Точно. Вот эту херню он давно хочет прекратить – Марта слишком уж сильно закатывает глаза, когда это делает.

– Нет, это я могу сам, – отвечает он.

– Но мне говорили…

– Нет.

Пайпер замирает и смотрит на него с почти детским недоверием. И с этим ребенком ему работать? Гэри подумывает о том, чтобы отправить ее домой, но сдаваться не хочется. Он уже решил, да еще и озвучил свое решение Фло. Теперь заднюю не включить.

– Ладно, – кивает она наконец, – будете без ланча.

– Если я что-то забыл, тебе расскажет Марта.

Гэри поднимается. Пайпер неуклюже ерзает на стуле, явно не понимая, что ей делать. Ее брови то сдвигаются, то поднимаются в панике. Да уж. Эта девчонка будет тем еще испытанием.

– Пойдем, – говорит он, и Пайпер мгновенно подрывается с места.

Открывая дверь, Гэри замечает движение в приемной. Как только он выходит, Марта приземляет свою задницу на стул. Подслушивала, что ли? Хорошо, что она переходит в другой отдел – вспомнить бы еще, в какой. В последнее время просто невыносима.

– Марта, – зовет он, делая вид, что ничего не заметил, – это Пайпер. Она пришла заменить тебя на этом месте.

– Что? – у той только что челюсть не отваливается.

– Это Пайпер, – повторяет он. – Ты сейчас передаешь ей дела и можешь быть свободна. Покажи ей все.

– В смысле сейчас?

Если бы на темной коже было заметно, Гэри уверен, он бы увидел, как она краснеет. Ее огромные серьги кольцами угрожающе раскачиваются, пока она поднимается. Вот по этим серьгам он скучать точно не будет.

– В смысле сейчас, – соглашается он. – Сегодня.

– Так дела не делаются. В финансах еще не готово рабочее место. – Точно, Джек же ее забирает.

Проглатывая подступающий приступ гнева – нельзя бить людей, Гэри Барнс, ты больше не в Манчестере, – он подходит к стойке.

– Марта, – произносит он, стараясь не показывать злость. Получается херово. – Ты жаловалась Леону на то, что я тебя не отпускаю и ты не можешь перейти в финансы?

– Я… – В ее глазах плещется страх. Это хорошо, ей есть чего бояться. – Я, возможно, упоминала…

– Так и понял. У тебя была проблема: ты хотела перейти на новую должность, но не могла, потому что у меня не было ассистента. Я решил твою проблему?

– Но это не так де…

– Я решил твою проблему?

– Да, – шепчет Марта, опускаясь обратно на стул.

– Отлично. Передавай дела, и ты свободна.

Он поворачивается к Пайпер. У той на лице столько эмоций, что даже главную выделить сложно. Ужас, наверное. Херово, конечно, что она это видела… Но чего теперь. Пусть привыкает.

– Пайпер, тебя я жду в четыре. До этого времени меня не беспокоить.

– Поняла, – тонко пищит та.

Гэри возвращается к себе. Маленькая красивая ирландка, значит. Ну что, это будет интересно. По крайней мере, есть надежда, что она не окажется такой же сплетницей, как Марта.

Бикерстафф, 2011

Они паркуются у подножия холма: здесь старый разросшийся орешник, за ним не то что «Альфа-Ромео» – танк спрятать можно. Сумерки все делают удобнее.

– Ты уверен, что у Джима есть? – спрашивает Джек.

– Всегда есть.

– Мы задержимся, и Леон нам ебальники поотгрызает. Давай я еще посчитаю.

– Свернули уже. Жди здесь.

Гэри выбирается из машины и лезет на холм. Старый Джим еще с хер знает какого времени боится ядерной войны, так что у него есть все. Даже сраный бункер. Бензин у него хранится в канистрах, и если взять одну, старик не обеднеет. И все равно стремно настолько, что хоть записку оставляй.

Когда они жили в Бикерстаффе, только сюда и можно было сбежать. Сколько раз Гэри оказывался на холме? Не меньше десятка, пока не понял: когда отец не бьет его, он бьет мать. Потом сбегать перестал – да и вообще перестал так трусить. В последний раз он был на холме после смерти матери. Провел здесь три дня, пока ба не забрала в Манчестер.

