Всего через несколько секунд ослепительный свет погас, и полуночный лес поглотил яркую вспышку.

Магия посреди проклятого леса.

Крик маленькой девочки, борющейся за жизнь.

В этот миг Коннор оказался перед выбором. Он сидел один на дереве, никто не знал, что он здесь. До ближайшего городка – день пути. Коннор передвигался лесами, переходил от одной деревни к другой, ненадолго останавливаясь, чтобы взяться за работу там, где мог ее найти.

Свобода быть незамеченным, забытым была его единственной силой.

Но леса еще не до конца ожесточили его сердце.

Ветер донес утихающие завывания моровых волков, гнавших свою добычу на север. Если он собирался что-то предпринять, то сейчас было самое время действовать.

Немного помедлив, чтобы избавиться от сомнений, Коннор спрыгнул на сухие листья, оставшиеся с осени, и побежал между тесно растущих деревьев Древнего леса в сторону пронзительного крика ребенка, который вообще не должен был здесь находиться.

И не он один.

Моровые волки искали слабых и уязвимых. Маленьких. Они охотились, не заботясь о том, кого убивают, если это позволяло им утолить голод на время. Поговаривали, что эти звери умны, что зачарованная зеленая руда в горах неподалеку превратила их в нечисть. В существ, обладающих чутьем и разумом, стремящихся доставить людям – единственным хищникам, которые могли с ними тягаться, – как можно больше боли.

Коннор не знал, что на это сказать. Как и все, кто обладал хотя бы толикой инстинкта самосохранения, он старался держаться от этих зверей подальше.

И все же он не мог позволить ребенку погибнуть. Следовало подумать и о других опасностях, поджидавших в этих лесах. Разбойники. Работорговцы. Одинокие солдаты вдали от надзора королевской стражи. Раскрытые – совершенно иная раса, люди с зеленой чешуей, покрывающей тело, и кристаллами на лицах, которые, как поговаривали, обладали такой силой, о которой можно только мечтать.

Здесь от закона было мало проку, и человек мог рассчитывать только на собственную храбрость и свой меч, будучи вынужденным самостоятельно решать свои проблемы.

Проносясь мимо толстых дубов, напоминавших лишь тени во тьме ночи, Коннор бросил взгляд на салдийские луны-близнецы, спящие в небе. Два полумесяца отбрасывали на лес мягкие голубые лучи.

Он замедлился, приближаясь к прогалине, на которой возникло зеленое свечение, и остановился, чтобы осмотреться. Лишь глупцы бросаются в бой бездумно, не подготовив план, – а Коннор не был глупцом.

Посреди поля стояли руины огромного собора. Близнецы-полумесяцы идеально обрамляли с двух сторон сохранившийся одинокий шпиль, пронзавший небо. За крошащимися стенами развалин проглядывался лабиринт коридоров и комнат разрушенного собора. Поле было усыпано некогда белыми булыжниками, за долгие годы обросшими мхом.

В течение некоторого времени все оставалось недвижно. Никто не кричал. С остывшего луга не доносилось ни звука, кроме краткого эха отдаленного воя.

Пока в руинах не мелькнула тень.

Из глубин старого здания, нетвердым шагом пробираясь сквозь высокую траву, на луг вышел человек. Стебли расступались перед ним, и, когда мужчина подошел ближе, оказалось, что он тащит что-то за собой. Что бы это ни было, оно извивалось, дико царапая его руку, крепко державшую пленника.

Всего через мгновение показалась соломенного цвета коса жертвы, борющейся с похитителем.

Мужчина тащил девочку.

Ребенка.

– Оно должно быть у тебя, – прохрипел мужчина. – Рективационное зелье. У вас, плебеев, оно вечно где-то припрятано. Дай мне его. Сейчас же, мелкая, грязная личинка, или я прикончу и тебя, и всю твою семью!

Крики девочки вышли приглушенными, так как мужчина плотно зажал ей рот ладонью. Борясь, она пнула его ногу. Он потерял равновесие и оперся свободной рукой о ближайший валун, но пальцы соскользнули с камня, оставив на нем темно-красные полосы.

