Ольга Сульчинская: Личные границы

Вместо предисловия – предыстория

Вечером 26 декабря тишина была нарушена сильным воем и скрежетом: у соседей заработал какой-то строительный инструмент. Неприятности на этом не кончились. Через несколько минут новенькие обои у меня на стене вздулись, образовав пузырь 25 см в диаметре. Я осторожно потрогала его: он оказался неожиданно твёрдым и обратно не вдавливался. Мои границы были необратимо нарушены.

Еще полчаса тому назад я и не вспоминала о стене, обоях и тому подобном. Не думала о том, какую ценность для меня представляет гладкая поверхность и аккуратный вид. Но теперь я была взволнована и раздосадована.

Такая же история с личными границами: пока на них никто не посягает, мы о них не задумываемся, иногда даже и совсем не знаем, где они проходят. Но стоит кому-либо нарушить их, и мы чувствуем угрозу нашей безопасности.

Мы осознаем свои границы в тот момент, когда их кто-то или что-то нарушает.

У меня был выбор: всю оставшуюся жизнь – по крайней мере, до следующего ремонта – терпеть вздутие на стене, или что-то предпринять. Я решила выбрать второй вариант, и для начала выяснила, в чем причина. Соседи делали у себя в квартире новую электрическую розетку. Они не собирались причинять мне вред, они вообще обо мне и не вспоминали. Просто то, что они считали своей стеной, оказалось и моей стеной тоже. И стена эта оказалось недостаточно толстой.

Пожалуй, такое может быть и с личными границами: живешь себе и думаешь, что защищен со всех сторон, а потом что-то такое случается – и пожалуйста: штукатурка посыпалась, а то и брешь появилась. И приходится думать, что делать дальше. Иногда так страшно становится, что начинаешь возводить внутренние укрепления, да так иногда увлекаешься, что уже и окна со стенами закладываешь…

После переговоров мы сошлись вот на чем: пусть и с моей стороны будет новая розетка, установленная для меня бесплатно. Я о такой розетке никогда не мечтала и она мне не очень-то нужна. Но теперь, когда она есть, я ее все же использую. Поставила там торшер – и светло, и розетка в глаза не бросается. Вид комнаты изменился, конечно. Но он со временем изменился бы все равно.

Это событие послужило своего рода прологом ко всему нижеследующему. Я стала думать о разного рода границах, читать разные статьи, книги и прочие публикации, вспоминать события из жизни и из психологической практики. Здесь вы встретите мои рассуждения, перемежающиеся с личными историями рассказчиков. Специально для этой книги я взяла несколько интервью, но гораздо больше здесь рассказов, услышанных в разное время от разных людей, включая моих клиентов, друзей, знакомых, попутчиков, а также просто подслушанные в разных обстоятельствах. Несколько историй – мои собственные, одна из них – про четырех женщин в купе в главе про идентификацию, а остальные читатель при желании может попробовать угадать. Поскольку далеко не всегда у меня есть возможность испросить разрешения на публикацию (некоторых авторов я видела единственный раз в жизни много лет назад), то ради сохранения конфиденциальности я перетасовала факты и имена. Все истории подлинные, но подробности изменены в целях сохранения конфиденциальности. Любые совпадения с реальными людьми случайны и непреднамеренны.

Также здесь много практических предложений и упражнений. Насколько они универсальны? Помогут ли они именно вам? Мне доподлинно известно, что некоторым они помогают. Однако я могу здесь сослаться только на свой опыт и предположения, а не на данные исследований (за исключением тех случаев, которые указаны в сносках). Поэтому предлагаю вам выбрать те практики, которые покажутся вам подходящими. И смело адаптировать все мои предложения применительно к вашей биографии.

Читать можно с любого места и в любом порядке.

Глава 1.
О чем мы говорим

Что такое граница? Не так просто дать всеобъемлющее определение. Словарь Ожегова говорит, что это «линия раздела между территориями, рубеж». У государства или другой управляемой территории есть явные, обозначенные на местности и описанные границы. У каждого из нас есть наше собственное тело и собственность: то, чем мы пользуемся и распоряжаемся, что можем выбросить, продать, подарить, изменить по своему усмотрению. Обычно мы точно знаем, где «мое» и где «чужое» – то, чем распоряжается кто-то другой. Эти границы не всегда зафиксированы в документах, тем не менее, они существуют в нашем сознании.

Помимо территориальных границ в государстве существуют границы взаимодействия между его гражданами, определяемые законодательством. Законы охраняют личную и имущественную неприкосновенность граждан от посягательств со стороны других субъектов и предусматривают наказания за посягательство на все вышеперечисленное. Эти законы не всегда неизменны. Например, в СССР – государстве, существовавшем с 1922 по 1991 год, с 1936 до 1990 года не было частной собственности, была только личная, коллективная и государственная^[1].

Закон защищает не только материальные, но и нематериальные ценности граждан, например честь, достоинство, деловую репутацию и персональные данные (см. статьи 137 и 152 Гражданского кодекса РФ).

Помимо записанных законов есть неписаные правила, которые определяют должное поведения членов этого социума. За их нарушение тоже полагается наказание – но оно закреплено не на бумаге, а в сознании людей и выражается в утрате возможностей общаться, принадлежать к тому или другому более узкому, чем социум в целом, сообществу. Эти правила еще более подвижны, они меняются и во времени, и пространстве. Скажем, если мы начнем обнюхивать своих знакомых при встрече, они сначала сильно удивятся, а потом, с большой вероятностью, не захотят дальше общаться с нами. Но на полинезийском острове Тувалу приветствуют друг друга, прижимаясь щекой к щеке и обнюхивая друг друга. А жители Тибета при встрече высовывают язык^[2], тогда как в нашем Отечестве такое поведение позволяют себе только дети, да и тех за это ругают. Если бы такое сделал взрослый, это было бы вопиющим нарушением приличия.

