Эти папины слова Варя услышала, уже закрывая дверь своей комнаты. И они больно отозвались внутри, застряли тяжёлым неповоротливым комом. Как это – срубить берёзу? Убить Варино чудо-дерево? Наверное, папа это сгоряча.

Варя оперлась на подоконник. День сегодня неудачный. Не только из-за мамы с папой. Литературы сегодня не было, зато алгебры и геометрии целых четыре урока! На алгебре Варе никто не скажет, что она лучшая!

А ещё она целый день промучилась с положенным артом! Хотелось вернуться к Насмешнику, но она не знала, как увязать его образ с сегодняшней темой. Исчеркала половину блокнота, ничего не понравилось!

А рисовать надо! Вон, на улице темнеет уже! Она обещала. Инктобер есть инктобер.

Варя прислушалась. Родители всё ещё ругались.

Наверное, кроме артов нужно что-то ещё, чтобы её услышали. Чтобы посчитали человеком. А если она так и будет опускать глаза и замирать от каждого окрика – что толку?

Но пока всё по-старому.

Даже окно в доме напротив. Оно, как и раньше, было тёмным. Может, ей только показалось, что в прошлый раз там горел свет?

7 октября
Торжество

Марк – сын двоюродной сестры моего отца. Фух, пока этот «Дом-который-построили-Джек-и-родня» объяснишь, сам запутаешься. Он мой троюродный брат, получается.

До того как они осели неподалёку от нас, Хельга – тётка то есть – вела бурную и насыщенную жизнь. Однажды она увлеклась скандинавской культурой, ну и всё. Помешательство оказалось долговременным. Несколько лет она прожила в селении Рейкхольт, где жил знаменитый Снорри Стурлусон. Потом излазила Фарерские острова. Побывала в Гренландии. Хотела отправиться маршрутом Лейфа Эрикссона, но тут иссяк источник дохода. Она развелась с мужем – внезапно, непонятно, но очень шумно.

Вообще-то она Ольга. Просто в образе. Кажется, до сих пор.

Словом, Ольга-Хельга вернулась на историческую родину, купила сарай, в котором они поселились с Марком. Как-то восстановила его до состояния дома. Папа мой предлагал свою помощь, но она всё время отказывалась. Сама. Всё сама.

Я уже говорил, что ни её, ни Марка толком не знал. Но Марк, похоже, не в мать пошёл. Слишком разумный. Наверное, это потому, что хлебнул приключений в детские годы, так что на всю оставшуюся жизнь хватит.

И в то же время странный он. Местами наивный какой-то, шуток не слышит, элементарных вещей не знает. Но упорный, факт!

Он первым из нас нашёл работу. Сначала раздавал флаеры, потом устроился в кофейню окна мыть.

Вообще, его Хельга без помощи не оставляла. Да и мои родители нам на двоих, в общем, деньжат подкидывали, раз уж мы живём под одной крышей. Но он сам. Всё сам. Вот тут он как мать. Адски гордый.

Поначалу я с ним пару дней вместе постоял, пораздавал какие-то листочки пёстрые. Но понял, что это не моё. Людям не нравится, мне не нравится. Какой смысл?

Я слишком много думаю о деньгах. Ну а как иначе, если в них вся проблема? Сейчас я опять всё почти потратил. На припасы, на телефон и на унитаз этот ещё. Ай, ладно, придумаю что-нибудь.

Ну так вот. Хлеб насущный нам обеспечивали родители. А развлечения – это была наша забота. Моя, если точнее. Марк, я уже говорил, всё старался облегчить жизнь Хельге. Похвально, конечно.

Марк идеален во всём. Идеальный сын. Идеальный брат. Идеальный сосед, если разобраться. Но, как всегда бывает при столкновении с безупречностью, сначала тебя всё устраивает, а потом начинает адски бесить.

Но до того момента, когда Марк выбесил меня окончательно, прошло немало времени.

Кто ищет, тот всегда найдёт. Или его найдут. Вот так и со мной. Работу мечты мне подогнал однокурсник Валентин. Точнее, его брат Антон, руководивший интернет-магазином. Торговал всякой всячиной. Валёк и сам на брата работал. Предложил мне почти случайно, к слову пришлось. Я согласился. И стал продавать вейпы и ходовой парфюм.

