Осёкшись, я опустила глаза, оглядела себя, чтоб убедиться, что ничем не похожу на размытый силуэт собеседника. Вроде бы всё в порядке – выгляжу как обычно, руки-ноги не просвечивают. Только…

Я не сразу поняла, что привлекло моё внимание, заставив насторожиться. Оглядела себя внимательнее. И ахнула, чувствуя, как отливает от лица кровь и медленно покрывается липким, холодным потом спина.

На руках больше не было шрамов – ни тех, что остались от молнии тайлерины, ни других, давно привычных, от зубов акмана, встреченного мною возле зеркальной башни более полутора лет назад. Из-под потрёпанных рукавов выглядывала чистая, как у младенца, кожа.

Куда они делись? Залечить без следа можно только совсем свежие раны. Старые шрамы никакой магией убрать уже не получится, они останутся до конца жизни. Это что же, получается, я?..

Я подняла глаза, в упор взглянула на призрака, решаясь на вопрос, который давно вертелся на языке, и одновременно страшась услышать короткое «да» в ответ.

– Я умерла?

Мне показалось, прошла вечность прежде, чем он ответил.

– Ещё нет. Но очень близка к этому. В Кхарре, ты пропустила через себя слишком много силы разом. В результате тебя – твоё сознание, твою душу, – выбросило сюда, за Грань. А тело осталось там, где всё произошло.

Слова эхом отозвались в разом опустевшей голове, застучали по черепной коробке, словно горошины. За Грань… Но разве такое возможно – попасть за неё только частью самой себя?

Мне вдруг вспомнился Гартен-онарэ в день моего испытания, горечь выпитого зелья и удивительное ощущение раздвоенности, когда одна часть меня всё ещё стоит на арене, а другая несётся в неведомую даль, подчиняясь дивному, манящему зову.

– Конечно, возможно, – возмущённо произнёс призрак, и я поняла, что задала вопрос вслух. – Ты же использовала силу, которую дал тебе Портал. Чистую, не преобразованную силу, что течёт только здесь, с изнаночной стороны вселенной. С её потоком тебя сюда и вынесло.

Я сглотнула вставший поперёк горла тугой ком, представив, как лежу на спёкшейся от жара мостовой рядом с разрушенными Башнями, а в это же самое время Странник – живой и невредимый, – уносит вдаль моих Поющих.

– Мне… мне нельзя тут быть. Я должна вернуться, – в отчаянии прошептала я.

– Конечно, должна, – очень серьёзно кивнул призрак. – Твоё тело умирает, и, пока ты здесь, за Гранью, остановить этот процесс не удастся. А времени осталось очень мало. Ключ, воплотившись в мире, не должен остаться без защиты стража. Иначе случится непоправимое.

Час от часу не легче!

Я до хруста стиснула зубы, унимая волнами накатывающую бессильную злость. Там остались друзья, и если я не придумаю, как вернуться и исцелить саму себя, то все они погибнут – в тот самый миг, как карги почуют мою смерть и ринутся в Шагрон. А я застряла тут и ничем не могу помочь – ни им, ни даже себе самой!

Призрак выжидающе смотрел на меня – словно был уверен, что я вот-вот решу эту проблему. Но никаких полезных мыслей мне в голову так и не пришло.

– Я не знаю, что делать, – наконец, неохотно призналась я и помассировала внезапно разболевшиеся виски. – Я не Странник, я не умею прокладывать пути за Гранью. И не знаю, кому ещё мог бы быть дан сей дар.

– Ты забыла про каргов, – тихо добавил призрак.

– Только у них помощи просить и не хватало. Безумные и злобные призраки, враги всего живого… – начала было я и отшатнулась. – Ты…

Всё сложилось один к одному. Грань, мой призрачный собеседник, явно знающий предостаточно и о Поющих, и обо мне самой. Выглядел он – пока! – миролюбиво, но потом. После того как я…

– Один из них, ты права, – и не подумал отпираться призрак. – Но мы вовсе не безумны и, уж тем более, не горим жаждой уничтожения всего живого. Просто есть законы мироздания, что должны соблюдаться неукоснительно – от них зависит дальнейшее существование вселенной. Шагрон был создан как хранилище для Абсолюта, и лишь драконы – крылатые стражи хранилища, должны были жить в нём. Тот самый Ахерон, что ныне охотится за тобой и Поющими, однажды нарушил один из этих законов, приведя в Шагрон людей. Он сделал это из лучших побуждений, но то, что для вас, живых, выглядит благом, не всегда является им для вселенной. Поэтому нам и приходится вмешиваться, когда воплотившийся ключ остаётся без попечения своего стража. Чужаки должны быть изгнаны из хранилища. Или уничтожены, если изгнание невозможно.

