Правда, лично мне принять участие в мероприятии не удалось. По крайней мере, не сразу. За мной прибыл посыльный из штаба, с приказом немедля явиться пред светлы очи господина полковника. Что ж, надо так надо. Я забрызгал ствол винтовки ВэДэшкой и бодрым шагом поплёлся.

В офисе у Ватулина, меня ждал сюрприз. И даже не один. Вернее один большой и три поменьше. Хотя, конечно, как посмотреть.

Так вот, первым сюрпризом явился зачитанный мне приказ военного министра Российской Империи Великого князя Алексея Борисовича. В нём довольно пространно в витиеватых формулировках говорилось о том, что за мужество, героизм, умелые действия в боевой обстановке и спасение командира под огнём подпоручику Кукушкину пожалован чин поручика. Во как! Поручик!

Не ясно только почему подпоручика мне САМ государь-император присвоил, а вот следующее звание всего лишь министр обороны. Кстати, присвоил досрочно. При случае поинтересуюсь, а сейчас к сюрпризам попроще. Ими оказались прибывшие сегодня из Бурого Дола Сметанин, Ситный и Русанов.

Этим троим, я обрадовался как родным. Даже повышение в чине не вызвало такого восторга. Хотя, не скрою, приятно. Чертовски приятно. По-шуралеевски так…

Но, к делу. Ватулин довёл до сведения вновь прибывших, что теперь они поступают в моё распоряжения. Я же почти мимоходом узнал, что, оказывается, уже давно являюсь командиром взвода.

Сметанин, который и сам до недавнего времени, числился взводным, несказанно удивился новому назначению. Принцип подчинения младшего чина старшему, он, конечно, не оспаривал, но вот в качестве кого поступал в моё распоряжение…

Ватулин вместо предоставления нам вразумительных комментариев уставился на меня, типа «Давай, разъясняй ты!»

Я? Ну, ладно. Собравшись с мыслями, я произнёс:

– Прикомандированный медик.

Сметанину понятнее не стало. Я махнул рукой:

– Пойдёмте в расположение, там всё сами увидите.

Я уже собрался двинуть на выход, но полковник остановил меня:

– Кукушкин! Я тоже хочу увидеть и побыстрее!

Я не понял, в чём проблема?

– Так ведь это… Ваше Высокобродие… пойдёмте с нами, и увидите.

– Я тебе, поручик, не про сейчас говорю, а про прожекты твои. Когда настоящих пластунов уже покажешь? И что мне Его Светлости докладывать? – попенял мне командир, но как-то беззлобно так попенял, даже скорее посетовал.

Докладывать? А нечего пока ещё докладывать.

– Господин полковник, группа по штатам не укомплектована, – я показал на троицу своих новых подчинённых. – Вот, извольте видеть, эти только прибыли, в курс дела не введены. Опять же марш-бросок…

– Ты, поручик, голову мне не морочь. Эти… те, которые у тебя уже неделю, они могут хоть чего-нибудь, или нет? Я ещё неделю повременю, да и отправлю вас в Палимский острог, степняков гонять.

Это где? Если сейчас не скажет, придётся у Сметанина спрашивать. Хотя Димон тоже магёт не знать.

В расположении вопросов стало ещё больше. Ни Сметанин, ни Ситный, ни Русанов никогда раньше не видели двуствольных ружей вообще, а уж казнозарядных тем более. Узнав о завтрашнем походе на стрельбище, где им предстоит опробовать новый для них вид вооружения все трое сначала пришли в возбуждение, но потом Ситный вспомнил, что завтра суббота и все загрустили. В их понимании суббота – день практически выходной, а тут нате вам, стрельбы.

– Нашли об чём горевать! – усмехнулся Данилыч. – Мы ить тута и в недельный-то день тоже службу правим. Правдыть, на свой манер, дак и то сказать, грех жаловаться.

– Эт как? – поинтересовался Ситный, который в отличие от Русанова, приехавшего в чужой город, практически домой вернулся.

– Дык вот завтра в акурат и поглядишь, – заверил его Бабкин.

«Бывалые» засмеялись, а я вспомнил об одном не сделанном деле.

– Закончить чистку оружия! – распорядился я. – Данилыч, подготовь бумагу и… чем писать будешь. Горшенев, винтовку в пирамиду по-быстрому, и за мной!

