Задрав рукав, демонстрирует гусиную кожу на предплечье, как будто я могу ей не поверить. В Матвее правда есть что-то пугающее, тёмное, отталкивающее. И это не показушный образ для привлечения девушек, в этом вся его суть.

– Ты просто замёрзла, – улыбаюсь я, стараясь поскорее забыть инцидент с неприятным парнем. – На вечеринке ты вела себя очень смело. Полезла нас разнимать. Неужели думала, он меня ударит?

– Нет, я беспокоилась не об этом. Вы так смотрели друг на друга, что казалось, вот-вот поцелуетесь. Прости, но я, как твоя лучшая подруга, должна была предостеречь тебя от ошибки, – говорит Тая и прыскает со смеху в ворот своей куртки.

– Вот спасибо, – тоже смеюсь. – Ты настоящий друг.

Подняв глаза к небу, безошибочно отыскиваю квартиру на верхнем этаже элитной высотки. Даже сейчас, пока мы стоим у подъезда в ожидании брата, до ушей долетают резкие биты музыки и периодические взрывы громкого хохота. Веселье в самом разгаре.

Надеюсь, соседям вскоре это надоест, и они вызовут полицию.

И первым заберут Громова. По его расширенным зрачкам и немного смазанным движениям легко угадывается, что он находится под «чем-то» или сильно возбуждён. Нет, это просто смешно. Не мог же он так среагировать на меня?

Я видела девушек, соответствующих его вкусу, и ложных иллюзий не питаю. Взять ту блондинку из красного “миника”, умело засовывающую язык в его рот. Не оберемённое интеллектом лицо, зато очень красивое, а фигуре позавидует любая из моделей с показов “Виктории Сикрет”. Вот такие обычно нравятся парням вроде Матвея Громова. А такие, как я, ждут в стороне, когда появится прекрасный принц с желанием поцеловать Жабу.

– Где там твой брат? – хнычет подруга, когда очередной порыв ветра холодным потоком ударяет нам в лицо.

Поворачиваюсь к нему спиной и набираю Савву.

В любой другой ситуации я бы сама развезла нас по домам. Но моя старушка “кия”, пострадавшая в ДТП с “миником”, уже несколько дней находится в автосервисе на окраине города. Пришлось поискать сносное место для ремонта как можно дальше от центра города и прилегающих к нему кварталов.

Моя семья до сих пор не в курсе, что я попала в аварию и теперь меняю бампер. А если бы узнали… Шуму бы поднялось! Посадили бы под домашний арест, лишив интернета, а это самое страшное! Мама схватилась бы за сердце и заплакала. Братья до пенсии потешались бы над этой историей. А папа, сдвинув прямоугольные очки на нос, с важным видом произнёс бы: “Я же говорил! Валерии ничего доверять нельзя. Хорошо, что в медицинский не пошла, в её руках скальпель превратился бы в разделочный нож”.

На самом деле папа до сих пор не может смириться, что я прервала врачебную династию Ясных и выбрала другую профессию.

Гудки идут, но брат не берёт  трубку. Раздумываю, пора ли уже разражаться по этому поводу, когда рядом останавливается серая “тойота”, ослепляя подмигивающими фарами.

– Золушки, карета подана! Все туфельки и прочая одежда при вас? – Из окна высовывается лохматая голова самого младшего из моих старших братьев.

– Слишком холодно раздеваться, – стуча зубами, говорит Тая.

Забирается на заднее сиденье и зажимает замерзшие красные ладони между коленями.

– Тая, там толстовка где-то моя валяется. Чистая.  Надевай, не стесняйся. А то такая синюшная, вместо дома того гляди в морг повезу.

– Ха-ха, – саркастически смеётся Тая, совсем не оценив шутку. – Очень смешно.

Игнорируя моего брата, хмуро смотрит на меня. Пожимаю плечами. К шуткам моей семьи нужно привыкнуть.

– Это профессиональный юмор. Вот Лерка понимает. Ей приходится.

– Часто ты в морге бывал, стоматолог? – Толкаю Савву в грудь.

Широко распахнув глаза, молча предлагаю сменить тему или заткнуться.

– Что-то лица у вас невеселые. Рассмешить хотел, – хмыкает Савва, переводя с меня на Таю заинтересованный взгляд. – Вечеринка не оправдала ваших планов? Никого не подцепили?

