Мы первые готовы признать, что жизнь под землей имеет свои недостатки. Например, под землей нет уединения. И очень мало разнообразия. Я плаваю на спине по третьей дорожке каждый день в течение последних двадцати семи лет. И за исключением скрепленного спиралью Руководства для членов клуба, спрятанного под двумя наполовину съеденными батончиками в нижнем ящика стола в офисе заместителя директора, здесь слишком мало книг. Также у нас нет красивых видов, нет горизонта, нет возможности вздремнуть и, что самое печальное, нет неба. Но, хотим заметить, у нас также нет приливов, медуз, солнечных ожогов, молний, интернета, ерунды, мусора и, самое главное, обуви. А то, чего нам не хватает в отсутствии горизонта и неба, мы восполняем покоем, ведь лучшее, что дает нам бассейн, – это краткая передышка от шумного мира наверху: от стригущих газоны, вырывающих сорняки, гудящих в клаксоны, сморкающихся, кашляющих, шуршащих страницами, от назойливой музыки, которая играет везде, куда бы вы ни пошли, – в стоматологическом кабинете, в аптеке, в лифте, поднимающем вас на прием к аудиологу по поводу странного звона в ушах. Док, пожалуйста, сделайте так, чтобы это прошло! Как только вы опускаете голову в воду, весь шум исчезает. Все, что вы слышите, – это успокаивающий звук собственного дыхания, ритмичные взлеты и погружения в воду рук при гребках, приглушенные всплески гребков товарища, проносящегося по соседней дорожке, и, время от времени, неземные отголоски песни, мечтательные и туманные, дрейфующие в густом хлорированном воздухе: это Элис поет «Танцующие на потолке», натягивая свою белую шапочку с цветами. Мир – поэзия, потому что чудо… Но большую часть времени это просто ваши собственные мысли и вы сами – скользящие по прохладной, прозрачной воде.

Одна из нас, репортер «Дэйли трибьюн» по вопросам здравоохранения, которая в сорок шесть лет благополучно беременна пятым ребенком, во время плавания поняла, что у ее отца не диагностированная болезнь Хантингтона. А я все это время считала его сумасшедшим. Один из нас, плавая, сочиняет свою еженедельную лекцию по астрономии, а когда заканчивает, вылезает из бассейна, забирается на трибуны и записывает ее в своем непромокаемом желтом блокноте. Приветствую вас, земляне, – всегда начинает он. У одного из нас фотографическая память, и каждое утро он, плавая, разгадывает ежедневный кроссворд. «Если у меня уходит на это десять минут, я плаваю десять минут. Если час, я плаваю час». Одна из нас, плавая, формулирует свои цели на месяц: диверсифицировать портфель, перестать кусочничать, сделать завивку, расстаться с Дагом. Элис, плавая, смотрит на нарисованную черную линию на дне бассейна, и в ее голове одна за другой проносятся сцены из детства. Я прыгала на скакалке в пустыне. Я искала ракушки в песке. Я заглядывала под куст малины, чтобы посмотреть, не снесли ли куры еще яиц. Когда она вернется к своей жизни наверху, она ничего не будет помнить, но весь оставшийся день будет чувствовать себя оживленной и бодрой, как будто только что приехала из долгого путешествия.

