Мы на какое-то время отложим обсуждение причин, по которым селекционеры отбирают те или иные признаки, да и вообще решаются на создание новой породы. Главное в том, что выведение породы – это эволюционный процесс, в результате которого появляются животные с совершенно новыми характеристиками или новым сочетанием уже существующих характеристик. Поскольку все представители породы обладают генами, ответственными за эти характеристики, порода сохраняет своеобразие из поколения в поколение. Вот почему для заводчиков так важна родословная каждой отдельной особи: этот документ показывает, что многие поколения предков животного тоже были представителями этой породы и что оно, несомненно, унаследовало от них характерные признаки. Поэтому под породистой кошкой мы будем понимать кошку с родословной.

Однако большинство домашних кошек беспородные (в США, например, таких около 85 %; причем у собак этот показатель намного ниже – чуть менее половины). Чаще всего у нас дома живут именно такие кошки, их много в зоомагазинах и приютах для животных. Иногда в них намешаны гены разных пород, но чаще всего у них в роду нет ни одного чистокровного предка. Их объединяет только одно: все они домашние кошки. Сказав мне, что у вас дома живет короткошерстная кошечка, вы всего лишь сообщите, что у нее короткая шерсть. Но стоит вам упомянуть про породистую питомицу, скажем сингапурскую кошку, и я моментально пойму, как она выглядит и даже какие у нее повадки.

Для наших целей особое значение имеет тот факт, что большинство – свыше 90 % – домашних питомцев в США стерилизованы и поэтому не передают свои гены следующему поколению. Они тупик эволюции. Домашние кошки, которые живут с нами под одной крышей, произошли от общего предка – африканской степной кошки, – но лишь некоторые из них принимают участие в последующей эволюции вида.

Размножение беспородных кошек чаще всего происходит за пределами наших жилищ: в переулке, в лесу или на ферме – и при этом совершенно бесконтрольно. Кошки сами решают, кому из них и с кем скрещиваться. И никакой искусственной селекции. Не мы выбираем, кому из них продолжать свой род, а кому нет, а отсюда и никакого отбора по ценным для нас признакам.

Некоторые из этих кошек обитают вдали от людей и ни в чем от них не зависят. Они живут точно так же, как когда-то давно жили их дикие предки, и можно предположить, что естественный отбор помогает им оставаться собой и следовать той формуле, которая миллионы лет обеспечивала диким кошкам успешное выживание^[10].

И все же многие бездомные кошки обитают по соседству с людьми, взаимодействуют с нами и получают от нас пищу. И в этом случае мы можем говорить о целом ряде факторов селективного давления, которые, с одной стороны, поддерживают признаки, доставшиеся в наследство от диких предков, а с другой – поощряют развитие качеств, необходимых для сытого сосуществования с человеком.

Конечно, было бы лучше, если бы вместо голых предположений мы оперировали научными данными о том, как меняются эти кошки в процессе естественного отбора. Мы с вами увидим, что до сих пор число исследований, посвященных влиянию естественного отбора на таких кошек, было весьма скромным, но в скором будущем ситуация должна измениться.

В этом смысле кошки сейчас оказались на перепутье. Одна их часть осваивает новую эволюционную территорию, приносит необычное на вид потомство и вполне может считаться полностью одомашненной. Между тем для многих кошек жизнь почти ничем не отличается от того, как жили их предки: на лоне природы, под действием стихий, бок о бок с другими биологическими видами и в контакте с экосистемой. Поскольку никто не вмешивается в их личную жизнь, они сами определяют свое эволюционное будущее, и нет ничего удивительного, что они придерживаются стратегии диких кошек, проверенной временем. Промежуточная третья группа представляет собой компромиссный вариант: это бездомные кошки, которые адаптировались к превратностям уличной жизни, но при этом привыкли получать от нас пищу.

