Мы подошли к кабинету заведующей, около которого столпились работники. Они заметили нас и расступились. Когда я оказалась у открытой двери, то заметила внутри полицейских и плачущую медсестру, обвинившую меня в краже.

– А вот и пострадавшая, – заметив меня, произнес один из офицеров.

Я не сразу поняла, что он имеет ввиду меня, но мужчина продолжил:

– Ну что, госпожа Озаки, будете подавать судебный иск за клевету на Эмелию Тахмаси?

Я плохо соображала, что происходит. Посмотрела на Рустама, который стоял рядом со мной, затем снова на Эмелию. Она лила слезы и повторяла:

– Нет-нет, я не могу. Не могу потерять работу.

– При желании вы можете привлечь к ответственности администрацию этого учреждения, – игнорируя её, офицер вновь обратился ко мне, а потом перевел строгий взгляд на заведующую и сказал: – Вы тоже ответственны за случившееся. В первую очередь вам необходимо было проверить запись с камер, а уже потом выдвигать обвинение.

Он повернул ноутбук, который был перед ним, в мою сторону. Я увидела на экране Эмелию со своим кошельком в руках. Она стояла возле моего рюкзака.

– Да, я виновата, – утвердительно кивнула заведующая. – Мы так давно не просматривали записи, что я и не вспомнила о камерах.

– Пусть госпожа Озаки решает, как поступить. Она имеет полное право заявить на вас.

Заведующая побледнела после слов офицера.

– Простите, Дамла, мы обвинили вас, не разобравшись во всем. Но кто же знал, на что способна Эмелия? – она покачала головой. – Подкинуть кошелек в чужую сумку, а потом поднять шумиху и обвинить невиновного в краже…

Меня повергло в шок от осознания происходящего. Я не видела в комнате для персонала камер и до сих пор была уверена, что они установлены только в коридорах. За спиной слышались оханье и шушуканье работников.

– Что вы все тут собрались, приступайте к своим обязанностям! – сердито произнесла заведующая.

– Почему вы так поступили? Какой у вас мотив? – обратился офицер к Эмелии.

– Это женщина плохо обращалась с одной из подопечных, а Дамла стала свидетелем этого, – произнес Рустам, взяв инициативу в свои руки. – Вот и вся причина. Мы не станем подавать в суд только при одном условии, если ее уволят по статье. Таких нельзя допускать до работы с уязвимыми людьми.

После его слов и этого «мы» – впала в ступор. Я смотрела на Рустама и не могла поверить, что он защищает меня.

Что не так с этим человеком?

Казалось, что мой мозг сейчас раскрошится.

– А таких, как она, можно? – зло произнесла медсестра, вскочив на ноги. – Она сидела в тюрьме за убий…

Женщина не успела договорить. Она встретилась с холодным взглядом Рустама и замолчала. Я прикрыла глаза. По моей спине прокатился озноб. Я ни на секунду не забывала, кто я такая и что сделала. Но слышать об этом от кого-то постороннего в присутствии Рустама было невыносимо больно.

– Эмелия! – воскликнула заведующая. – Ты уволена! Другого исхода и быть не может!

Медсестра села обратно и вновь заплакала. Ее слезы не вызывали жалости, они казались наигранными.

По разговору, завязавшемуся между Рустамом и полицейским, я поняла, что именно Низами рассказал им про камеры и настоял, чтобы они просмотрели их.

Заведующая еще не раз извинилась передо мной и сообщила, что я могу продолжать посещать их учреждение в рамках социальной помощи, а ещё напомнила про свое предложение о работе. Я отказалась и сказала, что уже нашла другую вакансию. Но была рада возможности бывать в «Пристанище».

Все обвинения с меня сняты, и никто больше не будет думать, что я воровка!

Обратно мы с Рустамом возвращались в полной тишине. Всю дорогу я думала, что сказать ему, но не находила слов. Я не знала, откуда он узнал про камеры и почему был так уверен в моей невиновности.

Он довез меня до дома и сразу уехал. Я так и не смогла заставить себя поблагодарить его за помощь. Решила, что сделаю это вечером. Приготовила его любимые блюда и закуски из списка, что написала Луиза, и накрыла стол к его возвращению. Но он не появился той ночью, и в два последующих дня – тоже.

