Даже сейчас, сидя в столовой, я не уверен, что эта стрекоза все же спустится. Сидеть ей будет больно. Но пусть послужит хорошим уроком. И так спустил на тормозах, хотя мог бы наказать и жестче.

Здесь нет того к чему она привыкла. Здесь есть только один главный, один вожак – это я. И ей придется уяснить, что она, как и все остальные, подо мной. Только так.

Когда отведенные полчаса заканчиваются, я даже не расстраиваюсь, что все еще один. Однако Барби меня удивляет – показывается в дверях, окидывает снисходительным взглядом и садится максимально далеко…

– 6 Богдан -

Барби неприятно сидеть, но она держит лицо, пытается играть в недотрогу, мать ее. И мне в целом похрен. Чем бы ни тешилась, лишь бы слушалась и тихо себя вела. Но чуйка прямо орет, что с этой принцессой я ещё хлебну.

Однако сейчас реально не до неё. В городе неспокойно, даже пришлось несколько дней мотаться дела разруливать. Не всем понравилось, что завод Борисовский теперь подо мной, пусть и на законных основаниях.

– Я хочу поехать к отцу, – всего лишь поднимаю на неё взгляд, как Барби тут же добавляет: – на могилу.

– Сейчас не время.

– Почему?

Опять голос повышает, и меня типать начинает.

– Я, похоже, мало тебе влил… – стрекоза бледнеет, стискивает нож с вилкой. Кстати тоже надо бы отследить момент этот.

– Почему нельзя? – снова спрашивает, но уже тише. Нет, похоже, не безнадежна.

– В городе мутно. Пока это опасно.

– Но ты же выезжаешь!

Один взгляд, и снова осекается.

– День-другой роли не сыграет, – все же снисхожу до пояснений. – Поедешь как только устаканится.

В итоге кивает. Да, все же не безнадежна.

– А что мне тогда делать? Чем заниматься?

– У отца дома чем занималась?

– К поступлению готовилась.

– Вот и займись тем же, – предлагаю очевидный вариант.

– Ты разрешишь мне учиться? – у нее столько удивления в голосе, что все же поднимаю на девчонку взгляд.

Да, прав был папаша ее – слишком юная. Ребенок совсем. И теперь вот она будет рядом по жизни. Дуреха с наивными понятиями о жизни. Вот удружил старый лис. Хотя за это я и правда, считай, поймал удачу за хвост. Знай я заранее, согласился бы?

Да даже не раздумывая. Принять в семью стрекозу эту, а в обмен получить столь многое? Выбор очевиден.

– Если ты не будешь делать мне нервы.

Барби застывает, мне даже кажется, дышать перестает. Словно сурикат на выгуле.

– Я могу сама выбрать, где учиться?

– А что с этим какие-то проблемы?

Жена, наконец, отмирает, едва заметно ерзает и пытается не морщиться. Глупая. Я и так знаю, что ей больно.

– Я не успела подать документы из-за свадьбы.

– Хорошо. Скажешь Авдею что и куда – он организует.

– Кому?

– Он чуть позже найдет тебя, – поясняю.

– То есть я смогу съездить в университет? – и такая жгучая надежда у нее в голосе. Даже жаль становится куклу обламывать.

– Я разве это сказал? Институт выберешь – все будет устроено. В сентябре пойдешь, если ситуация в городе наладится.

– А как же медосмотр? –  раздраженно фыркает стрекоза. – Ты же сказал, что меня должны в клинику были отвезти. А теперь, выходит, и плевать, что там со мной не так.

И опять этот ее взгляд с вызовом. Ох, мало по заднице выхватила, мало. Но времени устраивать повторный урок тупо нет.

– Будет тебе медосмотр, – кидаю, поднявшись на ноги. – А ты пока подумай над своим поведением.

Выхожу из дома, а у самого внутри зудит противно что-то. Будто деталь какая-то выбивается из общего механизма. И походу все из-за занозы этой малолетней.

Бросаю взгляд на часы – и так подзадержался. Некогда.

На место подъезжаю с опозданием. Рустам уже ждет.

– Не торопишься, – замечает он, подавая мне руку.

– Обстоятельства.

– Молодые да стройные, – ухмыляется друг.

– А еще борзые и краев не видящие, – киваю.