Эта книга рассказывает о том, как кошки дошли до этой эволюционной развилки. Мы рассмотрим, как под влиянием естественного и искусственного отбора в течение нескольких миллионов лет формировался и до сих пор формируется вид Felis catus, как кошки, в свою очередь, взаимодействуют с окружающим миром и что ждет их в будущем.

Все это замечательно, но почему я, эволюционный биолог, изучающий адаптивные механизмы у ящериц, вдруг взялся за написание такой книги? Признаюсь, я с раннего детства любил кошек, с тех самых пор, как пятилетним мальчуганом отправился вместе с мамой в приют при Обществе защиты животных в Миссури, чтобы взять оттуда сиамскую кошку в подарок отцу на день рождения. Я хорошо помню, как пытался загородить Тамми своими худенькими детскими ногами, когда папа, вернувшись с работы, вошел в кухню, но она мяукнула, выдав себя. С тех самых пор я без ума от кошек.

Несмотря на то что я решил стать эволюционным биологом, мне и в голову не приходило взяться за изучение кошек. Ведь они славятся скрытностью, а это отпугнет любого, кто хочет посвятить себя полевым исследованиям и наблюдениям за жизнью животных. С ящерицами в этом плане гораздо проще: их много, их легче найти, с ними проще работать и на природе, и в лаборатории. Я выбрал ящериц и не пожалел.

В самом начале карьеры я не проявлял большого научного интереса к кошкам, зато никогда не упускал возможности их погладить. У меня было такое впечатление, что кошки редко становятся объектом исследований, да и то в основном довольно скучных.

Оказывается, я ошибался. Несколько лет назад я узнал, что для изучения домашних кошек исследователи применяют те же методы, которыми мы с коллегами пользуемся при работе со львами, слонами, ящерицами и другими дикими животными: все от камер слежения и спутниковых навигаторов до секвенирования генома. Я был удивлен и восхищен. Кто бы мог подумать, что такое количество ученых занимается кошками, и уж тем более, что они так много узнали о природе братьев наших меньших.

А потом, скажу скромно, мне в голову пришла отличная мысль: проведу-ка я у студентов первого курса университета цикл занятий, посвященных науке о кошках. Я хотел увлечь их этой темой и, пока они думают, что изучают кошачьих, незаметно передать им передовые знания об экологии, генетике и эволюции.

Все сложилось как нельзя лучше. Ко мне на занятия записалось двенадцать замечательных гарвардских первокурсников. Мы пригласили к себе в гости египтолога с лекцией о древних кошках, посетили выставку кошек на мысе Код, познакомились с портретами кошек в Гарвардском художественном музее и на заре сходили покормить бродячих кошек рядом с заброшенными домами на юге Бостона. Мы столько всего о них узнали, а вдобавок студенты получили представление о том, как современные биологи исследуют биоразнообразие.

Но все это привело к неожиданным последствиям. Пока я посвящал студентов в науку при помощи кошек, я и сам не на шутку увлекся изучением этих животных.

Особое впечатление на меня произвело разнообразие современных пород кошек. Занимаясь ящерицами, я исследовал главным образом то, как в течение тысяч и даже миллионов лет от одного-единственного общего предка произошло огромное количество новых биологических видов, каждый из которых анатомически приспособлен к существованию в определенной среде (в науке это явление называется адаптивной радиацией). Поэтому я очень удивился, узнав, что кошки пришли к такому многообразию не за миллионы лет, а всего за несколько десятилетий.

В ноябре 1938 года в National Geographic вышла статья про кошек с фотографиями представителей персидской и сиамской пород, которые мало чем отличались друг от друга. Сегодня о них такого не скажешь. Всего за 85 лет сиамская порода из обыкновенной кошки с несколько угловатой головой превратилась в стройное, грациозное животное с удлиненным туловищем и мордочкой, похожей на наконечник копья. Будто бы кто-то взял ту самую сиамскую кошку с фотографии 1938 года и как следует потянул ее за нос. Персидские кошки, напротив, полностью лишились носа, став при этом плотнее и коренастее. Получается, всего за несколько десятилетий селекционеры перекроили внешность этих двух пород, сделав их полными противоположностями друг другу и при этом не похожими ни на одного из своих сородичей. Или возьмите, к примеру, коротколапых манчкинов. Если бы палеонтологи нашли ископаемые останки такой кошки, они вряд ли отнесли бы ее к виду Felis catus.