Случайно столкнувшись с товарищем по бассейну на суше, вы, вероятно, неловко покраснеете, как будто встретили его впервые, хотя, может быть, привыкли видеть этого человека мокрым и практически голым каждый день на протяжении десяти лет. Я не узнаю ее в одежде, подумаете вы про себя. Или рубашка у него слишком тесная. Или джинсы не по возрасту! И после этого вы уже никогда не сможете смотреть на него по-прежнему. Или, может быть, вы обнаружите, что уставились на незнакомца в аптеке и не понимаете, почему, а потом вдруг до вас доходит: «Это же тот парень с трубкой, который всегда плавает по третьей дорожке. Он тоже принимает липитор!» Или вы едете на машине в торговый центр и неожиданно испытываете острое дежавю, когда кто-то проносится мимо вас, ругаясь, давя на клаксон и качая головой. Это ваша соседка по дорожке, Сюзетт, на своем модном черном BMW, обгоняет вас по земле с той же вежливостью, что и в воде. «Эй, Сью!» – кричите вы, нажимая на газ и бибикая в ответ. Или вы замечаете Элис, она выходит из аптеки – Волосы у нее были взъерошены, а брюки надеты наизнанку, – и останавливаетесь на мгновение, чтобы спросить, все ли в порядке. «Все отлично! – отвечает она. – Увидимся в бассейне!» И когда вы видите ее в следующий раз, она снова в отличной форме и спокойно вытягивает одну изящную руку за другой, скользя по воде в своем потрясающем бело-зеленом купальнике.

После Нового года и других крупных праздников, во время которых поглощается ужасающее количество еды, вы можете заметить внезапный приток новичков, планирующих сбросить килограммы. Мы называем их «запойные пловцы». Они ныряют в воду, не приняв душ. Они забывают надеть шапочку. Они подныривают под разделительные канаты и порхают, как насекомые, с одной дорожки на другую. Они недобры к Элис. «Посторонитесь, леди». Они не соблюдают наши правила. Если вы коснетесь их ноги перед обгоном, они быстро обернутся и обидятся: «Эй, мужик, не трогай». Чаще всего они считают себя очень быстрыми. Но их самодовольство и бравада длятся несколько минут, потом они внезапно останавливаются посреди дорожки и повисают на канате, пыхтя и задыхаясь, создавая за собой настоящую пробку. «Просто отдыхаю», – сообщают они. Постарайтесь не сердиться. Попробуйте не осуждать, если можете. Это всего лишь временные осквернители наших вод, слабовольные незваные гости, они не останутся с нами надолго. Через неделю или две они потеряют всякий интерес, и бассейн вернется к своему обычному, менее людному состоянию.

Конечно, это иллюзия, что бассейн принадлежит нам и только нам. Мы знаем, что есть и другие посетители, и их привязанность к воде столь же сильна. Например, команда по триатлону, которая тренируется каждое воскресенье с четырех тридцати до шести. Или клуб прыгунов в воду (по вторникам и четвергам с полудня до часу дня). Или группа обучения плаванию для детей до пяти лет (по субботам с часу до двух). А если вы забудете о переводе времени и придете однажды, скажем, в семь утра вместо восьми, то наткнетесь на ветеранскую команду по плаванию, которая проводит свою утреннюю тренировку под пристальным взглядом известного всем тренера Влада. Рывок! Рывок! Рывок! И наблюдая, как они торпедами несутся по дорожкам – каждый гребок безупречен, ритм идеален, самые медленные из них могут обогнать самых быстрых из нас (за исключением призерки Олимпиады) – вы на мгновение можете задуматься, что же вы делали в бассейне все эти годы. «Могу поклясться, я думал, что плаваю». Возможно, это они настоящие пловцы, а мы – лишь их бледное подобие. Но вы быстро-быстро выбрасываете эту мысль из головы, закрывая за собой тяжелую металлическую дверь – Ошибка! – и тихо уходите. А когда через час вы возвращаетесь на свой обычный заплыв в восемь утра, их как будто и не было. Доски из пенопласта аккуратно разложены по цветам в две стопки вдоль стены. Дорожки пусты. Инструктор только начинает устанавливать свой стул. Вы сбрасываете шлепанцы и бросаетесь в неподвижную голубую воду. Первый!