Наверху ничего почти не изменилось, разве что дом чуть покосился. Джим небось давно спит, старики ложатся рано. Свет у него не горит, так что можно обойти дом незамеченным. Сарай стоит чуть поодаль – Гэри там прятался, когда отец приходил его искать. Так и узнал про запасы на случай войны. А потом Джим сам рассказал и строго наказал не верить никому, кого кормит правительство.

Со стены сарая на Гэри смотрят два темных старых портрета. Он знает, кто там, даже приглядываться не нужно: справа – королева, слева – Маргарет Тэтчер. Удивительно, как старику удается сочетать паранойю со святой верой в корону и железную Мэгги. Гэри вспоминает их осуждающие взгляды, и становится сложно не начать перед ними объясняться. Черт, ему как будто снова восемь.

Внутри все по-прежнему: Гэри находит канистру даже впотьмах. Что-то внутри чешется, хочется задержаться подольше, но Леон им и правда рожи поотгрызает. Непонятно даже, что чувствовать: здесь ему было здорово. Или просто во всех других местах херово?

– Кто там? – раздается недоверчивый скрипучий голос, когда Гэри выходит.

Старый Джим, пройдоха и параноик, стоит с ружьем, направленным прямо на вход в сарай. Как он вообще услышал?

Старики ложатся рано, но спят чутко, напоминает себе Гэри.

– Это я, – отвечает он. – Гэри Барнс.

– Малыш, ты? – Джим опускает ружье и слепо вглядывается в темноту. – А чего-то я тебя не вижу?

– Я, сэр, кто же еще.

Гэри подходит поближе, теперь и сам замечая, что Джим еще больше постарел. Ссохся совсем, но ружье держит крепко.

– Вымахал, – смеется тот, хлопая Гэри по плечу. – Вот это лось. А я тебя за малым не пристрелил.

– У меня бензин закончился, до заправки не дотяну. Думал занять, но будить не хотел.

Джим ему никогда и ни в чем не врал. И в ответ хотелось говорить только правду. Тем более он копам не доверяет, подозревает каждого в сговоре с правительством. Случись что – не выдаст.

– Занять, говоришь? – Скрипучий смех отдается эхом. – Ладно, малыш, бери да беги по своим делам.

– Завтра вернусь, отдам, – отвечает Гэри. Оттого что Джим ему не верит, нутро сжимается, неприятно. – Честное слово.

– Забегай, – охотно соглашается тот. – Чаю сделаю.

Хоть Гэри и торопится вниз, но все равно оборачивается: провожает ли? Провожает. Стоит, согнутый, и провожает. Пятнадцать лет прошло, а все равно как был Джим хорошим мужиком, так и остался.

Гэри обещает себе вернуться не позже завтрашнего вечера, чего бы это ему ни стоило.

Глава 4

Малая

Пайпер записывает в тетрадь – зачем-то она схватила ту, где составляет схемы рейдов, – каждую вещь, которая может пригодиться. Правда, сейчас важным кажется абсолютно все, и Марта недовольно морщится.

– Ты серьезно?

Конечно серьезно! Это первая работа, которую ей доверили, и она точно не облажается. Просто не имеет права: ее тогда точно никуда не возьмут, и придется возвращаться в Огайо. А еще сердить Гэри Барнса не хочется: одной левой прихлопнет, а ей пока даже завещать нечего.

Господи, какой же он огромный и злой. Когда отчитывал за опоздание, Пайпер чуть в обморок не грохнулась. Ей придется работать с ним каждый день. А как, если он рычит, даже когда просто разговаривает?

Ладно, Марта же как-то с ним несколько лет выдержала, может, не все так плохо. Но будет сложно. Очень сложно. Трудно представить, насколько.

– Если будет в плохом настроении, нужно добавить пол-ложки сахара в кофе, – перечитывает Пайпер вслух. – Это же нужно запомнить, да?

– Господи Иисусе, – закатывает глаза Марта и причмокивает пухлыми губами. – Как он тебя вообще взял? Ладно, теперь самое важное.

Куда уж важнее? Пайпер уже записала два листа рабочих задач и личных предпочтений мистера Барнса или, как его называла Марта, Зверюги. Откуда, интересно, такое прозвище?

Мозги включи, Пайпер Нолан. Ты его вообще видела? Фото такого не передает: он не просто суровый. Плечи, шея, руки – у него все такое мощное и огромное, что Зверюга – это даже мягко сказано.

