Он смотрит на меня и со сталью в голосе произносит:

– Я не лжец. Если не требует Кодекс – нет.

– Стал ли бы он?

Он крепко зажмуривается. Кивает.

Все внутри меня горит. Пылающая топка, бушующее, клубящееся пламя. Я расправляю плечи, собираясь с духом.

– Я знаю дату. Время. Место. Если я скажу тебе, как он выглядел…

Он разводит руками.

– В мире сотни мерлинов. Даже если бы я знал всех, они бы мне ничего не сказали. Каждый мерлин приносит Обет служения Высшему совету регентов. Это они направляют мерлинов на задания, и ни один регент не станет говорить с посторонними.

– Ты легендорожденный. Поговори с регентами от моего имени.

Он тяжело вздыхает.

– Технически это возможно, но формально? Нет. Я отозвал свой титул несколько лет назад – очень публично. Расстроил кучу людей. Прости, Бри, я…

– Мне все равно! – я кричу, подойдя к нему так близко, что наши лица разделяет лишь несколько сантиметров. – Давай проясним. Моя мать мертва, и мерлин, возможно, убил ее. По меньшей мере, он что-то скрыл. Я не уйду, пока не получу ответы. Если ты не можешь мне помочь, скажи, кто может.

Он поднимает ладони.

– Я тебя услышал. Правда! Но ты никогда не подберешься и близко к регентам.

– Потому что я не в этом… клубе?

– У Ордена есть строгая иерархия, титулы и ранги, – объясняет он, стараясь придать голосу видимость спокойствия. – Легендорожденные неприкосновенны. Они выше по рангу, чем вассалы, пажи, сеньоры, наместники, маги-сенешали, да кто угодно. У регентов весь оперативный контроль, но, если легендорожденный выступит с требованием, Обет обяжет их подчиниться. Кому-то с более низким рангом регенты не станут отвечать.

– Значит, я проживу остаток своих дней, не зная, что на самом деле случилось? – Печаль в лице Ника наполняет меня отчаянием. Как так может быть, что я настолько близка к правде, но она по-прежнему мне недоступна? Страх стискивает горло, но я проглатываю его. Должен быть способ…

Снаружи с громким стуком распахивается входная дверь. Мы оба застываем. Голос Сары, затем еще один. Звук шагов – в холл заходят несколько человек. Смех. Кто-то говорит:

– Добро пожаловать!

И тут же меня озаряет решение. Путь. Цель. Молния. Наша смелая Бри.

– Почему Сара решила, что ты мой поручитель?

Глаза Ника расширяются, в их глубине мелькает страх.

– Бри…

– Идет первая неделя занятий. Они набирают людей?

Ник отрицательно мотает головой. Потом повторяет это еще раз. Но я не слышу: идея уже разливается по жилам, горячая и безрассудная.

Если регенты не станут говорить с чужаками, то я стану своей.

– Это невозможно, – стонет Ник. – Даже если бы это было так, ты – худшая кандидатура, чтобы разговаривать с регентами.

Я поднимаю бровь.

– Почему…

– Слушай меня. – Он берет меня за руки, заставляя посмотреть на него. – Я провел рядом с Орденом всю жизнь и никогда не слышал ни о ком вроде тебя. Не приносивший Обет единождырожденный, который может видеть эфир и намеренно противостоять месмеризму, величайшему орудию поддержания Кодекса секретности. Все это означает, что легендорожденные, Орден и регенты будут видеть в тебе угрозу, аномалию. Нечто, что нужно подчинить, если не уничтожить. Не говоря уже о мерлинах. Это армия, цель которой блюсти законы Ордена, а Сэл – один из самых могущественных мерлинов за многие годы. Если станет известно, что он потерпел неудачу, на кону окажутся его голова и его будущее. Он сам донесет на тебя регентам, а те устроят суд, подтвердят, на что ты способна, а потом заставят тебя исчезнуть. А теперь, пожалуйста, тебе нужно уйти, прежде чем…

– Нет! – Я отдергиваю руки, отходя к двери. – Я как раз вовремя. Мне остается только выйти из комнаты и подтвердить Саре то, что она и так уже, как ей кажется, знает. Потом я присоединюсь к вам и стану легендорожденной. Легкотня!

