– Я знаю, что ты не из тех девушек, которые спят с первым встречным. Ты хочешь дождаться правильного момента с правильным парнем. – Его голос звучал так, будто он все еще верил, что является тем самым «правильным» парнем.

– Значит, ты собираешься спать со всеми девушками, которые захотят тебя во время нашего перерыва, а я в это время должна искать свою сестру и думать о нашем воссоединении?

– Я тоже буду скучать по тебе, но это ради нашего будущего.

Мой сарказм был выше его понимания. Не то чтобы я никогда не задумывалась о сексе, но опыт мамы и Имоджен заставлял меня отвергать эти мысли. Я знала все о контрацепции, но в моем представлении секс имел плохие последствия. Я никогда не мечтала переспать с Патриком, но иногда фантазировала о случайных знаменитостях или героях любовных романов. Секс не был для меня достаточно важен, чтобы думать о нем постоянно, а не время от времени, а поцелуи и прикосновения Патрика были не настолько приятны, чтобы побудить меня отказаться от моего плана подождать хотя бы год, прежде чем отдаться мужчине.

Я планировала переспать с Патриком перед отлетом в Нью-Йорк, но это стало бы скорее необходимостью, чем желанием моего тела. Я почти почувствовала облегчение от того, что Патрик изменил и избавил меня от нашей сексуальной связи, которая, без сомнений, принесла бы только разочарование. Теперь он может разочаровывать других девушек сколько угодно, мне все равно.

Несмотря на утешительные мысли, в ту ночь я заснула с тяжелым сердцем и заплаканными глазами.

Глава 2

Эйслинн

Я сидела за нашим маленьким кухонным столом в темноте, только свет с улицы пробивался в окно. Что-то подсказывало мне, что у Имоджен огромные проблемы.

Моя сестра склонна выбирать не тех мужчин. Мама всегда говорила, что это была одна из немногих вещей, которые она унаследовала от нее. Учитывая то, в чем вчера признался Патрик, часть этого «наследства» досталась и мне.

Дверь заскрипела, когда мама пришла домой с работы рано утром. От нее пахло пролитым пивом и дымом. Она застыла, заметив меня за столом.

– Почему ты встала? Что – то не так с Финном?

Я покачал головой.

– Он спит. Уже давно.

Мама положила на стол кучу монет и счетов. Как обычно, клиенты, в основном мужчины, давали ей щедрые чаевые. В свои тридцать шесть мама выглядела так, будто она тоже могла ходить по подиумам мира. Женщины тоже давали ей немаленькие суммы на чай, потому что мама была жизнерадостной. Ее громкий смех звучал заразительно и заставлял их забыть, насколько она красива.

Она села напротив меня, нахмурившись.

– Что с тобой, Эйслинн? Я знаю этот взгляд.

– Мне нужно отправиться на поиски Имоджен. Я должна знать, что с ней все в порядке.

Мама качнула головой, собирая в хвост каштановые волосы, которые она красила, сколько я себя помню, потому что ей, как и Имоджен, не нравился клубничный блонд.

– Эйслинн…

Мы и раньше неоднократно заводили этот разговор. Мама не хотела, чтобы я уезжала.

– Не пытайся отговорить меня от этого, мама. Разве ты не беспокоишься об Имоджен?

Мама вздохнула, глядя на свои руки. Ее ногти были поломаны, и она начала ковырять их по краям, стирая еще больше лака.

– Конечно беспокоюсь, но еще больше я боюсь узнать правду.

– Значит, у тебя тоже плохое предчувствие?

– А как иначе? Ты знаешь Имоджен. Она очень похожа на меня в ее возрасте, всегда выбирает не тех парней.

Я кивнула. У Имоджен был плохой вкус на мужчин. Женатые. Намного старше ее. Чаще всего преступники или неудачники.

– Ты ни с кем не встречалась с тех пор, как я подросла и стала что-то понимать, поэтому я не могу судить о твоих вкусах, когда речь идет об отношениях.

Мама лишь отмахнулась.

– Мне никто не нужен. От мужчин одни неприятности.

Я закатила глаза, но в каком-то смысле я ее понимала. До Патрика я сторонилась мужчин по той же самой причине. Раньше я не была уверена, унаследовала ли от мамы сомнительные романтические предпочтения, но теперь, конечно, знала, что это так.

