– Бабушка со стороны отца Тамара Бранчевская умерла, когда мне не исполнилось и четырех, я ее совсем не помню. Но хотя бы знаю по фотографиям. На нее я не похожа ни капельки. А вот мамину маму даже не видела, она умерла до моего рождения. Не знаю, что там за причина, но мама даже говорить о ней отказывается. Ни фотографий, ни документов, ни письмеца от бабушки не осталось. Я даже не видела никогда свидетельства о рождении мамы… Собственно, и жила-то с ней только первые четыре года, – невесело улыбнувшись, добавила Кира.

– А потом? Вы же встречались? Бывали у нее дома?

– Ну… да. Первое время она почти каждые выходные забирала меня у деда. Когда я пошла в первый класс, мама сошлась с мужчиной, потом за другого вышла замуж…

Кира замолчала и задумалась: «Ну на кой этому мужику мои детские воспоминания? Хотя, похоже, мыслим мы в одном направлении».

– У матери есть еще дети, кроме вас?

– Да, сын Денис. Мы не общаемся, это я вам так, на всякий случай говорю, чтобы о нем не расспрашивали, – предупредила Кира, которая видела братца от силы два десятка раз за двадцать лет его жизни. Гадостный осадок от последней встречи, случившейся в прошлом месяце, сохранился до сих пор. Они случайно столкнулись в торговом центре, Кира прошла бы мимо столика открытого кафетерия, где Денис сидел с девушкой, но он вскочил, схватил Киру за руку и буквально силой усадил рядом с собой на мягкий диван. Одного взгляда на его спутницу ей было достаточно, чтобы понять, что та далеко не юна, как показалось на первый взгляд. Денис представил ей Жанну как подругу, при этом внимательно следя за реакцией Киры, которая если и удивилась, то успешно это скрыла, – братец удовлетворенно расслабился. А дальше из его уст понеслись пошлые анекдоты. Кира выдержала минут пятнадцать и, сославшись на то, что опаздывает на встречу, распрощалась и ушла. Напоследок поймав злой взгляд Дениса. Вот это неприкрытое выражение злобы на лице брата и осталось в памяти неприятным осадком…

– Так вот – о бабушке… – вернулась Кира к главной теме разговора. – Я пыталась узнать хоть что-то у деда, но он уверял меня, что тоже не в курсе, из какой семьи пришла к ним в дом невестка. Причину раздора матери и бабушки знал мой отец, но тайну хранил свято. Загадочно, да? Поэтому еще там, в электричке, когда Зоя Оганезовна меня «узнала» – первое, о чем я подумала, что старушка была знакома с маминой мамой. А звали ту, как и меня, Кирой. И я чертовски похожа на свою бабулю. Но эта мысль была мимолетной, потом как-то забылась.

– А что… Логично! Ваша мать жива и здорова?

– Да… мы общаемся… изредка. Уверена, даже если я попытаюсь что-то расспрашивать о бабушке, вновь столкнусь с глухой стеной. Но попробовать можно.

– Если смерть Зои Оганезовны криминальная, следственным комитетом будет возбуждено уголовное дело.

– Вы же сказали, что никто ее не убивал?!

– По предварительному заключению. Но, учитывая, что кто-то напал на нее в лифте дома внучки…

– Вы думаете, это был не просто грабитель?

– А вы? Вор забрал только недорогой телефон. Кнопочный! Кольца, золотой браслет, банковские карты – все цело. Состоятельная дама была Зоя Оганезовна Орлова-Томерян. Квартиру внучке на свои кровные купила.

– А почему телефон кнопочный?

– Я задал этот вопрос Армену. Бабушка была с причудами, считала, что трубка нужна только для связи, незачем тратиться на гаджет с наворотами.

– Значит, вору понадобился какой-то контакт из телефонного списка. Знать бы, кто именно ворюгу так интересовал. И почему. Наверняка он следил за Зоей Оганезовной, как думаете?

– Возможно… Аркадий Львович, – обратился он к приблизившемуся эксперту. – Пострадавшего видели? Что там?

– Смерть наступила в результате перелома шейного отдела позвоночника. Кто-то профессионально свернул ему шею. На первый взгляд убийство произошло часов шесть назад. К кустам у забора тело приволокли от сарая, попытались прикрыть ветками, но, видимо, кто-то помешал. Из областного СК едут, Родионов звонил.

– Понятно. Следы протектора зафиксируй, пока не затоптали. Возможно, здесь был припаркован автомобиль пострадавшего.

