– И остается вопрос на миллион долларов… Куда они делись, когда покинули этот зал? Как только витрину разбили, весь музей перекрыли. Джха говорит, что всех, кто был в музее, задержали и обыскали. Каждый угол прошли с металлоискателем. Он, может, и болван, но я уверен: если бы корона была на территории музея, он бы ее нашел.

– Куда же испарились грабители?

– Это большая загадка. Может, зададим этот вопрос их сообщнику из музея, когда его отыщем?

Чопра стал вспоминать предыдущий вечер. Мотор его памяти зажужжал, фокусируясь на лицах людей, которые окружали его в галерее. Учитывая, что за раз пускали только двадцать посетителей, он сделал вывод, что в зале находилось двадцать три человека, включая двух бифитеров и экскурсовода Кочара. Вспомнил, как услышал хлопки и увидел быстро расползающееся облако газа. На этом все оборвалось – пока он постепенно не пришел в себя, зарывшись лицом в красный ковер, на котором потерял сознание. Как он ошалело озирался, когда его взгляду предстало на первый взгляд непостижимое зрелище – разбитая витрина. Затем чьи-то грубые руки подняли его, когда охранники «Форс Ван» хлынули в галерею сквозь дыру в двери.

Он поставил пленку воспоминаний на паузу и перемотал назад.

Он вспомнил, как заходил в галерею, рядом шелестело шелковое сари Поппи, в ноздри ударил шлейф ее духов. Он вспомнил затянутый рассказ Кочара, скучающие лица бифитеров, когда они думали, что на них никто не смотрит. Вспомнил, как листал путеводитель и нагнулся, чтобы поближе разглядеть «Кохинур»…

И внезапно в голове его возникло лицо человека, которого он узнал за мгновение до взрыва. Вместе с лицом из глубочайшей ямы памяти вынырнуло и имя.

Булбул Канодия.

* * *

Чопре нужно было повидать еще одного человека до ухода из музея.

Кабинет директора музея располагался на втором этаже восточного крыла здания за галереей кураторов. Он постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа.

Профессор П. К. Патнагар сидел за тиковым столом, обхватив голову руками.

На самом столе творился бумажный апокалипсис. На углах, опасно накренившись, покачивались башни томов в кожаных переплетах. С белых стен грозно смотрели дипломы и сертификаты в рамках. Сверху громко трещал потолочный вентилятор. Измученного вида помощник в очках на серебряной цепочке кружил вокруг профессора, как встревоженный мотылек.

– Но, сэр, я ведь его спросил. Мистер Джха повел себя очень грубо! Он сказал, что, если еще раз я попадусь ему на глаза, он меня арестует, подвесит в камере вверх тормашками и будет бить по пяткам!

– Я же говорил тебе, Гаеквад. Ведь говорил же? Говорил, что ничего путного из этого не выйдет!

– Но, сэр, я точно помню, как вы говорили, что выставка драгоценностей короны откроет музею новые возможно…

– Нам конец, Гаеквад, нам конец! Почему ты посоветовал мне согласиться на это безумие? Ты безмозглый идиот, первостатейный тупица!

– Но, сэр, это же вы…

– Гаеквад, у меня голова разболелась. Принеси мне воды с лаймом.

Измученный помощник, казалось, хотел начать спорить, но лишь кивнул. Он поспешно вышел из кабинета, оставив Чопру наедине с подавленным ученым.

Чопра покашлял.

– Профессор Патнагар?

Профессор поднял голову. У него был высокий выпуклый лоб с залысинами, как у Шекспира, с зачесанным поперек него пучком седых волос разной длины. Обвисшие усы болтались над влажными губами.

Патнагар встал. Его тело походило на груду вешалок, облаченных в костюм на несколько размеров больше.

– Кто вы? – взбеленился он. – Один из этих мордоворотов Джха? Мне больше нечего вам сказать. Я вам не карманник с Чор-Базара. Я бакалавр, магистр, доктор философии, член Индийского королевского общества и бывший гендиректор индийского управления по вопросам археологии. Я выпускник университета Гувахати и почетный профессор Ливанского института человечества. Я член Королевского географического общества в Лондоне. Я написал три книги, сэр, и одну из них даже опубликовали. Так что не думайте, что можете припугнуть меня. Я рассказал уже все, что знаю. С сухого леса листья не соберешь, любезный. Я все сказал.