Ник с недоверием смотрит на меня.

– Вот это как раз и доказывает, что ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Я унаследовал свой титул, а ты чужак. Если я приведу тебя в Орден, ты будешь лишь пажом. Тебе придется соревноваться с другими пажами, чтобы стать легендорожденной. Состязание длится много месяцев, и оно абсолютно нечестное. Все подстроено, чтобы преимущество получили определенные семьи, определенные дети.

– Ребята вроде тебя, да? – Идея пьянит, кажется, будто я нашла идеальное решение. Я тыкаю большим пальцем через плечо, на те две картины. – Твой предок основал Орден, черт побери. Ты образцовый богатый наследник.

Он горько смеется.

– Наследник, отказавшийся от наследства. Я никогда даже не видел состязание. Даже если ты хорошо выступишь на испытаниях, нет никаких гарантий, что тебя выберут. Другие пажи тренировались сражаться, они изучали…

– А я упертая, – возражаю я.

Ник криво улыбается уголком рта. Мое сердце колотится так громко, что я уверена, он его тоже слышит. Он обходит комнату, смотрит на меня, снова обходит. Останавливается.

– Допустим, мы сделаем это. Тогда что? Ты вступишь в Орден, найдешь улики и уйдешь? Эти люди не отпускают членов Ордена просто так.

Борьба внутри меня еще идет, но решительность одерживает верх.

– Последние слова, которые я сказала матери, были полны гнева. – Он морщится, словно я задела его нервы сразу в нескольких местах. – Если есть хотя бы ничтожный шанс, один из ста, что она была… – Я с трудом сглатываю. – Как бы там ни было, я не хочу, чтобы все кончалось на нашей ссоре. И если ты мне не поможешь, я просто найду другой путь.

Он встречается со мной взглядом. Нить между нами туго натягивается.

Мы оба вздрагиваем, когда дверь открывается и за ней появляется новое лицо.

– Дэвис! – Загорелый парень в длинной рубашке и свободных брюках легкими шагами вбегает в комнату, крутя в руке стакан с газированной водой. На мгновение его холодный взгляд касается меня, а затем снова обращается на Ника. – Сар сказала, что ты здесь! Это твой паж?

Ник не отводит взгляда от моего лица, и я смотрю ему в глаза, вкладывая в этот взгляд всю решительность, которая у меня есть.

– Ага, Фитц, она моя. Думаю, мне пора вернуть свой титул.

Часть 2
Раздор

10

Фитц хлопает Ника по спине, расплескивая при этом минералку.

– Вот о чем я говорю, Дэвис!

Ник переводит взгляд с меня на Фитца.

– Дашь нам минутку, Фитц?

– Не проблема. – Фитц, широко улыбаясь, направляется к двери комнаты. – Вот дела!

– Это верно! – Ник улыбается и подмигивает Фитцу, который во всех отношениях похож на типичного парня из студенческого братства. Когда дверь закрывается, он поворачивается ко мне, и его лицо снова становится мрачным.

– Есть вопросы. Это что, твой дружок? Потому что он мне вообще не нравится. Вопрос поважнее. Твой паж? – восклицаю я прищурившись. – Типа я тебе принадлежу? Как слуга?

– Нет! – покраснев, восклицает Ник. – Конечно, нет. Извини. Не в этом смысле паж. Вот… – Он сует руку под воротник и снимает через голову длинную серебряную цепочку. – Служба средневековых пажей была добровольной, почетной и взаимовыгодной. – Он кивает на мою шею. – Можно?

Я рассматриваю ожерелье у него в руке.

– Пожалуй. – Он надевает ожерелье, касаясь моих волос. Серебряная монета, вроде той, что была на браслете у Сары, падает в ложбинку между моих грудей. Я провожу пальцами по гравировке на еще теплой поверхности: круг, в который вписан элегантный ромб. Линия без начала и конца и четыре угла, выступающие за ее границы.