В любом случае, у меня не оставалось сил на кого-то еще. Работа, Финн и домашние дела занимали большую часть моего времени. Не говоря уже о том, что я все еще каждый день искала возможность успеть улучшить свои кулинарные навыки в надежде однажды открыть собственный ресторан.

– У меня достаточно денег, чтобы купить билет в Нью-Йорк и оплатить несколько ночей в дешевом хостеле.

Она замешкалась.

– А что насчет Патрика? Что он говорит о твоем отъезде?

Я еще не рассказала маме о нашем разрыве. Она была измотана, когда пришла домой прошлой ночью, и я не хотела сваливать на нее свои проблемы.

Должно быть, меня выдало выражение лица. Глаза мамы расширились:

– В чем дело? Что он натворил?

Мама никогда не была в восторге от Патрика. К тому же ее недоверие к мужчинам в целом заставило ее предположить, что он сделал что-то плохое, и на этот раз она была права.

– Он изменил мне, – промолвила я.

Мамины губы превратились в тонкую линию от гнева. Думаю, она хотела сказать что-то очень скверное, но она была из тех людей, которые предпочитали либо говорить хорошее, либо молчать.

– Ты рассталась с ним?

Я пожала плечами.

– Ага. Ну, вроде. Он попросил меня подумать о моей поездке в Штаты как о перерыве в наших отношениях и дать нам еще один шанс, когда я вернусь.

– Вот это да! Только не говори мне, что ты согласилась на эту чушь. У мужчин это расшифровывается как желание обманывать, не обманывая.

– Я не согласилась. Я ничего не сказала. Я попросила его уйти.

– Не давай ему других шансов. Обманул раз – обманет и два.

– Я знаю, мама.

Мой папа неоднократно изменял, и мама была вынуждена прощать его из раза в раз, пока, наконец, не перестала идти ему навстречу. А потом он ушел. С тех пор я его не видела. Это было четырнадцать лет назад.

– Я не хочу думать о нем сейчас. Все, на чем я хочу сосредоточиться – это поиски Имоджен.

Мама быстро кивнула.

– Тебе может понадобиться несколько дней, чтобы найти сестру, к тому же необходимо будет купить обратный билет. Ты знаешь, что сейчас я не могу дать тебе денег, учитывая ужасные проценты по кредиту и затраты на иппотерапию Финна.

Мы платили за лечение Финна, включавшее верховую езду как часть терапии, из своего собственного кармана; государственное медицинское обслуживание не покрывало такие траты. Даже с учетом того, что мы не были уверены, поможет ли этот метод справиться с его спазмами, лошади делали Финна счастливее и уменьшали заикание, так что эти деньги были потрачены с пользой.

– Я найду работу в Нью-Йорке. Им тоже нужны официантки, верно?

– Тогда тебе понадобится рабочая виза, Эйслинн, а она стоит дорого.

Я прикусила губу. Об этом я не подумала.

– Уверена, есть работодатели, которые не обращают внимание на визы.

Мама покачала головой.

– Ты не из тех девушек, кто доставляет хлопоты. И не стоит начинать. Не иди по незаконному пути. Это ни к чему хорошему не приведет.

– Мама, мне нужно знать, что случилось с Имоджен. Я не могу просто притворяться, что все в порядке.

– Может быть, она хотела разорвать все связи с нами и с Ирландией.

– Может быть, – задумчиво произнесла я.

Я хотела быть уверена в том, что Имоджен не сделает ничего подобного, но она была трусихой. Она бежала от всего, что причиняло ей страдания.

– Если она не хочет видеть нас в своей жизни, то я оставлю ее в покое и попытаюсь двигаться дальше. Но в любом случае мне нужно знать правду.

Однако я не была уверена, получится ли у меня хоть что-то. У нас с Имоджен было не так много общего, но я любила ее. Не говоря уже о том, что я не хотела, чтобы Финн рос без родной матери, даже если растили его по большей части мы с мамой.

Раньше, когда мама практически ночевала на работе, чтобы заплатить арендную плату, Имоджен и я прижимались друг к другу в кровати, защищаясь от темноты. Именно такой поддержки и ждешь от сестры.

