– Ты чего, Серый? Полков здесь два. Один смешанный исследовательский – транспортники и вертолёты. Это где мой отец командует, – начал рассказывать Костян и чуть не хлопнулся на задницу, поскользнувшись на льду.

Как раз мы проходили мимо здания, где размещается пожарная команда. Несколько боксов с пожарной техникой, которой здесь больше, чем во всём городе. Работники в боёвках и с брандспойтами решили машину помыть. Естественно, попутно организовали каток прямо на площадке перед боксом.

– Кто ж так делает? – крикнул Костян, но невысокого роста пожарный только пожал плечами.

– Не отвлекайся, – сказал я Костяну. – Второй, что за полк?

– Второй тоже исследовательский, только отдельный полк истребителей -бомбардировщиков, – сказал Костян, поправляя белое кашне.

Ого! Что-то новенькое в структуре Владимирского гарнизона. Никогда не думал, что здесь тоже есть такие формирования. Как только Костян мне это рассказал, тут же воздух разорвал гул взлетающего истребителя.

Солнце только показалось из-за горизонта, едва осветив заснеженную степь лётного поля, а МиГ-25 уже взмыл в воздух, лишая сна всю округу.

– Разведка погоды пошла, – сказал я, переступая железнодорожные пути.

Не перестаю удивляться разнообразием строений и коммуникаций в этом гарнизоне. Посмотрев по сторонам, я заметил целых два склада ГСМ с топливными резервуарами. Куда столько?!

Мы вышли на очищенную от снега дорожку, которая вела к зданию штаба смешанных полков. Как объяснил Бардин, они тут делят одно здание на двоих. Истребители на втором этаже, а транспортники на первом.

– Здесь их так и прозвали – «верхний» и «нижний» полки, – улыбнулся Костян. – Мне сюда, а тебе вон в то здание, – показал он мне на следующее строение вдоль дороги.

– И это школа испытателей? – спросил я, рассматривая покосившееся здание, которое явно требовало побелки или покраски.

– А ты думал, что будет как в Белогорске? Колонны, фасад и огромное название с орденом Ленина над входом? – усмехнулся Костя. – Заходи потом сюда, как пообщаешься.

– А с кем вообще разговаривать? – спросил я.

– Иди сразу к начальнику. Не ошибёшься.

А чего не к главкому сразу?! Такие простые эти Бардины! Будто мне тут все рады. Может, кто-нибудь и вспомнит Родина-старшего, который тут служил, но добрым ли словом?

Перед входом в здание школы лётчиков-испытателей стоял высокий столб с прибитыми табличками. Каждая указывает в направлении какого-то аэродрома. Видимо, так увековечивают память своих частей слушатели этой школы.

– Во, до Белогорска 620 километров, – вслух сказал я, заметив табличку с названием города своей альма-матер.

На крыльце курили капитан и майор, обсуждавшие что-то авиационное.

– Надо посмотреть, насколько возможно отработать этот режим. Я не уверен в расчётах инженера, – сказал майор, задумчиво смотря себе под ноги.

– Я высчитал, что на закритических углах опасности не будет. Правда, надо посмотреть, какая будет подвеска, вариант заправки и режим работы двигателя…

Вот она, работа испытателя! Всё до мельчайших деталей необходимо знать и проверить. Ведь после них, самолёт уйдёт в войска. И уже по его рекомендациям будет летать строевой лётчик, изучающий руководство по лётной эксплуатации данного типа воздушного судна.

– Мужики, а как мне начальника найти? – спросил я.

– Тебе начальник школы нужен? – уточнил у меня майор, не поднимая на меня глаз. – Батя на первом этаже. В тренажёрке должен быть.

Войдя в здание, я не обнаружил на проходной дежурного. Разрывался телефон, но к нему никто не спешил.

– Сколько раз говорил, если уходите, то телефон отключайте. На нервы действует, – возмущался подполковник, спустившийся по лестнице со второго этажа.

Форма на нём была повседневная, а значок классности нелётный. В этой школе, судя по всему, он преподаватель какой-нибудь инженерной дисциплины.

– Вам кого, молодой человек? – спокойно спросил подполковник.

– Я к начальнику. Он в тренажёрке?