– Если я говорю, что ты моя, это означает, что я тебя выбрал. Что мой род – моя семья и я – ручается за тебя и ты под нашей защитой, нашим благословением. – Он поднимает руку, не давая мне задать вопрос. – Позже. Пока я согласен, чтобы ты участвовала в соревнованиях, – пока не придумаю альтернативу. Но если мы собираемся в это влезть – а я просто хочу официально отметить еще раз, что это плохая идея, – то мы влезем в это вместе. Ты и я. И на моих условиях. Согласна?

Я скрещиваю руки на груди, но он выжидательно наклоняет голову.

– Ладно, – смиряюсь я. – Каковы эти условия?

Свет над нами мигает один раз, затем второй. Снаружи Сара объявляет, что мероприятие начнется через десять минут. Снова опустив взгляд, я вижу, что Ник отстраненно разглядывает меня. Невольно кажется, будто он снимает мерку для плаща, который мне не понравится.

– Хорошо. Первое правило…

Когда мы выходим из комнаты десять минут спустя, в холле толпятся больше десятка студентов. Некоторые одеты как мы с Ником, в джинсы и футболки, другие в костюмах и коктейльных платьях. Некоторые пажи бросают на меня недвусмысленные взгляды, в то время как другие смотрят на Ника и моргают, словно увидели сошедший с небес мираж.

Такого выражения лица у Ника я раньше ни разу не видела. С каждым шагом он превращается в еще одну версию себя: сочетание уверенности, теплого очарования нашей первой встречи и… чего-то еще, что я не узнаю.

Изящная невысокая девушка с волнистыми рыжими волосами и высокий долговязый парень с короткой темно-русой стрижкой подходят к нам. Хотя они идут рядом друг с другом, они выглядят полными противоположностями: на ней свободные брюки и кофта с восточным орнаментом, а его джинсы и мятая рубашка выглядят так, будто он вытащил их из унылой кучи одежды, валявшейся на полу. Интересно, что на правых запястьях у обоих одинаковые браслеты из красной кожи с серебряными монетами по центру.

Да что такое эти монеты?

– Ник… – выдыхает девушка. – Сара сказала, что ты будешь, но…

Британский акцент мягко обволакивает каждое ее слово, пока она не затихает в благоговейном трепете.

Парень кладет руку ей на плечо и шагает вперед, вытянув другую руку.

– Пока Фелисити пытается вернуть себе дар речи, я скажу, что рад тебя видеть, приятель. – Выговор у него совсем не южный. Наверное, он из Новой Англии.

– Привет, Расс. Спасибо. – Улыбаясь, Ник пожимает его руку и кивает в мою сторону. – Это Бриана Мэтьюс, мой… – Он прочищает горло. – Я пригласил ее присоединиться к Ордену.

Я бросаю на него взгляд, словно говоря «очень гладко», и он кривит губы.

Расс замечает, как мы переглядываемся, но ничего не говорит по этому поводу. Его озорной взгляд помогает мне расслабиться.

– Раз познакомиться, Бриана, – говорит он, пожимая мне руку. – Добро пожаловать в Ложу.

– Спасибо, – отвечаю я, стараясь звучать непринужденно. Изысканно. Я изображаю глуповатую улыбку, надеясь, что выгляжу ошарашенной и растерянной. – Никогда не бывала раньше в таком месте. Тут все такое… роскошное.

У меня в ушах по-прежнему звучит первое правило Ника.

«Не забывай, Сэл считает, что тебе дважды стирали память – в карьере и прошлой ночью. Так что веди себя так, словно ничего не знаешь и ничего не видела. Все должны считать, что ты невежественная единождырожденная, которая впервые столкнулась с нашим миром. Никто не должен узнать, на что ты способна».

– Ага, ну да, мы ничего не делаем наполовину. – Расс следит за моим взглядом. – Думаю, в нем есть свое очарование, знаешь, такой музейный шик, ничего-не-трогай-или-кто-то-настучит-по-рукам, такой вот стиль, я полагаю. – Я хихикаю. Этот звук кажется совершенно неуместным, но, похоже, у меня получается, потому что Расс мне подмигивает. – И конечно, раз уж тут все роскошно и официально, Флик заставила меня надеть что-то другое вместо футболки.

Фелисити, стоящая рядом, хмурится.

– Ненавижу эту кличку.

– Фелисити – это слишком длинно! – восклицает Расс. – Твои родители – садисты.