– Как будто мы шли туда за этим, – бормочу, защелкивая ремень безопасности.

– Веселье было немного испорчено. Твоя сестра нажила себе врага, – кивает в мою сторону Тая, на что я невинно округляю глаза и виновато улыбаюсь.

– Вас кто-то обидел? – хмурится брат и тянется к своему ремню, словно в случае положительного ответа отстегнёт его и в одиночку пойдет разбираться с обидчиками.

– Нет-нет, – спешно даёт заднюю Тая. – Спасибо за кофту, очень тёплая.

Подруга скидывает куртку и натягивает на себя толстовку. Выпускает волосы наружу и благодарно улыбается Савве.

Он застывает и несколько секунд таращится на неё, приоткрыв рот. Закатив глаза, ещё раз толкаю его. Пусть приходит в себя, и поживее.

– Поехали уже домой.

Сдёргиваю с головы капюшон и откидываюсь на спинку сиденья.

Меня всё ещё немного потряхивает от стычки с Громовым. Пытаюсь расслабиться. В салоне машины тепло, климат-контроль настроен на подогрев и приятно обдувает кожу.  Пахнет свежесваренным кофе и едой.

Верчу головой, пока не замечаю на приборной панели несколько пластиковых стаканчиков и пакет.

– Ты купил нам поесть? – удивлённо приподнимаю брови.

– Смотался за лучшей шаурмой в городе. Меня после таких вот вечеринок всегда на хавчик пробивает. Тая-Таюша, ты чего как неродная, угощайся. Или не ешь такое? Извини, салата “Айсберг” в меню не было.

– Ем!

Савва протягивает Колесовой пакет с шаурмой, и она, вежливо улыбнувшись, запускает туда руку. Подмигиваю подруге и тоже беру порцию.

– Савушка, ты чудо. Мой самый любимый брат, – говорю ласково и почти не лукавлю.

Из троих старших братьев с Саввой я общаюсь ближе всего. Может, потому, что у нас самая маленькая разница в возрасте. Или потому, что мы жили в одной комнате десять лет и спали на одной двухярусной кровати. Или потому, что он менее занудный из всех. И единственный, кто поддержал меня в решении поступить учиться туда, куда хотелось мне, а не родителям.

Подкидываем Таю до дома и ждем, когда зайдет в подъезд, а после и еще немного. Савва пригнувшись к рулю, всматривается в модную шестнадцатиэтажку, выросшую на месте старого частного сектора в центре. Раньше здесь цвели яблоневые и вишнёвые сады, а теперь развернулся огромный новый жилой квартал. С детскими, спортивными и для выгула собак площадками.

– Можешь спросить меня, где ее окна, – говорю я, чуть насмешливо, следя за реакцией брата. – А еще номер квартиры и телефона. Если нужно я поделюсь информацией, я не жадная

Встрепенувшись, он, откидывается на спинку сиденья и заводит мотор. Выезжаем со двора намного быстрее, чем ехали до дома Таи мы буквально ползли как черепахи. Подруга даже успела задремать.

– Я просто хотел проконтролировать, что она добралась до дома, – чуть помедлив произносит Савва. – Знаешь я чувствую некую ответственность, забирая с вечеринки подругу сестры.

– Ты пялился на окна, высчитывая какое загорится.

– Неправда.

– Пра…

– Захлопнись, мелкий-Шерлок. Кто-то пересмотрел детективов и теперь мнит себя экспертом?

– Ты так забавно злишься, – хихикаю и щипаю брата за руку, он посылает в мою сторону сердитый взгляд. – Но ты за-пал на Таю. Глупо это отрицать.

– А что по твоему личному мнению будет умно?

– Умно, будет пригласить ее на свидание. А то так и будешь, только слюни пускать на нашу красотку, пока ее кто-то не заграбастает в свои лапы и не уведет прямо у тебя из-под носа. Ты же знаешь девчонки всегда предпочитают решительных парней, а не тихонь… На вечеринке она присмотрела себе одного. Эй! Поаккуратнее!

Машина резко тормозит на парковке перед нашим домом и меня кидает вперед, ремень безопасности сдерживает и спасает мой лоб от встречи с приборной панелью.

Перестаю улыбаться и смотрю на брата.

– Совсем с ума сошел?