Наше собственное тело – принадлежит ли оно нам? Ответ кажется очевидным: разумеется! Если так, то кто определяет, кто и как часто может к нему прикасаться? И вот здесь ответ уже не так очевиден. То, что привычно и естественно в одних культурах, может быть странным для других.

Рассказывает Ксения К., 50 лет:

«Приехав в Париж, я была страшно удивлена: целуются все, едва знакомые люди, дважды, накрест. В щеки, конечно, не целуются, прикасаются щека к щеке и целуют воздух, но все равно мне это было странно – мы только что познакомились, почему же мы должны целоваться?!»

В 1960-х годах канадский психолог Сидни Журар провел любопытное вычисление: он наблюдал в разных странах за разговорами друзей, сидящих в кафе, в течение часа. За это время в Лондоне (Англия) двое друзей вообще ни разу не дотронулись друг до друга, в Гейнсвилле (Флорида, США) дотронулись два раза, в Париже (Франция) – 110 раз, а в Сан-Луисе (Пуэрто-Рико) – 180 раз^[3].

Можно представить, как будет чувствовать себя пуэрториканец в Лондоне – наверное, ему будет не хватать человеческого тепла (в буквальном смысле). А вот лондонцам, с которыми он будет общаться, вероятно, будет казаться, что он постоянно нарушает их личные границы.

Проксемика

Примерно в то же время, когда Журар подсчитывал прикосновения, антрополог Эдвард Т. Холл предложил название «проксемика» для науки о том, как мы используем пространство во время общения. Мы об этом обычно не задумываемся, и, останавливаясь на улице, чтобы перекинуться парой слов с кем-то знакомым, устанавливаем расстояние интуитивно. Тем не менее для нас существует некоторая «нормальная» дистанция, и если собеседник подходит к нам слишком близко, мы делаем шаг назад, чтобы восстановить свой комфорт. И наоборот, если расстояние для нас слишком велико, мы подойдем поближе.

Эдвард Холл опрашивал множество людей в разных странах, чтобы установить закономерности, которыми определяется это расстояние. В некоторых случаях это индивидуальные особенности: есть люди, которым нравится подходить к другим поближе или, наоборот, держаться подальше даже от тех, с кем они оживленно беседуют. Но Эдвард Холл обнаружил, что есть и общие особенности для тех или иных групп. Он сформулировал положение о зонах личного пространства.

4 зоны личного пространства

Интимная дистанция – пространство от телесного контакта, например, объятий, до расстояния, на котором можно шептаться с кем-то. На таком близком расстоянии происходят только очень немногие из наших взаимодействий с другими. Даже рукопожатия, как правило, не происходят на интимной дистанции: вместо этого две приветствующие стороны стоят отдельно, вытягивая руки вперед и сжимая ладони.

Личная дистанция – зона взаимодействия с членами семьи или хорошими друзьями. Случается, что личное или даже интимное пространство нарушают посторонние, например, в переполненном лифте. Но неловкость, которую мы почти наверняка испытаем при этом, продлится недолго. Другое дело – метро в час пик. В этом случае нежелательная близость может продолжаться довольно долго, и ее усугубляет торможение и ускорение на остановках, а также толчея при входе-выходе. Поскольку отстраниться от других людей при этом физически невозможно, мы, вероятно, попробуем отстраниться от всей ситуации психологически, например, слушая музыку в наушниках или закрыв глаза и уйдя в собственные мысли.

В Токио, Сеуле, Рио-де-Жанейро и некоторых других городах в метро есть специальные вагоны, которыми могут пользоваться только женщины, чтобы избежать нарушений их личного или интимного пространства со стороны мужчин.

Социальная дистанция. Остановившись поболтать на улице, мы окажемся с собеседником именно на этом расстоянии. На этом же расстоянии будут беседовать двое коллег в офисе.

Публичная дистанция. Расстояние между лектором и студентами, между выступающим и слушателями. Выступая перед публикой, мы обычно ведем себя иначе, чем в непринужденной беседе: выпрямляемся, принимаем более официальную позу, говорим громче.

Мы редко специально обдумываем дистанцию и замечаем ее обычно только в тех случаях, когда она не соответствует либо ситуации, либо нашим ожиданиям. Если двое коллег в офисе разговаривают, стоя друг к другу ближе, чем это было раньше, мы можем заподозрить, что у них тайный роман, и они бессознательно подают сигнал об изменении их отношений на более близкие. Если на дружеской вечеринке жена не просто сидит рядом с мужем, но кладет руку ему на колено и шепчет что-то на ухо, вероятно, рядом появилась потенциальная соперница, и она стремится заявить о своем «праве собственности» на этого мужчину. Если, наоборот, супруги стараются не прикасаться друг к другу и держатся на расстоянии, можно предположить, что между ними произошел конфликт.

Но личное пространство зависит не только от отношений, оно и варьируется в разных культурах. Когда мы замечаем несоответствие между тем, каким должно быть расстояние, и тем, каким оно является, мы ищем объяснений. Почему этот человек стоит так близко? Он слишком настойчив или агрессивен? Возможно, но может быть и так, что он принадлежит к другой культуре – и его представление о нормативной социальной дистанции отличается от нашего.