Она остановилась у машины под взгляды застывших у окон служащих. Давид рассмеялся, заметив у окон кабинета генерального директора замершую парочку негодяев.

– Если бы взгляды могли испепелять, гореть бы нам с тобой синим пламенем, – он притянул жену, впиваясь в пухлые губы.

Сделав показательный поцелуй вишенкой на торте триумфального возвращения Адель в холдинг.

– Завтра прикатишь на своей. Выбери красный автомобиль.

– Красную «Мазду» у меня отобрали.

– Значит жёлтый. Пусть видят тебя издалека, – он, вскинув голову, зло добавил: – И боятся!

Адель входила в небольшой ресторан под руку с мужем. Он сам открыл ей дверь мерседеса.

Удлинённое платье цвета алой зари выгодно подчёркивало тёмный макияж больших глаз невесты и фигуру, делая зрительно чуть выше ростом и не такой хрупкой.

Зал был совершенно пуст с несколькими накрытыми столиками в центре и уже прибывшими гостями.

Адель с удивлением разглядывала мужчин с не менее властными взглядами, чем у Давида и их роскошных женщин.

– Познакомься! – он представлял одного за другим друзей, имена которых не были на слуху, но по одежде и стоимости часов можно было понять, что ворочают те огромными средствами.

– Это самые близкие люди. Как я обещал. Мой тесный круг, – шептал он ей после на ушко. – Всё у нас ещё будет. И свадьба с размахом и совместное путешествие, но после!

Аделина не сразу смогла ответить. Буря эмоций, которые давили второй день, накрыла с головой. День триумфа. И полная растерянность. Как реагировать на сказанное? Уместен ли поцелуй в благодарность?

Она до сих пор не знала, как вести себя рядом с Давидом. Усвоила лишь два пункта: никогда не опаздывать и не просить повторять сказанное им дважды. А так хотелось ещё раз услышать, что всё у них будет.

Улучшенный вариант первого мужа улыбался, шутил, отвечал на подколы друзей, раскрываясь совершенно с другой стороны. Адель старалась вникнуть в их разговоры, но терялась в цифрах и неизвестных определениях. Они вроде бы говорили о работе, но в то же время о только им известных проектах. Из уст Сергея они никогда не всплывали.

Адель напряглась, один раз услышав вопрос о сумме компенсаций, которую Давид собирается выставить матери бывшего мужа. Тот резко ответил, что никто не вернёт годы, забранные зоной.

Она была ошарашена, гадая, о ком идёт речь? Кем был человек, за которого станет платить свекровь? Хороший друг, родственник не известный ей?

Сердце холодело при мысли, что вышла замуж за уголовника.

– Чего нахмурилась?

Голос Давида вытащил из задумчивости.

– Идём танцевать. Покажем, как положено делать это молодожёнам.

– А мы молодожёны? – поддела Адель свадьбой, где никто не кричал «горько» и не произносил в их честь тосты.

– Ты сомневаешься? – он вскинул бровь.

– Странная свадьба, – пробормотала она под тяжёлым взглядом мужа.

– Вынуждаешь сказать ещё раз, что это лишь генеральная репетиция?

Она кивнула. Сердце сжалось в ожидании ответа.

– Будешь за это наказана, – пообещал он, гуляя взглядом по поднятой бюстгальтером груди, и пояснил: – Сегодня празднуем удачную сделку, от которой выигрываем не только мы.

Адель ничего не поняла, но побоявшись расспрашивать, шагнула за Давидом в центр зала. Время работает на неё. В собственных чувствах разобраться бы.

Он вёл её в ритме танго, не вальса. Если нарушать правила, так во всём.

И здесь Аделина не была послушной игрушкой в руках кукловода. Она сражалась. За право любить, получать человеческое отношение, говорить то, что хочет. Муж зря посчитал, что она этого не умеет.

Друзья с удовольствием наблюдали за страстной борьбой двух красивых людей.

Он поворачивал ладонью голову с гладкой причёской в нужную сторону, она её гордо вскидывала, отвечая решительным взглядом, движением бёдер, па длинных ног. Занятия танцами в детстве не прошли даром.

Чёрный ангел парил над красным знаменем победы. Как символ прошедшего дня.

