Несколько раз он порывался войти в дом к Алене. Даже брался за ручку калитки. Нэнги не заперла ее. Видимо, чтобы сын с няней вошли на территорию, не задерживаясь на возню с ключами.

Феликс сжимал ручку калитки изо всех сил, борясь с желанием и с потребностью близости пары…

Но затем опускал руку и отходил от забора.

В этих бессмысленных метаниях Феликс провел несколько часов. Пока сумерки не накрыли поселок синей вуалью. Звериным зрением вербер увидел сына Алены. Узнал его, хотя никогда прежде не встречал. У парнишки были мамины глаза и улыбка. А еще… он тоже родился нэнги.

Феликс быстро сел в машину и уехал куда глаза глядят.

Возвращаться в поселок верберов он не хотел.

Там вовсю занимались переездами. Одна семья за другой размещались в домах, привозя свой нехитрый скарб. Верберы не любили копить много вещей. И больше ценили свободу передвижений, чем брендовые шмотки, дорогую технику или утварь.

Альфу ощутимо потряхивало. От близости Алены, от их касаний, когда все тело словно вспыхивало в одно мгновение и от желания хотелось содрать с себя кожу или содрать шкуру, неважно…

Феликс проехал вокруг поселка верберов, до самой шестиметровой бетонной стены. Снял одежду и оставил ее в машине. Обратился и перемахнул через стену тем же способом что и раньше. Быстро вскарабкался – и кувыркнулся.

Приземлился на лапы и понесся вперед. Не разбирая дороги, не глядя под ноги. Пока дыхалки хватало не останавливаться. Вперед, не оглядываясь и не притормаживая.

Движение, только движение. Больше ничего не могло облегчить его состояние. Да и нужно было подготовиться к завтрашней встрече с Аленой. Не обернуться, не наброситься и не попытаться ее взять…

Да уж… Легче сказать, чем сделать.

Мощное медвежье тело разрывало ветки, перемахивало овраги, оставляло позади многие метры.

Ветер свистел в ушах, а горячая кровь не хотела остывать.

Алена… ррр… моя… Вот, что струилось по венам вербера. Вот что вспышками мелькало в мозгу. Вот что заполнило его до предела.

Феликсу стоило немалых усилий не свернуть в такую нужную сторону. А потом… потом…

Вернулся в поселок Феликс уже под утро. Бодрым, злым и немного растерянным.

Тимур встретил его внутри коттеджа альфы. Феликс сразу почуял бету, еще с порога. Надежда оставила ему мясо, запеченное на решетке и запеченные клубни картофеля. Феликс любил хорошую, сытную и простую еду.

Завидев альфу в дверях кухни, Тимур встал.

– Припекло? – спросил с искренним участием.

– А ты как все это пережил? – уже без оговорок и раздражения спросил Феликс, приглашая бету к столу.

Тот оторвал себе кусок мяса.

– Да также… – пожал он плечами. – Моя жена – человек. Знаешь сам. Это еще хуже. Она не проживет также долго, как я. Так что мне предстоит когда-нибудь стать одиночкой.

– Даешь ей свою кровь и ауру? – спросил Феликс.

Нет, скорее констатировал. Такие меры давно были под запретом. Но какие уж тут запреты, когда речь идет о единственной и любимой женщине? Плевать на них! С большой колокольни!

Ходишь по лезвию ножа, рискуя быть пойманным ОПО и посаженным в клетку. Ну и пусть.

Ради нее хоть в пекло…

– Да, – выдохнул Тимур. – Даю. Когда Нина увидела меня в животном обличье, орала просто, как ненормальная. Несколько часов орала, не переставая. Потом орала на меня, как человека. И еще к гипнотизеру ходила. Думала, что сходит с ума. Твоя тоже дойдет до врачей. Уверен.

– В ней начала пробуждаться кровь нэнги, – довольно произнес Феликс. – Сказала, что вчера вдруг успокоилась и поняла, что мы существуем.

– А может это тихая истерика? – усмехнулся Тимур и Феликс зарычал так, что бета аж на стуле подпрыгнул.

– Полегче, вожак! – произнес он после недолгой паузы. – Я тебе не враг. Чем смогу помогу.

– Как за ней нужно ухаживать? – спросил Феликс напрямую. – Что делать?