– Но большинство людей ведь даже не знает ни о существовании Абсолюта, ни о ключе к нему, – возмутилась я.

– Для того, чтоб наворотить дел, и не нужно ничего знать, – мотнул головой призрак. – Достаточно лишь следовать за теми, кто ведает больше их самих. Грокхи открыли Портал своим радужноглазым богам, хоть никогда и не слышали об Абсолюте. А гвардейцы императора – разве они не пошли бы за своим повелителем, вздумай ты указать ему путь к вратам?

Возразить было нечего, и я угрюмо промолчала. Страх, охвативший меня, когда я поняла, что мой неожиданный собеседник не кто иной, как карг, прошёл, оставив после себя глубокое, подспудное понимание приведённых призраком доводов. Вот только принять их я не могла – всё внутри сопротивлялось этой бесчеловечной, холодной логике.

– Я всё-таки не понимаю, – вновь заговорила я. – Мне рассказывали, что вы только и ждёте возможности попасть в Шагрон.

– Кто, люди? – с неожиданной весёлостью хмыкнул призрак. – Неудивительно – ведь они не понимают, кто мы такие и ради чего существуем. Мы не безжалостные убийцы, Аэр, и мы тоже когда-то были живыми. Но вместо того, чтоб уйти на потусторонние берега, предпочли служить Абсолюту и его целям. Я послан именно им, Аэр – для того, чтоб помочь тебе.

– Вернуться? Но почему так поздно? Почему ты не пришёл раньше? – едва не простонала я.

– Потому что раньше я бы не смог тебя найти, – ответил он и пустился в объяснения. – Мы, карги, находим путь в Шагрон не так, как Странники. Мы чуем смерть стража, близящуюся либо уже свершившуюся, и она для нас подобна путеводной звезде, что в утренний час сияет над горизонтом.

– Значит, времени у меня настолько мало? – спросила я и сама удивилась, как спокойно прозвучал мой голос.

Призрак кивнул.

– Его почти не осталось.

Неясный вопрос всплыл на границе разума и тут же распался клочьями под давлением терзавшей голову боли. Я зажмурилась, пытаясь собрать воедино разлетевшиеся в разные стороны слова.

– Значит, ты пришёл помочь мне? Проводить обратно в Шагрон?

– Именно так, – едва слышно прошептал призрак.

– Но как ты найдёшь дорогу? Ведь я же здесь…

– А твоё тело – там.

Я открыла глаза, с недоумением уставившись на призрака.

– Твоё тело тоже излучает путеводный свет, – ответил он на невысказанный вслух вопрос, который я всё-таки сумела восстановить из обрывков. – И даже больший, чем душа. Оно укажет путь.

Решалась я недолго. В конце концов, терять мне было совершенно нечего. Останусь здесь – умру. И, вполне возможно, тоже превращусь в карга. Но вслед за мной умрут и оставшиеся в Шагроне друзья: Корис, Локи, Атиас. Так что ничего лучше, чем довериться призраку, мне не оставалось.

– Хорошо. Веди, – решительно сказала я, отметая прочь сомнения и страхи.

Карг только этого, кажется, и ждал. Он тотчас развернулся и поплыл мимо меня.

– Не отставай, – командным тоном бросил он через плечо. – Нам предстоит неблизкий путь.

***

Долго идти и молчать – то ещё испытание для человека, что продолжительное время был лишён общения. Особенно когда разум этого человека полон вопросов, задать которые раньше было некому.

Поэтому, когда схлынула первая растерянность и неприязнь от осознания того, кем оказался мой неожиданный провожатый, и утихла головная боль, я не удержалась и начала спрашивать. А призрак, как оказалось, был совсем не против того, чтоб отвечать.