– Профессор, я не связан с Джха и его спецподразделением «Форс Ван». Моя фамилия Чопра, я самостоятельно расследую похищение короны. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Вопросы! Опять вопросы! – вышел из себя Патнагар. – Вся моя жизнь свелась к вопросам. Сначала бесконечные допросы от Джха. Потом журналисты! Это что, сезон охоты на честного человека, сэр? Вы хоть знаете, что я не могу и шагу ступить из этих стен! Эти падальщики из прессы ждут меня не дождутся. Они уже лагерь разбили у моего дома. Не успокоятся, пока не отгрызут последний кусок плоти с моих костей. И все ради чего? Я ученый. Я не вожусь с похитителями драгоценностей и не знаю, где эта ваша чертова корона.

– Я хотел спросить у вас не о короне, профессор. Мне нужно узнать, нанимали ли вы новых сотрудников после того, как объявили о выставке в музее?

Блестящий лоб Патнагара исказился от ужаса.

– Вы подозреваете, что кто-то из моих сотрудников нечист на руку? Это, кажется, называется «свой человек»?

Чопра кивнул.

– Этого не может быть! Всех тщательно проверяли.

– И все-таки…

– Что ж, вам нужно обратиться в отдел кадров, но в последнее время мы наняли немало новых сотрудников. Понимаете, годами нами пренебрегали, но когда в Нью-Дели одобрили выставку в нашем музее, им пришлось раскошелиться. Музей должен был стать лицом Индии, сэр. Сверкающим образом нашего древнего наследия. Настоящим сокровищем, ценным самим по себе. Великолепные кадры для иностранных кинохроник, понимаете ли.

– Да, сэр, понимаю. Можете ли вы поручить отделу кадров выдать мне список людей, которые начали здесь работать после объявления о выставке?

За Чопрой открылась дверь, показался измученный ассистент со стаканом воды с лаймом, который он протянул профессору.

Патнагар рухнул в кресло и угрюмо уставился на листик мяты, плавающий в стакане.

– Я правда верил, что выставка даст музею вторую жизнь. Нынешняя молодежь вообще не ценит прошлое. Эти дети даже не подозревают, какое у нас удивительное культурное наследие. Да если бы они могли оторваться от своих масала-фильмов^[8], ночных клубов и прочей лабуды! И с каждым днем их память становится все короче. Представляете, на днях я слышал, как один малолетний балбес спрашивал у друга, почему все так повернуты на «маленьком лысом парне в простыне»? Вот до чего мы докатились? Это цена за превращение в сверхдержаву? Ах, какой грандиозный корабль дураков!

– Профессор?

Патнагар махнул рукой в сторону помощника.

– Гаеквад сделает все, что нужно.

* * *

Чопра вернулся в главную галерею и увидел, что вокруг Ганеши собралась толпа криминалистов МакТэвиша и все над чем-то смеялись. Когда он подошел поближе, толпа расступилась.

Ганеша сидел на мраморном полу перед восковым королевским семейством. Его хобот обвивал голову принца Чарльза.

Чопра посмотрел наверх и убедился, что восковой принц Уэльский был жестоко обезглавлен.

– Ганеша! – сурово сказал он.

– Расслабьтесь, Чопра, это случайно. Не стоит заморачиваться!

Он повернулся и увидел, что к нему стремительно приближается МакТэвиш. Рыжеволосый мужчина потягивал колу из банки.

– Ваш маленький звереныш хотел получше изучить лицо красавчика принца Чарльза. Но малыш не рассчитал силенок.

МакТэвиш поравнялся с Чопрой, и лицо его вдруг стало серьезным.

– Кстати, я только что взглянул на список посетителей, которые присутствовали в галерее Тата в момент ограбления. Представьте, как я удивился, обнаружив там некоего А. Чопру. Почему вы не сказали, что были там в момент происшествия?

– А вы не спрашивали.