Пров скоренько метнулся в оружейку, и… из той же оружеки вынес коробки с берцами. Ну, а как? Хранить где-то надо, а оружейка – место надёжное.

Хранить-то ладно, мерять нужно, только как? Я смотрел на Бабкина, сидевшего на лавке возле приготовившегося записывать Данилыча, и явственно видел серьёзную проблему. Вот так частенько бывает, когда пытаешься решить целую кучу задач одновременно, что-нибудь непременно забудешь. Посчитаешь само собой разумеющимся, и всё. Сколько всего я привёз Макарычу, Санычу почти полтелеги всяких медикаментов, ружья, пайки, боеприпасы к ним… в смысле к ружьям, берцы привёз, кроссовки, а про носки забыл. Ну, не носят здесь носки. Не носят. А на портянки ни берцы, ни кроссовки надевать не стоит. Точно вам говорю. У нас ещё на срочной слонёнок один попробовал берцы с портянками: только на двадцать метров и хватило. Это хорошо ещё не на марш-бросок он их напялил, а так – по казарме пройтись.

И вот что теперь делать?

Что-что, теперь до следующего раза. Придётся им пар по десять носков притащить. Или пусть в сапогах бегают?

Ну, пока-то пускай в сапогах, а там прояснится.

– Значит, так, – объявил я. – Примерка новой обуви отменяется до лучших времён. Сейчас, Данилыч, размести вновь прибывших и ужин организуй.

– Ужин на всех?

– На всех.

– И на господ сержантов?

– А они-то чем хуже? – удивился я.

Данилыч замялся:

– Дык… эта… Вашбродь, они вроде как сами…

– Данилыч, кончай пургу нести! – разозлился я. – Сказано на всех, значит на всех! Ну, вот разве что господин подпоручик… а остальных всех накормить! Господа сержанты теперь тоже входят в состав группы. Следовательно, должны быть поставлены на довольствие.

– Вашбродь, тодыть надобно из йих кого на старшинствО поставить! – проговорил Данилыч, чем немало меня озадачил.

– Чево??? Ты давай поточней изъясняйся. Чё у тебя опять не так?

Данилыч переглянулся с Ситным и Русановым и, приняв положение «смирно», его глаза, глядящие в пустоту, остекленели, бесстрастным голосом он произнёс когда-то давно заученные слова Артикля:

– Ежели в каком полку…

Далее довольно подробно, хотя и очень пространно, Данилыч поведал о возникшем затруднении и способах его разрешения. В сущности всё сводилось вот к чему: наше подразделение по численности личного состава тянуло разве что на карпоральство, с руководством которого мог справиться любой гефрайтор. У нас же столь неприлично малым отрядом командовал целый подпоручик. Сметанин тут же поправил Данилыча и сообщил бойцам новость о производстве меня в следующий чин досрочно. Это известие на несколько минут привело в восторг моих подчинённых.

Но это не меняло сути проблемы: карпоральством руководил офицер, целый поручик, ему подчинялся другой офицер, целый подпоручик, а помимо уже упомянутого выше гефрайтора имелось, целых три сержанта, старшинство между которыми и требовалось определить командиру, то есть мне. А! Нет! Не мне. Командиру полка, «али баталиона».

Жаль, конечно, что не роты, а то бы я у Спиридоныча вмиг всё оформил, но и так я особых препятствий не видел. Если уж мне Ватулин подпоручика для моих игр выделил, то с сержантами, полагаю, попроще будет. А пока:

– Значит так, – я обвёл глазами своё воинство. – Наш взвод, – слово «взвод» я выделил голосом. – Создаётся для особо важных… случаев. В нём всё будет по-другому, не как вы привыкли. В нём будут боевые группы и хозяйственная часть. Сейчас по моей просьбе в состав взвода включили всех тех, на кого, как я считаю, можно положиться. Все вы уже успели столкнуться нос к носу с шуралеями, а некоторые даже успешно воевали с ними.

– Вашброть! – подал голос Трофим. – Я с шуралеями ни это… не сталкивался и не воевал. Со мной тоды как быть?

– С тобой Кашин всё просто, – ответил я. – Тебя к нам во взвод сам капитан Синюхин порекомендовал. Сказал, что ты донесение проворней всех доставить можешь. Или обманул меня капитан?