Это было странно. Я несколько раз набирала ему сообщение. Хотела узнать, когда он вернётся, но не отправляла. Решила, что у него может быть женщина, у которой он и остаётся.

Я ведь не его жена, а всего лишь домработница…

Когда Рустам появился спустя три дня, мне хотелось спросить, все ли у него в порядке. Но я сдержала своё любопытство.

Меня не должно волновать, где он был все это время и почему не возвращался домой. Я всего-навсего работаю на него, черт возьми!

И с этой установкой я и продолжала выполнять свои обязанности по сей день. Никаких личных вопросов, соблюдение границ и чёткое понимание, кто есть кто.

Я возвращаюсь с «Пристанища» и удивляюсь, увидев машину Рустама возле дома. Сегодня он вернулся намного раньше обычного.

Он встречает меня, когда я вхожу в гостиную. По его влажным волосам и голому торсу понимаю, что он только что вышел из душа.

– Здравствуйте, – приветствую его и отвожу взгляд в сторону Куно. – Привет, боец, – смеюсь, когда доберман выбежал из другой комнаты, услышав мой голос.

Присаживаюсь перед ним и поглаживаю его черную блестящую шерсть.

– Привет, – отвечает Рустам хмуро, берет футболку с дивана и быстро натягивает на себя.

Видимо, он тоже не ждал моего скорого возвращения или вовсе забыл, что я работаю на него.

– Извините, я не думала, что вы будете так рано. Мне накрыть на стол сейчас или попозже?

Очень непривычно видеть его в обычном домашнем образе: в спортивных штанах и футболке.

– Тебе пора определиться, как ко мне обращаться, Дамла. На «Ты» или на «Вы», – говорит он с кривой усмешкой.

– Как прикажите, – отвечаю покорно. – Так что насчет ужина? Вы предпочитаете сейчас или позже?

– Я предпочитаю, чтобы у меня дома ко мне обращались на «Ты».

Я мысленно перевожу дыхание. Как прикажите соблюдать дистанцию с этим человеком?

– Я – обслуживающий персонал, вы – мой работодатель. Мне комфортнее на «Вы».

Он смотрит на меня цепким взглядом. Мне становится неуютно, хочется куда-то деть себя, только бы не подвергаться внимательному изучению его глаз.

– Я вот думаю, не был ли я пьян, когда согласился, чтобы ты стала моей домработницей? – уводя глаза в сторону, спрашивает он.

– Что скажете насчет ужина? – оставляя без внимания его самоиронию, вновь спрашиваю я.

– Скажу, что я сейчас собираюсь на прогулку с Куно и предлагаю тебе составить нам компанию.

– Простите? – шокировано смотрю на него.

– У тебя проблемы со слухом? – он подходит настолько близко, что мне приходится запрокинуть голову назад. – Повторяю. Я хочу, чтобы ты составила нам с Куно компанию.

Я продолжаю пребывать в ступоре. Вроде ничего сверхъестественного он не предлагает, но меня смущает его желание отправиться на совместную прогулку.

Отступив назад, Рустам идет в прихожую, берет поводок и намордник добермана. Его диктаторские замашки напоминают мне, что он человек настроения. Его трудно понять или разгадать ход мыслей. Все мое нутро противится его настойчивости, поэтому я решаю отказаться от прогулки.

– Но я… Мне нужно заняться ужином, простите, не могу.

– Считай, что это мой приказ! – повысив тон, он протягивает мне поводок пса. – Хочешь воспринимать меня как работодателя, значит учись подчиняться! Надеюсь, это не проблема?

Поджав губы, я вырываю из его рук поводок.

– Ваше «надеюсь, это не проблема» начинает действовать мне на нервы! – не удерживаюсь от комментария.

Цепляю поводок за ошейник Куно и веду его к выходу. Чувствую на своей спине возмущенный взгляд Рустама.

Глава 8

Сквозь сон и затуманенное сознание я слышу громкий лай Куно и возню в гостиной. Открываю глаза, восстанавливая в памяти хронологию событий сегодняшнего дня. Его можно было бы назвать ничем непримечательным, если бы не маленькая гостья Рустама.