МакТэвиш скривился.

– Чопра, я человек прямолинейный. Но если хотите валять дурака, я тоже начну. Например, попрошу дружбанов из «Форс Ван» еще раз взглянуть на удостоверение, которое вы мне показали. Или попрошу отдать мне вот эти бумажки, что вы держите в руке.

Чопра пристально смотрел на МакТэвиша, чувствуя, что кровь прилила к щекам. Затем он кивнул.

– Вы правы. Мне стоило сразу сказать. Извините.

МакТэвиш грозно взглянул на Чопру и расплылся в улыбке:

– Извинения приняты. А теперь скажите мне вот что… я посмотрел протокол вчерашних допросов. Несколько посетителей галереи сказали, что слышали высокочастотный визг, прежде чем потеряли сознание. Вы тоже его слышали? Вы не упоминали о нем в допросе Джха.

Чопра понял, что криминалист прав. Он забыл про странный звук, который услышал, когда его уже окутало облако газа, звук, от которого свело зубы и зачесались ладони.

– Да, вы правы, я тоже его слышал. А что? Это важно?

– Может быть. У меня есть одна гипотеза.

Повисла пауза, мужчины оценивающе разглядывали друг друга.

– Знаете, Чопра, как говорил мой папаша, вы темная лошадка, – наконец произнес МакТэвиш.

Чопра нахмурился.

– В каком смысле?

– Я не понимаю, что у вас на уме, – шотландец с причмокиванием отхлебнул из банки. – Слышали о Скунском камне?

Чопра покачал головой.

– Веками его использовали при коронации шотландских королей, но в XIII веке англичане его утащили. Почти семь столетий они держали камень у себя. Но в конце концов им пришлось его вернуть. Вот, кажется, и ваш «Кохинур» вернулся домой. Как бы то ни было, не думаю, что когда-нибудь он покинет эти берега.

Самая редкая ртица в мире

Чопра возвращался по пробкам, и мозг его тщательно обрабатывал бездну новой информации, которую он получил. Он знал, что когда МакТэвиш поделится своими открытиями с Рао и Бомбертоном, они сделают тот же вывод, что и Чопра. Они начнут искать подставного сотрудника музея. Довольно быстро они получат от отдела кадров тот же список, что и он.

Чопра понимал, что если Рао станет применять свои обычные методы, то рано или поздно кто-то признается в краже вне зависимости от того, совершал ли он на самом деле преступление. И в результате либо они выйдут на настоящих преступников, либо Рао просто принудит кого-то оклеветать Гаревала.

Ради славы заместитель комиссара Рао ни перед чем не остановится. Но был и другой момент.

Чопра был уверен, что видел в галерее Тата Булбула Канодию. Пока он не знал, как именно он связан с ограблением, да и связан ли вообще.

Однако у него была веская причина подозревать его.

Больше десяти лет назад Чопра арестовал Канодию. Тот управлял магазинчиком украшений в особой экономической зоне Санта-Круз неподалеку от участка Сахар. До Чопры дошли слухи, что Канодия уже не просто торговец драгоценностями, а еще и мелкий скупщик украденных украшений. Чопра сразу же начал расследование.

За этим последовал арест, Канодию приговорили к двум годам тюрьмы. С тех пор Чопра ничего о нем не слышал. Канодия был лишь очередным преступником, которого он поставил на барахлящий конвейер индийского правосудия.

Но теперь ему нужно было выяснить о Булбуле все. Он не сомневался, что Рао и Бомбертон проверят всех, кто находился в галерее в момент ограбления. Тогда сразу вскроется и прошлое Канодии. Чопра хотел разобраться с Канодией до того, как Рао до него доберется. Он хотел допросить Булбула, глядя ему в глаза. Он верил, что сможет понять, лжет ли тот или говорит правду. И надеялся, что так выяснит, участвовал ли в этом Гаревал.

Но сначала ему нужно было выяснить, что происходило с продавцом ювелирных изделий после того, как их дороги последний раз пересеклись. Ему нужно было достать старое дело Канодии и свежие сведения о нем. А с этим мог помочь его прежний помощник младший инспектор Рангвалла.