угрюмое выражение с моего лица. Новость о том, что я вот-вот увижу дочь и завяжу с охотой.

Я вернулся в комнату и встал перед гладильной доской. Давно не доставал ее из темной комнаты. Затем бросил взгляд на приготовленную одежду.

Костюм, в котором пойду на встречу с дочерью я купил на барахолке еще несколько лет назад. Хотел, чтобы Алиса увидела меня впервые после долгой разлуки приличным человеком. Хотел, чтобы гордилась мной. Чтобы почувствовала, что я больше никому и никогда ее не отдам. Что защищу от чего бы то ни было.

Наглаживая белую рубашку, уже в тысячный раз я представлял себе нашу встречу. Думал о том, что скажу Алисе, когда наши глаза встретятся. Узнает ли? Вспомнит ли? Что я спрошу у нее и захочу ли вообще говорить? Может мы будем просто долго обнимать друг друга и слова не понадобятся?

Погрузившись в свои мысли, я переделал все дела в комнате. Застелил детскую кроватку свежим постельным, пропылесосил, расставил на письменном столе книги. Развесил платьица и другие детские вещи в шкафу. Они не вмещались, поэтому я достал всю одежду, в которой раньше ходил на охоту и засунул ее в мусорный пакет. Ненадолго задержал взгляд на кожаной куртке с неглубокими порезами. Вспомнил сколько раз ходил по лезвию ножа и сунул ее туда же. В мусорный пакет, приготовленный на выброс. Она мне больше не понадобится.

Затем я побрился, почистил зубы и одел свой старый-новый черный костюм. Еще раз пересчитал все накопленные деньги и сложил их в рюкзак. Взглянул на комнату, представив, как захожу сюда с дочерью через несколько часов и выключил свет.

Особняк рода Венедиктовых находился на окраине Санкт-Петербурга. Я доехал на метро и очень скоро сидел в кабинете Венцеслава Никитича.

Кабинет был темным. Плотные шторы на окнах. Стол, шкафы и другая мебель тоже темного цвета. Диванчик, на котором сижу, обит черной кожей. Венедиктовы маги тьмы. Нет ничего необычного в том, что их особняк больше похож на пещеру.

Дверь открылась через несколько минут и в кабинет вошел аристократ. С идеально прямой осанкой уверенной походкой он прошел от двери к своему столу, не замечая меня. Уселся на свое место. В воздухе повис сильный шлейф от одеколона. Подозрительно. Я выключил музыку и звук из наушников больше не перебивал тишину.

– Принес деньги? – холодно спросил он и наконец посмотрел в мою сторону.

Я не смог сдержаться и поморщился.

Никаких теплых чувств к аристократам я не испытываю. В том числе из-за подобного отношения к таким как я. Безродным одаренным. Но когда я не смог найти дочь в том городе невольных, где ее потерял, мне не оставалось ничего другого, кроме как обратится к одному из них за помощью. Из всех только Венедиктов согласился подсобить, выставив при этом просто нереальный счет. Но выбора у меня не было. Пытаться выбить информацию силой значило просто подписать себе смертный приговор. Поэтому я заключил сделку и все эти годы стремился к тому, чтобы заработать деньги. И сегодня последний день, когда я должен терпеть компанию этого аристократа.

Я встал и подошел к столу. Открыл рюкзак и показал деньги.

Венедиктов достал одну из пачек.

– Присаживайся, Виктор, – сказал он.

Я присел. Аристократ взял свой телефон, и я услышал звук отправленной смс. Посмотрел в сторону двери, в ожидании того, что сейчас из-за нее появится девочка, которую я так долго искал.

Какой она стала? Узнает ли меня? Поймет ли то, что я не хотел ее тогда бросать и обстоятельства сложились именно так. Вообще это все неважно. Слишком много лет мы потеряли, чтобы тратить время на то, что теперь не изменить. Надеюсь, она это поймет.

– Жаль, что вчера тебя не прикончили, – вдруг проговорил аристократ.

Я повернул голову и посмотрел в глаза Венедиктову. В полумраке они горели красным.

– Прежде чем прикончить старика в дурацкой кепке, – он говорил о Федорыче. – Я вспорол сам себе брюхо и заставил его жрать собственные кишки.

Я нахмурился, но ничего не сказал. Потому что нечего. Нас всех переиграли. Внутри аристократа сидит тот демон, который вчера был в теле лидера охотников.

– Но, пожалуй, тебе стоило остаться в живых. Ради того, чтобы я взглянул на твое выражение лица сегодня, – осклабился аристократ. – И если бы была моя воля, то я бы прямо сейчас вырвал твое сердце и сожрал его. А лучше, заставил бы тебя самого это сделать.

Душегуб. Я смотрел в глаза Венедиктова и не мог поверить в то, что произошло. Демон каким-то образом смог занять тело Федорыча. А сейчас он сидит в шкуре аристократа, которые также обычно защищены от одержимости. Похоже, что только думают, что защищены. А самое паршивое то, что я не могу просто так набросится и выбить мозги главе одного из влиятельнейших кланов города. После этого я сам нежилец. Никто не станет разбираться в том, что я всего лишь охотился на демона. Меня четвертуют на Дворцовой площади, чтобы показать всем остальным что бывает с теми, кто посмеет поднять руку на аристократа. А что тот одержим нужно еще доказать.

– Вся эта система кланов в Новом Мире не позволяет главе рода открыто прибить одаренного, – в ответ моим мыслям заговорил демон. – Пусть и такого безродного как ты. Нет. Конечно, я могу сделать это, но люди быстро сообразят, что с Венцеславом Никитичем что-то не так. А у меня большие планы, чтобы наплевать на них из-за такого насекомого, как ты, охотник. Так что, считай сегодня тебе повезло.

Ирония судьбы. Охотник и демон сидят за одним столом и по воле обстоятельств не могут перегрызть друг другу глотки. Но пусть чертовы кланы сами разбираются с тем, кто вошел в их общество без одобрения императора. Я просто при случае попробую намекнуть кому-нибудь из них, что с Венедиктовым не все в порядке. Сейчас меня больше всего волнует другое.

– Моя дочь, – процедил я. – Где моя дочь?

Аристократ приблизился и зашептал:

– Ее ведут. Я же давал слово и не могу его не сдержать, – противно ухмыльнулся он.

Дверь распахнулась и на пороге я увидел девочку. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять, что это не моя дочь.

Черные вьющиеся волосы. Заостренные уши. Пирсинг в носу. Тонкие запястья. Худощавое тело покрыто синяками. Глаз не видно, потому что девочка опустила взгляд. Но мне одной формы ушей достаточно, чтобы понять, что привели не ту.

Я встал, ударил по столу и приблизился к аристократу.