– «Феллоу Хэнд» основали четыре друга из Манчестера. Они все тут работают, так что познакомишься еще.

Марта становится похожей на учительницу истории, и Пайпер чувствует, что сейчас и правда узнает что-то очень ценное.

– Гэри Барнс, он же Зверюга, операционный директор. Ты быстро привыкнешь к звонкам по ночам – он спит как убитый, и если ему не дозваниваются, будут звонить тебе.

– А я до него как дозвонюсь?

– Я обычно звонила Флоренс, это его девушка. Она, конечно, тебя будет ненавидеть, но и к этому привыкнешь. В целом она нормальная, я видела и похуже.

Звучит отвратительно. Хотя опыт, который сквозит в тоне Марты, восхищает. Неужели и сама Пайпер так научится? Вот так легко говорить о человеке на голову выше тебя, который может до смерти напугать одним только взглядом?

– Второго зовут Джек Эдвардс, он финансовый директор. Его называют, – Марта понижает голос до шепота, – Факбой.

– Факбой? – переспрашивает Пайпер, отрываясь от тетради.

– Тише! Никогда его так не называй, но если услышишь, будешь знать, о ком говорят. Прозвище еще с Манчестера тянется. Для тебя он мистер Эдвардс.

– Поняла.

Марта качает головой и оглядывает Пайпер с головы до ног.

– Ты с ним осторожнее. Прозвище ему не просто так досталось, если понимаешь, о чем я.

А чего тут понимать? Факбой он и в Огайо факбой. В голове сразу появляется образ испорченного качка с квадратной челюстью. Такие обычно хреново шутят, но красиво улыбаются.

– Ладно, забей, – машет рукой Марта. – Третий занимается продуктом, он тут что-то вроде автомобильного гения. Том Гибсон, он же Тыковка. Кстати, он один не против, чтобы его так называли. Этого сразу узнаешь: лыбится, как умом тронулся. Но сердце у него реально золотое.

– Почему Тыковка?

– Я почем знаю? – снова закатывает глаза Марта. – Не я придумала. Так, четвертый. Он здесь не так часто появляется, но его знать точно нужно. Леон Гамильтон, главный из них. Генеральный директор. Если тебе кажется, что наш Зверюга суровый, ты просто Леона не видела.

– Куда уж суровее, – вздыхает Пайпер.

– Чего? – Та выглядит уязвленной. – Да у нашего сердце мягче масла. Говорю же: пол-ложки сахара, еда вовремя, и вот ему даже ругаться не хочется. А с Леоном шутки не пошутишь: он на тебя поверх своих очков посмотрит, ты сама во всех грехах признаешься. Жуткий мужик.

– А у него какое прозвище?

– Нет у него прозвища, – отвечает Марта. – Леон Гамильтон. Этого достаточно.

– Как я их всех узнаю? – спрашивает Пайпер то ли у нее, то ли у себя самой.

– Они долго друг без друга не могут, так что всплывут тут еще. Быстро привыкнешь.

Выучить все невозможно, но Пайпер искренне пытается. Она еще раз пробегается глазами по страницам, которые исписала: встречи ежедневные, еженедельные, ежемесячные… Неудивительно, что он их не запоминает: тут если только это выучить, места в памяти больше ни на что не останется!

– А ланч он сказал ему не греть. Сказал, сам может, – вспоминает Пайпер, порываясь вычеркнуть это из списка.

– Ага. Он всегда так говорит, – недовольно отвечает Марта. – Потом ему то некогда, то забыл. А к вечеру сорвется на тебе из-за какой-нибудь мелочи с голодухи, загрузит работой и все свидание тебе пересрет. Проще уж еду перед ним поставить, ложку он мимо рта не пропускает.

– Какое свидание?

– Забей. – Она съеживается: видимо, была там какая-то история. – Просто послушай мой совет: лучше обеспечь его едой, пока он не обеспечил тебя работой до полуночи.

– Поняла, – кивает Пайпер.

– Вроде бы все.

Марта морщится, просматривает вкладки на экране. Пайпер хочется задать больше вопросов, но в голову не приходит ни одного. Не верится, что уже сегодня нужно будет садиться и делать столько всего: неясно даже, с чего начать.