– В нашем Мире практически все – это свободный народ меняющий ипостась. Способность эта, по легенде, дарована нам божественной Иридой, богиней Радуги.

Северный Дикий вновь умолк, и я нетерпеливо заёрзала в седле.

– Но существуют тайные знания древних богов, которые правили этим Миром до рождения Ириды и ее сестры Ананты. И есть обряды, которые обретают женщины рода, становясь Жрицами Ночи, служительницами Ананты – мировой Змеи. Что за обряды – не спрашивай, обычным людям знать не дано. Но говорят, эти тайны настолько страшны, что, обретая власть над Мирами За-Гранья, Жрицы лишаются части своей бессмертной души и женской силы рода, они отдают их на откуп богине-змее, подпитывая её магию и не давая ей умереть окончательно.

Змея спит, но раз в двести лет пробуждается от векового сна и мечтает воцариться в Гранях, свергнув вероломную сестру-близняшку Ириду. За это божественная Ирида лишает Жриц своего благословения и не позволяет им обрести самое желаемое.

– Страдаем из-за обычных женских склок, – едва слышно проворчал Фелино себе под нос.

– Мне показалось, или я слышу неуважение к собственным богиням? – не удержалась я от шпильки.

Мужчины благоразумно промолчали, а я не надолго задумалась.

– И все-таки, Зерг… Ты так и не объяснил, что это за Миры За-Гранями, и почему они так опасны.

– Власть над Гранями дана нам всем. Обращаясь в ипостасям рода, мы словно размываем границы мироздания, становясь другими, при этом оставаясь самими собой. Наиболее сильные из нас – представители Верхних родов и правящей династии – владеют многочисленными нитями путей и несколькими ипостасями.

Жрицы Ночи управляют не только известным Гранями, но и миром иллюзий, сновидений, зазеркалья. Миром За-Гранья. Могут заглянуть за любую черту. За границу линий, – Зерг немного помолчал и продолжил. – Слышал, что они способны даже путешествовать в своем истинном облике в Мирах За-Гранями, жить там, забирать туда людей и возвращать по своему желанию. Способны призывать там свою ипостась и обретать новые. Старики утверждают, что Верховные Жрицы Ананты умеют призывать оттуда чужих богов и неведомых тварей, и выживут даже в Из-Гранье.

– Поэтому культ Ананты давно под неофициальным запретом, – встрял в монолог Зерга Фелино. – Хотя, поговаривают, наша райна Эдассих – Верховная Жрица Ночи, а потому райн Гримиум закрывает глаза на возрождение Храмов празмеи.

– И что? Ну, подумаешь, очередной культ какой-то богини, что здесь такого? – я пожала плечами, не воспринимая всерьез все эти страсти о мирах и путешествиях в неведомых заграницах. – Как говорится, чем бы королева ни тешилась, лишь бы налево не гуляла.

– Налево? – удивился Фелино.

Я отмахнулась от объяснений и продолжила.

– Мне одно непонятно, каким боком все вышесказанное относится к моей подруге? К нам обеим?

– Твоя подруга – последняя из рода Золотых Драконов, – не обращая внимания на мои попытки встрять, пояснил Зерг. – Наш райн не прошел радужный обряд и не может считаться полноправным наследником рода. Поэтому сейчас все, кому была выгодна смерть альфы Драконов и исчезновение принцессы, засуетились, пытаясь заполучить твою подругу в свои загребущие лапы. Кто посильнее, действует магией. Кто послабее, попытается похитить и не допустить ее встречи с райном.

– Зачем им все это? – удивилась я. – Королевская кровь ослабла после ухода Золотых Драконов из радужного Мира, что-то такое нам рассказывали Хранительницы Врат, – припомнилось вдруг мне. – Разве магию можно возродить? И каким боком здесь замешаны драконы?