Оказалось, ничего сложного. Валёк дал мне подробные инструкции, и я почти сразу оказался в теме.

Марк с подозрением ко всему этому отнёсся.

В первый же вечер, когда я разбирался со всеми приблудами к электронным сигаретам, учил наизусть названия, он сначала с любопытством слушал. Но когда я предложил ему заняться тем же, он подумал и покачал головой:

– Нет. И тебе не советую.

– Почему?

– Как-то подозрительно.

– Да брось! Всё чисто. Это же не наркотики. И даже не настоящие сигареты.

– Они вейпы детям продают.

– Совсем детям – не продают.

– Четырнадцать лет – тоже дети. Да и шестнадцать…

– Ну и что? Их проблемы. И родителей. Пусть лучше за ними смотрят. Я что, паспорт у каждого спрашивать должен?

– Вообще-то должен.

– Ладно, я понял. Остановимся на том, что ты не в деле.

Ну не любил я долгих разговоров. Особенно на тему морали и долга. Да было бы о чём рассуждать! Вейп – безобидная же штука!

Совмещать работу с учёбой, как обещал Валёк, получалось не очень. Может быть, первое время, пока я не въехал полностью. Правда, Валёк и сам далеко не каждую лекцию посещал. Хотя новичком в бизнесе брата уже не был.

Зато спустя две недели я появился перед Марком с пачкой купюр.

– Гуляем! – объявил я, кидая пачку на стол.

Брат готовился к очередному семинару. Увидев деньги, он поднял на меня глаза – большущие за стёклами очков. Я давно уговаривал его купить линзы, но он упорно отказывался.

Надо будет хоть очки годные ему подарить. Я в этот момент такой был радостный и гордый, что мне хотелось весь мир осчастливить. Ну или Марка хотя бы. Чего он! Сидит над своими тетрадками или работает до упаду. Разве это жизнь?

– Поздравляю, – неуверенно произнёс он.

– Пойдём в клуб, – позвал я. – Оторвёмся по полной?

Марк качнул головой:

– Заниматься надо.

– Да брось! Надо же отметить! Ну согласись, что это круто! Ты со своими листовками столько поднимаешь?

– Меньше, – признал Марк, опустив глаза.

Да, в этот момент я ощущал чистое торжество! Не так уж много этих моментов на самом деле!

В общем, я умотал веселиться, оставив брата сравнивать участь уборщика и контент-менеджера. Или зубрить лекции.

8 октября
Вопрос

Рука двигалась, бесцельно выводя на бумаге кривые линии. Очередная алгебра. И очередная минута позора.

«Выходи к доске, давай разберёмся вместе». Очаровательно! Может быть, с кем-то этот приём и работает, но точно не с Варей. Она, выходя к доске, слышит за спиной приглушённые смешки, обидные комментарии и думает не о верном решении, а о том, как поскорее нырнуть на своё одинокое место у окна.

Что делать? Рука вывела крупный знак вопроса.

Варя алгебру учила ощупью. Но это ведь не выход. Не та наука, пробелы в которой можно восполнить, просто прочитав пропущенный материал. Тут всё со всем связано. Как многоуровневый квест: пока не пройдёшь очередной этап, дальше хода нет. А если проберёшься окольными путями, тебя всё равно выкинут. Или будешь болтаться обманкой, пока самой не надоест.

Варя думала иногда, что, может быть, она не такая уж безнадёжно тупая. Может быть, если бы кто-нибудь ей попробовал объяснить… По-человечески, не ругая и не торопя…

Но это невозможно. На уроках вечная гонка. Варя едва успевает просто списать с доски. О том, чтобы спросить про непонятное, она даже подумать не смеет! Однажды попробовала после звонка – математичка одарила её таким взглядом, что Варя почувствовала себя ничтожным насекомым. Если бы это происходило на уроке, не миновать ей какого-нибудь язвительного замечания. А так – математичка просто заявила, что не может тратить время на объяснение элементарных вещей.

На индивидуальные занятия папа деньги тратить не собирался. Он считал, что репетиторы – это блажь. Школа даёт всё, что нужно, и в том, что Варя чего-то не понимает, она виновата сама.

Всё плохо. Такими темпами она завалит итоговую контрольную, папа разозлится и не станет её слушать. Никакая магия октября не поможет. Тогда всему конец.