– Никак нет, Вашброть! – выпятил грудь Трофим. – Чего другое можа и нет, а это могём!

– Ну, вот, с Кашиным разобрались, – с улыбкой произнёс я. – Теперь о других. Народу пока мало, это потому что бывалые люди всем нужны, не только нам, – я повернулся к Русанову. – А что, Егорыч, не хотел тебя майор Шкурин к нам отпускать?

– Знамо дело не хотел, – подтвердил мои слова сержант. – Да тока как он не отпустит, коды сам полковник приказал?

– Во-о-от, – назидательно подняв указующий перст к небу, произнёс я. – Бывалые всем нужны. Только на всех их не хватает, и приходится набирать небывалых.

Шутка успеха не возымела, и я продолжил как есть:

– Приходится из тех, кто остался, набирать лучших из лучших. Тех, кто хорошо бегает, метко стреляет, ну и, понятное дело, с соображалкой.

Тут народец повеселел, а я возобновил свою речь:

– Только это ещё не всё. Те, кто уже попал в группу, должны постоянно тренироваться.

Так, вот это словечко пока не всем знакомо:

– Постоянно учиться. Каждый день пробежки, стрельбы и пластунские ухватки.

– Вашброть! – воззвал ко мне Харитон. – А седни чего ж без ухваток-то?

А ведь, правда, сегодня занятий по рукопашке не было.

– Сейчас поправим! Взво-о-од!!! Форма одежды номер два. Голый торс. Прокопов, командуй!

Расслабившийся было личный состав, погрустнел. Среди общего кряхтения и оханья послышался голос Корягина:

– Вот шуралей тебя за язык потянул, Харитоха!

Я посмотрел на троицу новичков, которые даже с места не двинулись. Мне на ум пришла фраза из фильма «Звёздный десант», сейчас она как нельзя кстати подходила моменту:

– Обращаюсь к вновь прибывшим, – те сразу насторожились. – Правило у меня только одно: воюют все, никто не сдаётся. Кто струсит, того я пристрелю.

Их глаза, достигшие размера семнадцатирублёвой монеты, немало повеселили меня:

– Да шучу! Ну, как вы сдадитесь? Шуралеи же пленных не берут!

Они малость расслабились, а зря:

– Команда была принять форму одежды «голый торс»! Чё стоим? Кого ждём?

Причумевшему после рукомашества и дрыгоножества Сметанину я сказал:

– На послезавтра ничего не планируй.

– Опять занятия? – обречённо спросил он.

– Занятия у нас каждый день.

– А тогда что?

– Ну, как что?! Просто звание моё обмывать будем, только и делов.

Глава седьмая

Суббота прошла можно сказать штатно. Зарядка, стрельбы, чистка оружия, рукопашка. Потихоньку личный состав втягивается, новички не ропщут. Тем более что после обеда личному составу предстояло посетить Лукинскую баню. Опять же стрельба из только им доступного казнозарядного оружия сама по себе являлась компенсацией за тяготы и лишения нелёгкой пластунской службы.

Даже его благородие господин подпоручик, проникшись идеей необходимости наличия в группе доктора специального назначения, больше не удивлялся своему новому назначению.

В воскресенье – в неделю по-местному – те же самые зарядка стрельбы, чистка оружия. Махач сегодня проводить не стали, выходной всё-таки. Что удивительно, Спиридоныч ни вчера, ни сегодня не объявлялся. Он, конечно, командир и передо мной отчитываться не должен, но всё же интересно, чем это он таким занят, что даже на новую винтовку посмотреть не захотел?

Ну, будем надеяться, «вынос тела» капитан не пропустит.

Заранее предупреждённая Настасья Петровна устроила нам знатный пир. Я, само собой, тоже в стороне не остался. Коньяк, предусмотрительно захваченный из будущего, пошёл на ура. Особенно впечатлила людей этикетка с золотым тиснением. Опять же нет здесь столь крепких напитков, максимум двадцать градусов. Ну, может быть, двадцать пять, но это уж точно верхняя планка для местного алкоголя. А тут целых сорок! Местами сорок два.

Но это для мужчин, а женщинам – сладкие наливочки. Как они сами «определили»: на полыни и на вишнёвых косточках. «Мартини» и «Амаретто».