Короткое:

– Иди за мной! – Давид тащил за руку в сторону туалета. – Сейчас яйца лопнут. Твой оргазм дома.

Дверь заперта. Она прижата лицом к стене. Ноги грубо раздвинуты. Очередные трусики порваны. Муж вошёл одним рывком, не заботясь, готова ли к вторжению. Несколько глубоких толчков и он кончил с рыком, изливаясь в неё с ворчанием в ухо:

– Ведьма! Хочу тебя постоянно. Как озабоченный подросток.

Адель усмехнулась импровизированному признанию в любви или только страсти? В любом случае свадьба не просто сделка, как он говорит.

Она впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему живой, нужной. Пусть нельзя много болтать, но и её не пилят претензиями и принимают любую. Она сияла, возвращаясь за стол.

Давид поцеловал при всех руку, с восхищением заметив:

– Не знал, что ты настолько великолепно танцуешь.

Оставшийся на столе смартфон настойчиво вибрировал, заливаясь мелодией любимой песни.

Адель отошла от стола, чтоб ответить. Она, не взглянув на номер абонента, нажала на зелёную кнопку, с улыбкой на довольном лице приложив стекло с уху.

– Веселишься, тварь убогая? Скоро останешься без пизды и без ног! – искажённый голос бил по мембранам растерявшейся невесты. – Ходи и оглядывайся, шлюха конченая. Новый муж тебя не спасёт. Я всегда рядом!

Давид, наблюдающий за побледневшей женой, вырвал из дрожащих рук телефон, но поздно. Вызов сбросили.

– Что? – в коротком вопросе множество оттенков тревоги.

– Меня пообещали сделать инвалидом, – холодная волна прокатилась по позвоночнику.

– Кто?

– Я не знаю, искажённый голос.

– Чей это номер?

Адель была совершенно растеряна. Последний раз так омерзительно её оскорблял Сергей.

– Не знаю.

– Зачем ответила?

Она тяжело вздохнула. Осознание, что в очередной раз совершила глупость, не отменяло липкого страха. Она физически ощущала, как от волнения взмокли подмышки. Скрещенные ладони закрывали живот.

– Не посмотрела, кто звонит, думала подруги с ответом насчёт совместного отдыха.

Давид отошёл от стола, пару минут переговорил с Павлом и вернулся.

– Не бойся, сейчас пробьют номер, – он обнял её, укутав объятиями крепких рук. Сердце гулко стучало. – Порву за тебя любого. Приставлю круглосуточную охрану, – он отклонился, заглядывая в испуганные глаза. – Веришь мне?

Она молча кивнула.

Глава 9

– Когда-нибудь расскажешь, почему настолько ненавидишь племянника?

Адель полулежала на коленях мужа. Он сам настоял на этом. Объяснил, не хочет, чтобы её видели снаружи. Она не спорила, наслаждаясь моментом.

– Всему своё время. Скажем так, я слишком многое потерял по вине его родителей. Обратился с просьбой к самому Сергею лишь однажды и в итоге был предан.

– Я никогда тебя не предам.

Он помолчал, прежде, чем ответить.

– Не зарекайся. Однажды я в это поверил…

Он сказал это так, будто виновата Адель.

Она снизу вверх смотрела в мужественное лицо человека, вставшего на её защиту в сложный момент. Он нахмурился, решая, стоит ли говорить большее.

– И что? – поторопила Адель.

Напрасно она это сделала. Взгляд Давида мгновенно стал жёстким.

– И случилась реальность, со своими вводными. Иногда «никогда» слишком долгая величина. А жизнь слишком короткая, – он откинул голову на сиденье, давая понять, что разговор окончен.

Дальше тишину нарушали монотонный шелест колёс, да редкие сигналы

встречных автомобилей. Их фары на мгновение освещали салон, как вспышка надежды на что-то светлое впереди.

Думать над словами мужа совершенно не было сил, да и не хотелось. Можно нарисовать в голове кучу ужастиков, а всё окажется до банального просто.

Однажды он действительно расскажет всё сам.

Адель не заметила, как уснула.

Она пробудилась внезапно. Будто кто-то толкнул в бок. Кромешная темнота. Ни одного светлого пятнышка. Она прислушалась, боясь пошевелиться. Полное безмолвие. Давида нет рядом.