– Как обычно. Цветы, конфеты, комплименты… Приглашения в кино и погулять. Начни с чего-нибудь… Узнаешь ее вкусы, станет легче и сможешь сам ориентироваться…

– Она замужем. За человеком, – каждым словом Феликс словно в себя гвозди вбивал. Заживо. Глубоко.

– Я уже понял, – тихо и глухо отозвался Тимур, проглотив большой кусок мяса. – А какой у тебя есть выбор? Убить его в честном поединке, вспомнив наши старые порядки? Она не поймет. Даже если полюбит тебя, не простит. И ничего у вас уже не получится.

– Предлагаешь мне терпеть как он… – Феликс зарычал, ударил кулаком-кувалдой по столу и увесистый предмет мебели подпрыгнул, вместе с тарелками и едой.

– У тебя нет выхода, брат, – почти шепотом ответил Тимур. – Только терпеть и действовать по обстоятельствам…

– Учую на ней его запах… Ррр… Поррву! – зарычал Феликс.

– Успокойся. Где он сейчас?

– Не знаю. Не видел.

– Хочешь узнаю? Может уехал отдыхать или в командировку? Тогда у тебя отличный шанс подружиться с нэнги без ее благоверного, что вечно болтается под ногами.

– Выясни, – глухо отозвался Феликс.

– Добро. Проверишь с утра поселение? Или мне?

– Сам! – выдохнул альфа. – Моя работа.

– Ну тебе явно сложно сосредоточиться, – осторожно возразил Тимур.

– Не боись! Разберусь!

– Уверен? – приподнял бровь Тимур.

– Нет, мать твою! Но разберусь! – Феликс сам не знал на кого больше злится. На ситуацию, на мужа Алены, которого безумно хотел убить или на Тимура, которому обязательно ковырнуть в живое. Прямо так со знанием, и еще провернуть, чтобы уже наверняка все прочувствовал.

Тимур сходил, налил им обоим крепкого цикория с медом и молоком. Поставил перед альфой.

Феликс хлебнул терпкого напитка.

– Я с ней днем сегодня встречаюсь, – прокашлявшись произнес он. – Посоветуешь что-нибудь?

Объяснять было излишним. Скажи, как сдержаться. Как не выпустить на волю ни зверя, ни инстинкты. Как вести себя, если она начнет говорить о муже. Никого вокруг не убив и не отпугнув нэнги окончательно.

Тимур усмехнулся:

– Могу лишь порекомендовать держать себя в руках, – некоторое время внимательно изучал Феликса и осторожно спросил: – Совсем хреново?

Альфа мотнул головой.

– Вообще… Часа три стоял у ее дома. Рвался войти без разрешения и дальше… ну ты понимаешь… Не мог себя обуздать.

– Это ты после этого набегался?

– Да.

– Помогло?

– Да не особо.

– Мне тоже не очень-то помогало.

– А это всегда… так?

– Да нет! Это мы с тобой такие везунчики, – усмехнулся Тимур. – Обычные оборотни не церемонятся, если встретили пару. Схватил, закинул на плечо, как варвар, – и к себе в дом. Если брыкается или против, поговорил. Минуты две… До интима. Ну ты понимаешь.

– Понимаю, – выдохнул Феликс.

Еще как он все это понимал. Сам был в шаге от подобных действий. И они казались более естественными, чем есть, пить или же спать.

– Дорвался до своей женщины… Можно сказать, присвоил… Взял в жены. Просто все обычно. Когда женщина – оборотень. Еще лучше – если она еще и из твоего племени. Но и в чужом мало кто станет противоречить… Это закон природы. А вот так… Феликс… я сочувствую. Но обещай, что не сорвешься. Это так просто… По себе знаю. Тоже все это пережил…

– Как будто у меня выбор есть, – вербер отмахнулся, залпом проглотил напиток и дожевал мясо. – Иди уже спать, дружище! Через час наведу шмон в поселке. Не сомневайся. Ничего не спущу.

– Да в этом я как раз и не сомневаюсь…

…Спустя несколько часов поселок гудел как растревоженный улей. От Феликса начали шарахаться. При одном его появлении, верберы метались, как заполошные.