– Слышал про отца ее. Неожиданно.

Мы оба молчим. Сабуров мужик немногословный. Как и я, собственно. На том и сошлись когда-то в детдоме.

– Твой долг ему закрыт.

Рус напрягается.

– Ты…

– Как и мой тебе.

– Старый пень, – качает он головой. – Все ж таки переиграл, значит.

– Ты знал? – тут же напрягаюсь.

– О чем? Что завод его вот-вот отожмут? Подозревал. Но Борисов был слишком ушлым, его так просто не возьмешь. Да и понятно, что лезть к нему было не в моих интересах. Правила он соблюдал – остальное, не моя забота.

– Он приходил к тебе дочь пристраивать?

– Было дело, – неохотно признается друг. – Но мне, сам понимаешь, не до этого.

Ловко-то как. Не до этого ему, блядь. А мне теперь куда стрекозу эту неугомонную девать? Хотя приданное за ней, конечно, фартовое.

– Как сын? – интересуюсь осторожно, помня про болезнь Эмиля.

У меня детей нет, да и не стремлюсь. Барби ляпнул, просто чтоб место свое знала. В нашем мире любое слабое место – плохо. Так что род свой продолжать я уж точно не планирую.

– Не особенно, – мрачно отвечает друг. – Ты извини, я тут был слегка занят, так что упустил весь этот замес с Башировыми.

– Не парься. Мы уже порешали.

Ну, как порешали? Пришлось эту парочку братьев идиотов на счетчик поставить и устроить показательное шоу для тех, кто забыл, что крысятничать нехорошо. А еще работать на чужого дядю, стравливая тех, кто тебя кормит.

Сабуров в нашем городе главный. И при том не беспредельщик. По крайней мере, сейчас. Это раньше, по молодости, когда мы оба были наглухо отбитыми и дикими, его прозвали Лютым не спроста. Меня же… Да к черту эти клички.

– Лады. Но если будут проблемы – звони.

– Сами разберемся.

– Ты главное помни, что в городе должен быть порядок.

– Как скажешь, – ухмыляюсь в ответ.

Буквально пару мгновений раздумываю, сказать ли другу про конверт Борисова, но в итоге все же молчу.

Нет уж. Удача дело такое. Спугнешь еще.

– 7 Оля -

Едва муж уходит, вскакиваю со стула. Все-таки сидеть довольно больно.

Изверг! Физическая боль перебивает ту пустоту, которая оглушает. Пока был Заславский я ещё держалась. Но оставшись одна, снова погружаюсь в какое-то отчаяние.

Я, конечно, злилась на отца за то, что он отдал меня в жены, но не желала ему смерти. Тем более что теперь, выходит, я осталась совсем одна. Мама умерла, когда я была совсем малышкой. Отца теперь тоже нет. Алевтина – это даже не смешно. Мачеха всегда меня недолюбливала.

И кто в итоге остался? Леша? Теперь я и сама к нему не подойду, чтобы не ставить под угрозу его жизнь. Кто знает, что придумает этот псих Заславский.

Разве что позвонить Лизе – моей, наверное, единственной  подруге. Дочери нашей экономки. Но номер я на память не помню, а телефона по-прежнему нет.

Как нет и документов…

Когда на пороге появляется мрачный мужик со шрамом на пол лица, становится не по себе. Смотрю на него, стараясь, не шевелиться. Вроде бы здесь меня не тронут, разве что муж. А все равно не по себе.

– День добрый, – басит незнакомец. – Босс сказал, насчет института договориться.

– Авдей? – стыдно, что голос мой звучит как-то неуверенно.

– Он самый. Так что? Куда документы отвезти?

– А я могу любой-любой выбрать? – уточняю на всякий случай.

Авдей хмурится, видимо, в его задачу не входила консультация меня по поводу будущей профессии.

– Да и документы мои, наверное, дома остались…

– Документы у босса. Так что? Выбор какой?

Можно, конечно, встать в позу. Все-таки так дела не делаются. Но в итоге я могу вообще ни с чем остаться. Богдан, похоже, не станет заморачиваться, если меня там что-то не устраивает. У меня вообще складывается впечатление, что ему жена не особенно-то и нужна. Так только, спускать свои мужские потребности.