– Наверное. Иди, поищи, – махнул он мне и пошёл дальше по своим делам со стопкой бумаг.

Как-то здесь всё просто. Заходи, спрашивай, общайся. Будто не в армии.

Пройдя по коридору, я обратил внимание на большое количество фотографий известных людей, которые имеют отношение к работе испытателя. Есть тут и знакомые мне лица, такие как Василий Котлов, который был у меня на присяге, а затем и беседовал со мной, в кабинете командира учебного полка Доброва.

Только сейчас поймал себя на мысли, что я почему-то знаю, где находится тренажёрный зал. Может, маленький Родин здесь уже был, во времена, когда его отец служил в Испытательном центре?

Открыв дверь, я увидел пару человек, висящих на турниках и качающих пресс. Не качки, но выглядят подтянуто и достаточно стройно.

– Вы к кому? – спросил парень с растрёпанными тёмными волосами, с трудом удерживающий уголок на турнике.

– Мне начальника бы школы найти, – сказал я, и в этот момент ноги парню пришлось опустить.

– Ох! – пытался отдышаться парень, сложившись пополам. – Батя к себе пошёл, а тебе что нужно? Может, помогу чем-то?

– Да вот на собеседование к нему хочу сходить, – сказал я.

– Эт здорово! Какое училище заканчивал? – спросил у меня второй, тоже спрыгнувший с турника.

– Белогорское, 1980 год, – ответил я, и второй сильно закашлял и начал смеяться. – А что смешного?

– Ничего! Иваныч, чего он сюда припёрся? – продолжал он ржать и тыкать в меня пальцем.

– Во-первых, я пришёл, уважаемый. Во-вторых, пальчиком попрошу не тыкать, словно я экспонат, – сказал я, начиная немного злиться на этого задавалу.

– Характерный! Ну, ты сходи, посмотрим, что тебе батя скажет. Рановато тебе ещё… – начал говорить он, но темноволосый толкнул его в плечо.

– Уймись! Себя вспомни. С какого раза тебя взяли? С третьего? – спросил Иванович и подошёл ко мне.

Второй спортсмен замолк и ушёл в соседнюю комнату.

– Не обижайся. Парень он неплохой, только слишком задиристый, – сказал темноволосый. – Как зовут тебя?

– Сергей Родин.

– Валера Токаев, очень приятно!

И опять Валерий! Везёт мне на людей с таким именем. Но этот парень в будущем должен стать довольно известным человеком.

– Что посоветуешь, Валер? – спросил я.

– А ничего. Как будет, так будет. Это собеседование никак не повлияет на дальнейшую твою судьбу. Вот когда приедешь поступать, здесь уже и покажешь, что ты можешь, – сказал Токаев.

– То есть, можно и не идти разговаривать?

– Нужно. Это важно для тебя. Ты должен понять, в чём заключается специфика работы испытателя. Батя тебе об этом расскажет. И там уже объяснит, что делать дальше, – похлопал он меня по плечу и объяснил, где находится кабинет начальника школы.

Попрощавшись с Токаевым, я ещё на секунду посмотрел на него и закрыл дверь в тренажёрный зал.

Валерий Токаев – будущий лётчик-испытатель и космонавт. Участник программы «Буран». Насколько помню, он будет служить в Крыму, в испытательном управлении морской авиации и будет одним из тех, кто откажется принимать присягу другому государству после распада СССР. Затем будут несколько лет подготовки к космическим полётам. Всего он совершит два полёта и, даже будет выходить в открытый космос.

В 2000 году будет удостоен звания Героя Российской Федерации.

Добравшись до кабинета начальника, я выждал паузу, собираясь с мыслями. Волнение такое присутствует, будто я сейчас захожу на важный экзамен.

– Разрешите? – заглянул я внутрь и обнаружил сидящего за рабочим столом полковника.

С большими залысинами и седыми висками, добрым выражением лица, будто передо мной отец, дающий хороший совет на будущее. Не зря этого полковника называют здесь «Батя».

– Да, что у вас? – спросил он, жестом приглашая меня войти.

– Товарищ полковник, старший лейтенант Родин. Хотелось бы с вами…

– Ё-моё! – удивлённо посмотрел на меня полковник. – Вылитый Серёга. Какими судьбами к нам, сынок? – встал со своего места начальник школы и быстро заспешил ко мне.