– Если райн не обретет власть, он … – Зерг запнулся, пытаясь то ли подобрать слова, то ли осознать очевидное, до этого момента казавшееся невероятным. – Он… сгорит от собственного дара… А у правящей династии нет прямого наследника и корона перейдет к другой ветви. Эр Наг Тэ…

Задумчиво нахмурясь, Зерг закончил свои пояснения. И судя по его озадаченному виду, размышления, которыми он поделился с мной, иномирянкой, впервые навели его на неприятные мысли и умозаключения. Хотя, может, так оно и есть на самом деле. Когда живешь в своем Мире, спокойно и размеренно, без потрясений, тихие и тайные заговоры обнаруживаются либо случайно, либо уже после того, как свершились. Старый король свергнут, и да здравствует новая династия! Тут было над чем задуматься, и мы снова дружно замолчали, погрузившись каждый в свои мысли.

– Ну ты и стрелочник! – воскликнула я неожиданно. – Это ж надо! Столько всего рассказал, а на вопрос так и не ответил!

– Кто такой стрелочник? – вскинулся дремавший Фелино, задав вопрос одновременно с Зергом.

– На какой именно? – вполне себе так искренне удивился Северный Дикий.

«Это ж надо, прямо сама невинность!» – фыркнула кошка внутри меня.

– А на такой: каким боком здесь замешаны эти самые жрицы со своими За-Гранями, и почему моя подруга в таком состоянии!

– Если учесть, что такой вопрос ты не задавала … – начал было Фелино, но заткнулся, едва поймал мой злобный взгляд.

– Предполагаю, что кто-то заманил твою подругу За-Грани и держит ее там в плену. Поэтому она в таком состоянии, – пояснил Зерг и задумчиво добавил. – Но я впервые вижу, чтобы кто-то владел нитями Миров на таком отдалении от объекта захвата.

– Что ты имеешь ввиду? – нахмурилась я. – Ведь если они путешествуют За-Гранями, какая разница, где находится сам злодей?

– Обычно… хм… злодей переходит по загранью к жертве и забирает ее в непосредственной близости. В нашем случае ни я, ни Фелино присутствия чужака не учуяли ни в одной из наших ипостасей.

– И что это значит? – уже предчувствуя ответ, напряглась я.

– Человек, укравший твою подругу За-Грань, – Верховный Жрец, в жилах которого течет божественная кровь. Полусын.

И, предвидя мое недопонимание в вопросах крови, пояснил:

– Меняющий ипостась из правящего древнего Верховного рода, власть которого закончилась со сменой богов. Среди живых в нашем Мире я таких не знаю…

– Полусын? – уточнила я.

– Сын бога и смертной женщина.

Приплыли. Теперь еще и полукровки-мертвецы пожаловали! Вот ведь не повезло моей Снежке! Королеве местной подавайте-ка драконье сердце. Райну Фиг-выговоришь-его-имя тоже нужна подруга в здравии для обряда. А вот непонятному темному паразиту понадобился дракон целиком. Вопрос: для каких таких черных целей? И ведь ничего в голову даже не приходило! Ох, мало я читала фэнтези в своей жизни! Глядишь, и нафэнтезировала бы наше будущее хотя бы примерно! А так даже не представляю, чего дальше ждать-ожидать и как подругу спасать.

В голове почему-то крутилась сказка про Кощея, который Бессмертный, и про его яйцо. Тьфу ты, точнее про то яйцо, в котором он смерть свою от Иванушки-дурачка прятал (или там царевич был?). И снова вопрос: почему именно эта сказка не дает покоя моей головушке, вместо того, чтобы думу-думать на предмет спасения нашего и скорого покидания этого, как выясняется, не очень гостеприимного для нас Мира. Особенно для Снежки.

Утешало одно: пока подруга жива, хоть и обездвижена. И есть шанс вернуть ее к жизни. «А я пока, пожалуй, вспомню сказку про Кощея, и попытаюсь понять, почему она всплыла в моих мыслях!» – решительно подумала про себя и, коротко глянув на Снежу, по-прежнему мирно качающуюся в люльке меж двух лисконнов, задумчиво уставилась вдаль, пытаясь ухватить ускользающую мысль.

Глава 2. За-Граничье

Ты верил в Бога.

Я – в стихию,

Разорванную пополам.

Я на поклон ходила к Вию,

А ты –

Молился по Церквам

За мою душу.