Так что гордость свою придется засунуть куда подальше.

– Я хочу на экономический.

Авдей коротко кивает и уходит, не проронив ни слова. Такой же, как его босс.

Который, кстати, домой так и не возвращается. И я спокойно ночую одна. Пострадавшее от ремня место на следующий день уже не жжет. Хотя остаточное ощущение все еще присутствует. Словно напоминание о правилах хозяина дома.

Пока завтракаю, пытаюсь придумать себе хоть какое-то занятие, как вдруг тот самый Авдей заходит в столовую.

– Машина готова, – выдает этот терминатор. – Как закончите, поедем в клинику.

– Серьезно? – тут же подаюсь вперед.

Но мужик не удостаивает меня ответом. Разворачивается и уходит.

Странно, что Богдан вдруг передумал так быстро. Хотя спорить и выходить на открытый конфликт не очень-то умно. Зад еще побаливает, напоминая о том, как муж решает вопросы. Поэтому я послушно собираюсь и выхожу из дома.

Я вообще со вчерашнего вечера только и делаю, что думаю, как быть дальше. Защитить меня некому от Заславского. Я еще могла надеяться на отца, но он самоустранился.

Однако сидеть в клетке мне тоже не нравится. И ходить по струнке, выполняя роль дрессированной зверушки – тоже. Пусть сейчас наши силы неравны, но так будет не всегда.

Помимо Авдея со мной едет еще один охранник. Это напрягает. Раньше я ездила с водителем, и все. Никаких проблем. Сейчас же чувствую себя под круглосуточным надзором.

Второй охранник, он же водитель, остается на первом этаже, после того как оформляют нужные бумажки, и я на пару с терминатором поднимаюсь по лестнице.

Я понятия не имею, что там за список врачей – постеснялась спрашивать у этого амбала, так что теперь уже предвкушаю радость общения с врачами.

Когда выходим на нужном этаже и успеваем зайти за поворот, начинается стрельба. Авдей реагирует мгновенно, толкает меня обратно и бросает:

– Сиди тихо.

Конечно, я не собираюсь бросаться под пули, я же не дура. Прижимаюсь к стене и прислушиваюсь. Терминатор ругается, кому-то звонит, что-то объясняет, а у меня настоящий ступор. Как и у двух медсестер, которые оказываются рядом с нами. Одна кивает второй и показывает глазами на какую-то дверь.

Запасный выход. Авдей сильно занят перестрелкой, судя по тому, как часто звучат выстрелы, ему сейчас не до нас. И я, улучив момент, ползу вслед за медсестрами.

– Отсюда можно выбрать? – тихо спрашиваю, как только мы скрываемся из вида.

– Впринципе, да. Этот мужик там – с тобой?

У меня всего секунды на принятие решения.

– Он меня заставил, – выпаливаю в ответ.

– На аборт?

– Ага, – киваю. – А еще он дома меня держит силой. Это мой шанс.

Наверное, именно женская солидарность дает мне шанс. Девушки начинает предлагать варианты, и в итоге одна отдает мне свою форму и маску.

Судя по шуму за дверью, там самая заварушка.

– Куда?

– Давай сюда, – медсестра указывает соседнюю дверь. – Там выход в параллельный коридор.

– Спасибо! – от души говорю ей и, пригнувшись, осторожно открываю дверь.

Сердце бьется в каком-то бешеном ритме, а адреналин гуляет в крови. Я понятия не имела, что могу решиться на такую авантюру. Но вот ведь – убегаю!

У меня нет никакого плана, но упускать такую возможность?

Добравшись до первого этаж, иду уже почти не скрываясь. Форма и маска на лице должны меня полностью обезопасить.

Но стоит оказаться, как я думаю вне опасности, как за поворотом вижу, что трое громил загнали в угол врача. Он вроде держится, но тех-то трое!

Замираю, раздумывая, как быть. Дверь относительно недалеко. И учитывая, что эти заняты друг другом, шансы у меня есть и они довольно большие. Но…

Но что-то не дает мне просто сбежать…

– 8 Оля -

Мысленно трижды повторяю, что это – не мое дело, что другого шанса – не будет. И все равно, плюю на все и направлюсь на помощь к тому несчастному, которого как раз третий собирается отоварить, пока двое других отвлекли.