Сердце сковал страх. Аделина провела руками по поверхности, на которой лежала. Прохлада шёлка под ладонями.

Она пошарила глазами по помещению, пытаясь разглядеть хоть что-то, постепенно привыкая к темноте.

Спальня. Адель выдохнула. Дома. Но, как оказалась здесь, не помнила. Она откинула одеяло. Совершенно голая. Кто кроме мужа мог раздеть? И где он сейчас?

Голые ноги коснулись мягкого ковра у кровати. Адель не могла объяснить себе, чем вызвана не отпускающая сердца тревога.

Она накинула пеньюар и тихонько выбралась из комнаты. Звук работающего телевизора в дальней комнате и женского голоса. Аделина на цыпочках прошла несколько метров и замерла, не заглядывая в приоткрытую дверь, а прижавшись спиной к стене.

– Давид, зачем тебе эта девочка?

Душа замерла в ожидание ответа.

– Моя жена.

– Разве нам было плохо вместе?

– Никаких «нам». Я хотел секса, ты давала и наоборот.

– Я думала так всё и останется…

– Мы оговаривали это сразу.

– Знаю, но…

Он грубо оборвал.

– Никаких «но». Секс услуги хорошо оплачивались.

Умоляющий голос явно влюблённой женщины.

– Знаю, Давид. Я согласна бесплатно! Хоть иногда…

– А я нет.

– Она не сделает так, как ты любишь, – уже со злостью.

– Научу. Ты тоже смогла не сразу.

– Я люблю тебя…

Адель перестала дышать, пропуская удары сердца.

– Я говорил сразу, что не смогу дать тебе этого.

Можно выдохнуть.

– Но почему?

Она представляла, как распластанная на полу Светлана обнимает ноги её мужа.

– Моё сердце занято!

Его голос уже не был спокойным. Раздражение человека, не любившего хоть что-то повторять.

– Прекрати унижаться! – последовавшая за этим борьба указывала, до какой степени унижения дошла экономка.

Адель закрыла глаза. Отныне все Светы будут вешаться на её мужчин?

– Она мёртвая, а я живая! – визг отвергнутой женщины.

Удар чего-то тяжёлого об пол.

– Надо было давно его сжечь!

Приговор звенящим от гнева голосом:

– Пошла вон отсюда! Собирай вещи! Утром чтобы тебя в доме не было!

– Прости… – сквозь рыдания.

И неумолимое:

– Ты знаешь. Я не меняю своих решений!

Дверь распахнулась настежь. Совершенно голая Светлана, с одеждой в руках появилась в проёме. Она с ненавистью взглянула на вжавшуюся в стену Адель. Возглас, полный злобы:

– Чтоб ты сдохла, тварь! – занесённая над головой рука.

Адель непроизвольно зажмурилась, но удара не последовало. Она открыла глаза. Давид тащил голую экономку вниз по лестнице.

Страх, что подслушивала. Страх, что обязательно последует наказание и…

Любопытство заставило её заглянуть в одну из комнат отдыха.

Большой фотоальбом лежал на полу. Вокруг, словно билеты в прошлое, валялись выпавшие снимки.

Она машинально схватила ближайший и сунув в карман, выскочила наружу. Краем глаза взглянула вниз. Давид вышвыривал домработницу через входную дверь.

– Паша вынесет твои вещи и вызовет такси. Зарплату с выходным пособием перечислю на карту.

Адель рванула в спальню, заскочив по пути в гардеробную. Она сунула фото в кармашек одной из сумок и успела запрыгнуть в постель за минуту до того, как вернулся муж.

Он сходу включил свет. Грозный рык:

– Ты подслушивала?

Адель опустила глаза.

– Не специально. Я проснулась одна в темноте. Было страшно. Пошла тебя искать.

Ледяное:

– Нашла?

Она заикалась, выговаривая:

– Я почти ничего не слышала.

– Иди сюда, – чуть слышно и оттого опасно.

Аделина приближалась на дрожащих ногах.

– На колени!

В этот раз повторять не пришлось. Она покорно опустилась перед мужем, не зная, что делать дальше. Выпуклость натянула ширинку брюк.

– Что замерла? Расстёгивай ремень, брюки, выпускай зверя на свободу.