Из леса к этим двоим метнулся силуэт. На какой-то миг у Коннора резко заболело в груди от ужаса при мысли о том, что придется столкнуться с моровым волком, пока он не увидел, что тень, шагнувшая из тьмы, передвигалась на двух ногах. По полю неслась женщина, сжимавшая в руках сухую ветку, и лунный луч на мгновение осветил страх, вспыхнувший в ее глазах, когда мужчина крепче схватил ребенка.

Вероятнее всего, ее ребенка.

Девочка боролась с ним, он оставил на ее щеке кровавое пятно, все еще закрывая ей рот своей широкой ладонью.

Коннор обнажил один из парных мечей, которые носил за спиной. Что бы здесь ни происходило, кончится все плохо. Из-за свиста ветра ему не было слышно даже собственного дыхания. Магнусон оглядел деревья в поисках засады. Наложенных на тетиву стрел. Блеска стали в тусклом свете лун.

У него, разумеется, были враги, но ни одному из них не хватило бы мозгов расставить подобную ловушку.

Поспешно оглядевшись, Коннор заметил нечто поистине странное, и это заставило его помедлить.

Дом на деревьях.

В одном из помутневших окон виднелось лицо маленькой девочки, смотревшей на луг широко раскрытыми глазами. Наверное, всего на несколько лет старше той, что была на земле, и тоже светловолосой.

Дом на деревьях. Истекающий кровью человек, выбравшийся из руин древнего здания. Женщина с детьми одна на поле ночью.

Похоже, Коннор столкнулся с тем, что было выше его понимания.

– Отпусти мою малышку! – прокричала женщина срывающимся от паники голосом, сломав ветку о спину умирающего мужчины.

Мужчина поморщился и упал наземь, увлекши за собой ребенка. Девочка своими крошечными ручками царапала ему лицо. Ее золотистые волосы запачкались в крови, когда она, извиваясь, пыталась освободиться.

И все же хватка мужчины лишь усилилась, большой палец его руки сильнее нажал на ее щеку.

Борясь с ним, девочка в панике подняла брови. Взгляд ее отчаянно рыскал по лесу, ища помощи.

Коннор без слов закрыл пол-лица шарфом.

Он знал, что в такие моменты, как этот, лучше всего было не раскрывать свою личность. Год назад королевская стража уже охотилась на Магнусона. Тогда они решили, что прикончили его, и он не хотел, чтобы стражники узнали о своем промахе.

«Имя – единственное, что вообще есть у человека, – говорил его отец. – Не позволь никому запятнать твое имя, Коннор».

Вспомнив об отце, он испытал приступ ностальгии, но проигнорировал его и ступил на прогалину.

Когда он вышел из тени, женщина охнула. Широко раскрыв глаза, она бросила на него взгляд, пытаясь понять, друг он или враг.

Скоро она это узнает.

Ему понадобилось всего несколько мгновений, чтобы оказаться рядом с ними. Женщина подняла половину обломанной ветки, но Коннор даже не посмотрел в ее сторону.

Магнусон сосредоточился на мужчине – только он представлял опасность на этом поле.

Добравшись до хрипящей фигуры, лежавшей на земле, Коннор поднял ногу и каблуком разбил мужчине нос. Прохладную ночь прорезал хруст кости, и незнакомец застонал от боли. На краткий миг он ослабил хватку, и девочка тут же вырвалась.

– Спрячьтесь внутри, – велел Коннор, не глядя на женщину. Он стоял к ней спиной, намеренно закрывая ее от мужчины, схватившего девочку.

Если бы она была способна кого-то убить, то убила бы мужчину, лежавшего на земле. Хотя она все еще была для Коннора незнакомкой, он мог, не опасаясь, поворачиваться к ней спиной – по крайней мере пока.

Мягкий топот женщины и девочки, бегущих по траве, слился с шумом пронизывающего холодного ветра, и мужчина, чье лицо было залито кровью, наклонил голову набок. Он сплюнул на землю, оставив на ней красное пятно, и пошатнулся в попытках встать. Прежде чем мужчина сумел подняться на ноги, Коннор снова пнул его, так сильно ударив ногой в живот, что тот упал на лопатки.