– Или убийцы, – вмешалась в разговор Кира, о чем тут же пожалела: оба мужчины посмотрели на нее с нескрываемым удивлением.

– Я домой, – буркнула Кира и, не дожидаясь ответа, направилась в сторону своего участка.

– Кира Сергеевна, никуда не отлучайтесь. И дед ваш пусть будет на месте. Я зайду позже, – донеслось до нее предупреждение майора Кустина.

Глава 5

Проходя мимо настежь распахнутых ворот дачи Муравиных, Кира лишь бросила быстрый взгляд на машину Макса – та стояла на прежнем месте, загораживая место преступления.

Убийство Петра Ивановича, Кира в том ничуть не сомневалась, никак не было связано со смертью тетушки Армена, просто чистое совпадение по времени. Игорю о смерти отца наверняка уже сообщил Арканов, следственная группа на месте работает. А Киру в данный момент больше интересует, о чем (или, точнее, о ком) хотела рассказать ей Зоя Оганезовна Орлова-Томерян. Хорошо бы как-то подтвердить версию о родной бабушке Киры, если это вообще возможно. И еще какую-то беглую мысль Кира никак не могла поймать. Фразу, слово или вопрос… что-то короткое, но тем не менее важное. Кира даже остановилась на миг, вдруг подумав, что речь идет о вполне материальном, осязаемом доказательстве – вещи, которая могла бы помочь Зое Оганезовне развеять сомнения Киры в здравии ума случайной попутчицы. Поэтому-то и не стала старушка грузить Киру ненужной информацией, а пригласила на кофе… «Медальон! Она сказала, что оставила дома серебряный медальон! Радовалась еще, что забыла его надеть, а то бы тот стал добычей вора», – вспомнила Кира и достала из кармана джинсов телефон, чтобы позвонить на последний набранный номер – Армену.

– Простите, что беспокою… Вы? Ко мне? Ну, конечно, буду ждать…

Кира в растерянности смотрела на мобильный. Армен не дал ей произнести ни слова, заявив, что едет к ним с дедом на дачу. Зачем?

* * *

– Я тебе привез кое-что! – Армен вылез из машины и тут же протянул Кире раскрытую ладонь.

Вот он – медальон! Кира взяла его и невольно ахнула от восторга. Миниатюрная серебряная чеканка изображала Адама и Еву в райском саду, по краю овала вился, держа в пасти яблоко, змей-искуситель. Работа была тонкой, изящной, серебро чернело в углублениях, выдавая возраст украшения. Нащупав сбоку крохотную защелку, Кира открыла медальон. Две черно-белые фотографии, на одной – молодой мужчина в кителе, на второй… она. Кира…

– Ну! Что молчишь? Шок, да? Вот и у меня… Понимаешь теперь, что Зоя тебя перепутала с этой женщиной? Кстати, не знаешь, кто она? Может, родственница твоя? Почему ты тоже Кира? – закидал ее вопросами Армен.

– Послушайте, Армен, незачем так кричать на всю улицу. Пойдемте в дом.

– А что там происходит, за забором? – вдруг заметил он. – Почему полиция?

– Труп нашли. Вроде убийство, – не стала посвящать она Армена в подробности.

– Кто нашел? Ты?

– Арканов! – с досадой ответила Кира, торопясь в дом. Без них там разберутся, точно, а ей сейчас нужно, чтобы Армен рассказал все о своей тетушке Зое. Как она вообще у них в доме оказалась? И как давно там живет? Почему ее даже дед не видел ни разу?

Кира без церемоний подтолкнула Армена к калитке, давая понять, что ее мало интересует происходящее в соседнем дворе.

В доме, не предложив ни кофе, ни чаю, Кира кивком указала гостю на диван, сама же верхом села на стул. Поймав вопросительно-изумленный взгляд деда, мол, что творишь, бессовестная, Кира сделала успокаивающий жест ладонью, улыбнулась и в ожидании уставилась на Армена.

– А вы, Андрей Миронович, знаете, кто эта женщина? А мужчина? – Армен протянул деду медальон.

– Впервые вижу, – прищурился он, а Кира потянулась к столику торшера, где рядом с книжкой лежали очки, и подала их деду.

– Посмотри внимательно на женский портрет!

– Ого! Как ты на нее похожа! Знаешь, даже не сомневаюсь, что это – твоя бабка по материнской линии. Загадочная Кира Владимировна Нестерова.

– Ты ее знал?!

– Ну откуда же, детка? Когда она умерла, твоя мама, насколько мне известно, была еще школьницей младших классов.