– Эм… пообщаться о поступлении, – прямо сказал я, не собираясь откладывать решение этого вопроса.

Полковник крепко пожал мне руку и пригласил сесть.

– Юра! Саня! Зайдите ко мне! – крикнул в коридор полковник и сел на своё место, отложив в сторону все документы. – Неожиданно, – улыбнулся он.

А как я в шоке! Думал, сейчас будут жёстко спрашивать, попросят схемы сил нарисовать, уравнения движения вывести. Но пока всё очень приятно.

– Мне Харитоныч Бардин сказал, что придёт старший лейтенант Родин. Я подумал, что однофамилец, но хорошо, что ошибся. Полковник Брилёв Валентин Иванович, начальник этой школы.

– Сергей Сергеевич Родин, старший лейтенант, лётчик-истребитель 236го полка Осмон, Туркестанский военный округ, – в ответ представился я.

Сняв куртку и повесив её на вешалку, как мне предложил сделать Брилёв, я снова сел напротив него. В этот момент в кабинет вошли ещё двое. Мне их представили как зама по лётной подготовке, подполковника Зучкова и зама по инженерно-авиационной службе Солчанова.

– Итак, Сергей Сергеевич, для начала скажу, что мы трое знали вашего отца, – сказал Брилёв. – Знаем, что за вас поручился полковник Бардин. А также, нам доподлинно известно ваше желание поступить в школу испытателей. Всё верно?

– Так точно, товарищ полковник, – кивнул я.

Пока всё идёт неплохо. «Вопросы» несложные. Это явно легче, чем стоять и расписывать кривые Жуковского.

– Тогда, если мои коллеги не против, мы можем приступить к собеседованию.

– Расскажите о себе. Что закончили? Где служите? – спросил Зучков.

Рассказ об Осмоне и командировке в Афганистан затянулся на несколько минут, но присутствующие слушали внимательно. Зучков даже помечал себе что-то в тетради.

– Ещё раз, какие модификации МиГ-21 у вас были? – поинтересовался Солчанов.

– УМ, СМ и бис соответственно. В училище был МФ. Самолёт Л-29 на первых двух курсах, – ответил я.

Пару вопросов задали про МиГ-29. Переучивался я на него или нет, что могу о нём рассказать и как его оцениваю.

– Почему именно в испытатели решил? В Осмоне формируется отличный Центр боевого применения. По службе, если взять во внимание твои награды и заслуги на войне, пойдёшь быстро, – спросил Брилёв.

– Должность, положение – это всё не так важно, – сказал я. – Наследие – вот о чём я думаю, когда говорю о желании поступить в школу. Здесь ты на острие боевой авиации, всегда в авангарде. А главное – можешь оставить свой след в истории авиации. Предложить то, чего ещё не делали. Что-то новое, что-то своё. А в полку всё по инструкции. Там ежедневная, рутинная работа.

– А здесь, думаешь, не так? – улыбнулся Зучков.

– И здесь так. Только здесь ты ещё и первопроходец. Ты учишь летать самолёты, а не они тебя, – ответил я.

Брилев задумался, инженер смотрел на меня с удивлением, а Зучков чесал затылок. Что-то сейчас решают они в своих головах.

Валентин Иванович посмотрел на своих подчинённых, но ни один из них и бровью не повёл. Не намекнул хоть на какое-то решение.

– Сергей, я тебя выслушал и хочу кое-что тебе сказать, – произнёс Брилёв.

Я навострил уши, готовясь только услышать слово «да». Другого сейчас я не жду. Просто, как можно меня не одобрить к поступлению?! Только, если начальники решили не отступать от критериев отбора.

– Чуть не забыл, а вы не курите? – спросил Брилёв.

– Нет, – с удивлением ответил я.

– Это вам в плюс. Теперь к насущному. Какой у вас налёт на реактивных самолётах, исключая полёты в училище? – продолжил выяснять Валентин Иванович.

– Порядка 400 часов.

– Хорошо. Второй тип истребителя вы ещё не освоили, но недавно сдали на второй класс?

– Так точно.

– Вот мой вам вердикт – рано, Сергей Сергеевич, – твёрдо сказал Брилёв. – Рано вам поступать в школу.