Мама отвела взгляд, ее губы сжались в узкую линию.

– Ты помнишь Гулливера?

– Дядю Гулливера? – переспросила я. Он был лишь далеким воспоминанием. Высокий, рыжий, с волосами того же оттенка, что и у меня. Мне было пять или шесть лет, когда он в последний раз посещал нас. Он и мама громко ругались, и больше я никогда его не видела.

– Да, – прошептала мама. Когда она подняла голову и встретила мой взгляд, в ее зеленых глазах промелькнула тревога.

– Он тоже в Нью-Йорке, возглавляет там ирландский приход.

– Точно, он священник, – вспомнила я, а затем остановилась. – Имоджен могла пойти к нему?

Мама сглотнула.

– Мы с Гулливером не общаемся. Он считает, что я страшная грешница.

– Может, ты хотя бы попробуешь связаться с ним ради Имоджен?

Мама сжала губы, очевидно, ей не понравился мой возмущенный тон.

– Ну конечно, я уже попробовала. Ради моих девочек и Финна я готова на все. – Она громко сглотнула. – Наш разговор был коротким, но он сказал мне, что Имоджен приходила к нему. – Мама сложила руки на груди.

– Это хорошо, ведь так? – Если дядя Гулливер помог ей, с ней все должно быть в порядке. Как у священника, у него, вероятно, были нужные связи, чтобы убедиться в том, что у Имоджен не возникло проблем. – Она спала в его доме?

– Нет, – отрезала мама. А затем более мягким тоном добавила: – И это не очень хорошо, Эйслинн. Совсем не хорошо.

Я ждала, пока она скажет больше и закончит мысль. Но мама была избирательна, раскрывая факты прошлого.

Она встала и потянула руку к заднему карману, как будто хотела достать пачку сигарет, но она перестала курить более двух лет назад. Я начала сильно нервничать.

– Гулливер является духовником в клане Девани.

Мой рот открылся от удивления.

– Что?

Мама покачала головой.

– Я не планировала посвящать тебя в эту тему. Но если ты поедешь в Нью-Йорк, ты не можешь идти вслепую. Ты должна держаться подальше от Гулливера.

– Дядя Гулливер связан с ирландской мафией?

Все в Дублине знали имя Девани. Их клан управлял преступным миром в городе. По правде говоря, их влияние во всей Ирландии тоже было огромным. Как-то раз я видела одного из их сборщиков долгов в «Купеческой арке» во время одной из моих смен. Девани собирали деньги для «защиты», причем в основном от них же самих.

– Я не знала, что представители клана есть и в Нью-Йорке.

Было видно, что маме стало еще более неловко, из-за чего мое любопытство разыгралось сильнее. Мы всегда держались подальше от Девани и всех, кто был с ними связан. Наша жизнь была простой, и мы старались избегать неприятностей. Да и сами Девани не проявляли к нам особого интереса.

– Лоркан Девани, второй сын старшего Девани, управляет делами клана там, – сказала мама, и я задумалась, откуда она вообще могла об этом знать. Должно быть, она заметила, как вопросы крутятся у меня в голове.

– Твой дядя упоминал об этом. – Она говорила быстро, ее голос звучал выше, чем обычно.

Мои глаза сузились от возникших подозрений.

– Думаешь, Имоджен оказалась связана с мафией из-за него? – спросила я встревоженно.

Мама пожала плечами:

– Ты знаешь Имоджен.

– И?..

– Она не настолько безрассудна… Верно? Но если бы они подвесили морковку перед лицом Имоджен, она попыталась бы откусить половину.

Мама замолчала.

Я встала и пошла на кухню. Доски пола скрипели под каждым шагом. Снаружи кто-то кричал что-то неразборчивое.

– Но если это так, тем важнее найти ее. Может быть, ей нужна помощь из-за навалившихся неприятностей.

– Или, возможно, она затянет в эти неприятности и тебя, Эйслинн.

Эта ситуация изменила положение дел и заставила меня примерить на себя роль лидера, чего не случалось со мной раньше. Надежда вновь затеплилась во мне, хотя новости о мафии были, скорее, плохими.

– Поклянись, что ты не поедешь к своему дяде. Прошу тебя.

– Мама.