Савва явно не в духе, и я искренне не понимаю, что его разозлило в моих словах. Он сжимает двумя руками руль с такой силой, что даже в темноте вижу, как белеют костяшки его пальцем. Наш семейный стоматолог страшен в гневе, ругаться с ним никто не любит. А я и вообще не помню, когда мы ссорились последний раз.

Злить намеренно его не планировала, просто хотела поддеть и рассмешить. Я шутила! Неужели ему так сильно нравится моя подруга? Никогда не видела его с девушкой или подругой. По крайней мере брат никого не приводил в дом и не с кем нас не знакомил. Да и с Таей они пересекались всего пару раз. И что сразу влюбился?

Прям как Эдвард Каллен в свою не особо прекрасную Беллу из Сумерек. По этой истории любви сходили с ума все мои одноклассницы.

«Ты мой личный сорт героина». 

Как вспомню, сразу возникает рвотный рефлекс.

Я буду скептиком если скажу, что не верю в любовь с первого взгляда? Родство душ и все такое.

Как-то еще девятом классе, когда половое созревание и гормоны, начали сносить голову всем окружающим я залезла в интернет и детально осведомилась о том, что такое «любовь»,

– Вылазь и чеши в квартиру, – не поворачивая головы произносит Савва.

– А ты?

– Покатаюсь.

– Боже, какие мы нежные, – закатываю глаза и дергаю дверную ручку.

– Дверцей не хлопай.

– Слушаю и повинуюсь. Долго не гуляй, – бросаю через плечо и вываливаюсь на улицу, где моросит мелкий дождик.

Набросив капюшон на голову, бегу в сторону дома. За спиной раздается визг шин. Невесело усмехаюсь. Значит брат ждал пока Тая зайдет в подъезд и даже караулил, в каком окне загорится свет, а до того, как доберется до квартиры его сестра ему нет никакого дела.

А может меня в лифте поджидает маньяк с ножом и тряпочкой хлороформа?

Вот поэтому я всегда хожу пешком. Даже на наш седьмой этаж.

Открываю дверь своим ключом и захожу в прихожую. Если есть кто-то дома, то встречать меня никто не спешит. Разуваюсь и заворачиваю в ванну, заглядывая по пути в кабинет отца.

Он сидит перед ноутбуком, задумчиво уставившись в одну точку. Прямоугольные очки спущены на кончик носа, а руки сложены в замок под подбородком. Из динамика компьютера доносится речь на английском. В медицинской терминологии я не сильна, но понимаю, что папа слушает что-то по работе. Лекцию или запись какого-нибудь иностранного форума, на который сам не успел попасть.

Хочу уже тихо выскользнуть, но родитель переводит на меня взгляд. Уголки его губ приподнимаются, а около усталых глаз появляются лучики морщинки. Он уже не молод и давно мог позволить себе выйти на пенсию, оставив хирургию и больше времени проводить на природе и рыбалке, на которой до этого он не так уж часто и бывал.

– Вернулись уже? – спрашивает папа, посмотрев на наручные часы, удивленно присвистывает. – Позднова-то.

– Детское время, пап. Савва поехал покататься. А мама дома?

– Уже легла. Хочешь посидеть со мной? – интересуется отец, указывая на стул напротив. – Расскажешь, как у тебя дела с твоей любимой начертательной геометрией. Может я усну побыстрее.

– Смешно, – кривлю губы, понимая, что папа просто шутит.

Мнусь на пороге в нерешительности. Через пару метров меня ждет уютная постель в собственной комнате, остывший чай с мятой и поставленная на паузу серия про Чикатило.

А потом меня внезапно осеняет:

– Может быть лучше ты мне расскажешь страшилку на ночь? – произношу я и прикрываю за собой дверь.

Опускаюсь в кресло, подбирая под себя ноги.

Папа с интересом на меня поглядывает. Я редко интересуюсь его работой, можно сказать вообще ничего не спрашиваю. С того самого момента, когда в пять двенадцать лет получила открытый перелом руку, и решила, что вид фонтанирующей из раны крови, точно не то что я хочу видеть каждый день своей жизни когда вырасту. С химией отношения у меня тоже сразу не сложились.

– Сегодня в больнице не было ничего интересного, дочь, – улыбаясь произносит папа.

Снимает очки и закрывает ноутбук. Показывая, что он весь во внимании.