Весь день я находилась в доме престарелых. А когда вернулась домой, то застала девочку лет шести с молодой женщиной. Я была удивлена их присутствию и потеряла дар речи. Не знала, кто они и каким образом попали сюда. Ни машины Рустама, ни его самого дома не было.

– Ты новая Мирай дяди Руса? – звонким голоском спросила малышка, прервав наше неловкое молчание.

Она с любопытством рассматривала меня. Девочка была очень сладкой и милой. Я не смогла сдержать смех.

– Нет, я – новая Луиза, меня зовут Дамла, – ответила ей и прошла вглубь комнаты. – А как зовут тебя, маленькая госпожа?

– А-а-а, так ты новая помощница? – брови девочки взлетели вверх, —

Я Даниэла, можно просто Дани, – она протянула свою маленькую ручку, и я пожала ее, почувствовав прилив нежности к ребенку. – Я любимица и красавица дяди Руса. Он что, обо мне совсем не рассказывал?

– Рассказывал, конечно, – слукавила я, понимая, что другой ответ ей не понравится. – Просто он забыл предупредить, что ты придешь сегодня в гости.

Не помнила, когда я в последний раз общалась с маленькими детьми. Это было так давно, что девочка сейчас казалось мне мифическим созданием.

– Простите, что мы так вторглись, – вмешалась женщина, которая сопровождала девочку. – У Дани есть ключи. Господин Рустам сам ей их дал, и мы иногда навещаем его.

– Да, конечно, – кивнула я, не зная, что ещё сказать.

– Я няня Даниэлы. Арина, – представилась она. – Дани – племянница господина Рустама.

– Ну, а кто я, вы уже знаете, – взглянув вновь на девочку, ответила я.

Мне стало любопытно. Чья она дочь? Одного из братьев Рустама или его сестры? Но я не стала спрашивать, чтобы не выдавать, что знаю их семью. Определить, на кого она похожа, не получилось. Девочка была светленькой, с русыми волосами и голубыми глазами. Это удивительно, ведь в семье Низами все жгучие кареглазые брюнеты.

– Дядя не знает, что я пришла к нему. Мама разрешила сделать ему сюрприз, – с озорством произнесла девочка и посмотрела в сторону кухни. – Луиза угощала меня лимонным пудингом. А ты умеешь печь такой?

Я стала оглядываться в поисках Куно. Его не было видно, и я начала беспокоиться, куда он мог деться.

– К сожалению, не умею, – ответила я. – Но у меня неплохо получается курабье с изюмом. Если ты хочешь, мы можем испечь его. Только для начала нужно найти Куно.

– Я заперла его в одной из комнат, – сообщила Арина. – У Даниэлы аллергия на собак. Мы всегда так делаем, когда она бывает у дяди.

После пояснения няни я нашла Куно в одной из пустующих комнат. Услышав меня, доберман радостно залаял, но не стал проситься в гостиную.

То, что он невероятно чуткий пес, я поняла ещё во время нашей прогулки с Рустамом. Чувствуя напряжение между нами, он старательно привлекал к себе внимание, лая и игриво кружа вокруг.

Покормив Куно, я вернулась обратно и оставшееся время до прихода Рустама провела с девочкой и ее няней. Они помогали мне с курабье и ужином. Даниэла весело щебетала, сыпала вопросами, а я умилялась ее детской непосредственности. Не помню, когда в последний раз мне было так легко и радостно на душе.

– Дядя Рус! – вдруг воскликнула девочка, и мы заметили присутствие Рустама.

Она спрыгнула со стула и подлетела к нему. Присев, он заключил девочку в свои объятия.

– Привет, принцесса, какой сюрприз! – с теплотой в голосе отозвался Рустам.

Я поняла, что девочка не преувеличивала, когда говорила, что она его любимица. Он поцеловал ее в обе щеки, а затем опустил на пол.

– Рассказывай, чем вы тут занимаетесь?

– Я познакомилась с Дамлой. Она не умеет готовить лимонный пудинг, поэтому мне пришлось согласиться на печенье, – тараторила Даниэла, ведя Рустама за руку к нам. – Мы испекли его вместе.

– Ого, вы молодцы, – ответил он и поздоровался со мной и Ариной кивком головы.