(С. Масалыкина)

Пробуждение было мерзким: во рту будто слоники накакали, глаза не разодрать, губы запеклись и потрескались. Пить хотелось неимоверно. Кто-то добрый поднес стакан к губам, и я жадно принялась глотать спасительную жидкость. Лишь через несколько секунд мой мозг осознал, что глотаю я не воду, а что-то другое. Густое, терпкое и прохладное нечто, горьковатое на вкус. Разум сделал неудачную попытку оторвать обезвоженную меня от подозрительного напитка, но тело, испугавшись, что неизвестную влагу сию секунду отберут, вцепилось мертвой хваткой в сосуд и жадно глотало, не заботясь о том, что струйки побежали по подбородку дальше вниз по телу. С каждым глотком внутри нарастал странный гул, похожий на разгоравшееся пламя пожара, вместе с ним пришло чувство опасности, и яркой вспышкой вернулась память.

Уже скорей по традиции, чем сознательно, я распахнула глаза и попыталась сесть, отстраняя рукой стакан. Вместе с памятью в глазах появилась осмысленность, и вернулось зрение. Вздрогнув, я поняла, что мозг и не думал издеваться надо мной и все, что вспомнилось, оказалось правдой. Насколько вообще правда возможна в этом чудном мире. Запихнув поглубже боль от потери подруги, решительно откинула вместе с бокалом настойчивую мужскую руку от своего лица. И впервые за много лет взглянула в глаза человеку, который когда-то предал меня, растоптал первое чувство, научил не верить и не любить.

«Контроль и еще раз контроль» – стало моим девизом. Контроль всегда и во всем. А также убежденность, что без любви на свете намного легче живется. Любовь – это слабость. Любовь без взаимности – отличный рычаг для манипуляций и личной зависимости, своего рода наркотик. А поскольку наркоманов и алкоголиков я не понимала и даже презирала за слабость души и тела, то от своей зависимости я избавилась пусть и не быстро, но окончательно и бесповоротно.

Я смотрела в глаза Егору, (не знаю, как его зовут в этом мире, но подозреваю, вскоре меня и именем, и статусом озадачат) и думала, как же мне не повезло! Это ж надо, попасть в сказку (ну хорошо, не совсем, чтобы в сказку!) и встретить своего бывшего, от которого морально избавлялась шесть лет, выплескивая боль первой любви стихами и жестоким флиртом. Мальчики, юноши, мужчины…

Сколько разбитых сердец, парочка сломанных судеб. Снежной Королевой шла по чувствам, глубоко в недрах себя спрятав жадный огонь, не позволяя чувствам выбираться наружу и портить мне веселую, бесшабашную и безудержную, лишенную чувств жизнь. Шесть лет бежать от сжигающей дотла страсти. Выгореть. Стать сильнее и циничней. Выжить и продолжить жить без чувств, использую свою женскую силу во благо себе, любимой, одаривая иногда своим истинным огнем избранных. И мучиться от серости и невыносимой скуки собственной жизни. Глубоко за тридцать понять, но до случайной встречи с будущим мужем продолжать отрицать бессмысленность собственных теорий и запретов. А жизнь-то все это время мимо проносилась на бреющем.

И надо ж такому случиться, встретиться здесь и сейчас. «Я на поклон ходила к Вию, а ты молился всем богам за мою душу…». Смешно: считать себя ведьмой и оказаться обыкновенным драконом (ну, ладно, не совсем обычным)! И узнать, что пресловутый Вий – твой бывший. В том, что Егор здесь в роли злодея подвизается, жаждущего власти во всем мире, ничуть не сомневалась. Он и в земной-то жизни по головам шел, пробираясь к власти. А тут сам Кому-там-он-поклоняется велел. Непонятно только, зачем ему власть в нашем мире нужна была, если в радужном он вполне себе такой колдун нехилый.

«Вот сейчас и узнаю», – усмехнувшись, моргнула я, но глаз не отвела.

Как ни странно, наши гляделки оборвал сам Егор, поднявшись, чтобы поставить бокал на столик возле кровати. На нем же стоял высокий кувшин, в прозрачных боках которого виднелась темная жидкость.

– Что за гадость ты в меня вливал? – голос прозвучал неожиданно громко, но хрипло. Откашлявшись, повторила вопрос.

– Местное вино для улучшения самочувствия, – улыбнувшись, неопределенно махнув рукой, произнес бывший.