Кровь потоком хлынула из дюжины ран, покрывавших торс незнакомца, и он застонал от мучительной боли. Почти вся его фиолетовая рубашка из чистого шелка покрылась черными пятнами крови, под которыми проглядывал слабый намек на герб, вышитый золотой нитью.

Коннор схватил мужчину за воротник и поднял так высоко, что чуть не коснулся своим носом его сломанного носа. Прищурившись, он со злостью посмотрел на жалкого человечишку, который посмел напасть на ребенка.

– Объяснись, – потребовал Коннор голосом, ставшим хриплым и низким из-за ткани, скрывавшей его лицо.

Незнакомец помедлил, его веки оставались лишь полуоткрыты. Он не мог как следует сфокусировать взгляд, и, бросив мимолетный взгляд на траву, Коннор быстро понял почему. От руин собора тянулась длинная и широкая полоса крови.

Кем бы этот человек ни был, с такими ранениями у него оставалось мало времени.

– Значит, тебя послал Отмунд? – спросил мужчина. Его дыхание отдавало кислым, когда он шикнул сквозь зубы, поморщившись от боли. Незнакомец закашлялся, и Коннор едва успел отстраниться. Красные сгустки попали ему на грудь, а не на лицо, но на одежду ему было плевать. Бывало и хуже.

Коннор ждал ответа, который до сих пор не последовал, не желая двигаться с места, пока не получит его.

– Я понятия не имею, кто такой Отмунд…

– Еще хуже, – прервал его незнакомец, слабо махнув рукой, словно для него внезапно все обрело смысл. – Думаешь, ты заберешь себе призрака, да? Хочешь стать Призрачным клинком? Глупец.

Мужчина снова закашлялся, но в его теле уже почти не осталось крови, которой пришлось бы кашлять.

– Он умный ублюдок, этот Отмунд, – продолжил мужчина. – Он убьет и тебя, что бы он тебе ни обещал, – незнакомец вцепился Коннору в запястье. Его хватка оказалась неожиданно крепкой для того, кто был так близок к смерти. Глаза мужчины распахнулись шире, и другой рукой он схватил Коннора за воротник – не менее крепко. – Ты заслужил то, что с тобой случится, мальчишка. Когда ты окажешься в аду, я буду смеяться. Ты и я – мы оба проведем целую вечность в пекле. С того момента, как я умру, твои дни сочтены.

Коннор открыл было рот, чтобы спросить мужчину, какого черта он несет, но краем глаза заметил второй силуэт.

Магнусон замер, задаваясь вопросом, не пришли ли наконец волки, и не оказалась ли женщина столь глупа, что вернулась, чтобы ему помочь. Сперва он видел лишь темноту. Ночь. Даже стволы деревьев были еле видны под залитыми лунным светом кронами.

Пока он вглядывался в лес, тень снова зашевелилась, и кровь застыла у него в жилах.

На краю леса парил призрак в капюшоне. Его напоминающие скелет черты лица были частично скрыты тенью, и он с холодным безразличием наблюдал за ними обоими. Пока жизнь капля за каплей покидала незнакомца, существо без ног парило среди древних деревьев. Из-под темной мантии, которая сама по себе развевалась на ветру, выглядывала лишь белая кость его кистей.

Холод пронзил сердце Коннора, словно ледяной нож пробил его грудную клетку. После появления призрака все происходящее наконец обрело смысл.

Требования.

Угрозы.

Нападение на ребенка.

Коннор понял, кем был этот умирающий человек.

Это был не кто иной, как жуткий король Генри, правитель Оукенглена и властитель свободных граждан Салдии. Может, он и был человеком, но явно не простым смертным. Некоторые поговаривали, что он не человек вовсе. Его стоило бояться. Он подчинил себе могущественного духа. Он обладал силой самой Смерти, убивая врагов, чтобы защитить свой трон.

Они были монстрами – они оба.

Издав последний захлебывающийся вздох, король обмяк в руках Коннора. Тело склонилось к траве, и Коннору стало тяжело удерживать его. Глаза мертвеца оставались открытыми, в них застыло то же выражение, что и когда он произнес свои последние слова.

«С того момента, как я умру, твои дни сочтены», – предупреждал король.

И вот беспощадный король умер.