Альфа был в ударе. Как и предполагал Тимур. Впрочем, медвежьему поселку жесткая рука время от времени не повредит.

Жизнь в самом центре города – это вам не жизнь где-нибудь в деревеньке за его пределами или еще где подальше. Тут надо держать ухо востро. Четко помнить все правила.

Феликс муштровал и проверял соплеменников несколько часов.

Конечно, проехать в поселок без особого на то разрешения и проверки на пункте охраны невозможно, в принципе. Но случайных посетителей никто ведь не исключал. Например, скорую помощь или наряд полиции.

Все эти городские службы не должны увидеть ничего, чего они не могли бы обнаружить в любом самом обычном человеческом поселении.

Ни спецаппаратуры, ни медвежат, которые играют на крыльце и время от времени перекидываются в голую малышню, ни рев дикого зверя…

Ни-че-го.

Для этого и существовали правила безопасности. Для этого их годами прорабатывали, дополняли и проверяли строгое соблюдение.

Феликс вламывался в дома, проверял – нет ли кого в зверином обличье. Объяснял особо недогадливым, что даже дома перекидываться категорически нельзя! Только в лесу! Только за бетонной стеной!

За детьми должен быть пригляд. Совсем маленьких, еще не способных до конца контролировать оборот нужно держать отдельно и перед тем, как впускать чужаков, проверять.

Сверхсовременная аппаратура для слежения, связи с другими членами племени почти как по телепатическому каналу, и прочее, никому также не должна попадаться на глаза. Все это нужно хорошо маскировать.

Феликс навел такой шмон, что верберы почти дышать перестали.

И выдохнули только, когда альфа уехал к Алене.

Феликс почти чувствовал, как ему вслед смотрят счастливые глаза соплеменников, в надежде что вернется альфа в чуть более добром расположении духа.

Зря… Ой, зря. До понимания с нэнги еще далеко. Феликс это чувствовал. А еще есть этот ее мужик! Который очень кстати уехал в командировку или куда-то еще, но вернется!

И вот тогда Феликсу придется бороться не только с желанием присвоить пару, сделать своей во всех смыслах слова, но еще и с жаждой крови соперника. А ревность хищника – один из самых сильных инстинктов.

Тут надо железную волю подключать. Возможно, аутотренинги. И то не факт, что поможет…

Зато сына нэнги Феликс любил заочно.

Так любят чужих щенков собаки, готовые защищать и кормить их в своей стае, волки и другие животные. У зверей нет чужих детей и нет детей, которые никому не нужны.

Ребенок – это дар природы или богов, тут уж кто во что верит. А от подарков нельзя отказываться.

* * *

Алена

Мы с Климом поиграли в магнитные буквы, составляя сложные слова. А затем также порешали примеры, при помощи магнитных цифр. Поели, побегали по дому в догонялки-щекоталки и отправились спать.

Я уложила сынишку в постель и сидела с ним в кресле-качалке, пока непоседа не уснул. Потом осторожно погладила светлые вихры, коснулась носика-курносика на симпатичном мальчишеском лице, поправила одеяло.

Клим спал с неплотно сомкнутыми веками и раньше я всегда сомневалась, а не притворяется ли малыш.

Сынишка очень подрос за весну и начало лета. Возмужал. В нем уже чувствовался сильный мужчина. В широких плечах, сильных руках. Я старалась, чтобы он не объедался. При такой конституции ты либо становишься богатырем, либо сумоистом. Я была уверена, что мой Клим станет Алешей Поповичем.

До момента, когда я прикрыла глаза, времени на обдумывание встречи с Феликсом не оставалось. Но потом… Уснула я далеко не сразу, не так как вчера.

В голове прокручивались детали нашего общения с вербером.

Его взгляды, касания, от которых по телу словно ток пробегал. Я сто лет ничего похожего не испытывала.

И еще чудилось, что в месте нашего соприкосновения кожа Феликса резко нагревалась.

Почему я не испугалась, когда вербер лихачил на дороге? Почему даже не подумала, что он не вырулит? Я словно верила в его силы, способности и скорость реакции.

Немного полежав в постели, я встала и подошла к панорамному окну. Взглянула на пожарный проезд, будто опять надеялась увидеть там Феликса. Но его не было. Ни единой тени, ничего подозрительного.