Иначе говоря, кошки являют собой прекрасный пример необыкновенно быстрой эволюционной диверсификации, которая достойна отдельного научного исследования. И хотя я по-прежнему посвящаю все свое рабочее время ящерицам, я взялся изучать кошек, чтобы выяснить, как они эволюционировали и эволюционируют, а также чтó благодаря им мы можем узнать об эволюционном процессе в целом.

Исследователи кошек черной завистью завидуют тем, кто работает с собаками. И неслучайно: собаки давно уже стали любимчиками научных сотрудников лабораторий и газетных репортеров, которые о них пишут. Если верить The New York Times, изучение собак находится в авангарде современной науки, в то время как знания о кошках застряли где-то на уровне Средневековья. Эксперименты с собаками действительно позволили ученым значительно продвинуться вперед в таких областях, как генетика. Но, несмотря на отсутствие повышенного внимания со стороны прессы, изучение кошек приносит не менее щедрые результаты не только на тех направлениях, что и работа с собаками, но и в других сферах, которых собачьи исследования еще не коснулись. Теперь во многом настало золотое время для научного изучения наших любимых питомцев. Благодаря чудесам передовых технологий новое поколение специалистов-айлурологов стремительно разоблачает кошачьи тайны^[11].

Результаты такой работы легли в основу этой книги. Чтобы понять современных кошек, нужно разобраться, где их родина, кто их предок, как они изменились и почему. Исследования в области археологии и генетики, наблюдения за поведением животных, спектральный анализ звуков и целый ряд других методов научной работы расскажут нам об эволюции кошек за последние 10 000 лет. Мы также узнаем о высокотехнологичных приборах, с помощью которых ученые наблюдают, как кошки взаимодействуют с окружающим их миром и что они делают, когда выходят за порог дома и скрываются в неизвестном направлении. Говоря обо всем этом, нельзя забывать и о здоровье природной среды, поэтому мы рассмотрим, какое влияние кошки оказывают на своих соседей по экосистеме и что с этим делать. И наконец, мы вернемся к вопросу о будущем кошек, о том, куда движется кошачья братия и какие перспективы ее ждут.

Кроме того, из этой книги вы узнаете много нового о жизни кошек. Конечно, при таком обилии книг, журналов и веб-сайтов, рассказывающих обо всем, что связано с кошками, у нас нет недостатка в информации. И все же меня как ученого огорчает, что порой бывает довольно сложно отделить мифы от реальности. Возьмите, к примеру, названия пород кошек. Неужели египетские мау – прямые потомки кошек, живших у фараонов? И в самом ли деле персидские, абиссинские, сиамские и балинезийские кошки названы так по месту происхождения породы?^[12]

Я не устаю удивляться тому, как ловко знатоки кошек объясняют все их чудачества с позиций эволюции. Неужели Мурзик приносит мертвых мышей к вам на подушку, чтобы развить у вас охотничьи навыки? Действительно ли при виде птиц за окном у кошек срабатывает рефлекс и они начинают клацать зубами, как если бы рвали добычу на части? И отчего это Барсик мнет вам живот лапками? Его поведение в равной степени умиляет и раздражает вас, но зачем он это делает? Проще простого навыдумывать целую кучу основанных на домыслах теорий об эволюционном происхождении многочисленных особенностей разных видов животных. Гораздо сложнее подтвердить правдоподобность таких догадок научными методами. Поэтому необходимо помнить, что наряду с имеющимися у нас знаниями об эволюционном пути кошек есть вещи, которые еще только предстоит открыть, и вопросы, на которые, вероятно, наука никогда не найдет ответа.