«Всем уконец». Так бывает, когда быстро печатаешь и ставишь пробел не там, где нужно. Уконец. Для всех. Это, кажется, сильнее и надёжнее, чем просто конец. И до него не так уж много дней, как кажется.

Вчера она нарисовала что-то пышно-праздничное, сюжетное. Насмешнику нашлось место в самом углу картины. Варя без него обойтись не могла, но в общее торжество он не вписывался. Вот и она чувствовала себя лишней на общем празднике жизни.

Что делать?

Вопросы всегда тревожат. Как черви, бороздят мозг. Щекочут нервы. Вылезают наружу. Легче без них.

Урок закончился. Варя со вздохом перевернула лист блокнота, исчерченный тщедушными червячками-вопросами.

Дверь туалета захлопнулась перед самым Вариным носом. Как некстати одноклассницам вздумалось пошутить. В том, что это злая шутка, Варя не сомневалась: девчонки торопливо шмыгнули в туалет, как только увидели, что она приближается.

Она толкнула дверь, ни на что не надеясь.

– Занято! – прозвучало оттуда.

И смех.

Варя ушла бы, подождала следующей перемены. Но в туалет хотелось нестерпимо. Она забарабанила в дверь, уже со слезами на глазах. На другой этаж она не добежит, не успеет! Умолять, чтобы впустили? Бесполезно! Это их только позабавит.

Варя посмотрела в сторону мальчишечьего туалета. Оттуда не доносилось ни звука.

Она на всякий случай постучала. Никто не откликнулся.

Варя быстро скользнула внутрь, захлопнула дверь кабинки. В голове шумело, из-за стены доносились голоса девчонок.

Сделав свои дела, Варя с облегчением выдохнула. В висках всё ещё стучало. Она уже собиралась осторожно выйти, но тут послышались шаги, дверь скрипнула. Пришлось затаиться.

Кто-то вошёл, разговаривая по телефону.

Не кто-то, а Родион! Его голос Варя узнала бы из тысячи! Вот она попала!

– Да, в садик она ходить не будет. Может, временно, может, насовсем. А соседка только до трёх согласна, потом у неё дела. Ну какие-какие? Не знаю! Дела, и всё! Дальше я за сестрой должен присматривать, до самого вечера. С мелкими вообще геморрой, а у меня к тому же… Ты знаешь. Так не вовремя!

Варя замерла в своей кабинке. Конечно, было страшно, что её обнаружат в мужском туалете, вдвойне страшнее от того, кто обнаружит. Но подслушанный разговор делал её как будто ближе к Родиону. У него, оказывается, есть младшая сестра. И какие-то проблемы. Ну, проблемы-то у всех свои, а вот сестрёнка детсадовского возраста…

В класс Варя вернулась уже спокойная. Руки не дрожали, слёзы высохли. На девчонок она старалась не смотреть. Они при её появлении опять заржали – неужели догадались, ГДЕ она решила свои проблемы?

Урок едва начался, а Камиллу Валерьевну вызвали на какое-то срочное совещание.

– А давайте в «Три факта обо мне»? – предложил кто-то, когда все поняли, что совещание затянулось.

Игра известная. Ты сообщаешь три факта про себя. Два правдивых, третий ложный. Остальные угадывают, в чём ты соврал. Они играли так в пятом, что ли, классе, потом надоело. И вот сейчас игра неожиданно возродилась. Наверное, фактов прибавилось в биографиях, да и врать научились искуснее.

Варя в играх участия не принимала. Зато ей было интересно наблюдать за одноклассниками. Некоторые не ломали голову, что ляпнуть, – их легко было раскусить. «Я не люблю синий цвет» – Лара Морозова. Ага, как же, синее пальто, синяя блузка, даже носки – и те синие!

А некоторые заставляли подумать, ловко сбивали со следа. Полина Кузина сообщила, что увлечена историей русского народного костюма. Никто не усомнился – недавно проект по этой теме защищала. Оказалось – нет, просто взяла готовый материал, а вообще это её ни капли не интересует, она по уши в корейцах, слушает кей-поп, смотрит дорамы и даже берёт уроки корейского.

Или вот Арсений Якушкин. Так подробно описывал, как готовят пчёл к зимовке, что все поверили: он по-настоящему это делал. Оказалось – изучал в теории, а факт ложный.