– А с кем мама жила? Ведь отца у нее не было. Я имею в виду, официального. Кто ее воспитывал, родственники какие-то забрали? Вообще ничего про мать не знаю! – с досадой произнесла она.

– Ирина в раннем детстве попала в детский приют, Кирочка. Позже ее удочерили. Может быть, поэтому не любила рассказывать о себе.

– А ты откуда все это знаешь? Я же спрашивала тебя, ты всегда отмалчивался, дед! Ну, как так-то?!

– Я лишь выполнял просьбу Ирины. И молчал бы дальше, если бы не этот медальон.

– А наша Зоя к вашей семье какое отношение имеет?! – напомнил о себе Армен. – Почему она носила эту штуку, почти не снимая?

– Кстати, Зоя Оганезовна давно с вами живет?

– О! Как она вообще к нам попала… это такая история… У моего отца Артура Томеряна две старших сестры. Эмме сейчас восемьдесят, живет одна в нашей городской квартире, дети в Ереване, муж умер. Она спокойная, рассудительная тетушка, просто наша радость! И Зоя… Такой характер… с ума сойти. Ураган! Тайфун! Бестия! Пока с мужем жила, все ей с рук сходило – очень ее любил и баловал. Зоечка для него была богиней. – Кира с удивлением заметила презрительные нотки в голосе Армена.

– После его смерти она вдруг собралась и отправилась в Ереван, – продолжил он. – Но и там начудила, даже поссорилась с племянниками. Поэтому наши ереванские родственники и отправили ее к нам прошлой осенью. То есть, как Зоя утверждала, она сама захотела жить с Эммой. Вместе они продержались месяц, ссорились каждый день. Тетя Эмма никак не могла понять, почему должна обслуживать сестру и угождать ей. Однажды набралась смелости и высказала все. Зоя была очень удивлена, но тут же купила себе отдельную квартиру на другом конце города! Такой жест – я, мол, не пропаду и одна. Мы было вздохнули с облегчением, но тут она переписала эту квартиру на мою дочь Лусинэ, заявив, что девочке никак нельзя жить в этом притоне – общежитии колледжа. Я был против! Понял сразу, что настоящая причина этой щедрости как раз боязнь нашей королевы остаться без прислуги. Но Лусинэ так стремилась вырваться из-под нашей опеки! Домой возвращаться отказывалась наотрез, а тут – собственная квартира. Что нам оставалось? Предложить тетушке комнату в нашем дачном доме! Нет, Зоя не стала обузой, как я предполагал. Моя жена ее даже полюбила. И прячет для нее фляжку коньяка. А какой коньяк в девяносто три года! Глупая женщина моя Светлана… Я смирился, хотя хлопот прибавилось – за Зоей глаз да глаз нужен был. Срывалась и неслась куда-то. Иногда целый день ее не было! И вот, совсем нет больше Зои… Я, когда вернулся из города, жену застал в комнате покойной. Света плакала… а на столе лежал этот медальон. Мы и не знали, что он открывается! Ну, висело украшение на шее Зои, даже в голову не приходило спросить – откуда, кто подарил. Я посмотрел на портрет женщины и ахнул – Кира! Сразу понял, почему Зоя тебя в электричке как бы узнала. Ты ее за сумасшедшую приняла, да?

Кира кивнула.

– Ох, зря. Не успела она рассказать, что хотела. Какая-то старая история. Видимо, начудила в молодости наша грешная богиня. Да бог с ней… Позвонил я в Ереван племяннице, у которой жила Зоя, но она не знает, что это за медальон. Хотя видела его на Зое каждый день. У кого еще теперь спрашивать? Возможно, тетя Эмма что-то знает…

– Вечером я поеду к матери. И постараюсь остаться у нее ночевать. Ну, совру, что ключи от городской квартиры на даче оставила, на последнюю электричку не успеваю…

– Кира! – возмутился дед.

– Ну не выгонит же она меня в ночь на улицу! А если и выставит вон, поеду домой – ключи-то на самом деле у меня в рюкзаке.

– Я тебя отвезу в город. И не возражай. Мы со Светой все равно едем, только кафе и дом закроем. Отец уже в квартире, еще днем уехал. Там же Эмма одна… Вот еще бы найти того вора, который телефон у Зои украл! Может, заявление в полицию написать?

– Бесполезно! И кто писать будет? Пострадавшая мертва… разве что Кустина попросить, чтобы записи с камер наблюдения посмотреть помог. Армен, есть там камеры на доме? Или в подъезде?