– Изначальное предназначение Странников, как и наше – следить за тем, чтоб законы мироздания не были нарушены. Но знаешь, Аэр, когда жизнь становится бесконечной, когда перед глазами твоими рождаются и умирают десятки и сотни поколений тех, над кем ты возвысился, слишком легко потеряться в собственных измышлениях. Возомнить, что благодаря годам ты обрёл мудрость, недоступную тем, чья жизнь конечна. Это и погубило Странников. Дети разных племён и рас, они утратили связь со своими корнями, забыли, кем были по рождению. И решили, что вправе переделать вселенную по собственным представлениям. Странники сбились с пути, предначертанного им, и принялись сражаться за обладание Абсолютом. Ох, те войны были не чета Войне Душ. Целые миры падали к ногам сражающихся и превращались в прах и пепел под подошвами сапог Странников.

– Неужели ты настолько давно стал каргом, что помнишь эти войны? – удивлялась я.

– Нет, – смеялся призрак. – Недавно даже по меркам короткой человеческой жизни. Но я часть Абсолюта, и мне теперь ведомо то, о чём, будучи живым, я не узнал бы никогда. Кстати, именно из-за тех войн в Шагроне и появились люди. Ахерон был одним из немногих, кому довелось узнать, где же находится хранилище Абсолюта. И он же, единственный из всех, до последнего старался исполнять долг Странника, избегая борьбы за власть. Он решил, что, населив Шагрон, сделает его, хотя бы с виду, совершенно обычным миром и тем самым помешает своим собратьям найти его. Но Странники уничтожили друг друга, и теперь Ахерон – последний из них.

– Что же получается, если я его убью, то… больше не будет никаких Странников? А кто же тогда будет присматривать за вселенной? Хотя как я его убью? Мне для этого самой придётся завладеть Абсолютом, потому как наши с ним силы неравны настолько, что у меня нет ни единого шанса на победу.

Призрак повернул голову в мою сторону, и мне показалось, что вот-вот на его «лице» проступит лукавая усмешка.

– Разве ты ещё не догадалась, что должна сделать, Аэр?

Я помотала головой.

– Я много думала, как избежать предсказанного пророчеством исхода, но получается, что мне так или иначе придётся добраться до врат. Иначе Ахерон отберёт у меня Поющих и…

– Добраться! – радостно воскликнул призрак и всплеснул руками. – Именно что добраться! Вернуть ключ в лоно Абсолюта – вот то, что ты можешь и должна совершить.

– Не слишком ли просто? – засомневалась я. Мне показалось, призрак лукавит, недоговаривает что-то очень важное. – Для чего тогда испытания, если ключ нужно просто вернуть на место? И зачем вообще ему, как ты выразился, воплощаться?

Призрак вновь рассмеялся.

– Конечно, просто. К чему искать сложности там, где их нет? Ключ воплощается в мире не первый раз, но ни к чему, кроме как вернуть его на место, Абсолют тебя принудить не сможет – и не станет. Испытания совсем для другого, они просто показывают, кто ты есть. Помогают Абсолюту удостовериться, что он не ошибся в выборе стража. И, если он посчитает, что ты их прошла, то будет говорить с тобой.

– А если я их не пройду?

– Поющие покинут тебя в тот же миг, как ты окажешься у врат. И однажды, спустя годы или тысячелетия, снова воплотятся и попадут в руки нового.

– О чём он будет говорить, если сочтёт меня достойно прошедшей испытания?

Призрак заколебался, словно раздумывая над ответом.

– Не хочешь говорить? – съязвила я – отчего-то меня задело, что карг, так спокойно рассказывающий про ключ и испытания, вдруг решил утаить знание, которое мне казалось самым важным из тех, что я должна была постичь.

– Я и сам не знаю, – пробормотал он, и в голосе его послышалась неподдельная растерянность. – Мне ведомо лишь, что Константин, крылатый владыка, бывший некогда стражем ключа, был единственным, кто постиг замысел Абсолюта, хоть и отказался ему следовать. Но в чём состоит сам замысел, я не вижу – словно Абсолют не хочет, чтоб я поведал его тебе.

– Не хочет, это точно, – проворчала я. – Иначе Константин и сам бы мне всё рассказал ещё тогда. Что ж, ладно, теперь я, по крайней мере, понимаю, почему владыка не был со мной искренним.