Время от времени кто-то исчезает на неделю или две, и тогда на суше начинают наводиться справки. Отправляются электронные письма. Оставляются голосовые сообщения. Старомодные записки пишутся от руки на тонких линованных листах бумаги, складываются в аккуратные квадратики и просовываются под входные двери. Ку-ку, все в порядке? Обычно ничего серьезного. Обострение тендинита плеча («Собака дернула поводок»). Вызов в суд присяжных. Обязательный ежегодный выездной семинар компании. Гость, который отказывается уезжать. А может быть, как Элис, вы просто забыли. Но иногда новости оказываются не очень хорошими: дезертировал. Бывает, пловец получает неожиданный ультиматум от несчастного спутника сухопутной жизни: Или я, или бассейн. Или однажды утром после двадцати пяти лет занятий вы просыпаетесь и понимаете, что больше не в силах вынести мысли о еще хотя бы одном гребке. Плавание вдруг покажется бессмысленным. И все, мы больше никогда о вас не услышим. Но всем тем, кто покинул нас – вольно, невольно или по принуждению, – мы просто хотим сказать: вы можете в любой момент вернуться на свою привычную дорожку. Мы не будем задавать вопросов («Где ты был?»). Мы не будем припоминать вам ваше отсутствие. Мы обещаем приветствовать вас тепло, уважительно и как ни в чем не бывало. «Рады тебя видеть», – скажем мы, или «Давно не виделись». Но имейте в виду, что если вы уйдете от нас во второй раз, возврата не будет.

Раз в год, в середине августа, бассейн закрывается на десять дней на профилактику и ремонт, а мы делаем все возможное, чтобы наверстать упущенное в отношениях с нашей забытой семьей и друзьями на суше.

Мы идем выпить после работы с коллегами, звоним мамам, встречаемся на бранчи, ланчи и послеобеденные прогулки по парку. Мы пытаемся успеть сделать все то, что откладывали месяцами: продлить водительские права, пройти колоноскопию, вытереть пыль, вымыть швабру, переложить плитку в ванной. Многие ради восстановления гармонии в семье используют это время, чтобы отправиться в длительный отпуск со своими вторыми половинками. Но как только мы возвращаемся домой – не успев открыть почту, не распаковав чемоданы, не проветрив дом и не побродив из комнаты в комнату в оцепенении, извиняясь перед завядшими цветами и заливая водой умирающие растения, – мы тут же вылетаем за дверь. Мне нужно поплавать. Элис всегда забывает, что бассейн закрыт, и каждый день в два часа дня ее можно увидеть стучащей в ворота. Но в здании темно, все двери заперты, и она удивляется, не наступил ли конец света. «Где все? Где все? Где все?»

Ватные диски, обручальные кольца, вставная челюсть, две зубных скобы, 42 доллара 58 центов, три евро (недавние посетители), четыре немецкие марки (давние посетители), одни часы «Патек Филипп» (все еще тикают) с регулируемым браслетом, одна деревянная мышеловка (без мыши), одна желтая резиновая уточка (сдутая), одна пара очков в роговой оправе со слегка треснувшей правой линзой (трифокальной) – это только некоторые из предметов, утонувших в нашем бассейне за все эти годы. Где сегодня находятся их владельцы, наверняка неизвестно. Возможно, они переехали и плавают теперь в иностранных и, как некоторые утверждают, превосходных водоемах: Эгейском море, Женевском озере, Монтего-Бей, подземном бассейне отеля «Ритц» в Париже (Больше похоже на купание, чем на плавание). Возможно, они загорают на Ривьере. Возможно, они еще здесь и плавают среди нас, не обращая внимания на потерю. Возможно, это вы. Если это так, возьмите свое удостоверение личности и поднимитесь на два лестничных пролета в бюро находок на третьем этаже. Все найденные вещи будут храниться в нашей системе находок (большая синяя пластиковая корзина в глубине кладовки) в течение двух недель, после чего их либо утилизируют, либо передадут на благотворительность, либо они перейдут во владение брата замдиректора, Стю. Если вам посчастливилось найти то, что вы искали, не надо выбрасывать вверх кулак и кричать «Да!» Достаточно сказать просто «спасибо» служителю бюро находок. Если вам не повезло, не обращайте внимания на боль в сердце и спокойно скажите, пожав плечами: «Ладно, это просто вещь». И что бы вы ни делали, не ищите Стю.